Река Душ

Глава 37 Первые ответы, стихи и настроение

— Ты — личность, Клавдия, Парамон и Этилия — нет, у них есть общее начало, есть и перспективы — они могут стать личностями, при определённых условиях. Стерва, Пози, Вэпэ — не личности, общее начало также есть, но перспектив я обнаружить не смог — личностями им не стать, никогда. В себе пока не уверен, но склоняюсь к тому, что я больше похож на Пози со Стервой, чем на тебя и земных сущностей, — огорошил меня Иван, я открыла рот для отповеди, но так и зависла, не найдя что сказать. Закрыла рот, подумала с полминуты и задала самый банальный вопрос из всех возможных:

— Ты в этом уверен?

— Нити, связи, их взаимодействие. Да, уверен, иначе не говорил бы, — ответил Иван.

— Капец, и чё теперь делать? Ты же ходишь, дышишь, говоришь, думаешь, у тебя есть свобода воли. Я тебя люблю, в конце-то концов, как такое вообще возможно?

— Свобода воли у меня есть только в рамках этого мира, — при этих его словах я вскинулась, но Иван остановил меня движением ладони. — Пожалуйста, не перебивай, не надо. Я знаю, что был на Земле, но тут скорее исключение из правил, которое только подтверждает их наличие и действие. На Землю меня отправил не наш мир, я осознал — он на такое не способен. Вмешалась третья сила, я думаю по действию она похожа на Жабодава, но значительно слабее — переносит сознание, а не сущность.

— Хорошо, а что ты тогда понимаешь под понятием «личность»? — мне было страшно задавать этот вопрос, но прояснить было необходимо.

— Наличие души и свободы воли во всех её проявлениях, а не в определённых рамках. Но наличие души — в первую очередь, — ответил Ваня.

— У тебя нет души? — мне хотелось расплакаться и помереть от горя, злость на себя за уничтожение двух армий Властелина не шла ни в какое сравнение с эмоциями, которые я испытывала сейчас.

— Я не нашёл у себя её признаков, — честно ответил Иван, — но у меня не всё так однозначно как у Пози, Стервы или Вэпэ — моё сознание намного сложнее, я пока не смог полностью понять его.

— Что бы ты ни говорил, я всё равно тебя люблю, мы переживём это и найдём тебе душу. Пусть даже для этого мне придётся вытряхнуть Гудвина из его волшебной страны и надавать ему по морде! — с полной уверенностью в голосе заявила я.

— «Кто ищет тело, найдёт тело. Кто ищет душу — найдёт душу и тело» — это Библия, цитату помню, место нет, — ответил мне Иван, — Стерва лучше всего раскрывается в твоём присутствии, а в одиночной работе действует без огонька, как робот. Пози может восхищаться красотой природы, может где-то частично восстанавливать её, но он не может творить. Камень, который он создал для Этилии, скорее всего, сделан под влиянием твоей души — ты, на какое-то время, смогла зажечь его своим огнём. Все сущности стремятся к тебе, в них прослеживается неосознанное, но острое желание находится рядом с тобой.

— А вот сейчас не соглашусь, — я подняла вверх указательный палец, — Парамон ни разу не настаивал на моей компании, Пози создал камень в моё отсутствие. Он вообще влюблён в Этилию, смотрит, вздыхает, но подойти и объясниться не решается — думаю просто не знает как это сделать, зато вот камень подарил, — закончила я свои возражения.

— Как я понял из ваших рассказов, Этилия и Клавдия чуть ли не дерутся за возможность сопровождать тебя, и, постоянно побеждающая в их противостоянии, Клавдия намного дальше продвинулась по пути обретения души — отрицать глупо, это заметно. Про Пози — стремление к красоте и желание её лицезреть — это ещё далеко не любовь, в создании камня я ясно осознаю твоё влияние, а вот преподнесение его в качестве подарка Этилии для меня пока загадка — единственный, имеющийся у меня, ответ «присоединить красивое к красивому» не выдерживает даже моей критики. Парамон избрал для себя определённую стезю и принял ограничивающие обеты — у него свой путь, трудный, но очень достойный, и я буду рад, если он пройдёт его и обретёт душу. Но всё это лирика, и абсолютно не главное из того, что я хотел тебе рассказать.

