Пресвитерианцы. Вторая армия

Глава 5

Всё время, пока Садака носился по долине Онги, Ли Чжонму расставлял свои полки. Собачий полк споро выкатывал свои пушки на площадки внутри реданов, расставляли ящики с ядрами, картечью, пороховыми зарядами. Правда, большая часть пороха оставалась наверху, в лагере — так приказал Ли Чжонму в целях безопасности. Перед реданами широкой тонкой линией выстраивался Дубовый полк. Наконец-то, Дуболомы расчехлили свое оружие… Гванук с высоты вала одного из реданов разглядел его и выпучил глаза.

Это и впрямь было похоже на дубины! Только какие-то странные: сделанные из железа и дерева, странного вида и очень длинные. Дуболомы за месяцы сидения на Ноконошиме вообще радикально изменились. Ежедневные тренировки (старый генерал называл это красивым словом муш-тра) делали их какими-то одинаковыми, похожими друг на друга, ровно, братья. Дуболомы ходили ровными шагами, плечом к плечу, лица всегда спокойные, чуть ли не мертвые. Совсем непохожи они стали на прежних крестьян. Но и на других воинов, вроде Головорезов Звезды, тоже не походили.

Внешне Дубовый полк тоже заметно изменился. Практически все они были одеты в специально пошитую одинаковую одежду с необычными карманами. Штаны воинов вышли на редкость длинными и узкими, верхнюю часть прикрывал кожаный нагрудник с усиленными плечами, а головы защищали одинаковые каски-полусферы с козырьком и небольшими нащечниками. У некоторых они были железные, но у большей части — из меди. Дуболомы были также увешаны перевязями с различными небольшими сумками и иными непонятными предметами, а на поясах у них висело по два кинжала: большой широкий тесак и узкий, похожий на кол.

Шесть рот Дубового полка вытянулись тоненьким строем, закрывая все реданы.

Слева, между центральным укреплением и берегом горной речушки, генерал Ли приказал построиться ополчению Хакаты. Позади, на всякий случай, разместил три роты Головорезов. Четвертая их рота расположилась среди канониров, для поддержки и охраны. По другую сторону от реданов выстроились почти намертво сросшиеся полки Бамбука и Стены (их даже уже в армии назвали одним полком Бамбуковой Стены). Впереди — лучники Ыльхвы, за ними — плотный строй копейщиков Ли Сунмона. Здесь, на правом фланге места были открытые, так что позади пехоты Ли Чжонму велел выстроить конный полк Ариты.

— Позади? — нахмурился полковник-самурай. — Это же конница. Мы должны начинать бой.

— Значит, так. Говорю не только Арите, но и всем. Этот бой мы ведем от обороны. Потому что мы стоим наверху, на подготовленной позиции — и это наше главное преимущество перед врагом. Наши стрелы и ядра будут лететь дальше, враг, добираясь до нас, устанет. Запомните все: мы не наступаем и не покидаем это место! — последнюю фразу генерал произнес, разделяя каждое слово. — Ясно? Допустимы только короткая встречная атака или короткое преследование бегущих. И не дай вам боги увлечься таким преследованием. Молитесь, чтобы погибнуть в бою.

— А, если враг окажется сильнее нас в стрельбе — и после перестреляет? — не унимался Гото Арита.

— Если такое случится — я увижу это и передам новый приказ… Но этого не случится.

Враг же приближался. В районе озера войско Сёни-Сибукавы видели уже все, да и северяне разглядели выстроившуюся и готовую к схватке Армию Южного двора. Туча разноцветной, пестрой конницы высыпала вперед, прикрывая отставшую пехоту — воинство Сёни-Сибукавы спешно собиралось в кучу… да так у озера и осталось. Бурлило, кипело, перестраивалось — и успокоилось.

А наверху, покоя поубавилось. Все видели, как долина буквально расцветал сотнями знамен. Видели, как много врагов пришло по их души. И ожидание стало слишком нервным. Полковники слали гонцов одного за другим, сами прибегали со своих позиций: что делать, как быть?

— Стоим на месте и ждем, — неизменно отвечал Ли Чжонму, скрестив руки на груди.

