Река Душ

Глава 25 Холодная голова и тяжёлая работа

На Клавдию было страшно смотреть: повисшая плетью правая рука с кровоточащей дырой в кисти, скривившаяся на левый бок фигура, и в хлам разбитая, до торчащих лицевых костей, нижняя челюсть. Она сидела в луже крови на трупе утырка и первое же её движение выдало ещё и повреждение левой ноги. Говорить Клава, естественно, не могла и подумала сразу в мою голову:

— Ты всё-таки пришла, — её мысли ярко горели болью вперемешку со вселенской усталостью.

— Я вот гляжу на тебя и не могу решить — ты дура или герой? — жалеть идиотку, залезшую непонятно куда в нарушение приказа, было крайне вредно для воспитательного процесса. Да я только искала её чёрт знает сколько времени, а если бы не сообразила настроиться на Стерву, хрен бы вообще нашла. Как можно было догадаться залезть на двадцать метров вниз под огромный холм, почти земляную гору?

— Умный герой не прокатит? — с надеждой спросила Клавдия.

— Умных героев я чё-то вообще не вспомню: ни в сказках, ни в жизни, — притворно задумалась я, — только в боярко-нагибаторских супер-эпохальных сериалах такие встречаются, ты из них?

— Не-не, тогда лучше дура, — испугавшись, выбрала Клава.

— Ну раз ты признала очевидное, может полечить тебя?

— Сильно плохо выгляжу?

— Ну до «краше в гроб кладут», конечно, не дотянула, но уже близко, вижу, что старалась, — определила я и специально тянула с лечением, пусть получше запомнит этот момент.

— Да, я такая, старательная, — Клавдия тоже понимала мои воспитательные цели и терпела боль.

— Через сколько будет новая волна? — задала я насущный вопрос.

— Только эту прибила, отдыхала вот, к новой готовилась. Так что где-то через час, точнее не скажу, но по ощущениям третья пришла быстрее второй.

— Смотрю у тебя тут всё под контролем, может тогда пойти мне отсюда, не мешать тебе творить историю?

— Не надо, — перестала выделываться Клавдия, — если ты уйдёшь, то я сразу упаду, ты меня своим присутствием в сознании держишь.

— Осознала хоть? — серьёзно спросила я.

— Ещё как, — также серьёзно ответила она.

Я вызвала в памяти эталонный образ Клавдии и за секунду излечила все повреждения организма, одновременно восстановив и её доспехи, — Сейчас не козли, посиди минутку, потом приведёшь мысли в порядок и расскажешь, чего натворила, а я пока осмотрюсь, — сказала ей и подошла к двум живым «тоннельным проходчикам». Решение интересное и на определённые мысли наводящее — или кто-то в StarCraft переиграл, или «Хоббита» Питера Джексона пересмотрел — других гигантских червей я сходу вспомнить не смогла. Они не были повреждены, ибо Клавдия аккуратно и бессмысленно кромсала их холодным оружием, а над их головами была надпись «Простая 0,02 %» с энергией 6 %, — не густо, хотя им и не надо — «могу копать, могу не копать».

Решение в любом случае оригинальное — закрыть небо и максимально осложнить нахождение на поверхности из-за молний, но копать тоннели и пещеры огромными червями, ими же затыкать дыры и создавать ловушки для, желающих сюда пробраться, сильных или догадливых сущностей — прям браво, хлоп-хлоп ладошками. Более смотреть было не на что, и я вернулась к пышущей здоровьем чистенькой Клавдии.

— Рассказывать особо нечего…, — смущаясь, начала она повествование о своих приключениях: упомянула превосходство в оружии, сложении и росте командира; синхронную смерть «почти утырков» со смертью командира; догадливость и умение находить противника у оружейника; работу с «заглушкой» тоннеля червя подкрепления; подслушанные разговоры про Властелина и ловушку. Главным же своим открытием Клавдия считала обнаружение факта, что подразделения между собой общаются — у второй волны вообще не было длинных мечей, преобладали алебарды, копья и дробящее оружие, в добавление к ним, появились метательные топоры и булавы. Кроме как передачей куда-то сведений оружейником, она это никак объяснить не могла.

