Пресвитерианцы. Вторая армия

Глава 21

Оучи пришли через два дня.

Гванук, услышав глубокий звук тревожного набата, совершенно не удивился и не испугался. Наоборот, на сердце полегчало: наступила понятная ясность ближайшего будущего. Впереди враги, рядом — друзья. Первых надо по возможности бить, вторых — защищать. Это было намного понятнее и приятнее того, что ему поручили делать старый генерал с Полукровкой.

Быстро обувшись, накинув дурумаги, он кинулся искать Ли Сунмона. Тот был уже на облюбованной восточной башенке, равно как и почти все полковники.

— Что-то ты разомлел без генерала, О! — с непривычно широкой улыбкой поприветствовал он адъютанта. Кажется, и его, и всех вокруг только обрадовало появление врага. — При нем-то порасторопней носился.

И комендант быстро перешел к делу. Темная масса вражеской армии виднелась далеко на востоке, у самых предгорий. Понять ее размеры пока не представлялось возможным. Но у Южной армии имелись особые глаза и уши.

— Монгол, твои люди сосчитали их?

— Примерно, — кривоногий полковник Сук вышел немного вперед. — Их всадники еще вчера появились, вынюхивали всё в долине. Я думаю, выясняли: остались ли у нас Кикучи с Мацуурой. А когда поняли, то помчались назад, докладывать. А я на их пути тайные посты установил. Еще не все вернулись, но получается, что у Оучи от восьми до девяти тысяч. Все-таки наши сюго их ощутимо потрепали. Правда, побитых нет, все здоровые, оружие и доспехи справные. Видимо, раненых оставили позади. Самураев довольно много, наверное, около трети. Но не все конные. Да! — он вдруг спохватился. — Видели наши пушки! Их тащат сюда!

— Странно, — удивился комендант. — Неужели они уже научились ими пользоваться?

— У них могут быть наши пленные канониры, — напомнил Гванук.

— Ладно, разберемся, — отмахнулся Ли Сунмон. — Теперь посмотрим, что имеется у нас.

Началась привычная и отработанная рутина: каждый полковник вставал и называл точное число готовых к бою людей, а также раненых, больных, отсутствующих. Уточнял, как в его полку с оружием, боеприпасами. А комендант Ли Сунмон цифрами тайного языка заносил это всё на бумагу. Внизу, под столбиком чисел, вышло почти 4200 воинов. Замок был забит солдатами под завязку. Другое дело, что имеющаяся армия была малопригодна именно для обороны крепостей. Наибольшее число бойцов представлял практически слившийся воедино лучно-копейный полк Бамбука и Стены: 10 рот и 1400 обученных бойцов. А вот дальше были крохи. У Чхве Сука Монгола имелась только одна конная разведрота; от полка Пса осталось всего три большие мортиры и пара десятков канониров; по две роты Головорезов и Дуболомов и все — без командиров. Зато имелся полный полк Гото Ариты — шесть рот, 850 всадников. Всадников! Которых в осаде толком не используешь. И более тысячи Щеголей — семь рот новых, толком не обученных и в боях не проверенных солдат.

Гванук вдруг понял, что два полных полка из трех — полностью ниппонские. А, если учесть, что и в других подразделениях имелось немало местных рекрутов, то выходило, что в Южной армии (ну, той части, что осталась в Даздайфу) чуть ли не две трети ниппонцев!

Ли Сунмон долго рассматривал полученный список, переводил взгляд с него на план замка, потом обратно. Вздыхал.

— Послушай-ка, О! — окликнул он адъютанта. — Мне понадобится твоя помощь.

— Конечно, комендант! — радостно вскинулся Гванук.

— Поручаю тебе командование сводным полком Головорезов и Дуболомов.

— Что?

— Да ты не пугайся. Видишь, ситуация тяжелая. Сиятельный нас почти обезглавил, забрал и Чахуна, и Угиля. Ыльхве придется практически двумя полками командовать. Людей нет. А ты при штабе с самой высадки, в управлении боем участвовал, с огнестрельным оружием знаком хорошо. И к Головорезам особый подход имеешь.

— Но я же…

— Говорю тебе, не бойся. Ведь всего четыре роты. Хотя… — Ли Сунмон повернулся в другую сторону. — Канетомо Кикучи! Тебе нужно сразу после заседания штаба отобрать всех своих стрелков из ружей, определить для них командира — и передать в распоряжение О Гванука.