Так два войска и простояли друг напротив друга, пока на долину не спустились сумерки, а после –тьма.

— Молодец… — протянул старый генерал.

— Кто молодец? — растерялся Гванук.

— Не знаю, — опять в никуда сухо сбросил реплику Ли Чжонму, но потом все-таки повернулся к адъютанту. — Я не знаю, кто там отдает приказы: мальчишка Сибукава, либо опытный Сёни. Но кто бы это не делал, он поступил очень мудро. Расположились у озера, заняли деревеньку, отдыхают, а нас почти полдня заставили стоять в строю и нервничать. Им хорошо, они ничего не теряют. А мы — либо сами выгодные позиции покинем, либо от волнения покоя лишимся. Особенно, глядя на то, сколько их тут собралось. А впереди ведь еще ночь. Каждый воин (да и я сам) будем думать: а не пошел ли враг в тихое наступление? Не начал ли нас окружать?

Арита, недовольно нахмурив брови, выдал неопределенно, в воздух, что-то вроде того, что благородные воины всегда дают противнику приготовиться к битве — иначе какая честь в победе? Но не пытался убедить в этом генерала. И правильно сделал — ибо Ли Чжонму, как в воду глядел.

На ночь он распорядился часть воинов отправить в лагерь — за водой, за ужином. Часть оставил прямо на позициях, а большинству же велел укладываться на ночлег сразу позади строя. Реданы с пушками были окружены биваками со всех сторон. А людей Садаки, которые бездельничали всю вторую половину дня — наоборот послал побродить по окрестностям, густо заросшим чахлым лесочком. И отряды Мацуура за ночь обнаружили с десяток небольших отрядов врага.

Как попало вооруженные, эти воины, тем не менее, дрались отчаянно — даже в плен никого взять не удалось. А под утро пара сотен северян умудрилась подобраться к самим реданам на открытой местности. Даже стража их вовремя не заметила, но укрепления спасло то, что южане спали повсюду. Правда, самих южан не спасло. Чужаки рубили направо и налево, пока шум не привлек общее внимание. Но даже окруженные, враги рвались к валам, последних добили уже на самой батарее.

— О пушках они явно наслышаны, — кивнул старый генерал, слушая отчет о потерях.

Налетчики умудрились порубить больше, чем потеряли. В основном, погибли хакатские ополченцы и Дуболомы. По счастью, все канониры уцелели, равно, как и их сложное и дорогое (а перед боем — просто бесценное) хозяйство. Но и северян покрошили в изобилии. Гото Арита смотрел на трупы в одинаковых темных одеждах со смесью ненависти и презрения, но пояснять свое отношение отказался.

С рассветом нападения прекратились, старый генерал отдал приказ завтракать и возвращаться в строй. Внизу, у озерца, тоже началось непонятное движение.

— Дозорные говорят, что северяне вздевают доспехи и выходят из лагеря, — доложил Сук. — Лагерь не сворачивают.

— Ну, правильно, — генерал улыбался довольный, как медведь на пасеке. Гванук как будто смотрел не на полководца перед боем, а на победителя. — Правильно: они планируют нас быстренько разбить и до вечера вернуться к своим кострам и котлам. Наверняка еще и в лагере оставляют уйму народа… Я прям вижу, как вчерашний мудрый князь предлагает ждать дальше, чтобы вынудит нас уйти с удобной позиции. Но некто молодой и горячий кричит, что стыдно бояться такого маленького войска! А еще молодой и горячий боится наказания от сегуна за малодушие и бездействие.

Старый генерал обернулся к полковникам и радостно объявил:

— Готовимся к бою!

Армия Южного двора подготовилась намного быстрее врагов. Те выстраивались так долго, что погода в долине изменилась, набежали тучи и пролили дождь. Гванук с удивлением заметил, что многие южане его сильно напугались, особенно, в центре. Чахун лично бегал к каждому знаку Собаки на пушках и молил своего духа-покровителя о защите от воды. Похоже, молитвы полковника огнестрельщиков были услышаны: тучи не ушли, но «высохли».

— Идеальная погода! — полной грудью вдохнул воздух Ли Чжонму. — Даже ветер дует в спину, с горы.