— Целый Властелин, смотри-ка ты, ещё поди Чорный, как ему и положено — и замашки у него с юнитами соответствующие. Персонаж до боли знакомый, вот только не погореть бы на мелочах, — сказала я и приняла, наконец, решение о дальнейших действиях.

— Клавдия, ты хоть и полная дура, но смогла добыть ценные разведданные, так что от лица командования выражаю тебе… своё мужественное ФУ! И если ты ещё хоть раз так себя поведёшь, то я сама тебя расстреляю, чтоб остальным неповадно было, особенно Пози — нельзя учить детей плохому. Поняла?

— Так точно, поняла! Есть расстрелять себя за повторное нарушение! — рявкнула Клавдия глядя поверх моей головы и козыряя правой рукой к восстановленному шлему.

— Все бы были такими понятливыми, войны может и не начинались бы совсем, — уже нормальным голосом сказала я и продолжила:

— Ты своё на сегодня отвоевала, так что сиди тут, сторожи червяков и охраняй мой зад, то есть тыл. А я пойду схожу в гости к начальству ихнему, познакомлюсь поближе, может парой слов перекинемся. Чёй-то настроение у меня такое вот — хочется поговорить, а потом голову оторвать, затем оживить и вместе поплакать, и так по кругу — праздники женские, наверное, скоро начнутся.

— Осторожнее, Василиса, они толпой очень опасные…, — попыталась предупредить меня Клавдия.

— Эх, Клава, Клава, я же с ними в Д’Артаньянов играть и не собираюсь, они даже не поймут от чего умерли, а вот с оружейником каким-нибудь надо подумать, как пообщаться, если ты говоришь, что они самые сообразительные. Пойду. А ты сиди, и бди. И думай, почему у тебя надпись «Обычная» над головой пропала, теперь ты, как и я, просто «25 %» и, кстати, поздравляю, уже 18 % в энергии. Девять процентов за неполные четыре часа — отличный прогресс, ещё так хочешь? — Клавдия с усердием начала мотать головой из стороны в сторону, давая понять, что очень не хочет. На этот раз верю. И ещё одна очень плохая новость — убийство сущностей всё же влияет на прогресс параметров. Почему тогда солдаты Властелина при массовом геноциде сущностей такие слабаки? На ум приходит только один ответ — очень большая смертность утырков, пока как-то так…

Ушла Василиса красиво, как настоящая волшебница, Клавдии пока такое было недоступно. При подходе к стене каменная крышка тоннеля просто превратилась в кучу песка, которая разошлась в разные стороны от порыва хорошо дозированного ветра. Её приход и выволочка оставили у Клавдии противоречивые чувства: сначала она была жутко рада, затем ей было очень стыдно, а вот уже потом она начала робко гордиться собой: выжила, добыла ценную информацию и стала сильнее (в количестве энергии вообще удвоилась), она победила, а победителей, как известно, не судят. Хотя осадочек остался — если бы её смогли экранировать от друзей, то хрен бы она выжила и, возможно, ценные сведения о них были бы уже у противника, да, вот как-то так.

Сама с собой Клавдия старалась быть объективной — второй бой она профукала полностью, слабым оправданием могло послужить только незнание, что за ней придут и место выхода отряда утырков. Но вот третью-то волну она просто обязана была встречать во всеоружии: ловушки, ловчие сети, камни на головы. Да, ядовитые ловушки в замкнутом пространстве «не торт», но на них же свет клином не сошёлся, есть и другие; ещё можно было испарить голову червяка и заблокировать входной тоннель, дав себе время на восстановление и обдумывание ситуации.

