Путь тени

34

С трудом подавляя в себе желание рвануть к выходу и выбить дверь ногой, он стоял не двигаясь. В подсобке больше никого не было, это не вызывало сомнений. Но где-то внутри магазина кто-то дышал — Кайлар различал едва уловимые характерные звуки.

Тут ему стало ясно, что человека два. Один дышал часто и взволнованно, второй медленно и ровно, без малейшего напряжения, что испугало Кайлара.

Кто мог затеять нападение на мокрушника и при этом ничуть не тревожиться? Боясь оказаться в наименее выгодном положении, Кайлар медленно двинулся к стене, отделявшей подсобку от торгового зала. Если чутье его не подводило, значит, один из неприятелей стоял по другую сторону. Убрав в ножны оружие — чтобы не шуметь, пришлось сделать это невообразимо медленно, — Кайлар достал из задних ножен кьюрский полуторник, приставил острие к стене и замер в ожидании.

Ничего не происходило. Теперь он даже не слышал взволнованного дыхания. По-видимому, это означало, что за стеной стоял именно тот, кто тревожился, а спокойный отошел дальше.

Кайлар ждал, чуть не дрожа от напряжения. Один из неприятелей явно колдун. Не халидорцы ли это пожаловали, как и предупреждал Джарл? Кайлар постарался отделаться от пугающей мысли. Сосредоточиться следовало на том, что его поймали, кто именно это сделал и потому ли, что его приняли за мастера Блинта, сейчас не имело особого значения.

«Который из них колдун? — задумался Кайлар. — Тот, что трясется от страха? Маловероятно, но сила, которая ко мне прикоснулась и закрыла замок, по-моему, шла от этой стены…»

Скрипнула половица.

— Фир! Назад! — крикнул человек, который стоял дальше от Кайлара.

Кайлар воткнул меч в стену из сосны, выдернул его, подскочил к порогу, вылетел сквозь занавесь в торговый зал, перескочил через стойку и кинулся к незнакомцу. Тот упал на пол и сделал перекат, увернувшись от удара в голову.

Он был огромный. Крупнее Логана. И походил на ствол дерева — казалось, у него нет ни талии, ни шеи. Несмотря на полноту и на то, что он был на полу, здоровяк выхватил из ножен меч, чтобы поставить блок, и защитился бы от Кайларова удара, если бы клинок полуторника не раскололся надвое силой магии, когда Кайлар воткнул его в стену.

Орудуя вполовину более легким мечом, Кайлар опустил его гораздо быстрее, чем рассчитывал противник, и чуть было не вспорол здоровяку живот. Однако Кайларова голова вдруг загудела, будто он внезапно очутился под огромным звонящим колоколом, или словно рядом с ним приземлился рухнувший с высоты двух этажей камень.

Его отшвырнуло в сторону; он влетел на полку с травами, сбивая банки и коробки и половину роняя на пол.

Перед глазами замелькали вспышки света. Меча в его руке не было. Часто моргая, он посмотрел перед собой. Полки проломились под его весом и рухнули на пол. Банки побились, травы рассыпались. Кайлар лежал на полу поверх осколков и досок.

Здоровяк что-то проворчал, послышались шаги. Кайлар лежал не двигаясь; притворяться лишившимся чувств в его положении не составляло особого труда. В двух дюймах от его носа темнели растения. Как только гул в голове стих и перед глазами прояснилось, он смог рассмотреть семя пронуи, почки голубого лотоса, корень тысячелистника. И — о счастье! — мелкие семена тантана, растертые в порошок. Если его вдохнуть, легкие истекут кровью.

Шаги звучали теперь совсем близко. Кайлар вскочил, зачерпывая рукой порошок, бросил его в сторону противника и мгновенно выхватил из ножен два длинных ножа.

— Уймись, Человек-тень!

Воздух вокруг Кайлара вдруг превратился в желе. Он попытался нырнуть вбок, но желе затвердело, становясь каменным.

Два незнакомца принялись рассматривать его сквозь облако застывшего тантанового порошка.

Светловолосый великан скрестил на груди гигантские ручищи.

— Только не пытайся уверить меня в том, что ты был к этому готов, Дориан, — проворчал он.

Его приятель усмехнулся.

— Кто бы мог подумать, — проговорил Гора. — Такой кроха — смотреть не на что.

У куда более низкого и менее плотного Дориана была короткая черная борода, умные большие голубые глаза, острый нос, ровные белые зубы, напомаженные черные волосы и бледная кожа. Этот, как пить дать, явился из Халидора. Сильным колдуном был он.

— Кроха не кроха, а если бы не я, Фир, ты бы уже отправился на тот свет.

Фир нахмурился.

