Пограничник. Том 2: Смертельный дозор

Глава 9

Малюга размахнулся и запустил палкой вверх, в крону ивы, чтобы сбить подсумок от противогаза. Палка ударила по его донцу, и подсумок пошатнулся на обломанном сучке, но не упал. Палка, забарабанив по толстым ветвям ивы, полетела обратно.

— Ай, сука! — Крикнул Малюга и отскочил, закрыв голову руками.

Палка же грохнулась прямо ему под ноги.

Нужно было взять след Наташи. Нарыв не рисковал нарядом, почему-то не хотел давать приказа, чтобы кто-то по темноте взобрался на дерево, за вещмешком. Вместо этого он некоторое время раздумывал над тем, чтобы дать Пальме понюхать банку от завтрака туриста. Вертел ее в руках, смотрел на свою собаку, ждавшую у его ног.

— Она, скорее всего, возьмет шакалий след, — сказал я, освещая висевший на дереве подсумок своим фонарем, — может повести нас совсем не туда, куда надо.

Нарыв задумался. Вздохнул.

— Владимир Ефимович, у вас точно нету при себе ничего из Наташиных вещей? — спросил он.

Наряд и все геологи собрались под ивой. Действовать надо было быстро, но я понимал, что происходит заминка. А каждая минута у нас на вес золота. Нужно решать эту проблему немедленно.

— Ну… Платок есть, — неуверенно сказал геолог и достал тот самый белый платочек, которым утирал лоб, — Наташин это. Но я с собой давно ношу.

— Попытка не пытка, — вздохнул Нарыв, — давайте его сюда.

— На, подержи-ка, — сказал я Стасу и протянул ему фонарь.

— А ты чего задумал, Саша?

— Полезу наверх, — ответил я, снимая автомат, вещмешок и подсумок с патронами, — попробую руками достать.

— Э! Селихов, отставить! — Вмешался Нарыв, — я ж сказал, никто никуда лезть не будет! Ива высокая! Подсумок весить хрен знает где. Если ты упадешь-расшибешься, больше проблем будет! Мы возьмем след иначе!

— Не возьмете, — настоял я, — укладывая все свое добро под деревом.

— Вот! Платок! — Нарыв потрусил кулаком, с зажатым в нем платком.

— Попробуй поставить собаку на след, Слава. Но думаю, с этим у тебя не выйдет.

— Ты все равно никуда не полезешь, Селихов! Я запрещаю!

— А может, на тропе остались какие-нибудь вещи гражданки Ивановой? — Скромно спросил Малюга.

— Да нету там ее вещей, — пожал плечами Дениска, — Она шла налегке, с подсумком. Там только наши с Григорием Петровичем рюкзаки да ружье.

— Которое бы очень пригодилось, не забудь кое-кто патроны, — добавил бородатый геолог язвительно.

— Ты свети-свети, — сказал я Стасу, который, под напором Нарыва хотел было уже убрать свет со ствола дерева.

— Ну Селихов… — Прошипел Нарыв злобно, давая Пальме нюхать платок. — Я про тебя доложу начзаставы. Доложу, за неподчинение приказу!

— А может, пусть лезет? — Буркнул Малюга.

— Гена, — выдохнул Нарыв, — начерта рисковать, когда у нас есть, чем поставить собаку на след? Он просто красуется! Вот и все!

Я глянул на Нарыва. Проговорил холодно:

— Пусть нюхает. Но результата это не даст. А вон то, — я кивнул на подсумок, — даст. Выход очевиден.

Пальма, тем временем, торопливо зарылась носом в платок, гавкнула.

— Ну вот! Я же сказал! — Торжествующе провозгласил нарыв, — Собака…

Сержант осекся, потому что Пальма тотчас же ринулась к Иванову. Стала на него прыгать, а потом и вовсе поставила изумленному геологу лапы на грудь.

— Фу! Фу, Пальма! — Тут же кинулся успокаивать ее Нарыв.

