Река Душ

Глава 13 Как трудно быть творцом и о пользе каждого в хорошей команде

Досужих рассуждений этим утром не случилось, но вчерашние вопросы остались в памяти — с них и начнём ещё один прекрасный новый день — а сейчас надо выпростать себя любимую из палатки, совершить утренний туалет, позавтракать.

За чаем с печеньками устроила общее обсуждение — как нам сделать щит для всех и на все случаи жизни. И вот тут очень удивил Пози, он чётко и ясно дал определение щита как замкнутой защитной плёнке, сопротивляющейся изменению давления и применению сторонних способностей, сил и явлений внутри себя. Как оказалось, это была очень распространённая способность среди сущностей, и максимальная прочность щита ограничивалась только волей создателя. Добавив к давлению ещё и гравитацию, я представила такой щит, покрутила, повертела, определила, что он должен отстоять от одежды и амуниции сущности на один сантиметр и быть полностью невидимым, воплотила его в жизнь. Шик, блеск, красота — всё работает как задумано. Щит выучили все, кроме Пози, у него, оказывается, эта способность уже была с момента создания.

Теперь отправить эльфиек и человека заниматься на полосу препятствий, и можно решать всё оставшееся, по порядку и решать.

Этилия уже получила «всего, много и сразу», теперь она «Этилия 20 % с 57 % в энергии», и носится сейчас по полосе препятствий с новым посохом, поправленным мной до параметров «Простая 1,5 % с 30 % в энергии» и новом шлеме, привыкает.

Пози меня утром удивил ещё раз — он выразил благодарность за вчерашний урок и стеснительно попросил рассказать сегодня ещё что-нибудь. Затем он удалился к ручью думать и создавать камни, наука — вдохновляющая и очень заразная штука — бойся, новый мир!

Ну а я, оставшись в одиночестве, уселась в позу лотоса, как смогла «очистила сознание» от всех мыслей, и ментально потянулась к миру, захотела ощутить его, прикоснуться к его сути, понять его. Не скажу, что медитации моя сильная сторона, вон Жабодаву пять лет понадобилось, чтоб достучаться до чугунной Василисы, но, со временем, что-то у меня всё же получилось.

Я ощутила сознание мира, хотя нет, всего краешек его — от полного контакта я бы копыта откинула, окончательно и бесповоротно. Ощущение понимания приходило постепенно, плавно и без рывков, как в тягучей песне. Я захотела узнать свой предел, что я могу вообразить, а главное, создать, не навредив себе и миру. — «Да всё, что угодно» — проявилось у меня в голове, — «но за всё будет взята плата, так как у всего есть цена». Её берёт себе мир — он развивается, поощряя развитие воображения сущностей и стимулируя создание всего всеми. Боль — это защитный механизм — миру не нужны жертвы, ему интересно новое, неизведанное.

Я выразила благодарность за разъяснения и подумала про местный свет — из чего он состоит? Пришло понимание, что я — маленькая дурочка, потому то и задаю подобные вопросы. Я не обиделась, а представила солнечный свет — что это энергия и частица одновременно, и его, наравне с растворенными в почве минералами, используют простейшие сущности для роста и развития. — «Нет, тут свет — это просто, когда светло — энергии в нём очень мало. Минералы и микроэлементы в почве есть». Объяснение меня полностью устроило, я выразила очередную благодарность миру.

Ещё мне показалось очень важным узнать какую плату забирает мир за создание чего-то силой воображения. Осознание ответа сильно озадачило меня, хотя и было очевидным, если подумать в правильном направлении. То, что я называю «мир» — это сознание, возникшее в океане энергии, оно невообразимо огромное и ужасно инертное, потому океан отдаёт частички себя сущностям, но забирает у них, в процессе создания воображённого, часть уже их энергии, обогащённой эмоциями и чувствами творящего. Также ему интересно всё новое, доселе неизвестное — потому за создание законченного, готового к использованию, чего-то нового, океан с довеском возвращает потраченную энергию, при этом, наполняя её эмоциями радости.

