Пресвитерианцы. Вторая армия

Глава 17

Гванук прокашлялся, чтобы его голос стал… погуще.

— Бонжур! — звонко поздоровался он с классом и перешел на чосонский. — В тайном языке все слова делятся на разные группы. Есть слова существительные, которые обозначают предметы или существа. Есть глаголы, что означают действия. Еще есть прилагательные, повествующие о свойствах вещей и явлений… И иные группы. Так вот: в тайной речи все эти группы меняются по правилам, которые бывают особые для каждой из них.

Класс… Здоровые мужики, покрытые шрамами; Головорезы, Стеновики, Псы, люди Монгола и Белого Куя. Сейчас все они сняли свои доспехи и расселись в просторном зале северного дворца — и с нахмуренными лбами слушают усталого адъютанта О.

Это всё сиятельный. Главнокомандующий решил, что раз наступило затишье, то надо бы его использовать с выгодой. И поручил организовать в Дадзайфу школу. Он, наконец, оценил выгоду тайного языка в секретном общении внутри армии (особенно, в окружении неспокойного и не всегда надежного Ниппона).

«Нужны знающие люди, — говорил Ли Чжонму. — В каждой роте каждого полка, в каждой службе. Тогда это будет работать».

До этого Гванук учил лишь толстяка Ивату и некоего Мэя Полукровку из полка Монгола. А теперь генерал Ли поручил ему обучать даже не десятки, а сотни людей! Чтобы в каждой роте были знающие люди. По приказу сиятельного адъютанту выделили целое здание в замке. Ли Чжонму научил его, как можно учить не одного, а сразу много людей. Их разделяют на группы по уровню подготовки — классы. И эти классы должны приходить на занятия строго по расписанию. Учитель дает всем одну и ту же информацию, общее для всех задание. А потом занимается уже с другим классом.

Гванук помнил, как его тогда поразила необычность и простота решения. «Школа» в чем-то неуловимо напоминала мастерскую Тадаши, где все работали, как механизм, а изготовление ружей шло непрерывным потоком. Так и здесь. Собрали две разные группы: двести воинов изучали только один тайный язык. А еще сорок, кроме языка волшебной страны учили бук-вы и счет. Последнему их обучал Даичи. Казначей был вторым учителем Школы. Занятия шли каждый день — по несколько уроков. Одно и то же приходилось говорить по десять раз — это однообразие оказалось самым тяжелым для Гванука.

— Давайте на примере разберем, — устало продолжил он. — Назовите мне какое-нибудь существительное тайного языка.

— Ле Сольдат! — выкрикнул кто-то радостно.

«Ну, конечно, — усмехнулся адъютант. — Самое любимое существительное. Воины!».

Вообще, он знал, что на самом деле на волшебном языке «Воин» звучит «Ле Геррье». Но Ли Чжонму больше любил именно «Ле Сольдат». Он пояснял, что геррье — это самураи на службе у местных дайме, а сольдаты — это профессиональные обученные воины на постоянной службе. Как раз, какие есть в Южной Армии. Или Армии Старого Владыки, как ее еще частенько называли. Причем, порой неясно даже было, какой владыка подразумевается. Чосонцы думали о короле Тхэджоне, ниппонцы — об императоре Го-Камеяме.

— Отлично! Ле Сольдат — это один воин, — продолжал механически говорить Гванук, думая о своем. — А, если воинов много — следует добавить в конце «с». Или если вы хотите использовать слово в разных формах: воина, воину, воином, то в тайном языке перед словом требуется ставить разные предлоги. Запоминайте…

Ученики ждали, что же стоит запомнить, но Гванук открыл рот и поперхнулся. Позади комнаты, в дверном проеме стоял генерал Ли. Адъютант О даже не знал, что тот приехал в Дадзайфу. Старик тихонько кивал головой и улыбался…

— Ты хорошо знаешь тайный язык, О! — похвалил Ли Чжонму своего бывшего слугу, пока тот (уже после урока) носился по комнате, заваривая свежий чай. — А как успехи у твоих учеников?

— Слишком по-разному, сиятельный, — вздохнул Гванук, снимая кипящий котелок с жаровни. — Когда учишь много людей сразу, трудно добиться одинакового качества.

— Знаю, — согласился генерал Ли. — При такой системе это неизбежно. Но зато какой охват!