— Много чужого запаха, — сказал я, приноравливаясь к стволу и рассматривая, как на него лучше забраться.

Нарыв засопел. Он, видимо, и сам это прекрасно понимал. Да только хотел пойти по более простому пути, мол, «а вдруг сработает»? К сожалению, другого пути тут не было. Придется кому-то рискнуть и самому забраться на высокое дерево, да еще и в темень. Туда, куда легкая девчонка залезла на чистом адреналине.

— Товарищ сержант, — пожал плечами Стас, — ну вот скажи мне, чего ты нервничаешь? Туда ж девчонка залезла, а Сашка и подавно вскарабкается.

— Ты Серегу Спицына таскал⁈ — Вдруг сорвался на него Нарыв.

Стас удивленно округлил глаза.

— Какого Серегу?..

— Вот! Даже не знаешь его! Потому что он в моем призыве был! А я его таскал! Молодым еще тогда был! Полез Серега тогда на вершину ореха. В колхозе попросили подрезать! Ну и что ты думаешь⁈ Упал! Переломался так, что комиссовали! Так командиру отделения, дай ему бог здоровья, Федору Двинятину, что вот, недавно дембельнулся, такое устроили… Чуть не посадили! Особисты его крутили, мол послал бойца из-за личной неприязни. Да, цапались они с Двинятиным, но так, ничего особенного! А Сержанту было на полгода проблем! Я так не хочу! Своими глазами видел, как Сережа падал! Сам его тащил до машины!

Стас смущенно потупил взгляд.

— Если упаду, — сказал я и взобрался на первый сук, — скажи, Слава, что нарушил твой приказ. Вот и все.

— Так и сделаю, Селихов!

Я тем временем полез выше, встал на большую ветку. С нее подтянулся к другой, схватился, сделал выход силы и закинул на нее ногу. Придерживаясь за сучек, поднялся. Так и полез я почти до самой хлыстоватой и развесистой верхушки ивы. Потом дотянулся до подсумка, в котором лежали, по всей видимости, какие-то мелочи.

— Ану! Лови, кто внизу стоит! — Крикнул я.

— Давай, Саня! Ловлю! — Отозвался Малюга.

Я скинул Наташины вещи, и солдат тут же поймал их. Сам я принялся карабкаться вниз. Когда спрыгнул, парни уже рассматривали содержимое, которого было негусто. Оказался в подсумке только складной охотничий нож с черными накладками и скобами для извлечения патронов, алюминиевая ложка, спички, расческа да фотоаппарат «Смена-8 м» в черном чехле, с парой запасных пленочных катушек.

— Это точно Наташино, — сказал Иванов, глядя на подсвеченные вещи в руках погранцов.

Я взял у Стаса фотоаппарат, дал Нарыву.

— Возьмем след по этой вещи.

Глаза сержанта недовольно блеснули в темноте, он принял аппарат и подставил его Пальме. След та взяла быстро.

— Слава, — вдруг подбежал к Нарыву наш связист Тимощук, болтавший по рации немного в сторонке, — с заставы вышли на связь. Говорят, взяли след нарушителей. Они движутся примерно в нашу сторону, но, скорее всего, пройдут немного левее. Шеф хочет, чтобы ты разделил наряд, отправил людей встать заслоном в районе Дикой Скалы.

— Дикой скалы? — Задумался Нарыв, сдерживая Пальму.

— Да! Наши предполагают, яшки могут попытаться в том районе перейти Границу обратно, если поймут, что за ними серьезная погоня.

— Сука… — Нарыв занервничал.

— А мы как же? — Удивился Дениска, — я думал, вы нас к машине сопроводите! Я вместе с Григорий Петровичем вдвоем обратно не сунусь! Вдруг там опять эти… Шакалы…

— Так, тихо, — Нарыв задумчиво наморщил лоб. Принялся натужно соображать. Спустя пару мгновений, наконец, заговорил: — Ну, ребята, придется вам пойти вместе с нарядом. Пальма как раз в сторону Дикой Скалы тянет. Там мы разделимся: вы пойдете со мной, в поисковой группе, Алейников, Малюга, Семипалов и Селихов с Тимощуком направитесь в заслон, сидите у скалы. Алейников, ты будешь старшим наряда.

