Попаданец в Рой. Том Ⅵ

Глава 103

Один глинотел остался наблюдать за городом на крыше столичного дворца. Фёдор не нашёл целесообразным выделять бойцов, чтобы эвакуировать его оттуда, пробиваясь через воздушную оборону из хищных птиц и лучников. В конце-концов, этот насекомыш мог и сам выбраться из поселения, применив собственные способности. Но мыслительный центр принял решение подождать. Подождать и понаблюдать…

После ухода войска суета на улицах не прекратилась. Горожане устроили массовые гуляния, по всей видимости, отмечая начало военного похода. Женщины и мужчины всех возрастов собирались в группы в разных частях западного района. Появились музыканты наряженные в маски трёхрогих коз, с духовыми и струнными инструментами. Отовсюду заструилась разнообразная, весёлая, энергичная музыка. Из домов начали выносить бочки и подносы с едой и питьём. В нескольких точках города, где позволяло пространство, разводили огромные костры. Гуманоиды постепенно вливались в увеселительные мероприятия под открытым небом: ели, выпивали и пускались в пляс.

При этом во дворе многоэтажного поместья была необычайная тишина. Процессия с каретой убралась сразу за всадниками. Король, граф, помещик или по местному дэй сопроводил своих командиров, но в дорогу с ними не отправился и назад в большой дом не вернулся. Пара стражников у ворот сидела на скамьях со скучающим видом. Пока все гуляли, им приходилось сохранять трезвость и бдительность.

Ароматы бокатианских блюд смешивались с вонью козьего навоза и гниющих трупов, болтающихся под воздушным мостом, и в виде вот такого колоритного коктейля достигали органов обоняния глинотела.

А между тем жители правобережья, кроме музыкальной программы и банкета, организовывали различные игрища. Переползая с одного ската крыши на другой, шпион Роя мог увидеть некоторые из них.

Началось всё с забавы возле открытого огня. Разнородная толпа окружила буйное пламя, бьющее в небо пышным столбом. По кромке столпотворения появились дудочники в масках, которые своими мотивами задавали настроение всему действу. К костру вышли обычные мужчины, ведущие за поводки по одной козе каждый — всего около дюжины пар гуманоид/животное. У парнокопытных на шеях позвякивали дребезжащие колокольчики. Пастухи с животинкой принялись вереницей, один за другим бродить вокруг полыхающей кучи дров. В стороне от них, на довольно значительном удалении поставили гуманоида с завязанными глазами. Ослеплённому бокату подовали в руки древки, издалека похожие на метательные дротики. Но как выяснилось в дальнейшем, на этих палках не было острых наконечников. Ослеплённый бросался тупыми прутьями в собратьев с козами, словно копьями. Как понял Фёдор метальщику приходилось оритентироваться лишь на слух, то есть на звон колокольчиков. Пастухи могли ненадолго останавливаться или уворачиваться, но им нельзя было отпускать поводок с козой и приходилось постоянно ходить вокруг костра.

Когда метальщик не попал с пятой попытки, к нему поставили ещё двоих ослеплённых и вся троица попробовала подстрелить коз ещё пяток раз. В итоге, та пара, по которой попадали (не важно попали по козе или по её пастуху) отдавала своё животное на поживу толпе. Парнокопытное убивали, потрошили и жарили на том самом огне, после чего раздавали готовое мясо всем желающим. Подобных игр по всему району устроили несколько, и на каждом костре приготовили где-то по пять-шесть коз.

К моменту когда открытое пламя на улицах догорело и всех животных сожрали, время было уже после полудня. Многие мужчины успели добротно захмелеть, так что начали появляться забавы поэкстремальней. Самыми популярными развлечениями тут же стали стрельба из лука и метание ножей. Играли на деньги или на еду. Все участники скидывались, а стрелок с наилучшим результатом забирал весь банк. В качестве мишеней использовались поленья, фрукты, овощи или живые курицы. В последнем случае поражение цели происходило обязательно только в движении.

На одной улице кутёжники решили побороться в перетягивании каната. Для пущей страсти по центру навалили кучу зловонного кала, в которую угодит проигравшая сторона.

Где-то уже организовали петушиные бои. Для детворы были игры попроще — ребятне разрешили поноситься за убегающей курицей. Для самых пьяных и отважных устроили целый рыцарский турнир, только без копий, сёдел и доспехов.