— Ваня, ты сейчас издеваешься! Это ещё и не главное! Что у тебя там? На завтра назначено сжатие вселенной и новый Большой Взрыв!? Пришествие безумного Хаоса или пожирание пространства-времени ненасытной Пустотой?

— Спокойнее, солнце моё, спокойнее, — Иван улыбнулся мне очаровательной улыбкой. — Всё, что ты назвала, от нас с тобой нисколечко не зависит, так зачем из-за таких мелочей поднимать себе нервы?

— А осознал я следующее: все наши действия — это буря в стакане воды. Мы сражаемся сами с собой, это даже не игры детей в песочнице, это потирание левой руки о правую — какие-то частички кожи отлетают и теряются, но руки и организм остаются целыми, и невредимыми.

— Ваня, ты у меня такими темпами до души не доживёшь, я тебя раньше прибью. Человеческими словами ты говорить можешь? Нахрена мне твои аллегории?

Иван обнял меня и попросил, — Дай мне пару минут, — и, по их прошествии, продолжил тихим, обволакивающим голосом, делая паузы между фразами:

— Я так осознаю, так вижу, нет — это слово не подходит — всё же осознаю. Есть нечто, огромное и бесформенное, у него нет рамок, границ. Из этого «нечто» простираются мириады…чего-то: не щупалец, не тентаклей, не управляющих нитей…нет такого слова, в общем, «чего-то». Эти «чего-то» неоднородны, они составные, там много всего намешано и вот они трутся друг об друга, от них отваливаются крохотные частички и летят вниз, в никуда…о! — в океан энергии.

— Но и это ещё не всё. Если отдалиться, то огромное и бесформенное превращается в точку, которая находится в вертикальном столбе, хотя нет — это река, а, мимо этой нашей точки, по реке, вверх и вниз проползают, проплывают, проносятся точно такие же точки. Сколько их? Я не знаю числа, которым можно описать их количество.

— Так вот, я чувствую, ощущаю, осознаю: нам надо вот туда, в эту реку, там наше место, там нас ждут, мы — надежда многих.

Иван закончил свою речь. А я, следуя за его голосом, также ощущала всё это: приближалась, отдалялась, пыталась осознать ничтожность и огромность элементов, составляющих грандиозное целое. Получилось, конечно, так себе, но получилось — тут ключевое слово. Я была ошарашена и раздавлена осознанным, и теперь хорошо понимала любимого, как это всё не только понять, а ещё и передать словами…, да чёрт его знает, если честно.

— Ваня, это охренительно, волнительно и абсолютно непонятно, — вытянула я из себя.

— Дак и я тебе об этом же. Гляжу в книгу — вижу фигу. Так же твоя бабушка говорила?

— Так, так. А можно мы будем есть этого медведя по кусочкам? Я такое за раз точно не проглочу, — попросила я.

— Можно, но тут и кусочком подавиться можно, как нефиг делать, — ответил он мне.

— «Я нашёл красивое озеро» — всплыло у меня в голове сообщение от Пози.

— «Вижу твою метку, летим к тебе» — отправила я ответ.

— Пози нашёл нам место для отдыха. Давай не будем пока будоражить их сознание твоими новостями, пусть все отдохнут и начнут улыбаться. Хотя знаешь, может им и вовсе не обязательно всё это знать, многие знания — многие печали, — предложила я.

— Полностью с тобой согласен, — на полном серьёзе ответил мне Иван.

Я ускорила полёт острова, и мы долетели до отметки нашего разведчика всего за пять минут. Про профессионализм Пози говорило то, что мы — все прилетевшие соратники, как это увидели, так и замерли в восхищении. — «Души у него нет, ага, как же» — подумала я, глядя на неописуемую красоту пейзажа, — «Да и место для нашей встречи — какой ракурс классный выбрал, как сам встал — немногие художники после профессионального обучения и долгих лет работы так смогут, очень немногие».