— Еще неизвестно.

— Очень даже известно. Не вмешайся я, он бы сейчас раздумывал, как вытащить отсюда такой огромный труп. Кстати, к помощи таланта он не прибегал.

Великан что-то недовольно пробурчал себе под нос. Дориан взмахнул рукой, порошок тантана послушно осел на пол и улегся в аккуратную кучку. Колдун посмотрел на Кайлара. Тут незримые силы заставили его выпрямиться и опустить руки по швам. Он до сих пор держал ножи.

— Так удобнее? — спросил Дориан, явно не ожидая услышать ответ. Прикоснувшись к Кайлару одним пальцем, колдун стал всматриваться куда-то внутрь него, будто вырезав в нем отверстие. — Взгляни-ка, — сказал он Фиру, хмуря брови и кладя руку другу на плечо.

Фир стал так же смотреть на Кайлара. Тот стоял, не зная, как быть и что говорить. В голове роилась стая вопросов, но он не имел понятия, хочет ли получить ответы.

После продолжительного молчания Фир произнес:

— А где у него канал? Такое чувство, что его почти видишь, ведь место же есть… — Он присвистнул. — Клянусь светом, он должен быть…

— Да-да, все правильно. Даже страшно, — согласился Дориан. — Он создан для ка'кари. Меня тревожит не это. Взгляни вот сюда.

Внутри Кайлара что-то зашевелилось. Его как будто стали выворачивать наизнанку.

Фир что-то увидел и определенно испугался. Его лицо оставалось спокойным, но Кайлар почувствовал, как здоровяк вдруг весь напрягся. В воздухе запахло страхом.

— В нем есть что-то такое, что не желает мне показываться, — сказал Дориан. — Эта мощь сильнее меня. Окутанный тенью напряжен, это тоже мешает.

— Оставь его, — попросил Фир. — Не то тебе же хуже будет.

Кайлар почувствовал, как то, что раскрывало его, вдруг исчезло, но он до сих пор не мог пошевелиться. Дориан стал раскачиваться с носков на пятки. Фир схватил его мясистыми руками за плечи и остановил.

— Почему вы так назвали меня? Кто вы такие? — потребовал Кайлар.

Дориан усмехнулся, внезапно успокаиваясь.

— Лучше ты нам ответь, кто ты такой, человек со множеством имен. Сейчас ты Кайлар. Хорошая шутка. Мне нравится. Кому пришла в голову такая мысль? Тебе или Блинту? — На лице Кайлара отразился испуг. Дориан прибавил: — Наверняка Блинту.

Он опять посмотрел внутрь Кайлара, как будто там был некий перечень, написанный человеческой рукой.

— Безымянный. Марата. Куэллар. Спекс. Кайлар. Даже Каге — впрочем, тут я не вижу ничего оригинального.

— О чем вы? — спросил Кайлар.

Происходило нечто странное. Откуда взялись эти люди?

— «Са'каге» означает «повелители тени», — сказал Дориан. — Стало быть, «Каге» — «тень». Странно, что ты сам не задаешься вопросами. Тебя никогда не удивляло, например, то, что у остальных имена обычные — Джарл, Бим, или даже рабские — Кукла, Крыс, а ты почему-то Азот?

Кайлар похолодел. Он слышал о том, что колдуны могут читать мысли, но никогда в это особенно не верил. Откуда им стали известны все эти имена? Причем с такой поразительной точностью?

— Вы колдуны. И тот и другой.

Фир и Дориан переглянулись.

— Наполовину — да, — ответил Дориан.

— Даже чуть больше, чем наполовину, — уточнил Фир.

— Когда-то я был настоящим колдуном, — сообщил Дориан. — Вернее, майстером. Сталкиваться с ними тебе наверняка не доводилось.

— Кто вы такие? — спросил Кайлар.

— Друзья, — ответил Дориан. — Мы проделали длинный нелегкий путь, все ради того, чтобы тебе помочь. Гм… ну, не только ради этого, а еще и…

— С какими только трудностями нам не пришлось столкнуться, — перебил его Фир, бросая на друга строгий взгляд.

— Надеюсь, ты не сомневаешься, что мы можем запросто тебя убить? И сообразил, что, если бы нам это было нужно, ты бы уже отправился на тот свет, — сказал Дориан.

— Причинить страдания можно разными способами, — ответил Кайлар. — Мокрушнику это известно, как никому другому.

Дориан улыбнулся, а Фир до сих пор выглядел встревоженным. Невидимые узы вдруг отпустили Кайлара. Он насторожился: эти двое прекрасно поняли, на что он способен, тем не менее освободили его, не отобрав оружие.

