Путь тени

7

Солон Тофьюсин шел по Пути Сидлина, ведя в поводу лошадь. По обе стороны высились затейливого вида особняки знатных семейств Сенарии, по большей части выстроенные за последние десять лет. Другие были старше, однако все время подновлялись. Эта улица разительно отличалась от остальных. Здешние дома возводили люди, надеявшиеся с помощью своих денег создать подобие культуры. Постройки как будто стремились перещеголять соседей необычностью, выставляя напоказ позаимствованные у ладешцев и видоизмененные изобретательными зодчими шпили или великолепные купола Фриаку, очертания алитэрских дворцов и целые фрагменты летних замков Кьюры. Один из особняков походил на луковицеобразный дворец Иммура, который Солон Тофьюсин как-то раз видел на картине. Плоды рабства, подумалось ему.

Ужасало его отнюдь не само рабство. На его родном острове рабы были обычным явлением. Здесь действовали иные законы. Эти прекрасные дома в прямом смысле стояли на замученных взрослых и детях. Солону было не совсем по пути, но он желал узнать, что представляет собой тихий район города, почти ставшего его новым домом. За счет нищеты и убогости других улиц эта купалась в немыслимой роскоши.

Солон утомился. Он был невысок ростом, но дороден — с брюшком и, по счастью, с мощной грудью и широкими плечами. Лошадь была хорошая, но не особо выносливая, поэтому половину пути приходилось давать ей отдых и идти пешком.

Впереди высились настоящие замки. От прочих особняков они отличались не столько размерами, сколько прилегающими огороженными участками. Остальные здешние дома стояли близко друг к другу, замки же раскинулись привольно. Стражи охраняли ворота из крепкого дерева — не какие-нибудь замысловатые литые решетки, от которых одна красота и никакой прочности.

На воротах первого имения красовался герб Джадвинов — золоченая форель. Сквозь калитку виднелся прекрасный сад, украшенный мраморными и позолоченными статуями. Неудивительно, что у них так много стражников, отметил Солон. Судя по виду, все они были настоящие воины и все, как на подбор, уродливы. Про герцогиню поговаривали, что она охотница до мужчин. Солон поспешил дальше. Смуглый, привлекательный, черноглазый, с волосами все еще черными, как ночь без проблеска серой утренней тени, он вовсе не желал оказаться в доме у ненасытной герцогини, чей муж частенько и надолго уезжал по важным делам. Лишние неприятности ему ни к чему.

«Впрочем, там, куда я иду, неприятностей наверняка будет не меньше, — подумал Солон. — Дориан, друг мой, надеюсь, то, что ты отправил меня сюда, — не ошибка».

— Я Солон Тофьюсин. Хотел бы видеть лорда Джайра! — воскликнул он, остановившись у ворот имения Джайров.

— Герцога? — спросил стражник, приподнимая шлем и почесывая лоб.

Осел, подумал Солон.

— Да, герцога Джайра.

Говорил он медленно и более старательно, чем следовало, хоть и чертовски устал.

— Весьма сожалею.

Солон подождал продолжения, но страж не добавил ни слова. Нет, он не осел, решил Солон, а настоящий дурак.

— Лорд Джайр в отъезде?

— Не-а.

«Так, все с тобой ясно, — подумал Солон. — Дориану следовало предупредить меня о здешних порядках».

— Я прекрасно знаю, что на Кьюру нападали тысячелетие за тысячелетием и что самые умные ее жители переселились подальше от океана, бросив на побережье всех остальных, в том числе и твоих предков. Догадываюсь и о том, что всех симпатичных женщин из твоей деревни увезли пираты-сетцы. Поэтому ты не по своей вине так туп и уродлив. Может, все же попробуешь объяснить, дома ли лорд Джайр? Хотя бы самыми простыми словами.

Странно, но стражу эти речи как будто пришлись по вкусу.

— На тебе нет отметин, твое лицо не унизано кольцами, говоришь ты по-человечески и даже неплохо упитан. Попробую угадать: тебя отправили в море, морские боги тебя не приняли, а когда ты прибился к берегу, попался на удочку какой-нибудь красавице?

— Она оказалась слепой, — ответил Солон.

Стражник рассмеялся. А он неплохой парень, подумалось Солону.

— Герцог Джайр уехал сегодня утром. И не вернется, — сообщил страж.