— Как⁈ — вспыхнувший командир Щеголей даже вскочил. — Почему? У меня на весь полк их меньше сотни!

— Почему? — переспросил Ли Сунмон, хмурясь, но взял себя в руки. — Полковник Кикучи! Ответом на твой вопрос является следующее: старший по званию дал тебе приказ! Это понятно? Но я объясню дополнительно, так как важно, чтобы все здесь понимали свои задачи. Для обороны очень нужны мушкетеры, но у нас их мало. Мы не сможем прикрыть ими все стены разом. Поэтому все мушкетеры и Головорезы станут нашим резервом. Адъютант О будет держать их наготове и вводить в бой там, где помощь ружейного огня станет наиболее необходимой. Это всем понятно?

Члены штаба молча кивнули.

После этого Ли Сунмон начал расставлять полки и роты по участкам обороны. Гванук обратил внимание, что Щеголей комендант поставил на северо-западе и севере, где новые укрепления были практически закончены.

«Самым слабым — самое надежное место» — догадался адъютант и увидел, что Ли Сунмон подзывает его к себе.

— Помнишь, где стоял резерв в прошлую осаду, О? — начал комендант. — Определи там место для каждой из своих рот. Перемежай Головорезов и стрелков. Достань из погребов запасы пороха и свинца и расставь поблизости от воинов. Но в безопасном месте! И караулы к ним приставь. Наметь путь к стенам во всех направлениях. Обговори это с ротавачанми, чтобы каждый отряд знал, куда бежать, и мог быстро прийти на помощь. Задача понятна?

Гванук кивнул, надеясь, что выглядит хоть вполовину также уверенно, как и остальные полковники. А потом кинулся исполнять, так как у Ли Сунмона оставалась еще куча дел.

…По счастью, у него (как и у всех защитников) оказалась еще и куча времени. Оучи хорошо помнили свою прошлую попытку захвата Дадзайфу, так что лезть под ядра и гранаты опасались. Практически весь первый день их войско медленно двигалось по большой дуге вокруг замка, обходя его с юга. Наблюдательные посты они поставили со всех сторон, а вот основная часть войска сдвинулась к самой середине долины.

— Так они и к Хакате подберутся, — заволновался Гванук. — Сунмон, ты не боишься, что они на город нападут?

— Не думаю. В прошлый раз мы уже показали их генералу, что не стоит к нам поворачиваться спиной. Даже если сейчас ими другой командует, то он должен знать о той войне. Но я был бы даже рад, если Оучи совершат такую глупость. Хаката уже гораздо лучше укреплена, там почти три тысячи ополчения. Ввяжись северяне в бой на окраине города, мы бы так их с заду прихлопнули! Такой бой закончится скорой победой.

Увы, командир войска Оучи не совершил подобной ошибки. Лишь разбил лагерь так, чтобы полностью перерезать сообщение между Хакатой и Дадзайфу.

А затем наступили два дня тишины. Ну, почти полной тишины. Небольшие отряды всадников в несколько сотен самураев выезжали к замку на расстояние выстрела, носились вокруг, метали стрелы за стены, в том числе, и горящие.

— Пушек боятся, — усмехался Ли Сунмон. — Провоцируют нас на стрельбу, проверяют, где они стоят.

— Так они скоро поймут, что у нас пушек нет.

— Наверное… — протянул комендант. — Рано или поздно.

— Надо их отвлечь! — вклинился Гото Арита. — Сунмон! Выпусти нас против этих! Чтобы не слишком зарывались.

Комендант кивнул. Вскоре конный полк Ариты атаковал один из отрядов Оучи. Две роты — копейная и лучная — вырвались из юго-западных ворот замка. Они сразу растянулись широкой линией с севера на юг, чтобы отрезать вражеские сотни от основного лагеря. А из восточных вышли еще две роты — и атаковали противника. Самураи Оучи боя не приняли, сразу начали отходить на крестьянские поля за рекой. Кто-то кого-то подстрелил, но пока особого перевеса не было заметно. Но роты Ариты постепенно сжимали клещи вокруг всадников с севера и рано или поздно их уничтожат. Если не стрелами, то копейным ударом.