Двое лихачей садилось на ездовых баранов без какой-либо сбруи. Затем животных разными способами дразнили и выводили из себя. В конце пару разозлённых козерогов направляли друг на друга. Взбешённые самцы ввязывались в состязание по бараньим правилам, в котором они раз за разом жёстко сталкивались лбами и расходились, чтобы снова столкнуться. Так вот проигрывал тот всадник, который первым терял сознание или слетал с мохнатой спины. Надо ли говорить, что зачастую одно сопровождало другое. Желающих поучаствовать находилось не много, и за данным шоу наблюдали с особым интересом.

К вечеру торжество скатилось до такой вульгарщины, что на площадях начались массовые потасовки, стенка на стенку, а в узких переулках можно было увидеть силуэты сношающихся бокатов. Групповое пение и громкий насыщенный хохот смешались с руганью, истошными криками и плачем детей. Переползая на соседний скат, глинотел внезапно обнаружил, что в одну из черепиц на крыше дворца вонзилась стрела, пущенная неизвестно откуда. Где-то за домами в шум и гам вплёлся горестный вой женщины. Когда в ту область побежали трезвые стражники, Фёдор понял, что по всей видимости, не обошлось без поножовщины.

«Да здесь у каждого второго холодное оружие при себе, так что не удивительно.» — подумал на этот счёт мыслительный центр.

На закате, когда на востоке солдаты местного правителя готовилась к самой кошмарной ночи в своей жизни, в столице, сам царёк явился к парадному входу своего монументального жилища. Судя по его состоянию, весь день он провёл с празднующим народом. В стельку пьяный дэй едва волочил ноги, безвольно покачивая головой, словно игрушка болванчик. На роскошном наряде виднелось влажное пятно, протянувшееся от шеи до пояса. В одной болтающейся руке он держал большую кружку, из которой капало на землю, в другой сжимал рассыпавшийся цветочный венок. Такие носили на локтях некоторые музыканты в масках, а ещё женщины.

Невменяемого короля сопровождало трое мужчин, твёрдо шагающих у него за спиной и порывающихся ловить хозяина всякий раз, когда тот терял равновесие и почти падал.

Стража отворила одну створку ворот, а потом бравурно провозгласила, ударив себя правым кулаком в грудь.

— Глава Дэй Пюрата!!!

Дэй Пюрата ответил им вялым взмахом кружкой, из которой при этом окончательно вылилось всё содержимое. Невнятной походкой он направился к проходу в главную постройку дворцового комплекса. Прежде чем дойти до большой барельефной двери, правитель остановился перед шеренгой повешенных с табличками и немного поговорил с ними о чём-то. Пару раз упав на колени перед высоким деревом с белой корой, он кое-как добрался до ступенек, а дальше уже пополз на четвереньках. Один из охранников предложил государю подставить своё плечо и помочь, но тот наотрез отказался и похоже приказал к нему вообще не прикасаться.

С приходом темноты празднество на улицах быстро сошло на нет. При свете масляных ламп и лучин особо не повеселишься, да и в потёмках с большей лёгкостью находилось место злому умыслу. Так что вдоволь нагулявшиеся за день горожане предпочли не испытывать судьбу и разойтись по домам. Заглохла музыка, затихли танцы. Тёмная ночь вступила в свои права. На востоке стартовала жестокая, тщательно спланированная бойня.

В окнах закрытых ставнями зажглись домашние огни. Лазутчик Роя обратил внимание, что свет загорелся и в знакомом проёме королевских покоев. Том самом, откуда другой братец жук стащил два драгоценных украшения.

Глинотел получил приказ спуститься к этому окну и заглянуть в него. Всё равно других занятий для данного слуги не было.

По вертикальной стене из сруба насекомыш добрался к верхнему откосу и сунул голову в проём. Внутри всё оказалось на своих местах. Стенд с мечами, комод с тарелками, ковры на полу и на стенах, картины знатных бокатов, камин в другом конце помещения, несколько столов и огромное ложе посредине. Но в отличии от прошлого раза, роскошные покои освещались лишь тремя горящими свечами в настольном серебряном подсвечнике. Стеклянное блюдце на высокой ножке, в котором ещё недавно хранились личные ювелирные изделия дэя, исчезло. От просторной высокой кровати доносился громкий храп. Дрыхнущий пьянчуга рьяно трубил во все свои четыре широкие ноздри. Приглядевшись, глинотел различил в полутьме силуэт гуманоида на мягенькой перине. Тот лежал на спине, раскинув руки в стороны.