Сколько продолжалось наше общение я, из этого состояния, сказать не могла, но появилось чёткое понимание, что надо завязывать, я ещё не готова, а миру не хочется меня терять — я интересная и полезная. Вдруг, моментально и сразу, разболелась голова и я, как наяву, увидела, что ещё чуть и она просто лопнет, разлетится на множество глупеньких частей. Охнув и завалившись на спину, я вывалилась из медитации — подбородок и грудь были густо измазаны кровью, обильно вытекающей у меня из носа. Парамон и Этилия довольно быстро, но всё ещё малость коряво, бежали ко мне от зоны полосы препятствий, а Клавдия уже стояла надо мной с мокрым кухонным полотенцем:

— Что в этот раз сподвигло тебя на самоубийство, — зло бросила она мне, — может нам перестать оставлять тебя без присмотра пока не повзрослеешь?

— М-м-м, — красноречие, сегодня, наше всё — а мычать вообще оказалось крайне больно, — у-у-у, — это я за голову руками схватилась — уши, кстати, тоже оказались в крови. Свернулась на боку в рогалик, подтянув колени к подбородку, в больную голову пришла здравая мысль — «полежу-ка я пока так, молча и бездумно, вдруг выживу».

Но нет, команда «Да она щас помрёт, надо срочно что-то делать» с этим была категорически не согласна — Этилия нашла в рюкзаке аптечку, а в ней «Кетанов» и «Цитрамон», закинула в чай сразу по две их таблетки и влила мне в рот, рассудив, что если не помру, то сама себя от последствий вылечу. Через десять положенных минут боль постепенно стала уходить из головы, соображать вновь оказалось возможным.

Вызвав в памяти свой эталонный образ, я, вот прям очень сильно, пожелала, чтобы моё разбитое тело немедленно превратилось в этот пышущий здоровьем и энергией организм. Я ощутила, как внутри тела прошла волна, прекращая боль, убирая разорванные сосуды и капилляры, возвращая тело к принятому мной эталону. Как же хорошо, Господи, прям жить хочется! Очистив кровь с комбеза, я взяла мыло и пошла умываться, так показалось правильнее, ибо очистить «магией» кровь с лица и шеи это одно, а вот почувствовать себя чистой посредством гигиенической процедуры — это другое, привыкли люди к воде, что уж тут.

Оказалось, что я просидела в медитации целых полтора часа, да уж, а вроде и не пообщались толком — поздоровались и два вопроса — очень уж неспешное «я» у океана энергии. Сила и энергия в организме присутствовали, но бегать и прыгать не хотелось, а моя троица, «ваще ни в какую», уходить сейчас от меня не хотела. Так что, на скорую руку рассказав им о произошедшем, я поставила их в классический равносторонний треугольник, вручила щиты и наказала тренировать «Притяжение» и «Темп», применяя первое в формате «каждый сам за себя» внезапно и хаотично.

Сама занялась базой: очистила от всех камней нашу площадку, воплотила в реальность пять палаток два на два метра в основании и два метра в высшей точке купола, с мягким дном, подобием матрацев и подушек, очень удобных, между прочим. Оставила, уже привычную нам, окантовку костра, но создала новую зону готовки и приёма пищи, с защитой от возможных, пока не виданных тут, осадков. Чтобы не обижать Пози, сделала настил и общий низкий стол на четверых — с двух сторон подушки из «поддоспешной» ткани для сидения по-турецки, с разных сторон стола зоны питания для Пози и Жабодава — хотя последний её явно проигнорирует, но для порядка пусть будет. Сделала каменные дорожки от обжитой зоны к ручью и туалету, подумала и сделала каменным наш берег ручья.

В искусственном освещении палатки не нуждались, смены дня и ночи были идеально распланированы под, необходимый человеку, восьмичасовой сон, а вся наша активность была исключительно на свежем воздухе, но пора подумать и над безопасностью стойбища. Я создала четыре простейших сущности в виде, так любимого всеми горожанами, «пушкинского фонаря» с двумя функциями, получать энергию в накопитель, много и быстро, и отдавать энергию в виде света, мало и медленно, оставляя часть себе для существования. Включить/выключить, отрегулировать световой поток и цветовую температуру, готово. Безопасник из меня тот ещё, так что по периметру жилой зоны я вкопала столбы из «деревянного алюминия» (надо, наконец, придумать ему собственное название) и по ним натянула тонкие «кевларовые» нити, банка из-под сгущёнки послужила прототипом «гремелки», которые я распределила по нитям щедрой рукой, сделала, закрывающуюся на ночь, калитку. Пока хватит, хотя нет, создала ещё связку «гремелка гремит — фонари зажигаются», нечего попусту «лампочки» жечь.

