Помещик 4

Глава 10

Больше всего я люблю смотреть на мои первые приобретения для нашего коровника, сделанные в Бутырках. Скоро этих телочек тоже можно будет начинать крыть и пока мы не решили подпускать к ним Кудряша или еще придется немного подождать пока наши молодые бычки тоже начнут работать. Наш основной производитель на их фоне пока еще кажется вообще гигантом, хотя эти телочки на мой взгляд внешне эталон.

Остальное на скотном дворе тоже радует. Поголовье свиней пока конечно не достаточное, но свиноматки отобраны самые лучшие из пока доступных и уже по сути начата племенная работа.

Тут конечно я вне конкуренции и много раз добрым словом вспоминал тех, кто в своё время попил у меня крови требуя зачастую от нас, строителей, невозможного. Но как же это помогает мне сейчас!

К моему удивлению проведенного в свое время мною чуть ли на набегу краткого курса селекционной работы в птицеводстве оказалось достаточно и на птичнике она ведется, без всяких натяжек, самая что ни наесть настоящая. Если так дело пойдет и дальше, то через пару лет можно будет сказать, что у нас получены уже первые результаты в выведении бройлерных пород птицы, в первую очередь кур и индеек.

Глядя на то как идут дела во всех наших предприятиях, я каждый раз не устаю удивляться получаемым результатам и объяснений этому у меня целых два.

Первое: наши люди работают на себя, а не только на своего хозяина и от результатов этого труда напрямую зависит их благополучие. Это одна сторона медали.

Другой является моё отношение к крестьянам. И вполне возможно это второе даже самое главное, потому что на самом деле из него проистекает первое, а не наоборот. В итоге мы имеем поразительные результаты в любых моих начинаниях.

Со скотного двора я вышел в великолепнейшем настроении и напевая что-то бравурное, отправился проверять беконный и молочный цеха.

Настя мой инспекторский пыл немного притушила, попросту ни куда особо не пустив. Я посмотрел со стороны как у неё люди работают с молоком и всё.

Услышав в ответ на моё высказанное желание пройтись по цеху её тихое, но решительное «Нет», я в первый момент подумал, что ослышался, а когда до меня дошло, что она сказала, то удивленно окинул её взором с ног до головы. Настя похоже сама от себя такой прыти не ожидала, побледнела и сжалась в комочек.

Несколько минут я молча смотрел на неё как будто первый раз видел. А потом рассмеялся.

— Как твоего батюшку звали? — такого вопроса она явно не ожидала и ответила неуверенно и дрожащим голосом.

— Иваном кликали.

— Молодец, Анастасия Ивановна, определенно молодец. Одобряю. Но смотри, — я покачал головой, погрозил большим пальцем и развернувшись, направился к Серафиму.

В беконном цеху тоже было на что посмотреть. Не меньше двадцати различных видов. Конечно по большому счету не всякий продукт сделанный по этой технологии является беконом, но мы все равно называем его говяжьим, куриным и индюшиным. И все это имеет очень шикарный вид и потрясающе изумительный вкус, позволяющий угодить любому.

Так что совершенно не удивительно, что у Саввы все это вместе с молочкой идет в лёт и каждый день бешенные выручки. Первое время некоторые его собратья по цеху посмеивались, считая, что из нашей затеи ничего не выйдет и в глаза называли её баловством. Но сейчас думаю все они локти кусают и завидуют Савве.

Еще бы не кусать и не завидовать. Ходовой товар привозят тебе прямо на рынок. Продается всё и всегда под ноль. Выручки, а соответственно и зарплата у Саввы такие, что некоторым такие прибыли и не снились. Не торговля, а мечта.

Нашлись умники, что забрасывали удочки, не желаю ли я нанять еще кого-нибудь. Правда подкатывали к Вильяму, а не ко мне. Господин Тэтчер в ответ подкатывал глаза и пожимал плечами. Он знал, что я не собираюсь пока это делать, Савва вполне меня устраивает с любой стороны.

Обрезков после «окультуривания» кусков бекона много, они внешне вполне достойно смотрятся и идут на господские столы, офицерские и инженерные, конечно работников цеха, шахтерские и всех остальных наших крестьян и работников.

И все наши люди знают его вкус и очень многие, как и я, по утрам предпочитают яичницу с ним и чай с бутербродом всему другому. Кстати кому хочется лопать его больше других, то пожалуйста, покупайте напрямую у производителя. Это дешевле чем на рынке, разница как раз транспортные расходы.

Всё это же такая вкуснота: кусок запашистого черного хлеба с маслом и кусочком бекона сверху. А когда еще и чай будет с сахаром, то вообще за уши от стола не оттащишь.