Гванук находился подле своего командующего на центральном редане. Грандиозность предстоящего сражения вкупе со страшной угрозой, будоражили его кровь. Юный адъютант пытался смотреть во все стороны, стараясь не пропустить ничего… но, конечно, пропустил самое главное. В какой-то момент он заметил, что полчища северян уже вовсю надвигаются на позиции Армии Южного двора.

Огромные, просто бессчетные толпы! Пехота бежала трусцой, конница неспешно шла, стараясь не вырываться вперед. Сотни знамен бодро хлопали на ветру, правда, знаков-камонов на них не разобрать: встречный ветер разворачивал маленькие стяги вдоль линии движения.

«Бегите-бегите! — зло ухмылялся Гванук, пытаясь напитать себя такой же уверенностью, как и у его господина. — Уставайте хорошенько перед тем, как сойдетесь с нашими полками!».

Огромный отряд спешенных самураев двигался прямо по центру. Выкрашенные лаком доспехи сливались в единую кипящую черно-красную массу с редкими вкраплениями иных цветов.

— Уверенно идут… — процедил Ли Чжонму. — Ни строя, ни порядка. О, ты еще не потратил свои серебряные слитки? Я готов поставить вдвое больше против них, что это идут те самые Сибукава с большого острова. Смелые и не знающие, что идут прямо на пушки.

— Сиятельный, ты, наверное, считаешь, что это козни опытного предводителя Мицусады Сёни, обиженного на то, что его лишили верховной власти?

— Уверен. Сёни о нашем оружии знает побольше и будет избегать лезть прямо в лоб. Особенно под картечь. Посмотри: и слева, и справа отряды заметно отстают от этих… черно-багровых.

Северяне приближались медленно и неотвратимо. Их было уже не только видно, но и слышно. Тихо-тихо рокотали барабаны в тылу, что-то дружно ревели бойцы то одного, то другого отряда.

— Жаль, что у нас нет своих боевых кличей, — вздохнул Гванук.

Старый генерал резко повернулся к нему, но очередная гневная отповедь застряла у него во рту. Ли Чжонму задумался.

Южная армия ждала врага в полной тишине, и непонятно было: полны ли бойцы решимости или пребывают в унынии или даже страхе.

— Знаешь, О, ты прав. Мы после этим займемся. Но сегодня наши боевые кличи будет издавать наше оружие.

«Пушки нас спасут, — шептал про себя Гванук. — Я помню, что творит осиный рой осколков и железных шариков в рядах врагов».

Ему хотелось молиться на пушки, как недавно это делал полковник Чахун, потому что не было иной защиты от идущей снизу многотысячной орды. Канониры уже давно зарядили орудия, все расчеты были готовы к удару…

Только вот вражеская орда внезапно стала замедляться.

— Что? Почему они не идут дальше?

— Ну, давай-ка, О, подумай сам. Сколько до первых рядов?

— Шагов двести… Луки?

— Конечно! Я бы тоже встал на предельной дистанции и принялся нас расстреливать, если бы у меня лучников было больше, чем всех воинов в Южной армии.

— И что же нам делать? — вот теперь Гванук искренне запаниковал.

— А теперь нам предстоит познакомить их со всеми возможностями наших пушек. Чахун! По центральной группе — залп!

— Будет исполнено! — радостно завопил полковник Собачников, размахивая руками.

Над центральным реданом взметнулись сигнальные флажки, и через несколько вдохов все укрепления заволокло дымом, а юный адъютант практически оглох от грохота. Он уже знал: ядро летит гораздо дальше картечи. И точнее. Но одно ядро при точном попадании может убить и покалечить до трех-четырех врагов. При удачном рикошете можно вывести из строя до десятка человек. Но это при удачном. Плохой выстрел — это ноль убитых врагов. Немного может сделать одна пушка против многотысячного войска.

Но двадцать пушек?

Самураи Сибукавы уже начали обстрел из луков, когда позиции южан частично скрылись в дыму, а затем почти невидимые ядра начали разрывать на части воинов в самых непробиваемых доспехах. Они думали, что находятся практически вне досягаемости вражеского оружия, но оно косило воинов, как в первых рядах, так и в глубоком тылу! И от него не было защиты. Большая часть черно-багровых самураев смешалась и, как минимум, прекратила стрельбу.