Ничего из этого она не сделала, а, уже будучи раненной, стала действовать по старой схеме — «атаман — разбойники — дух пещеры» — очень глупо, сейчас Клавдия это понимала, ведь её тактику «срисовал» предыдущий оружейник и смог сообщить следующей команде. Пришедшие утырки были ещё лучше готовы к противодействию и имели соответствующий арсенал: метательные топоры и булавы, по две штуки у каждого, копья и алебарды, а также короткие мечи. Клавдия активно использовала все свои способности, но ни «притяжение», ни «клайм» с «невидимостью» не смогли дать ей необходимое преимущество — солдаты противника быстро сбили щит и смогли ранить её в ногу, а затем оттеснить от входа на площадку. «Чувство» тут же закричало о смертельной опасности, а «видение» подсказало нелогичный ход — поднапрячься и спрыгнуть на тушу червя — полностью забыв про антигравитацию, на пределе своих возможностей, Клавдия прыгнула и смогла убраться из ловушки. За четыре молнии и два метательных ножа она расправилась с, не ожидавшим такого хода, оружейником, но почувствовала слабость от снижения запаса энергии менее 30 %, — «Вот же гадство, как не вовремя-то» — подумала Клавдия, и тут же получила булавой по голове от забравшихся на площадку утырков. Пришлось слазить на пол и прятаться по примеру оружейника — именно в этот момент к ней пришла злость — «Я ранена и ослаблена, но этим утыркам меня не убить — у меня есть мечи для боя на средней дистанции, и я сама их всех тут закопаю». Нет, она не потеряла связь с реальностью и не вышла одна против всех на открытое пространство по примеру дебильных киногероев, а перевооружилась и нашла угол между тушей червя и стеной — «Спина и фланги прикрыты, подходи по одному». Оружейник подох, утырки мозгов не имели, так что Клавдия, пусть на злости и отчаянии, но смогла победить, вот только какой ценой… — «Я зазвездилась и расслабилась. А нам противостоит далеко не идиот» — такие выводы были сделаны Клавдией по результатам мозгового штурма и только мыслям об исчезновении её статуса «Обычная» не нашлось в нём места.

Я не была кровожадной садисткой, никогда себя такой не чувствовала, но сейчас мне очень хотелось кого-нибудь убить, вот прям насмерть. Волнение за жизнь Клавдии, а затем лицезрение её после драки привели меня в ярость — мысль, что она сама припёрлась в ловушку не была признана мной смягчающим обстоятельством — рвать и метать, таковы были два желания, захватившие моё сознание. Но там же, мелким ручейком сочилась мысль, что ярость не тот советчик, с которым надо вступать в бой, холодная голова — лучший друг воина и полководца. Я начала глубоко вдыхать и выдыхать, замедляя дыхание и пытаясь привести себя в состояние равновесия, считая шаги, и подмечая, что тоннель хорошо забирает вниз.

За две с половиной тысячи шагов привести себя в норму у меня получилось даже лучше, чем могла рассчитывать — «Холодная голова, чистые руки и горячее сердце — всё при мне» — думала я, осматривая из невидимости огромную пещеру. Она была раза в четыре больше предыдущей, более двухсот метров в диаметре и под двадцать в высоту. В центре пещеры находился круглый вертикально стоящий цилиндр высотой метров десять и диаметром около двадцати. На его вершину вела, уже виденная мной, лестница из мечей, вбитых в стенку цилиндра.

По периметру располагались двенадцать тоннелей, причём десять теснились со моей стороны, а два располагались напротив них. Рядом с каждым тоннелем с её стороны, в канаве, глубиной в половину своих тел, удобно лежали десять червяков, длиной более двадцати метров, а между ними была устроена инфраструктура и личный состав десяти взводов запаса. Каждый из этих лагерей повторял виденное в Клавдиной пещере — в пяти метрах от земли на стене закреплена плоская пятиметровая платформа, со стоящим на ней командиром, лестница из мечей, поднимающаяся по стене пещеры, два домика и загон с утырками.

В лагере передо мной и в загоне слева было пусто, а вот дальше, обнаружилось движение — утырки вооружались палицами и копьями, принесёнными и сваленными перед ними в кучу, а их мечи валялись у стены прямо на земле. Склад оружия, судя по следам волочения копий, находился в большом земляном сарае, расположенном посередине пещеры под главным цилиндром. В пяти шагах от него стоял еще один большой земляной сарай, но с закрытым и заваленным костями с землёй входом, вокруг него никого не было.