— Позволь нам представиться, — сказал Дориан. — Это Фир Коусат, будущий лучший оружейник во всей Мидсайру. Он ви'сана и мастер клинка второго эшелона.

«Прекрасно!»— подумал Кайлар.

— А вы кто? — спросил он.

— Я отвечу, да ты не поверишь. — Дориан довольно улыбнулся.

— А вдруг поверю?

— Я — Са'сеуран и Хот'салар и единожды вюрдмайстер двенадцатой шу'ры.

— Ничего себе! — Кайлар слышал эти слова впервые в жизни.

— Но, что самое важное для тебя, я провидец. Меня зовут Дориан, — сказал Дориан с халидорским акцентом. — Дориан Урсуул.

— Ты правильно предположил, — заметил Фир. — Он тебе не верит.

Убить мокрушника могли только собственная неосмотрительность, другой мокрушник, маг или колдун. По оценке Блинта, их наиболее опасными врагами были колдуны. Он не раз предупреждал об этом ученика.

— Можно взглянуть на ваши руки? — спросил Кайлар.

— Ага, все ясно. Значит, ты знаешь, что такое вир. Что именно тебе известно?

Дориан закатал рукава по локоть. Отметок на его руках не оказалось.

— Мне известно, что вир есть у всех колдунов и что знаки увеличиваются по мере того, как разрастается колдовская мощь. Замысловатость — знак того, что уровень колдуна довольно высок, — ответил Кайлар.

— Не надо, Дориан, не делай этого, — попросил Фир. — Не желаю потерять друга из-за подобной глупости. Передай ему слова и давай поскорее смоемся.

Дориан как будто не услышал его.

— Использовать вир могут только те, у кого есть талант. Виром легче управлять, и он дает больше возможностей. Но к этому быстро пристращаешься, а если уж говорить о нравственной стороне — для меня это немаловажно, — вир зло, — сказал Дориан, не сводя с Кайлара своих блестящих глаз. — В отличие от таланта, который может приносить вред или добро, вир пагубен по своей природе и разлагает тех, кто им пользуется. Моей семье он сослужил неплохую службу — все майстеры получили метки. Мои предки носить знаки постоянно не пожелали, поэтому Урсуулы могут приказывать виру исчезнуть. Он показывается, только когда мы прибегаем к его помощи.

— Об этом мне Блинт не рассказывал, — проговорил Кайлар.

— Очень зря. Мы — самые опасные на свете вюрдмайстеры.

— Дориан, скорее передай ему слова. И давай…

— Фир! — воскликнул Дориан. — Пожалуйста, помолчи. Я знаю, что делаю.

Великан притих, окидывая Кайлара недобрым взглядом.

— Кайлар, — произнес Дориан. — Считай, что ты просишь пьяницу, завязавшего с выпивкой, влить в себя всего лишь стаканчик вина. Из-за тебя мне придется мучиться несколько недель подряд. А Фиру предстоит все это время следить за мной — я могу в любую минуту сойти с ума. Впрочем, ты этого заслуживаешь.

Фир поджал губы, однако не произнес ни слова.

Дориан вытянул руки, и по ним пробежала дрожащая волна. Кайлар уставился на них с неподдельным любопытством. Вены колдуна вдруг напружились, будто стремясь вырваться на поверхность, и разом выступили. Кожа почернела, словно на нее вдруг нанесли миллион татуировок. Один слой изображений лежал поверх другого, знаки переплетались с нижними и верхними; более темные выделялись на фоне более светлых. Картина восхищала и ужасала. Вир подрагивал от невиданной мощи и существовал как будто не только на руках Дориана, но и отдельно от них. Казалось, татуировки мечтают оторваться от кожи. Темнота вира распространилась по всему залу, поглощая свет. Кайлар был уверен, что все происходит в действительности, что ему это не мерещится.

Зрачки Дориана расширились до такой степени, что стало почти не видно голубой радужки. Лицо осветилось безумной радостью и помолодело лет на десять. Вир увеличился настолько, что стал потрескивать.

Фир схватил Дориана, как тряпичную куклу, и затряс изо всех сил. Кайлар позабавился бы, если бы его не сковывал жуткий страх. Фир тряс друга до тех пор, пока мрак не рассеялся, потом усадил его на стул.

Дориан издал стон, внезапно постарел и заметно ослаб.

— Рад, что теперь ты не сомневаешься, Окутанный тенью, — произнес он, не поднимая головы.

Кайлар не сомневался, но не желал в этом признаваться.

— Может, вы всего-навсего создали иллюзию?

— Иллюзии не поглощают свет. Иллюзии… — проговорил Фир.