Остался последний вопрос — разговор с Пози — он так и творил камни в стороне от суеты у ручья, ну да я не гордая, сама подойду.

— Пози, как твои успехи? Получается создать что-то новое? — начала я беседу с вежливого вопроса.

— Да, вот, — и он продемонстрировал вполне годный розовый камень, мутноватый, но уже прозрачный, — совсем прозрачный сделать пока не могу.

— Ну, раз тебе так интересно, то … — Пози была прочитана тридцатиминутная лекция о том, что прозрачные камни — это, в основном, оксиды, то есть в них больше всего кислорода, потом кремний, алюминий, кальций и примеси металлов — что смогла, вспомнила про эти элементы и их физико-химические свойства, состояния вещества камня (наличие дефектов, монокристалл или агрегат), свойств луча (спектр длин волн, интенсивность) — короче всё, что смогла выцарапать из своей памяти про драгоценные камни, их чистоту и огранку, — чем чёрт не шутит, может из тебя получиться лучший ювелир этого мира.

— Спасибо, — Пози опять стал задумчив, хотя это его нормальное состояние последнего времени.

— Пози, не уходи в себя, ответь, пожалуйста, на вопрос, — попросила я.

— Хорошо.

— Мы стоим на одном месте уже четыре дня и, кроме нескольких десятков простейших и нескольких простых сущностей, никого не встретили, почему? Они нас боятся и прячутся или тут пустыня, и в ней никто не живёт?

— Тут не пустыня, тут фронтир (не знаю, что подумал мне в голову Пози, но воспроизвелось в ней именно это слово). Сущности опасаются незнакомцев, но если незнакомцы не делают зла, не пугают и не убивают, то охотно подходят пообщаться — тут скучно, а сущности любопытны. А мало сущностей потому, что создавать тут их некому и не для чего, фронтир же.

— Граница, пограничье…то, что надо осваивать, заселять, — задумчиво начала я, — но граница с чем? или с кем? — закончила свою мысль.

— Не знаю, никогда об этом не думал, у меня другие функции, — несмотря на потрясения последних дней, мозг Пози всё ещё был прост как начищенный медный пятак.

— Спасибо, теперь уже я буду думать, — закончила я наш разговор.

И я думала и придумала, надорваться не должна, это проще простого, тока много.

Присоединилась к народу и часик посвятила отработке способностей, уже в квадрате, но где каждый, всё равно, был сам за себя.

Мыться, обедать, пить чай, час на тактику, трио опять в треугольник, а я пошла, правда, далеко меня не отпустили, да и не надо.

В пяти метрах от границы нашей стоянки я выбрала более-менее ровный участок земли и начала творить. Я вообразила травинку, ладно, мелкую простейшую сущность, похожую на травинку, зелёную и газонную. Пропишем её функции: потребление элементов из почвы, превращение их в энергию, получение энергии из света, использование полученной энергии для существования, все излишки энергии пускать на создание побегов от основной травинки, проходящие в земле и создающие свои травинки, через 15 дней смерть и разложение первичной сущности. Таким образом, «трава» создаст органику, а чтобы моя «трава» не захватила мир, я создам кузнечика, пока одного, а там поглядим.

На участке пять на пять метров, легко и без усилий, возникла «трава». Десять на десять — «трава» появилась, усталости нет, ощущение, что до боли ещё далеко. Ещё раз десять на десять и пять на пять — появилась, не то, чтобы усталость, а её начальные ощущения. Хорошо, пока поляны такого размера достаточно. Теперь я пожелала убить все созданные простейшие сущности, и они умерли, да, страшный геноцид, но он необходим. Я повторила процесс ещё два раза — уже немного устала, но создала, теперь без убийства, ещё одну поляну пятнадцать на пятнадцать метров из «травы» и одного кузнечика. Задел положен: органика есть, «трава» посажена, её пожиратель в наличии, идём дальше. Теперь надо создать источник избыточной энергии, чтобы «трава» размножалась быстрее, чем умирала, желательно в разы. «Пушкинский фонарь» не подходил, хотелось что-то живое, и я вообразила и создала…десятиметровый светящийся подсолнух, правда без тигрёнка — но может он сам на свет придёт. Подсолнух рос и светился за счёт потребления органики из мёртвой «травы». Размножение подсолнуха пока не предусмотрела — надо посмотреть, как данный биоценоз будет работать.