Сидор в этом году посадил две опытных десятины сахарной свеклы. Её семена привезли из Варшавы в последние дни сева. В этом году задача самая скромная: научиться её возделывать и в первом приближении понять, как получать сахар. Если всё сложится, то один из следующих строительных объектов будет сахарный завод. По крайней мере Силантий уже землю в этом направлении роет.

До полуночи мы с Анной читали последние привезенную нам литературу, делая выписки самого важного и главного. Уставшая супруга уже давно спала, а я все читал и читал, продолжая делать выписки.

Спать мне совершенно не хотелось, даже появился какой-то спортивный азарт: сколько я за один присест перелопачу этих журналов, газет и книг.

Если бы не яти, но процесс наверняка шел бы быстрее, но я почти сразу же понял, что эта еще не совсем привычная орфография и не всегда понятные выражения на самом деле способствуют лучшему пониманию прочитанного. Ведь мне иногда приходится останавливаться и вдумчиво разбираться в прочитанном, чтобы просто понять смысл.

Конечно говорить, что всё прочитанное того стоить не приходится. Есть откровенный бред и чушь, которые я сразу же отметаю чтобы не тратить на это драгоценное время. Быстро, действительно по диагонали, просматриваю то, что для меня прописные истины. А вот процентов двадцать пять вдумчиво, разбираюсь и делаю выписки.

Выписки Анны я тоже быстро просмотрел и использовал, сократив их для себя примерно на половину.

Уже утром я начал ждать возвращения Ефима и не сильно ошибся: почти ровно в полдень пятеро уставших и запыленных верховых въехали во двор нашей усадьбы в Сосновке.

Набежавший народ перехватил поводья и поймал падающих из седел двух незнакомых мужчин, сербам помогли это сделать, а железный Ефим спрыгнул на землю так, как будто и не проскакал за полтора суток почти триста верст.

— Александр Георгиевич, пришлось еще одного господина взять с собой, ну никак Афанасий Гаврилыч не соглашался ехать один.

— И кто этот довесок? — с интересом спросил я.

— Вместе говорит в Европах науки осваивали, а здесь тоже не нужен.

Я подошел к двум приехавшим господам и представился:

— Александр Георгиевич Нестеров, местный помещик. Господа, — я показал на своих посланцев, — ездили в Первопрестольную по моему поручению.

Приехавшие немного покачивались, но на ногах стояли уверенно и выслушав меня, заулыбались.

Они были примерно одного возраста и чем-то похожи: открытые чисто выбритые лица, коротко стриженые темно-русые волосы и спокойные пытливые взоры широко открытых карих глаз.

У стоявшего немного впереди и чисто внешне выглядевшего по старше на левой кисти был старый шрам. Он мне сразу же напомнил такой же у моего отца в том покинутом времени, полученный им в молодые годы. У него в руках взорвалось что-то нехорошее, когда во время службы сапером, участвовал в разминировании наследия Третьего Рейха.

«Наверняка он и есть Павлов», — подумал я и не ошибся.

— Афанасий Гаврилович Павлов, — гость со шрамом на руке представился с легким поклоном головы. — Химик и агроном.

— Петр Сергеевич Лукин, ветеринар и… — его товарищ запнулся, подбирая слово.

— Вашу вторую специальность, наверное, скорее всего можно и нужно назвать зоотехник, — пришел я ему на помощь. — Кто Афанасий Гаврилович я знаю, а вы? По фамилии можно предположить, например, ваше родство с Петром Илларионовичем Лукиным.

— Ваше предположение совершенно правильное. Я его родственник и крестник. Петр Илларионович полностью на свои средства выучил меня здесь в России и оплатил мою командировку в Европу. Мы с Афанасием последние полгода вместе набирались уму-разуму в Эльзасе у господина Буссенго. Вместе вернулись и… — он развел руками. — Я хотя бы никому не должен за учебу и командировку.

— А разве переданной мною суммы не хватило, чтобы заплатить долг Афанасия Гавриловича? — недоуменно спросил я.

— Хватило, — смутившись ответил Павлов.

Я был почти уверен, что мои посланцы вернутся сегодня и распорядился приготовить баню. Лучше средства для снятия усталости на мой взгляд просто не существует. И пока мы разговаривали Федор уже подал мне знак, что всё готово.

— Ну тогда будем этот гнилой вопрос считать решенным. И предлагаю вам, господа, посетить нашу баню. Гарантирую, что выйдите из неё как новенькие. Федор, забирай господ.

Услышав мои последние слова, Ефим усмехнулся, когда наши гости пошли следом за Федором.