— Не вернется? Ты имеешь в виду, никогда?

— Об этом не мне рассуждать. Но, думаю, нет, он уехал не навсегда. Если, конечно, меня не подводит чутье. Ему поручено командовать войском на Воющих Ветрах.

— Когда я спросил, в отъезде ли лорд Джайр, ты ответил «нет», — сказал Солон.

— Герцог велел до его возвращения звать лордом Джайром его сына.

— Стало быть, отныне и вовеки?

— Вы, надо понимать, не из тугодумов. В общем, Джайр сейчас — молодой Логан.

Нехорошо, подумал Солон. Вспомнить, как сказал Дориан — «герцог Джайр» или «лорд Джайр», — он не мог, как ни напрягал память. Ему и в голову не приходило, что владениями правят не один, а два Джайра. Если пророчество следовало передать герцогу, то Солону надлежало без промедлений отправляться в путь. Если же его сыну, значит, Солон нужен здесь.

— Могу я побеседовать с лордом Джайром?

— А мечом вы владеете достаточно ловко? — спросил страж. — Если нет, лучше спрячьте его.

— Что-что?

— Только не говорите потом, что я вас не предупреждал. Следуйте за мной.

Страж позвал приятеля, прохаживавшегося по верху стены, тот встал на пост у ворот, и выходец из Кьюры повел гостя в глубь имения. Лошадь забрал младший конюх, а с мечом Солон предпочел не расставаться.

Обстановка поражала. Все в имении Джайра дышало постоянством и надежностью древнего рода. Вдоль стены на специально привезенной, как догадался Солон, красной почве был высажен акант. Заросли не просто защищали от попрошаек и грабителей — акант был старинным символом алитэрской знати. Сам дом с толстыми каменными стенами, широкими арками и тяжелыми дверями выглядел устрашающе и мог выдержать долгую осаду. Единственной уступкой красоте были кроваво-алые розы, увивавшие двери и окна первого этажа. Черный камень и чугунные решетки выгодно оттеняли их цвет.

Солон не обращал внимания на звон стали, пока страж не провел его на задний двор. Отсюда открывался вид на реку Плит и на сенарийский замок. Несколько воинов наблюдали за боем двоих мужчин в учебных доспехах. Тот, что пониже, отступал, двигаясь кругами, а более высокий колотил по его щиту. Первый споткнулся.

Противник набросился на него, как разъяренный бык, и повалил, точно баранью тушу. Невысокий вскинул меч, но неприятель ловким ударом выбил оружие из руки и стукнул по шлему противника, который зазвенел, словно колокол.

Логан Джайр снял с головы шлем и рассмеялся, помогая стражнику подняться на ноги. У Солона упало сердце. Это и есть лорд Джайр? Этот ребенок-гигант с детски пухлыми щеками? Ему лет четырнадцать, если не меньше. Солону представилось, как смеется Дориан. Дориан знал, что Солон не любит детей.

Стражник-кьюрец подошел к лорду Джайру и что-то негромко сказал ему.

— Здравствуйте! — воскликнул мальчик-лорд, поворачиваясь к Солону. — Маркус говорит, вы хвастались, что прекрасно владеете мечом. Это так?

Солон взглянул на кьюрца, а тот довольно улыбнулся. Маркус? В этой стране даже имена можно было встретить какие угодно — их происхождению никто не придавал особого значения. Алитэрские имена — Маркус, Лусиенна — соседствовали с лодрикарскими, например Родо или Дейдра, кьюрскими, такими как Хайдео или Шизуми, и обычными сенарийскими — Алейн, Фелена. Казалось, здешние люди не называют детей лишь именами рабов — Шрамом или Заячьей Губой.

— Держу в руке меч я весьма уверенно, лорд Джайр, но с вами хотел бы поговорить, не подраться, — сказал Солон, а про себя подумал: «Если я отправлюсь в путь теперь же, то мы с доброй старой лошадкой доберемся до войска дней за шесть или даже за семь».

— Мы непременно поговорим, но сначала сразимся. Маркус, дай-ка ему учебный доспех.

Страж довольно улыбнулся. Судя по всему, молодого лорда тут любили точно родного сына. С ним свободно общались, смеялись, его баловали. К мысли, что мальчик настолько внезапно стал лордом Джайром, видимо, еще не привыкли.