Потянулась к миру с вопросом «Как тебе такое?». Пришло ощущение, что я «прикольная», с пониманием вложенных в это слово смыслов: «весёлая», «интересная» и «изобретательная». Моя энергия восстановилась, и усталость от процесса смыло приливом сил и радостью.

Я уселась на край полянки, закрыла глаза, и стала, не входя в контакт с миром, представлять себе, принцип работы этой замкнутой системы, что она может расширять свои границы, если подсолнуху добавить размножение побегами, заселяя фронтир, изменяя его пейзаж и создавая органическую почву. Меня малость понесло, и я представила зелёные луга, подсолнухи и растущие меж них деревья, а также животных, бродящих по саванне. И тут я снова ощутила себя дурочкой, нет, даже дурой — глупой, не имеющей знаний о мире, сущностью — лезущей в то, в чём не смыслю. Океан никогда не разбрасывает, где ни попадя, свои части — он обязательно заберёт отданное обратно — иначе, каким бы огромным он ни был, он закончится. Всё, что не относиться к окружающей среде и чего не касаются сущности, превращается в энергию и возвращается в океан, через полгода, точка.

Когда тебя называют дурой за дело, то это не обидно — это посыл к действию — подумай, научись, изменись, стань умной. Этилия не называла временные рамки исчезновения материи для третьего закона, цитируя мне его, но подумать и спросить о них я могла, просто не стала заморачиваться. Стала думать — «трава», «подсолнух» и «кузнечик» выполняют заложенные мной функции, да, многолетнее накопление органики для создания плодородного слоя невозможно — но работать то система может и так, к тому же мир был рад её созданию, это для него новое. Хотя, если подумать за мир, то этот биоценоз полностью бесполезен — он замкнут сам на себя и не предполагает развития сущностей, их способностей к воображению, ответственности за судьбу мира, м-да.

Но ведь красиво же, блин, красиво, а кто спасёт мир? Правильно, Василиса! Я создала рядышком ещё один биоценоз, добавила на каждый ещё по три кузнечика и успокоилась на этом. Пусть это мой первый блин, но учиться надо не только на чужих ошибках, понять и осознать свои тоже многого стоит!

— Дорогие мои, подходите к костру, будем придумывать защитные способности для Клавдии, — позвала я троицу.

После того, как мы уселись на брёвнышки, я напомнила всем о механике действия ассасинов, что для них крайне важно как исчезать из поля зрения противников, отводя глаза и применяя невидимость, так и полностью покидать реальность при угрозе гарантированного уничтожения. Плана теней тут нет, другой стороны и мира духов не предусмотрено, какие будут соображения?

— Ну с невидимостью всё просто — берём вид сзади и проецируем его на вид спереди, делаем проекцию для каждой внешней точки обзора динамической и круговой, и всё — Клавдия невидима. С покиданием реальности не скажу, надо сперва определиться куда покидать, где-то же надо ей находиться физически, — первой взяла слово Этилия, затем выдержала театральную паузу и спросила, — или не надо?

— Как я поняла реальность тут одна, единственная и неповторимая, ещё есть океан энергии, куда уйти конечно же можно, но только насовсем, вливаясь в него. Хотя, можно придумать изолированный контейнер, отделяющий меня от океана, в котором я буду пережидать звездец, исчезая из реального мира. Только такой способ не сильно отличается от «Темпа» — да, меня не видно, но я и не двигаюсь, — добавила Клавдия.

— Я не силён в придумывании чего-то нового, но чувствую твою радость. Они думают в правильном направлении, да? — уточнил Парамон.