— Смотрите! — раздалось сразу несколько голосов со стен, где стояли сотни зрителей схватки.

Сверху было неплохо видно, как забурлил лагерь Оучи, и острыми стрелами потянулись от него всадники. Сотни и сотни, может быть даже тысячи! Все — явно заранее готовые к бою.

— Ждали! — стукнул кулаком по бревну Ли Сунмон. — Хотели убедиться, что наши точно вышли — и атакуют! Сигнальте отход!

Охотник сам стал добычей. Гванук слышал, что на севере Чосона так случалось с теми, кто пытался выследить страшного зверя тигра. Пока человек шел по следу, полосатый зверь обходил его по кругу и заходил со спины.

Со стен Дадзайфу ревели трубы. Арита и его люди заметили, что в спину юго-западному отряду заходит троекратно превосходящая конная лава. Расстояние еще приличное, уйти от нее можно… Но вот успеть провести через узенькие ворота почти триста всадников не удастся.

Полковник-самурай это тоже понял, а потому бросил свои роты во всю прыть как раз на тот отряд, за которым изначально и началась охота. А те тоже перестали бежать: понимали, что надо задержать конницу Южной армии до подхода основных сил Оучи.

Всадники схлестнулись! Копейщики Ариты уже неплохо овладели таранным ударом и легко прошли сквозь редкий вражеский строй, снеся с коней несколько десятков противников. После чего началась рукопашная, в которой южане получили уже заметное преимущество.

Однако, враги не сдавались. Оучи дрались просто остервенело, потому что их помощь была всё ближе. Гванук и прочие не сразу заметили, что не меньше полусотни воинов Ариты всё это время в бою не участвовали. Они тщательно следили за приближением противника, а когда вражеская тысяча (это по меньшей мере!) подошла на расстояние выстрела, заголосили, зашумели и кинулись наутек. За ними, оставив недобитую вражескую разведку, устремились и остальные роты. Плотной тучей они неслись на юг, постепенно заворачивая к востоку, а потом и к северу, увлекая за собой преследователей.

Густой пыльный след поднимался в воздух, медленно оседал, образуя почти идеальную округлую линию, которая…

— О, ты видишь? — крикнул Ли Сунмон, хлопая адъютанта по плечу. — Понимаешь, куда он их ведет?

— Кажется… кажется, да, — ответил, прозревая, Гванук, мысленно проводя пыльную линию вперед.

— Ну⁈

— Понял!

— Так чего стоишь⁈

Кавалерия Южной армии уставала. Гото Арита устроил просто сумасшедшую скачку, которую лошади долго выдержать не могут. Правда, преследователям было еще тяжелее: они неслись наполовину в пыли, глотая ее. Разумеется, в такой гонке всегда появлялись лучшие и худшие. Плотный строй постепенно растягивался… и рано или поздно лучшие из преследователей доберутся до худших из беглецов.

Но Арита не сбавлял скорость. Криками, сигналами он подгонял своих ронинов, а те настегивали лошадей. Тем более, что цель была уже близка.

Точно также думали и самураи Оучи. Даже в облаках пыли они замечали болтающиеся впереди конские хвосты южан. Кто-то даже пускал стрелы на полном скаку. Ничего! Еще немного и в дело можно будет пустить не только луки, но и мечи!

Наверное, так думали воины Оучи, как вдруг слева от их растянувшегося строя, совсем близко грохнуло так, что испуганные лошади прянули в сторону. Ну… те, кто мог это сделать. Потому что за громом последовали клубы дыма, а потом злые свинцовые шершни принялись жались людей и животных.

Жалить насмерть.

— Третья, четвертая шеренга — огонь! — Гванук с пылающими щеками резко махнул мечом, и второй залп отправил новый рой шершней в вопящую массу людей и лошадей.

Конечно, боль и смерть всегда немного ужасали адъютанта О, но сейчас все его мысли занимало то, как ловко они всё обернули. Вот конный полк попал в ловушку хитрого командира Оучи. Но Арита нашел выход моментально: сначала увел преследователей за собой, а потом плавно, по дуге завернул их обратно к укреплениям. И они здесь, в замке, об этом догадались!

«Конечно, Ли Сунмон это увидел первым, — признавал Гванук. — Но я тоже всё понял! Понял и вовремя подвел Дуболомов к нужному месту. Подвел — и вот…».