По сведениям Клавдии, два «почти утырка» умирали вместе с командиром, оружейники жили без него прекрасно и убивали себя сами, кстати, а сами ли? — перерезать себе горло можно и по команде свыше. Мой взгляд непроизвольно сместился на центральную башню — может этот «бригадир» связан с оружейниками и убивает их, чтобы не выдали его? Тогда он и есть главный претендент на допрос. Больше ей тут никто и не нужен, заложники и пленные требуют охраны и заботы, обеспечить которые нет никакой возможности, впрочем, как и желания.

Да и не умирает в этом мире никто, как и не рождается — мировой океан энергии просто даёт своей частичке побегать какое-то время самостоятельно — это как одинокая мысль, блуждающая без особого надзора по разуму. Какое преступление совершает тот, кто заставит тебя её забыть? С этими мыслями я продвинулась к центру пещеры и медленно взлетела на плоскую вершину цилиндра.

За всё время нахождения в этом мире из разумных я встретила только Пози, Този и Вэпэ, так себе выборка, но первый вывод сделать можно — абсолютный аскетизм местных, как в питании, так и в быту. Главный хрен всей пещеры, а на таком постаменте мог находится только он, полулежал облокотившись на большой камень и грыз какую-то часть убитой сущности, с силой отрывая остатки мяса от кости крепкими прямоугольными зубами. Одет он был в точно такие же, как у утырков, тряпки, небрежно обмотанные вокруг частей тела и завязанные на узелки.

«Табель о рангах» у утырков была простая как гвоздь — и размер тут имел первостепенное значение. Главарь был огромным, наверное, метра два с половиной ростом и имел в правой руке подходящий меч, в сочетании своих частей, похожий на узкий вытянутый ромб, огромный двухметровый ромб, а под левой рукой лежало двухметровое копьё с широким ромбовидным железным наконечником, при таких размерах владельца, смотрящееся метательным дротиком.

— «Ну, посмотрим, кто тут на тебя завязан» — подумала я и пожелала ввести громилу в состояние обморока, затем, уже отключившегося вождя, заключила в «темпоральный щит», уносящий его на 0,1 секунду вперёд — всё, этот нейтрализован. Подошла к краю цилиндра, глянула вниз. Клавдия не зря называла оружейников умными, все восемь особей бросили свои дела, встали столбом и уставились наверх — «Не прямо на меня, хотя есть такое ощущение, все смотрят на главного командира — они почувствовали, что с ним что-то случилось» — подумала я, поместила во рты семерых из них взрывное устройство, размером с лесной орех, и дала команду на подрыв.

Когда головы семи оружейников разлетелись кровавыми брызгами, все, находящиеся в пещере, впали в ступор, теперь мне оставалось надеяться, что никто из них не заметил, как один из оружейников упал в обмороке на каменный пол целым и невредимым — и сразу «темпоральный щит» на него по отработанной схеме. Всё, больше мне тут никто не нужен, и десять «нуборезок» планомерно уничтожили всё живое в пещере, кроме, естественно, меня любимой и двух пленников под «темпом». Я пожелала понимать их речь и мысли, пришло время задавать вопросы.

Как мне тебя называть? Оружейник. Как называются земли, откуда вы пришли? Империя Тьмы. Кто правит империей Тьмы? Тёмный Властелин. Кто такой этот Властелин? Он Тёмный Властелин. Как он выглядит? Он огромен, страшен и могуч. Чего он добивается? Он вас всех убьёт, а ваши земли отдаст нам. Почему оружейники сами умирали в другой пещере при поражении их команды? Не может такого быть. Как могут сами умереть оружейники? При смерти старшего сержанта все подчинённые ему оружейники и сержанты умирают. А при смерти сержанта кто-нибудь умирает? Да, подчинённые ему интенданты. У тебя есть ментальная связь со старшим сержантом? Мысленная связь с ним есть у всех подчинённых старшему сержанту оружейников. На каком расстоянии действует эта связь? Не знаю, она есть всегда. Прощай, безымянный оружейник.