— Быть тебе, Клавдия, клаймером [1] нового мира. Мысль у тебя верная, но только не контейнер, а растянутое поле пространства-времени, создающее пузырь, который проваливается вниз вместе с тобой, как камешек в воду, но только вода растягивается, а не рвётся. И чем ниже ты опускаешься, тем меньше эффективное сечение канала, соединяющего твой пузырь с основной гладью пространства-времени — несколько атомов — найти такую точку входа в пузырь не сможет никто. А раз ты не покидаешь нашу реальность, то и передвигаться сможешь также, как и в ней — только хорошо запоминай направление и расстояние, ещё учитывай препятствия на пути, ты пройдёшь по их поверхности и твой путь увеличится. Про невидимость Этилия всё рассказала, добавить нечего. Сама или я сперва придумаю, а потом вам разжую?

— Сама, сама, хватит на шее сидеть. Если что, ты поправишь, но думать надо своей головой.

— Хорошо, тогда давайте так, каждый из вас придумывает свой вариант клайма и невидимости, потом сопоставляем, выбираем лучший, оптимизируем его и принимаем для общего использования.

— А можно я с вами буду придумывать? Невидимость — хорошая способность, — оказывается Пози умел ходить тихо и незаметно.

— Каждый из вас, Пози — это и значит все. А раз ты решил остаться, то принимай участие в жизни команды.

Полтора часа ушло на разработку своих версий всеми участниками мозгового штурма, из четырёх «Клаймов» лучший оказался у Клавдии, а в категории «Невидимость», неожиданно для всех, победил Парамон. Пози, на этот раз, ничем удивить не смог — его решения отличались простыми в исполнении командами, но поражали их огромным количеством.

Я, по одной разобрав созданные способности каждого участника, указала на их сильные и слабые стороны, объяснила на примерах как они будут работать и чем отличаются друг от друга, также предложила свои варианты. Затем мы обсудили лучшие решения, совместно провели их оптимизацию по количеству/качеству команд и действий, в результате чего время срабатывания способностей и расход энергии значительно снизились. В завершении посиделок новые, оптимизированные способности были изучены всеми, включая Пози.

— Хорошо, продуктивно, все молодцы, давайте ужинать, — подвела я итоги наших двухчасовых посиделок.

Мудрить не стали, и на ужин у нас была гречневая каша с обжаренными морковкой, сладким перцем, луком и бараниной, все продукты, кроме гречки, можно было ставить в кавычки, но надоело, других ведь нет. Готовили Клавдия и Парамон, под моим чутким руководством. Этилия создала странный, но вполне съедобный, хлеб и сливочное масло, с меня были, полюбившиеся всем, печеньки.

После ужина два часа потратили на первую тренировку «Невидимости» и «Клайма», кстати, после их первого применения у всех возросли показатели «воля создателя» и «энергия». Также мы выяснили, что обмануть Жабодава не выйдет ни одной из способностей, его восприятие безошибочно указывало в любого из нас — и на эффективное сечение канала в несколько атомов ему было глубоко наплевать.

Тут-то мне и пришла мысль сделать из единорога детектор невидимок, я включила понимание Жабодава и, как смогла, с привлечением Парамона, объяснила ему, что без него никак — только он в нашей компании способен чувствовать невидимок, даже под «Клаймом». Потом мы упорно тренировались, получалось так себе, пока Этилия не сообразила превратить наши потуги в игру и вот тут-то дело пошло.

Жабодав играть любил и охотно принял свою роль охранника нашей команды от невидимок, оставшиеся два часа светлого времени я тренировала его на обнаружение любого, отличающегося от нашей команды и подачи определённых звуковых сигналов — то есть «гав» необычной тональности.

Пусть, как мне стало известно из разговоров с Пози, понятия обмана и хитрости неизвестны в этом мире — все сущности говорят и действуют напрямую, в своих естественных реакциях, но ведь кто-то пленил Ивана и сделал так, что его нельзя обнаружить — что это, если не хитрость, а там и до невидимок рукой подать. Размышления про хитрость навели меня на определённые мысли, я их обдумала, похихикала, создала определённые предметы и способности. Засыпала я с ехидной улыбочкой.

[1] Глен Кук. Рейд. Фантастический роман. (Passage at Arms, 1985).