Я нахмурился. Не хотел я напрямую подрывать авторитет сержанта, но его решение виделось мне крайне неудачным. Одно дело, когда поиск пропавших. Тут серьезная спешка не нужна. А вот с нарушителями — дело другое. Гражданские нас серьезно задержат в передвижении. Потому разумнее было отправить хотя бы этих двоих геологов к машине. Иванов идти не согласиться, я его знаю.

— Вести поиск можно и вдвоем, — сказал я сержанту, — остальных следует направить в заслон.

— Заслон предполагает пять человек, — сурово напомнил Нарыв.

— Я помню, Слава, — невозмутимо сказал я, — но обстоятельства диктуют другие условия. Сейчас четверо гражданских будут нас серьезно задерживать. Стоит разделиться прямо сейчас и сразу повести заслон прямиком на скалу. Пусть их будет трое, но нарушителей лишь двое.

— Они могут быть вооружены! — Возразил Нарыв.

— И что? Это для нас впервой? Когда люди Юсуфзы перешли Границу, наряды встретили их в два в три раза меньшими силами. И устояли. Я не собираюсь шатать твой командирский авторитет, Слава, но сделать надо именно так, как я предлагаю.

— А ты, когда у нас в командиры записался? — Заносчиво приподнял подбородок Нарыв, когда все остальные в наряде притихли.

— Что толку от пятерых, если ты прозеваешь нарушителей, а? Слава?

— Наряд, выполнять мой приказ, — упрямо заявил Нарыв, глядя на меня исподлобья.

— Ты командир, — сказал я холодно ему в ответ, — Но когда проворонишь нарушителей — и ответственность тоже твоя будет. Готов?

Нарыв только хмыкнул и все же отдал приказ. Иванов не возмущался тому, что идет с нами. Даже, напротив, наотрез отказывался возвращаться, пока не найдет дочь. Его скромный безымянный помощник тоже. А вот двое найденных геологов немного повозбухали, но все же пошли вместе с нарядом. Тогда мы двинулись единой группой.

Очень быстро равнина сменилась пологой низиной, спускающейся к Пянджу. Мы шли ниже и ниже. Видя, как медленно наряд движется из-за такого числа гражданских, Нарыв с каждой сотней метров становился все раздражительнее.

Особенно подводили наши найденыши, которые, и так уставшие после своего дневного похода по участку, плелись в самом хвосте. Малюга, шедший тыловым, серьезно поотстал от основной группы, чтобы не оставлять их одних.

— Владимир Ефимыч! — Вдруг закричал Нарыв.

— Оу!

— Тут никак срезать нельзя? Я этот лес плоховато знаю! Может есть, какая тропа, что быстрее к Дикой Скале приведет⁈

— Есть! — стараясь не сбивать дыхания, крикнул ему Иванов, — но крутая, там спуск резкий, каменистый. Такой большой группой будет сложно пройти! Но спустимся быстрее!

— Куда бежать⁈

— Левее бери, левее!

Нарыв, контролируя собаку, повел ее чуть-чуть левее. Там уже начиналась едва заметная в темноте тропа. Потом она, вдруг сильно ушла вниз, повела нас среди острых выходов скальных пород, что пробили себе путь прямо тут, в редколесье.

По тропе сержант приказал спускаться цепью и внимательно смотреть себе под ноги. Скользкие, влажные, от бегущих где-то тут родников, камни еще сильнее замедлили ход всей группы. Пограничники шли аккуратно, поддерживали геологов, невольно ставших участниками поисков.

Когда мы почти прошли каменистый участок, и до опушки было уже рукой подать, Дениска сплоховал. Он не устоял на ногах и рухнул, покатился вниз, чуть не сбив собой Семипалова и Стаса Алейникова.