Крупные красно-бурые валуны с яркими золотыми и зелёными прожилками, создающими неповторимый узор, переплетаясь между собой, бирюзовая озёрная гладь без намёка на волнение, жёлто-красный песок, золотое с перламутром небо, белые, похожие на комки сахарной ваты, облака. При этом это строгая красота, в ней нет хаоса, но есть гармония. Такие места можно встретить у нас на Байкале — вода, камень и небо — ничего лишнего. Портить такое своим нечистым рылом было кощунством, и мы, с полчаса полюбовавшись пейзажем, отодвинули остров на подготовленное мной основание в двадцати метрах от выбранной Пози точки. Вид отсюда открывался, конечно, похуже, но всех нас устроил, а для созерцания и медитации можно и ножками пройтись.

Соратники налетались, приобщились к прекрасному, и мы снова собрались вместе на острове у кострища:

— Василиса, тебе стало намного лучше, я больше не чувствуют твои злость, раздражение и боль, — заметил Парамон и задал очевидный вопрос: — Ты как-то пережгла свои эмоции и примирилась с собой?

— Вот что комиссар животворящий делает! Ведь комиссар — он всей партии уполномоченный, и для того к нам ей поставлен, чтоб моральный климат в первичной ячейке поддерживать, слава КПСС! — громко и с выражением выговорила Стерва.

— Клавдия, это у тебя она бредить научилась? — спросила Этилия, еле сдерживая улыбку.

— Королевы не икают, не чавкают и не бредят. Они гордо несут себя над окружающими, олицетворяя собой величие, — ледяным голосом ответила Клавдия.

— Точно у тебя! — припечатала Этилия и засмеялась уже в голос.

Мы от души похохотали, и Стерва затараторила вопросы уже нормальным тоном:

— Мы же на отдыхе? Я могу планировать детские шалости? Никто меня молнией не пришибёт от злости?

— Нет, красота моя, не пришибёт, но меру всё же знай, нам всем надо расслабиться, а не постоянно ждать от тебя не пойми чего.

— Ваня, ты мой герой! Так быстро привести в норму командора надо уметь, научишь? — похвалила-спросила она.

— Научу, отчего не научить, — Стерва подалась вперёд, предвкушая великую тайну и она воспоследовала:

— Берёшь двести грамм сливочного масла, растапливаешь его на плите, добавляешь пять яиц, быстро всыпаешь один с четвертью стакан муки и стакан сахара, тщательно перемешиваешь, затем греешь вафельницу, смазываешь её растительным маслом и печёшь в ней вафли до золотистого цвета. Каждую, пока она ещё горячая, скручиваешь в трубочку и заполняешь варёной сгущёнкой. А как наберётся приличная горка, начинаешь ими кормить своего командора до заполнения шкалы удовольствия.

По завершении этой фразы Иван протянул Стерве готовую вафлю. Та осторожно откусила от неё кусочек, прожевала, быстро откусила уже огромный кусман и, жуя его, выдала нам свой вердикт:

— Фа такое я кафдый фень рафдрафаться готофа, ты будефь мефя лефить? — сделав умоляющие глаза спросила она у Ивана.

— Буду, но от них сильно поправляются, жужжащей бомбочкой — шмелём стать не боишься?

— Не-а, Уфитель покафала как колдофать перфифные настройки, так фто могу есть фкусняфки пока не лопну, нифё мне не будет, — жизнерадостно сообщила нам Стерва и запихнула в рот оставшуюся четверть вафли.

— Ну если Учитель показала, то тогда да, точно ничего не будет, — сказала уже я и выразительно посмотрела на Клавдию, та ответила ледяным высокомерным взглядом, — «А ведь молодцы они обе» — подумала я.

— Ваня, злость ваще не прошла. Дай ещё одну, а? — едва проглотив последний кусок, попросила Стерва и вытянула вперёд свою ручонку.