Внезапно, за входной дверью покоев послышался тихий разговор двух мужчин. Один из голосов походил на тембр охранника, довёдшего правителя до дворца. Стоя под створкой, парочка болтала о чём-то шёпотом и внутрь не заходила.

Фёдор немного понаблюдал за обстановкой в королевской обители, а потом подумал, что пора бы возвращаться на крышу. По сравнению с резнёй происходящей на востоке, здесь всё было тихо, спокойно и оттого скучно. Крепко спящий глава фракции и не подозревал, насколько жестоко сейчас насекомые обходились с его дружинной. У братьев глинотела занятие было гораздо интересней. В темноте они охотились на баранов и беспрепятственно душили их одного за другим.

Притворщик убрал глаза от проёма и развернулся головой вверх. Впереди раскинулось прекрасное звёздное небо. Жучок перелез через пару поленьев и вдруг остановился.

«Ах-х… Почему мы должны отказывать себе в таком?» — мысленно говорил сам с собой коллективный разум — «Есть хоть одна причина не сделать это? Ну да, если лазутчик провалиться, может появится ещё больше проблем. Но ведь мы уже стоим на краю пропасти. Месяцем позже, месяцем раньше, какая разница, когда выкладывать все карты на стол? Кто не рискует, тот не пьёт шампанского… С тех пор, как я попал в это тело, моя судьба идти по стезе борьбы. И да, не мы первые начал эту войну. С жуколовами другой вопрос, но ты… Ты был вынужден откликнуться на зов, я понимаю. Похоже таков исход был для нас неизбежен… Я не знаю, что мы такое… Но я знаю, что наша природа это рок для всего сущего. В конце-концов, моя вторая половина уничтожит всё до чего сумеет дотянуться.»

Глинотел вернулся к окну и вновь в него заглянул. Крохотные язычки пламени на свечах подрагивали от залетающего с улицы сквозняка.

«Ты отправил армию на наши земли. Когда мы окончательно её разгромим, твои солдаты побегут, в надежде спасти свои жизни. Некоторые из них сумеют добраться к столице, падут к твоим ногам и начнут жаловаться на свою тяжкую судьбу. Начнут рассказывать тебе всё, что они увидели собственными глазами… Зачем нам такое? Зачем нам разозлённый правитель подчиняющийся рхановцам. Такой сосед семье точно не нужен… Просто уберём эту фигуру с доски и посмотрим, что будет.»

Жук-имитатор получил задание проникнуть в покои и убить спящего дэя.

Стараясь издавать минимум звуков, притворщик спустился на подоконник и перелез во внутреннее пространство дворца. Стражники разговаривающие за дверью напрягали. Каждый шорох в большой комнате должен был быть им хорошо слышен. А если агента возьмут при исполнении, то руководство Щитти Хагорн тут же догадается, что в воровстве кольца и амулета следует винить насекомых. Да и слух об угрозе влиятельным бокатам со стороны разумных жуков, это совсем не то, чего жаждал добиться перерожденец. В общем, сработать требовалось чисто и не оставить ни одной улики указывающей на принадлежность исполнителя к Рою. Именно поэтому риск был запредельный, и Фёдор не имел ни малейшего права на ошибку.

Медленно переставляя лапы, слуга непрерывно осматривал пространство вокруг себя и держал в голове минимум три варианта, как можно в любой момент скрыться из виду. Стать плоским и слиться с узором ковра; спрятаться за ножку стола и принять ту же форму — в темноте никто не обратит внимание на небольшое утолщение деревянной детали; закатиться под кровать; залезть в шкаф через приоткрытую дверцу.

В чрезвычайном напряжении глинотел, в течении пяти минут добрался от внешней стены к противоположной. Там он смог немного расслабиться, ведь зажался в относительно безопасное место между ложем и высоким ларём. Тихое бормотание стражников, стоящих всего в нескольких метрах не прекращалось, как и храп пьяного гуманоида.

Фёдор призадумался, как правильно было бы действовать дальше. Кратчайший путь к цели пролегал через свисающую простынь. Но если карабкаться по ней, высока вероятность, что храпун что-то ощутит через сон.

«Я так понимаю дэй в основном спит один, а не с кем-то.» — рассуждал Фёдор — «Значит он будет чуток к любым воздействиям на кровать, не связанным с его собственными движениями.»