— Эти господа, Александр Георгиевич, не сегодня завтра по миру пошли бы. В голь перекатную уже превратились, все распродали кроме своих книг, — Ефим показал на одну из свободных лошадей навьюченную большими зашитыми мешками. — Четыре мешка одних книг и тетрадей. Весь гардероп на них, нет ни одной сменной сорочки. Они уже продали всё что было. Еще бы пара дней и быть беде.

— А в чем же проблема была. Непонятно. Неужели никакого дела найти не могли? — удивился я.

— Так в долге все дело было. К ним приставили даже квартального, чтобы не скрылись.

— А второй разве тоже должен был? — удивился я еще больше. Вроде бы Лукин сказал, что у него долгов не было.

— Так кто же таких голодранцев слушает? Плохо у них дело было, добром не кончилось бы, — Ефим неожиданно хитро улыбнулся, и я решил задать ему наводящий вопрос, чтобы ускорить это интереснейшее повествование.

— И как же ты с этим делом разобрался, тебя же выслушали и всё решилось?

— Нет, Александр Георгиевич, я бы там сам ничего не решил. Меня и самого чуть не забрали. Я когда понял, чем дело пахнет, послал Душана к Евдокии Семеновне. Она приехала тут же, её имение недалеко, считай сразу же за городской заставой. Да еще и не одна приехала. С ней приехал её друг Дмитрий Васильевич, очень серьёзный дяденька. К их приезду как раз появилось полицейское начальство, чин какой-то аж от самого городского полицеймейстера и начальство из университета.

А у Ефима оказывается талант. Всю эту историю он рассказывает так, что я живо представляю, как всё происходило. Даже не понятно, как у него это получается, вроде бы говорит обычные слова, а получается очень образно.

— Я уж грешным делом стал подумывать, что всё это плохо кончится и я крупно подвел вас. Это меня волновало больше всего и тут вдруг появляются Дмитрий Васильевич и Евдокия Семеновна. Полицейский чин даже затрясся, увидев его. А он как зашел, оглядев всех и всё вокруг и аж позеленел и как-то по-змеиному спрашивает, что тут происходит? Эти стоят молча и трясутся. У наших господ тоже слов не нашлось, а решил помолчать, очень мне интересно стало чем всё кончится. Дмитрий Васильевич берет у меня письмо, читает его и отдает Афанасию Гавриловичу. Тот быстро читает письмо и что-то тихо товарищу, как-то странно одними губами, а потом громко так мы — принимаем предложение господина Нестерова и готовы ехать к нему сию минуту. Дмитрий Васильевич тут же говорит мне, Ефим, голубчик, езжайте с господами к Александру Георгиевичу. А я тут решу все вопросы и пришлю человека со всеми нужными бумагами, что у господ Павлова и Лукина нет ни перед кем не исполненных обязательств. Деньги Александра Георгиевича отдай Евдокии Семеновне. Господа ученые тут же подхватили свои тюки, и мы сразу же уехали.

— Значит моя теща со своим другом подстраховали вас. Это собственно не важно. Дело сделано и это самое главное.

Господа ученые из бани вернулись как новенькие. Была правда небольшая, но неожиданная проблема, которую пришлось решать в пожарном порядке. У них действительно весь гардероб состоял из того, что было на них.

Пришлось предпринять экстраординарные усилия и с миру по нитке одевать их для начала просто в чистую и свежую одежду. Из-за этого немного задержался обед и соответственно все беседы после него.

Бесед собственно было две. Одна с господином начинающим агрохимиком в главной роли, другая с его товарищем ветеринаром и зоотехником.

Еще во время обеда состоялся обмен мнениями и все с нетерпением ждали момента, когда со столов будут убраны столовые приборы и можно будет на них разложить книги, всякие рисунки и схемы.

Анна чувствовала себя еще хуже, чем вчера и сразу же ушла отдыхать, а мы всемером, к нам присоединились еще и сербы, остались в столовой.

Афанасий Гаврилович действительно был в курсе всех фактических достижений европейской российской науках. Надо сказать, что здесь мы однозначно плетемся в хвосте научно-технического прогресса. Наш товарищ конечно сумел совершить настоящий научный подвиг и был в курсе всех достижений мировой науки и технике, но этого на самом деле недостаточно. Его знания преимущественно чисто теоретические и их надо еще проверить на практике.

У меня тоже есть знания в этой области, и они даже кое в чем более глубокие, например, о влиянии калийных солей и где надо копать, чтобы их получить. Это пока реально во всем мире знаю только я. Но в любом случае все, абсолютно все знания надо зафиксировать на бумаге, затем систематизировать и расписать как мы их проверим.

А это время, деньги, оборудование лаборатории, подбор или подготовка персонала и только после этого проведение экспериментов, подтверждающих имеющиеся у нас знания. И никак обогнать того же Лоуза не получится. Так что приоритет останется за ним.