— Держи, но лекарство не стоит превращать в еду, тогда оно потеряет весь лечебный эффект, — предупредил её Иван и протянул вафлю.

— Давайте устроим ранний ужин, и, уже потом, все вместе, будем портить фигуру, — предложила Этилия и все мы с ней согласились.

Стерва и Клавдия прекрасно разрядили обстановку, мы перебрасывались подколками и шуточками, долго и обстоятельно кушали плов от Парамона и бисквиты со сгущёнкой от Этилии. Я же очень постаралась и сварила, по моему скромному мнению, отличный кофе, но, кроме Ивана, от него все отказались, признав очень невкусной грязной водой. Пока все плевались и высказывали «фу», Ваня тихонько добавил в свою кружку сливки с сахаром и, посмеиваясь, прихлёбывал кофе мелкими глотками. Видя всеобщую реакцию отвращения, Клавдия насоздавала всем горячего чая, и про невкусный кофе тут же забыли.

После ужина Иван создал гитару, долго, больше двадцати минут, её настраивал, бренча струнами, затем, прищурился, улыбнулся и запел:

Сказать, что песня произвела эффект разорвавшейся бомбы — это ничего не сказать. Мы все молчали с минуту, первой не выдержала Клавдия:

— Охренеть, — сказала она и добавила, — охренеть-не встать.

— Если мне не изменяет память, а она мне точно не изменяет, то на гитаре играть ты не умел, а уж песен и подавно не писал…тем более таких, — констатировала я факт.

— У меня было много свободного времени…, — улыбаясь проговорил Иван.

— Ваня, а можешь ещё чего-нибудь такого спеть, — попросила его Стерва.

— Могу, но, из моего сочинения, про любовь остались только стихи, на песню их перекладывать я посчитал неправильным, — ответил ей Иван.

— Я не знаю, чего за стихи, но чё уж там, давай их, — согласилась Стерва.

Иван посмотрел на меня, подмигнул и начал читать:

Стихи, песни, костёр, вечер — прекрасная, умиротворяющая атмосфера, а я и Иван, как будто, заново окунулись в свою романтичную юность. Мы, конечно же ещё посидели, и, учитывая большое количество моих медведей, плохо сочетающихся с музыкой и песнями, я пожелала и вспомнила стихи Есенина, Фета, Окуджавы, затем прочла их честной компании. Потом мы ещё посидели, Иван прочёл несколько стихотворений Пастернака и на «бис» ещё раз исполнил свою песню. Золотое с перламутром небо сменилось чёрным, опустившимся на мир непроницаемым покрывалом, вечер явно удался и мы, не сговариваясь, откланялись и отправились в палатку.

Не скажу, что после встречи между нами ничего не было, было и не раз, но вот такой романтический настрой задавал определённое настроение и упускать его не хотелось нам обоим. «Полог тишины» я придумала сразу после вызволения Ивана, он привычно лёг на стены нашей палатки и две влюблённых души…, блин, да идёт оно всё нахрен, именно души, слились воедино в замечательном акте любви. Это был, без преувеличения, лучший секс в моей жизни, страстный и пылкий, чувственный и нежный, после долгой разлуки мы всё ещё заново открывали друг друга, и это было прекрасно. Мы лежали обнявшись, уставшие и опустошённые, говорить нужды не было, и я продолжала размышлять над словами Вани, что-то не давало мне покоя, я вспомнила разговор, затем вечер, улыбнулась и сказала ему на ушко:

— А в завершении этого прекрасного вечера, мой любимый принц, я задам тебе очень интересный вопрос: тело без души может бояться, вожделеть, завидовать, лениться, ну там ещё много чего есть по мелочи, но всё это — первичные инстинкты выживания и получения удовольствий. Не сломаться под пытками, превозмогать, а особенно творить и любить способна только душа — так почему ты решил, что у тебя её нет?

1 © Композиция «Чувства» группы Animal ДжаZ.

2 © Стихотворение с портала Стихи. ru, автор Bard.