— Он просто упрямится, — перебил его Дориан. — Он верит. — Колдун посмотрел на Кайлара, тотчас отвел взгляд в сторону и опять застонал. — М-м… На тебя даже глядеть невозможно. Картинки о твоем будущем… — Он крепко зажмурился.

— Чего вам от меня нужно? — спросил Кайлар.

— Я умею предсказывать судьбу, Безымянный, но я всего лишь человек, поэтому могу ошибаться. О боги! Как было бы хорошо, если бы я ошибался! Согласно моим видениям, если ты завтра не убьешь Дарзо Блинта, Сенарию захватят халидорцы. Если ты не прикончишь его и на следующий день после этого, тогда погибнут все, кого ты любишь. Глава вашего Са'каге, шинга, твои друзья — старые и новые — все. Если же ты единожды совершишь то, что должен, будешь год мучиться чувством вины. Если сделаешь это повторно, сам лишишься жизни.

— Ах вот в чем дело! Вы разыграли весь этот спектакль только для того, чтобы я предал мастера Блинта? По-вашему, я такой наивный? — спросил Кайлар. — Сколько же вам пришлось заплатить за сведения обо мне? Наверняка целое состояние.

Дориан приподнял ослабевшую руку.

— Я не прошу тебя сейчас же во все поверить. Это, конечно, слишком. Ты наверняка решил, что мы халидорцы и задумали убрать с дороги Блинта, чтобы он нам не мешал? Ты ошибаешься. В доказательство этого я попрошу тебя первым делом убить моего брата. Нельзя допускать, чтобы ему в руки попал ка'кари.

Кайлару показалось, что в него всадили нож.

— Что-что?

— Фир, — произнес Дориан. — Передай ему главные слова.

— Спроси Мамочку К., — сказал Фир.

Кайлар покачал головой.

— Подождите-ка! Что? Спросить ее о чем? О ка'кари?

— Спроси Мамочку К., — повторил Фир.

— А ваш брат? Кто он?

— Если я тебе скажу, ты проиграешь в схватке с ним. — Дориан до сих пор не смотрел на Кайлара. — Будь неладна вся эта колдовская мощь. Какой в ней прок, если я ничего не могу объяснить тебе так, чтобы ты понял? Если представить, что время — река, Кайлар, тогда большинство людей живут под водой. Лишь некоторые выныривают и угадывают, что произойдет в будущем, или понимают прошлое. Я не такой, как все. Если я не стараюсь сосредоточиться, то выпадаю из временного потока. Мое сознание будто плывет над рекой. Я вижу тысячи и тысячи разных возможностей. Спроси меня, куда упадет лист, и я затруднюсь ответить. Вероятностей чересчур много. А шум вокруг меня стоит такой, что, кажется, я гоняюсь за каплей воды, которая падает из тучи в озеро, плывет к водопаду и несется дальше по течению. Если же я к кому-нибудь прикасаюсь или затягиваю песню, то могу сосредоточиться. Но не всегда. — Казалось, Дориан смотрит сквозь стену и заблудился в собственных мыслях. — Порой, когда я выхожу за пределы реки, я начинаю различать узор. И вода перестает быть водой; она превращается в материю, сотканную из множества решений — незначительных, принимаемых простолюдинами, и крайне важных, королевских. Как только мне становится понятна замысловатость всей этой путаницы, мой мозг будто раскалывается надвое.

Колдун моргнул, посмотрел на Кайлара и сощурился, словно от адской боли.

— Бывает, я ни с того ни с сего вдруг вижу совсем непрошеные картинки. Ужас на лице молодого человека, который наблюдает, как я умираю. Кто он такой? Почему так страдает? Когда это случится? Я не имею понятия. Например, в том, что завтра прямоугольная ваза подарит тебе надежду, я не сомневаюсь. Еще я вижу девочку, которая плачет над тобой и тянет тебя за руку, но ты слишком тяжелый. От чего она хочет тебя уберечь? Этого я тоже не знаю.

Кайлара бросило в дрожь.

— Девочка? Когда это произойдет? — Неужели колдун видел Илену Дрейк?

— Не могу сказать. Подожди-ка… — Дориан моргнул; его лицо напряглось. — Ступай. Уходи немедленно. Спроси Мамочку К.!

Фир распахнул парадную дверь. Кайлар, удивленный столь неожиданным поворотом, посмотрел на одного мага, потом на другого.

— Иди же, — велел Фир. — Иди!

Кайлар выбежал в ночную темень. Фир проводил его долгим взглядом, сплюнул и опять уставился в уличный мрак.

— Ты о чем-то умолчал.

Дориан, содрогаясь, вздохнул.

— Он умрет. Неважно, каким образом.

— Разве такое возможно?

— Не знаю. Может, он вовсе не тот, за кого мы его приняли.