Враги знали, что опасно находиться вблизи от укреплений. Два дня они осторожничали, гарцуя на предельной дистанции. Но сейчас, увлеченные преследованием (тем более, что противник был уже так близко!), запутанные пылевой завесой, пришли именно туда, куда их завел Гото Арита: к северо-восточной стене Дадзайфу. Две роты Дуболомов, сводный отряд мушкетеров-Щеголей — всего около трехсот стволов — первым же залпом выбили из седел более сотни самураев. Второй оказался не хуже.

— Перезаряжаем! — надсаживался Гванук. — Стрелять по готовности!

Но перепуганные Оучи уже прекратили преследование и изо всех сил мчались прочь от стен. Кто-то успел послать пулю вдогонку… Но большого урона эти выстрелы уже не нанесли.

Зато нанес Арита. По команде его ротавачан копейные роты развернулись и, даже не формируя строй, ринулись на замешкавшихся самураев. Было тех немного, они совершенно не оказали сопротивления — и это стало избиением. Всадники Ариты уже рвались добивать остальную конницу Оучи… но их лошади сильно устали от недавней гонки. А со стен замка настойчиво трубили отход.

Непобежденные роты спокойно вошли в восточные ворота, теперь их никто даже не пытался атаковать.

— Неплохо, — кивал Ли Сунмон, слушая отчеты командиров. — Менее сотни убитых и раненых против почти полутысячи их потерь. Надеюсь, генерал войска Оучи сделает выводы после этого.

Неизвестный генерал сделал выводы. И не те, на которые надеялись обороняющиеся. Неудачная стычка помогла ему окончательно понять, что у защитников замка нет пушек. Ведь не использовать их в этой ситуации было бы верхом глупости.

Генерал решил правильно, ибо три имеющиеся мортиры в обороне крепости были малоэффективны. Во-первых, их трудно двигать даже влево-вправо, а уж перемещать по замку — на такое могло уйти полдня. Большие ядра несли огромные разрушения, но на небольшой дистанции. А еще они не рикошетили. В общем, ядра мортиры хорошо ломали стены, но плохо убивали людей. С картечью еще хуже — запущенная вверх, она потом просыпалась на врагов обычным «дождем» из камней и кусков металла…

Так что в лагере Оучи решили совершенно правильно: замок можно штурмовать.

Забавно, но, первым делом, на следующее утро враги выволокли на взгорок четыре захваченные пушки. Лафетов у них не было (видимо, поломали в битве под Хикосаном), так что просто насыпали кучки земли и уложили орудия на них.

— Они что, собираются стрелять? — изумился Ли Сунмон.

По счастью, пушки молчали. То ли Оучи хотели так припугнуть обороняющихся, то ли — похвастаться. И не только пушками. За почти три дня «сидения» на месте ниппонцы наделали кучу лестниц, огромных деревянных щитов, даже подвижных дощатых навесов для защиты от стрел. Группы самураев, перемещая перед собой дощатые стены щитов, медленно продвигались вперед — искали ловушки, вкопанные колья, рассыпанные шипы. А следом, двигалась… какая-то необъятная масса непонятно чего. Вернее, ясно было, что это люди… Но выглядели они странно: сотни и сотни людей несли над головами связки веток, корзины или чем-то набитые мешки, некоторые просто тащили камни. Добравшись через длительное время до валов, эти люди стали выбегать из-под защиты щитов и засыпать рвы разным хламом.

И вот здесь защитники, наконец, ответили! Естественно, что нападающие, даже несмотря на численное превосходство, не могли засыпать ВЕСЬ ров. Они выбрали несколько участков — на западе, юге и востоке замка, куда и устремились колонны с хламом. Ли Сунмон предусмотрительно расставил своих лучников именно там. И теперь те начали бить врагов практически в упор. К огромному сожалению, среди носильщиков далеко не все оказались бойцами войска Оучи, нередко это была их обслуга или даже захваченные в плен местные крестьяне. Но лучники били всех — от этого зависела судьба замка.

Битва за рвы длилась долго. В ямы скидывали даже тела убитых. Медленно, но верно насыпи росли. Росли до тех пор, пока командиры Оучи не решили, что высота насыпей стала достаточной…

И начался штурм!