— Заряжай! — надрывался Ли Чжонму на центральном редане.

Несмотря на густой дым, он тщательно следил, куда падали ядра, и сам уточнял наводку ближайших четырех пушек. На остальных реданах канонирам приходилось корректировать наводку самим. Командиры расчетов, один за другим, звонко выкрикивали команду «Готово!».

— Залп!

Вторая партия ядер внесла еще больший разлад в центральный отряд. Разумеется, два десятка пушек не могли остановить пару тысяч воинов. Если бы (как говаривал раньше старый генерал) нашелся находчивый командир, понявший, что стоять под обстрелом губительно. Если бы быстро придумал идти в стремительную атаку. Если бы его все сразу послушались. То всё могло закончиться печально для южан. Но в реальности самураи получили приказ идти на дистанцию выстрела и обстреливать глупого врага. Так приказал высший начальник, и как можно ослушаться его приказа?

А потому по черно-багровым прилетел и третий залп, и четвертый — после чего потери стали столь пугающими, что самураи невольно подались назад.

— Заряжай! — надсаживался Ли Чжонму, демоном войны носившийся по редану. — Выше стволы! Бейте дальше! Пусть они поймут, что от нас нигде нет спасения!

Какой старик⁈ В этом беснующемся генерале совсем не было видно признаков старости, разве кроме седины в волосах.

Пушки били навесом, а отход самураев Сибукавы всё больше превращался в бегство. Остальные отряды, которые тоже вышли на дистанцию обстрела, обнаружили, что центра их строя просто нет — и поневоле также начали отступление. Вся гигантская армия в растерянности ползла обратно к озеру!

— Это что… победа? — недоуменно спросил Гванук.

— Хотелось бы… — генерал, вдруг снова ставший изможденным стариком, со стоном опустился на лафет горячей пушки. — Но сильно сомневаюсь. Это, в лучшем случае, передышка. Чинъён! Поливай стволы и пошли людей за новыми зарядами.

Реданы вовсю готовились к второй атаке… и она началась гораздо раньше, чем хотелось бы южанам.

«Видимо, нашелся все-таки нужный командир» — со вздохом подумал Гванук.

Нашелся и пристыдил струсивших самураев! Заставил их развернуться, чтобы искупить свой позор. Этот командир следил за битвой: ведь стоя на склоне, ничего не утаить. Неведомый командир видел дымные всполохи, понимал, откуда бьют пушки. И еще он наверняка видел, что прикрывает их совсем узкая цепочка южан. Справа и слева стоят довольно крупные отряды, а вот по центру…

Какую глупость совершил чосонский бандит-генерал! — так наверняка думал ниппонский командир. И, если честно, Гванук был с ним немного согласен. Ведь, ладно бы, доверить защиту пушек Головорезам… Но там стояли Дуболомы! Вчерашние хакатские горожане и позавчерашние чосонские крестьяне! Которых бедняга Хван мучил странными приемами, а потом облачил в не менее странное снаряжение.

А черно-багровые самураи, усиленные новыми отрядами, уже вовсю мчались на Дубовый полк. Прямо со всей скорости! Пушки успели выстрелить по ним пару раз, и довольно метко, но теперь северян это не остановило. Они, не задерживаясь, миновали рубеж для стрельбы. Кто-то на ходу выпустил стрелу-другую, но это было несерьезно. Лакированная лава доспешных воинов неслась вперед (может, совсем чуть-чуть сбавив скорость — все-таки в горку приходилось бежать) — и вот уже Хван Сан и его ротавачаны начали что-то кричать обеспокоенно, пытаясь противопоставить Дубовый полк самурайской элите.

Конечно, страшно! Гванук сам видел, как несколько Дуболомов покинули строй и в ужасе принялись карабкаться на валы реданов — где хоть какая-то защита. Но большая часть замуштрованных подопечных Хвана с пугающей одинаковостью выполняли то, что им приказывали: какие-то непонятные движения со своими странными дубинами. Первая шеренга вообще зачем-то стала на колено.

Враги находятся уже в какой-то сотне шагов от них!

И тут как грохнуло!