Гванук послушно кивнул, разливая чай по двум чашкам; главнокомандующий настоял, чтобы они пили его вместе.

— А сам как? — с неожиданной… заботой в голосе спросил Ли Чжонму. — Не устаешь?

— А что мне делать, сиятельный! — с напускной улыбкой ответил О. — Ты меня от забот о твоей особе отстранил. Мне и заняться нечем в Дадзайфу.

«Ну, не говорить же ему, что я в эту Школу вцепился, как в спасение! Пять-шесть однообразных уроков ежедневно. Долбежка, зубрежка, работа с отстающими. А потом — бегом к Арите, чтобы мечевому бою учил… или еще лучше к Головорезам, которые своего крошку-генерала так тренируют, что пух и перья летят!.. Чтобы потом прийти в свою комнату полумертвым, рухнуть на койку без сил… Чтобы в опухшую голову даже мысль преступная не пролезла! Ни единая…».

За последние месяцы жизнь в замке Дадзайфу совершенно наладилась. Вошла в нормы приличия. В том числе, и для благородных замужних женщин, которым не пристало ходить там, где толпится много грубых мужчин. Так что случайных встреч с Айдзомэ теперь не случалось. Осталось вытравить мысли о ней.

— Это хорошо, что не устаешь, — обрадовался генерал Ли, повернулся к дверям и крикнул страже. — Позовите-ка Мэя.

Вскоре в комнату и вправду вошел Полукровка. Гванук до сих почти ничего не знал об этом странном парне. Вроде бы, он был чем-то вроде снабженца в полку Сука. Только вот у себя на занятиях адъютант регулярно видел Мэя Ёнми, а вот в расположении людей Монгола тот сроду не появлялся.

Мэй мягко сел на циновку, Гванук молча поставил перед ним пиалку и налил уже подостывший чай.

— О, я должен тебе рассказать тайну, о которой знают лишь несколько человек во всей Южной Армии, — почти торжественно начал генерал. — И я ожидаю, что ты с этой тайной поступишь, как должно. Мэй — не тот, за кого себя выдает. Он занимается разведкой, изучает тайные планы наших врагов.

Слово «разведка» старик произнес на тайном языке, адъютант даже не сразу вспомнил его значение. Вот до какой степени генерал заботится о секретности.

— Это я настоял, что нужно тебе признаться, — влез в разговор Полукровка. — Просто, понимаешь, мне удалось выяснить страшную вещь: сегун Асикага собирает большое войско, чтобы переправить его на…

— Мэй, когда ты уже прекратишь набивать себе цену! Я мог бы сказать это в тот день, когда первый раз ступил на берег Тиндэя. Тоже мне открытие… Человек на твоей должности должен мне сообщить, когда начнется вторжение? Откуда? Какими силами?

— Совершенно верно! — Полукровка ни капли не смутился. — Поэтому мы и обратились к тебе, О Гванук. Ты можешь помочь нам найти ответы на эти вопросы…

— Я?

— Щеголи… — начальник тайной службы с легкой усмешкой назвал неофициальное название нового полка. — В Дадзайфу собрались десятки и сотни отпрысков самых знатных семей Тиндэя. Они знают очень многое. Если не о самом вторжении, то уж точно о том, как такие высадки организуются и проводятся. У них много знакомых среди самых разных кланов, а значит — много нужной нам информации.

— Но я не общаюсь с людьми из этого полка…

— Я знаю, О. Но ты лучше большинства знаешь ниппонский язык. У тебя немало знакомых ниппонцев — тот же Даичи Ивата. И в полку Щеголей тоже знакомые есть. Полковник Кикучи…

Ненавистное имя ожгло грудь юноши! Кикучи! Они что, специально?

— Я не думаю, что я… Я не владею…

— Тише-тише, парень! — Мэй приподнялся на коленях и похлопал Гванука по плечу. — Не думай, что этот груз мы взвалили на тебя одного. Много надежных людей будут искать ответы. Уже ищут. Но твои возможности выше, чем у большинства других. Ты близок к нашему славному генералу, и ты… скажем так, неподозрителен. А это очень важно, парень! Но самое главное — ты спаситель жены полковника Кикучи! Грех не воспользоваться такой возможностью!