Какое твоё звание в армии империи Тьмы? Молчание. Тебе подчинялись все в этой пещере? Молчание. Кто такой Тёмный Властелин? Молчание. Два раздробленных больших пальца рук и лишение ногтей на оставшихся. Кто такой Тёмный Властелин? Попытка ответить — мгновенная смерть.

Ну что, тоже результат, причём говорящий даже больше, чем слова. Оружейник без надзора старшего сержанта может говорить свободно, а сам старший сержант связан смертью за разглашение тайн, причинение вреда как словом, так и делом. Также дееспособный старший сержант может убить на расстоянии, связанного с ним, оружейника проигравшего, ну, наверное, взвода, раз сорок человек и сержант. Кстати, это бурговская иерархия армейских званий — капралы над отделениями, сержанты над взводами, так что темнейший говнюк точно не мой соотечественник, мелочь, чёрт возьми, а приятно.

До Клавдии я добралась за десять минут, а движение хорошо разгоняло мысли типа «тварь я дрожащая, или право имею»: во-первых — они напали сами и убивали всех подряд без разбора, так что «имею», кто думает иначе, пусть идёт нахрен; во-вторых — на саморефлексию по поводу «твари» я, в основном, и потратила эти десять минут — да, я осознанно, отдавая отчёт в своих действиях, отправила в океан энергии довольно большое количество сущностей, причём девятнадцать из них были разумны, но это не убийство человека рождённого человеком, это возвращение домой, обогащённой чувствами и эмоциями, частички энергии мирового океана, с сознанием которого я дружу. Вот такая у меня получилась философия.

В игрушках пиксели пачками расстреливали? Испытывали отходняк, трясущиеся руки, тошноту и иные позывы? Нет? Вот и отстаньте от меня — ничем моя ситуация от описанной не отличается, кроме того, что эти сраные пиксели, по-настоящему, держат в плену моего Ивана и я им этого не прощу. То, что я разговариваю с воображаемыми моралистами, можно считать ненормальным, и очень хорошо, что они мне пока не отвечают, так что с рефлексией пора завязывать. Клава одинокая, грустно сидит и меня ждёт, пора домой лететь. От понимания факта, что не домой, а на временную базу мне тоже стало грустно и захотелось плакать…праздники они такие, да.

На нашем холме Клавдия рассказала свою историю, а я дополнила моей, уже все вместе мы провели детальный разбор армии противника и её действий, закончили анализом собственных ошибок, и обсуждением как их избежать в дальнейшем.

Виновником моих метаний и изменения планов, спасших Клаву от смерти, оказался вовсе не эмпат Парамон, а единорог Жабодав, скромно молчащий о своём участии и сдавшийся только под прямым вопросом Парамона. Клавдия его расцеловала и накормила настоящими пельменями со сметаной, как и нас всех — не лепила, не варила, а создала их воображением и сразу горячими — дура и язва (это я от зависти), но до чего талантливая.

Дежурить вызвался выспавшийся Пози, а лично я проспала без задних ног до самого утра — кровища и убиенные сущности во сне не являлись, вообще ничего не приснилось, и я отлично выспалась. Ночью из лифтов ближайших десяти тоннелей никто не вышел — старший сержант, а за ним просто сержанты, оружейники и интенданты приказали долго жить, а утырки без их приказа никуда не пошли.

После завтрака, отправив остальных проверять и обновлять сработавшие ловушки, я сама занялась неблагодарным делом по добиванию остатков вражеской армии. Провозилась до обеда, потому как пришлось вылавливать утырков по одному — они разбрелись по тоннелям с прихваченными трупами и жрали их в тишине и покое. Жесть, как можно жалеть разумных создателей подобного? Я и не собиралась, потому поставила по «нуборезке» в качестве ловушки на выходе из двух, не понятно куда ведущих, тоннелей. Мы узнали многое про тоннели, управление и состав армии, поняли, как с этим бороться и, мне кажется, я догадываюсь как разговорить старшего сержанта.