Я собственно к этому не стремлюсь. Достаточно будет того, что первые результаты у нас будут получены более-менее одновременно. Это позволит нашей России, не оглядываясь на англичан, параллельно с европейцами начать получать и широко применять минеральные удобрения, получив для этого отечественную привилегию.

Но пока мы в следующем сельхоз сезоне наведем окончательный порядок в наших хозяйствах, устраним все недостатки, которые уже углядели господа-агрономы, а их оказалось не так уж и мало.

Если успеем, то весной внесем в землю перуанское гуано, вся проблема, что его еще надо купить и привезти в нашу губернию. Вопрос о покупке в самом Перу я естественно не рассмотривая, а вот у господина Буссенго можно и попробовать.

На наших полях должна будет появиться костная мука. В передовых хозяйствах России она уже есть и используется по примеру английских фермеров. Но таких примеров в нашем Отечестве еще мало.

Про костную муку я подумал еще весной, когда вспомнил о ней. И вернувшись с Кавказа сразу же заказал кузнецу Василию костомолку, которая сначала будет работать на конной тяге, а потом и на пару.

Костей, особенно КРС, и у нас, и в округе, хватает. Есть конечно и скотомогильники, которые мы конечно трогать не будем. Но безобразий с этим делом еще хватает и когда кузнец сдал мне под ключ свою установку, то с сырьем проблемы не было.

К началу осенней вспашки её уже было заготовлено достаточно и рассчитав нормы внесения, я распорядился это делать. Не понятно почему в моей голове образовалась такая дырка, ведь это же была первая подкормка, используемая мною на даче. Но лучше поздно, чем никогда.

Вот в выполнении моего указания господа агрономы и углядели много недостатков. Перебора они ни где не углядели, а вот халатного внесения было предостаточно.

Сначала я рассвирепел и хотел тут же принять административные меры, но потом подумал и решил, что лучше подожду, а жизнь сама научит следующей осенью, когда все воочию увидят разницу.

Но на простом внесении костной муки мы решили в этом году не останавливаться. Была выбрана делянка с самой низкой урожайностью в этом году и туда будет внесена не просто костная мука, а обработанная серной кислотой. В результате должен получиться суперфосфат, самое настоящее минеральное удобрение. Его уже научился получать господин Лоус в своем поместье Ротамстед расположенном севернее Лондона.

Свои результаты он начнет публиковать через год, но я достоверно знаю, что на русский язык его первые публикации не были переведены. Я этот недостаток обязательно восполню, а о работах и достижениях Джона Лоуса наш господин агрохимик знает из уст тех, кто бывал на полях Лоуса.

Господа агрономы должны к Рождеству составить мне еще одну важнейшую программу — программу механизации нашего сельского хозяйства. Им в этом помогут господа ученые, которые сумели сделать бесценнейшую для нынешней России вещь: они собрали практически всю максимально доступную всеобъемлющую информацию о достижениях в сельском хозяйстве к началу весны 1841 года. И в том числе и в США.

Когда я это понял, то мне стали понятны чувства господ-революционеров, мечтающих снести наших Государей и иже с ними. Молодые люди, а для меня того из двадцать первого века, они реально именно таковыми и являются, по собственной инициативе, на чистейшей воды энтузиазме, делают совершенно бесценнейшую и крайне нужную для развития страны титаническую работу. И им за это следует тут же благодарность. И от кого? От светоча российской науки и образования: Московского университета.

В ваших услугах никто не нуждается и более того, на одного из них еще и вешают материальный долг: пять тысяч серебряных рублей.

Надо отдать должное господам ученым и их товарищам агрономам: хвост по ветру они держать умеют, обид на жизнь не держат и мгновенно ориентируются в изменениях различных ситуаций вокруг них.

И когда я заканчивая наши посиделки, хотел уже сказать, что на этом, господа, на сегодня всё, Петр Сергеевич Лукин, ветеринар и зоотехник, скромно покашлял и предложил:

— Не сочтите за наглость, Александр Георгиевич. Мы были в на ферме Бешельбронн Жана-Батиста Бусссенго в Эльзасе. Это первая в Европе и в мире ферма, где занимаются наукой и внедрением её достижений в сельское хозяйство. По слухам такие примерно мысли есть у господина Джона Лоуса в отношении его поместья в Ротамстед. Оно расположено для этого почти идеально, в нескольких милях севернее Лондона и по-моему мнению будет просто обречено на успех. Я хочу предложить вам, Александр Георгиевич, сделать тоже самое у нас в России, в ваших имениях.

— Я вас понял. Идея очень интересная, и мой ответ таков — я подумаю.