Он все-таки сказал это. Лицо Гванука начало гореть — он сам чувствовал жар на щеках. Неужели ему придется снова говорить с ней. Придется видеть ее…

Снова сможет видеть ее.

— Я постараюсь, сиятельный.

В комнате повисла тишина.

— Но всё это выглядит так ненадежно. Мы по итогу можем ничего не узнать, — вдруг поднял глаза адъютант. — Ходить, спрашивать — и всё впустую… Но мы ведь и без всего этого знаем, куда двинутся силы сегуна!

— Знаем?

— Конечно, сиятельный! Они придут с севера. А на севере земли Сёни и земли Отомо уже служат нам. Остался только клан Оучи. Снова эти Оучи! Только они одни продолжают служить сегуну, и очевидно же, что войско будет высаживаться именно в их землях…

— Чушь! — Мэй подозрительно смотрел на Гванука. — Где угодно можно высадиться. В тихом безлюдном месте…

— Не совсем так, — Ли Чжонму задумчиво потер подбородок и жестом остановил Полукровку. — Не везде можно высадить целое войско. И уж точно нельзя это сделать быстро. Местные князья смогут заранее следить за такими местами; верные быстро предупредят меня и даже смогут оперативно помешать высадке… Это трудно, но можно организовать систему…

— Но только не в землях Оучи! — снова горячо заговорил О. — Там враг сможет спокойно высадиться в любое время.

— Так к чему ты ведешь, парень?

— Надо уничтожить Оучи. Занять всё северное побережье, наладить охрану — и просто не допустить высадки.

Генерал Ли задумался, сжимая и разжимая кулаки.

— Южная Армия практически восстановилась, но в наших рядах всё еще слишком много недоученных рекрутов. В мастерской завершают работу с новой партией пушек… Скоро у нас их будет уже больше тридцати… Дерьмо, опять начинается острая нехватка пороха! Гванук… В твоей идее есть зерно, но я не уверен, что мы готовы не только обороняться, но и наступать. И самое главное — я боюсь уводить войско от Хакаты. Враг ведь может и сюда напасть, а в Хакате сосредоточено всё наше могущество. Опять же, Симадзу…

— Они не ответили?

— Тишина. Я уже второе посольство отправил. Сидят и выжидают.

— Ну, пусть пока сидят!

— А если выйдут? У дома Симадзу две провинции и третья под частичным контролем. Они не теряли людей в недавних склоках… даже представить боязно, насколько они сильны. Если я поведу Южную армию на север, а Симадзу появятся с юга?

Снова тишина.

— А зачем… — глаза Гванука снова оживились. — Зачем на север идти Южной армии? Сиятельный, нам на верность присягнули уже четыре сюго. Не пора ли им доказать на деле свою верность? Уж сил четырех больших домов должно хватить на одних Оучи! Которых мы и так сильно потрепали под Дадзайфу.

— Демоны! Ты прав, парень! Пусть-ка повоюют!

— Если успеют… — Мэй не разделял оптимизма генерала и его адъютанта. — Уже лето. Наверняка сегун постарается высадиться до осени.

— Всё верно, — поддержал его главнокомандующий. — Мы не должны надеяться лишь на один этот поход. Он ведь может и затянуться. Либо эта война подтолкнет сегуна ускорить высадку. Так что искать информацию о планах сегуна крайне важно при любом раскладе. И мы в этом очень надеемся на твою помощь, О.

Ну что тут поделать!

— Я приложу все силы, господин, — Гванук совершил полный поклон.

— Смотри, адъютант, — тут же оживился Полукровка. — Сортируй людей из Щегольского полка на группы: кто искренне привержен делу Южного двора (таких видно сразу); кто просто не очень умен и излишне болтлив; кто может быть в чем-то зависим от тебя. Уже из этих групп отбирай тех, кто имеет связи с князьями земель Оучи или даже с большого острова (и с Симадзу тоже, кстати! Не помешает) — вдруг их кланы имеют общее прошлое или настоящее…

— Я подумал, что здесь полезнее могли бы оказаться наши инструкторы и командиры, которые готовят Щегольский полк… — Гванук не оставлял надежды спихнуть на кого-нибудь другого эту «почетную» задачу.