Следующий кратчайший путь пролегал через ножку кровати. Насекомыш прикоснулся к ней когтистыми лапками. Древесина показалась ему очень гладкой и хорошо отполированной. Цепляться за такую будет сложно.

Оставался последний вариант, и лазутчик не повременил воспользоваться им. Имитатор полез на стену из досок и вскоре оказался между громадной картиной и резным изголовьем королевского лежбища. Мыслительный центр подумал, что можно забраться на спинку кровати, и по ней спуститься прямо к голове жертвы. Не спеша, жучок потянулся конечностями вбок. Пара движений и вот он уже доставал лапками до рельефной деревянной опоры…

Как вдруг за стеной, на которой висел слуга зазвучали громкие тяжёлые шаги. Кто-то шёл по коридору прямо напротив опочивальни.

Голоса стражников затихли, а вместе с этим выросло и напряжение испытываемое убийцей на задании.

«Хоть бы пронесло, хоть бы пронесло…» — мысленно повторял Фёдор.

Незнакомец с уверенной походкой прошёлся мимо и остановился как раз где-то рядом с дверью. Начался негромкий диалог с охраной, в котором появился третий голос.

Внезапно раздались жёсткие удары в дверную створку! От такого поворота у перерожденца сердце провалилось в лапки. Храп дэя резко стих.

Прошла пара секунд, но мужчина на кровати до конца не пробудился. И тут зазвучали слова, произносимые тем самым третьим голосом. Через дверь он обратился к правителю, сказав «Дэй Пюрата…», а затем проговорил ещё что-то, непонятное.

Пьянчуга прекратил грохотать ноздрями, и всё же полностью в сознание не пришёл. Пробормотав нечто бессвязное, больше похожее на кряхтение, бокат во влажной верхней одежде мотнул головой.

Прошло ещё несколько секунд и дитя Роя услыхало скрежет ключа вставляемого в замочную скважину.

«Ну приехали…» — подумал перерожденец.

Заскрипела открываемая створка. Тяжёлые шаги вошли в помещение и стали чуть менее раскатистые, когда достигли толстого мехового ковра. Неизвестная личность подошла к кровати и постояла перед ней секунд десять. В тот момент глинотел толщиной в один сантиметр находился зажатый между изголовьем и стеной.

Дальше пришелец направился к окну и очень скоро слуга услышал, как проём закрывается ставнем и подпирается засовом.

«Чёрт. Путь отхода перекрыли…» — осознал мыслительный центр — «Придётся прятаться в комнате, покуда окно опять не откроют.»

Затем в покоях стало совсем темно. Судя по звуковому сопровождению этого события, незнакомец затушил свечи. Только потом шаги направились на выход. Створка скрипуче захлопнулась, а ключ вновь провернул механизм. Третья личность убралась прочь, и уже через две минуты обстановка вернулась к тому же состоянию, в котором она была до неожиданного визита. Дэй захрапел, а стражники возобновили незатейливый разговор. Фёдор малость расслабился, но осадочек остался. Хорошо, что он начал прятаться, как только зазвучали шаги в коридоре, иначе мог бы не успеть сделать всё достаточно тихо.

Выждав на всякий случай определённое время, имитатор зашевелился, выполз вверх и выглянул из-за спинки кровати. Помещение представшее взору было погружено в полную темноту. К счастью, ориентируясь по храпу, шпион всё ещё мог определить точное расположение головы цели. Насекомыш начал медленно растягиваться, стекая вниз. В какой-то момент он ощутил, что дотянулся до подушки. Когти всё ещё держались за верхушку изголовья, а мышечный мешок постепенно переносил вес на точку где-то в двадцати сантиметрах от виска гуманоида. Когда притворщик почувствовал, что опора под ним достаточно надёжна, то окончательно отпустил резное быльце. И хоть слуга двигался очень плавно и поступательно, бокат всё же заметил появление рядом некоего объекта отягощяющего подушку. Он перестал храпеть и мотнул головой.

Фёдор замер, испытывая сильный страх. Наступил самый ответственный момент, когда до свершения задуманного оставалось всего ничего. В прежней жизни парнишка не мог и представить, что когда-нибудь поработает ассасином. Сейчас он не шевелил даже глазами, ожидая, пока затуманенный разум жертвы поглубже провалится в сон.

Судя по дыханию, рот властителя лесного королевства был раскрыт.