— Не надо доспеха, — сказал Солон.

Смешки резко стихли. Все посмотрели на гостя.

— Будете состязаться без доспеха?

— Я вообще предпочел бы не состязаться, но, если вы того желаете, я подчинюсь. Однако обойдусь лишь своим мечом.

Стражники заулюлюкали, представив, как невысокий сетец станет биться с их юным великаном совсем без брони. Обеспокоились лишь Маркус и еще двое воинов. На Логане были тяжелые доспехи. Серьезно поранить его гость не мог. Но он таил в себе угрозу. Мальчик тоже почувствовал опасность — Солон увидел это по его взгляду. Логан, глядя на крепкие плечи незнакомца, уже раздумывал, стоит ли принимать в своем доме человека, о котором ему ничего не известно и который может желать его гибели.

— Милорд, — проговорил Маркус, — не лучше ли…

— Что ж, как хотите, — вдруг сказал Логан Солону, вновь надевая шлем и опуская забрало. Схватив меч, он воскликнул: — Я готов!

Не успел мальчик и глазом моргнуть, как Солон просунул пальцы в прорезь Логанова забрала, схватил его за нос, дернул к себе и отбросил в сторону. Логан со стоном шлепнулся наземь. Солон выдернул нож из ножен на Логановом поясе, ловко оперся ногой на его защищенную шлемом голову и поднес острие ножа к глазу противника.

— Сдаетесь? — спросил Солон.

Мальчик тяжело дышал.

— Сдаюсь.

Солон отпустил его, выпрямился и смахнул пыль со своих штанов, не предлагая лорду Джайру руки.

Стражники настороженно наблюдали за происходящим. Некоторые из них вынули из ножен мечи, но никто не двинулся с места. Если бы Солон желал Логановой смерти, то уже убил бы его. Стражники, само собой, думали о том, что сделал бы с ними герцог Джайр, приключись такая беда.

— Вы глупый мальчишка, лорд Джайр, — сказал Солон. — Паясничаете перед людьми, которым, быть может, однажды предстоит за вас погибнуть.

«Дориан сказал „герцог Джайр“, — подумалось ему. — Да, он точно сказал „герцог“. Почему же тогда отправил меня сюда? Если бы имел в виду герцога, то наверняка велел бы мне ехать прямо в гарнизон. Впрочем, предсказание же не обо мне. А Дориан не мог знать, что я задержусь и что приеду в город так поздно. Или мог?..»

Логан снял шлем. Его щеки пылали, но он не позволял своей неловкости превратиться в ярость.

— Я заслужил наказание. Заслужил то, как вы со мной обошлись. Впрочем, этого даже мало. Простите. Плох тот хозяин, который нападает на своих гостей.

— Стражники вам поддаются, вы об этом знаете?

Логан смутился пуще прежнего, метнул быстрый взгляд на того, с кем сражался, когда появился Солон, и потупился. Собравшись с мужеством, вновь поднял глаза на гостя.

— Да, скорее всего, вы правы. Мне ужасно стыдно, но… спасибо вам.

Теперь засмущались стражники. Они из любви позволяли юному господину одерживать над собой победу, а добились лишь того, что поставили его в неловкое положение. Им было совестно до боли.

Почему они так ему преданы? — подумал Солон. Или это преданность его отцу? Он стал наблюдать за мальчиком. Тот смотрел по очереди на каждого из воинов. Они прятали глаза, потом поднимали на него взгляд и стыдливо отворачивались. Солон усомнился в своем предположении. Герцог тут ни при чем, стражи чувствовали вину перед самим мальчиком.

— Через полгода, — обратился к ним Логан, — я отправлюсь на службу к отцу — не усижу в замке дольше. Мне придется всерьез драться, и вам тоже. Полагаете, что подобные схватки — забава? Что ж, прекрасно. Забавляйтесь хоть до полуночи. Все до одного. А завтра начнем тренироваться всерьез. Собираемся здесь за час до рассвета. Все понятно?

— Да, сэр!

Логан повернулся к Солону.

— Простите нас, мастер Тофьюсин. Простите за все. Зовите меня просто Логан. На обед вы останетесь непременно, но, может, распорядиться, чтобы слуги приготовили для вас комнату?

— Да, — ответил Солон. — Пожалуй, я приму ваше предложение.