— Ты прав! И кто-то их тех людей уже этим занимается! — обрадовался чему-то Мэй. — Но нельзя в таком сложном вопросе надеяться на кого-то одного. Нужно много разных попыток! К тому же никто из них не имеет таких… неофициальных связей, да еще на самом верху! Ты — спаситель жены полковника. Он как раз попадает в твою категорию «должников», Гванук! Представляешь, какая это возможность! Конечно, нельзя просить Кикучи шпионить на нас. Но маленькие просьбы ты можешь себе позволить. Ты можешь попасть на их вечерние пирушки, завести через него приятельские отношения с их знатью. Особенно, стоит налечь на князей из Бунго. Это провинция клана Отомо, у которых много связей с Оучи. И соседских, и политических. Понимаешь, к чему я веду?

— Понимаю, — не думая, ответил Гванук.

Если честно, он плохо слушал наставления Мэя Полукровки, который в этой встрече открылся для него с совершенно новой стороны. Но он понимал лишь, что ему придется (придется!) видеться с принцессой.

«Хвала духам, хотя бы, не сегодня, — утешал себя адъютант. — Старый генерал с Полукровкой продержали меня до густых сумерек… Разве можно в такой поздний час идти к благородным господам? Нельзя, конечно. Вот завтра… Завтра придумаю достойный повод и зайду».

Нет, назавтра он не зашел. У адъютанта О нашлось множество очень важных причин, чтобы не идти в скромные покои полковника Кикучи и его жены. И еще два дня подряд время адъютанта О оказывалось, ну, просто под завязку забито мелкими, но неотложными делами.

«Нет, вечно так делать нельзя, — велел сам себе Гванук на четвертый вечер. — Твой генерал рассчитывает на твою помощь… Надо быть взрослым».

И на следующее утро, потратив кучу времени на то, чтобы привести себя в наилучшее состояние (равно, как и свою одежду, на которую он обычно внимания не обращал) юный адъютант О направился к группе тесно липившихся друг к другу аккуратных домиков, где жили воины союзнического полка. Мочитомо Кикучи и его жене полагалось отдельное помещение даже в несколько комнат (все-таки самый почетный заложник, да еще и с женой).

К нему-то с отчаянной решимостью в глазах и направился Гванук.

«Я просто… Я сразу скажу ей, что мне нужен Мочитомо. Нужен… Для изучения ниппонского языка! Сразу — и к Мочитомо. Сразу! Я спрячу в самую глубь свои к нему чувства. Буду улыбаться и постараюсь стать его другом… Притвориться другом. Да. Я заведу других друзей среди щеголей — и у меня пропадет необходимость приходить в этот дом. Да! Зачем мне Кикучи с юга острова, который мало что может знать о планах Оучи? Зачем мне Кикучи, весь клан которого сегуны считают бунтовщиками? Я найду кого-нибудь получше. И выполню приказ господина…».

Дверь Гвануку открыла совсем юная служанка, которую сыну прислал отец Кикучи. Адъютант был приглашен в переднюю комнатку и сообщил о своем желании увидеть госпожу. Уселся по-монгольски на циновке и принялся увлеченно строить свои дальнейшие планы по выведыванию тайных планов сторонников сегуна.

— Мой защитник…

Хотя, нет! Сначала в его ноздри влился нежный цветочный аромат. Гванук вскинулся, невольно подобрал свои колени в почтительную позу сэйдза.

Дверь плавно скользнула в сторону.

Она стояла в полумраке коридора, положив тонкие пальчики на деревянную рейку. Совсем другая… где те, рассыпанные по плечам пряди, где то взволнованное дыхание. Голову Айдзомэ украшала сложнейшая прическа, каждая прядь идеальным изгибом подчеркивала общую картину, десятки костяных заколок торчали отовсюду. Девушка стояла тихо, глаза ее были покорно опущены, точеная головка слегка повернута…

Но всё равно это была она! Та же невероятная Айдзомэ, доверившая ему свою жизнь.

— Какая же ты прекрасная…

«О боги! Я это вслух сказал⁈».

Короткий, почти незаметный взгляд мазнул по смутившемуся чосонскому мальчишке с заходящимся от восторга и ужаса сердцем. Тонкие густо-красные губы медленно растеклись в остроуглую улыбку, слегка обнажив загадочную черноту зубов.

— Мой защитник.