«Вот и всё. Не помогли тебе твои деньги, влияние и связи.» — подумала королева.

Выждав удобный момент, глинотел начал затекать между открытых губ гуманоида. Зазор был где-то пол сантиметра, но жук всё равно постарался максимально отсрочить первое соприкосновение с ротовой полостью. Тут было важно действовать быстро и в то же время не слишком резко, чтобы пробуждение пьяницы произошло как можно позже.

Рот мужчины полностью заполнился и насекомое устремилось в горло. Зубы дэя тут же попытались сомкнуться и не смогли. Землевладелец закашлял и стал быстро приходить в себя. Убийца переключился с осторожности и неторопливости на резкость и грубую силу. Пока бокат очнулся от сновидения, слуга Роя уже на восемьдесят процентов находился внутри него.

Пальцы повелителя судорожно вцепились в краешек жука торчащий из рта. Впиваясь в твёрдые мышцы ногтями, гуманоид всеми силами пытался вытащить душителя просачивающегося в пищевод. Пьяный дурман отступил, уступая место остервенелой панике. Торс взмыл с постели, принимая вертикальное положение. Это нисколечки не помогло и разум начал лихорадочно искать другое решение. Пара жёстких ударов кулаком в стену должны были переполошить стражу. В ответ на это, створка входной двери задребезжала, но не открылась. Взволнованные голоса охранников что-то проговорили, скорей всего о том, что у них нет ключа.

Пьяный организм плохо держал равновесие, поэтому государь попавший в затруднительное положение попросту грохнулся с кровати на пол. Дышать ему было уже тяжело. Проклятое создание удивительно скользко просочилось между зубов, пытавшихся укусом удержать его на месте. Кряхтение задыхающегося хозяина мотивировало ещё громче и рьянее нервничать стражника за дверью. Судя по жёстким ударам в створку, замок начали пытаться вынести ногой или плечом.

Перемещающийся на четвереньках дэй метался из стороны в сторону и елозил ладонями по всем поверхностям, что попадали под руку. Где-то здесь должен был лежать его собственный ключ. Темнота и память стёртая алкоголем сыграли злую шутку…

Раньше чем бойкий воин пробил створку, появился кто-то имевший возможность отпереть дверь. На шум сбежалось немало обитателей дворца и многие из них гурьбой влетели в помещение. Там они застали неподвижное тело своего господина, валяющееся на животе. Кто-то перевернул его на спину и в тот же миг помещение наполнилось встревоженными возгласами, как мужскими, так и женскими.

Притворщик сидел глубоко в пищеводе, в районе грудной клетки, и передавливал дыхательные пути. По истечению пяти минут, он прекратил оказывать давление, ведь объект абсолютно гарантировано был мёртв. Хорошо слышимое и даже ощущаемое внутри торса сердце не билось. Жучок залез поглубже и остановился где-то перед желудком. Дальнейшее погружение ограничивала среда с повышенной кислотностью. Насекомьему ассасину не хотелось обжечься желудочными соками, если говорить проще.

Тело дэя подняли за руки и ноги и вернули на лежбище. До самого утра, вокруг него непрерывно происходила какая-то суета. До резидента Роя внутри трупа доносились приглушённые горестный плач, гневные проклятия, спокойное шептание и много-много разговоров. Дверь постоянно открывалась, захлопывалась и неизменно мерзко скрипела. Кто-то что-то выносил, заносил, переставлял, звенел сталью, гремел деревом, касался к мертвецу или что-то к нему проговаривал. Складывалось впечатление, что за ночь половину города сводили посмотреть на дохлого царя. Глинотелу приходилось всё это терпеть и надеяться, что никто не додумается устроить вскрытие.

Наступило утро, а бездыханное тело с жуком в чреве продолжало лежать на кровати. Рядом с ним постоянно кто-то находился, так что лазутчик не мог и на полсекунды выглянуть наружу.

«Когда же теперь моё дитя освободиться от бремени нахождения в обители врага?» — подумала мать — «Вылазить обратно слишком рискованно. Придётся ему сидеть в трупе до упора, покуда не захоронят или чего ещё… Если местные погребают знатных мертвецов в пламени, то убийце суждено будет погибнуть с жертвой, и ничего с этим не поделаешь… Надеюсь мы внесём немного хаоса в ряды вражеской группировки этим ходом. Обезглавленное государство не будет заботиться о проблемах на окраине…»