— Ты как? — спросил я, подскочив к парню и помогая ему встать, — живой? Идти можешь?

— Нормально все, нога болит только, — скривился он, силясь встать.

— Идти, говорю, можешь?

— Могу-могу… Сейчас…

Дениска попытался сделать шаг, но вскрикнул от боли и едва не спотыкнулся. Стас поддержал его, что б тот снова не упал.

— Чего там такое? — Остановился Нарыв, придерживая свою собаку.

— М-м-м-м… Видать, вывих… — не осмеливаясь встать на ногу, сказал Денис, — вот сучье племя…

Стас и я помогли Денису спуститься с тропы, в середине наряда, и вся группа остановилась прямо под ней.

— Чего тут у вас стряслось? — Зло спросил Нарыв, подведя к нам рвущуюся по следу Пальму.

— Да вот… нога…

— Он не сможет идти, Слава, — сказал я, заглядывая Нарыву в глаза.

Сержант не выдержал моего взгляда, отвел свой. Потом выматерился и глянул на светящиеся тусклым зеленым светом метки часов.

— Надо двигаться! — Крикнул он, — Нечего распотякивать!

— Не обдуманный ты отдал приказ, Нарыв, — холодно проговорил я.

— А ты че, Селихов, решил в командиры заделаться?

Он было хотел пихнуть меня в плечо, но я среагировал молниеносно, откинул руку сержанта в сторону. Тот, от такой моей реакции аж остолбенел на мгновение.

— Надо вести геологов назад, Слава, — проговорил я, добавив в голос офицерской стали.

— Денис, ты как? — Помолчав пару мгновений, спросил Нарыв и глянул на неловко прыгающего на одной ноге Дениса, которого поддерживали погранцы.

— Да не очень. Наступать не могу.

Нарыв злобно засопел.

— Хорошо! Ладно! — Вспылил он, — твоя, Селихов, взяла! Вот ты и веди! Итак, слушай мою команду: Семипалов, Селихов, вы берете геологов и возвращаетесь с ними к машине! Приказ ясен? Вопросы имеются⁈

— Имеются, товарищ сержант, — мрачно проговорил я.

Конечно, я понимал, что в приказе Нарыва не было никакой логики. Только личная неприязнь к Семипалову, за собак, и ко мне, за то, что тогда, в сушилке, не дал сержанту побить солдата. Короче, решил он таким образом, отделаться от неприятных ему людей.

Ну уж нет, Слава, тут вопрос о жизни и здоровье моей жены ведется. Не могу я себе позволить стоять в стороне, когда Наташе угрожает опасность. Не могу отдать ее жизнь в руки бестолковому такому бестолковому командиру, как ты.

— Может, с собаками ты и хорошо управляешься, Слава, но с людьми у тебя не выходит. Все это уже увидели.

— Чего⁈ — Возмутился Нарыв, — приказы старшего по званию обсуждаешь⁈

— Только бестолковые.

— Ах ты…

Нарыв было попер на меня грудью, но я и с места не сдвинулся. Не повел ни одной мышцей на лице.

— Ты еще больше времени потерять решил? — проговорил я невозмутимо.

— Если б ты не пререкался, никакого времени мы бы не потеряли!

— Если б ты меня сразу послушал, наряд бы уже стоял у Дикой скалы. Но ты решил выпендриться, Слава. Так че? И дальше будешь в том же духе?

Нарыв словно бы опасался заглянуть мне в глаза, зрачки его быстро забегали. Он обернулся к остальным погранцам. Не только пограничники, но и геологи — все смотрели на сержанта. Ждали, что же он скажет. Нарыв колебался.

Потом Славик бросил взгляд на часы.

— С тобой мы поговорим позже, Селихов, — проговорил он вполголоса так, чтобы другие не услышали.

— Всегда пожалуйста, — пожал я плечами.

Нарыв неприятно искривил губы. Потом сказал:

— Семипалов, Малыга, сопроводить геологов к машине! Остальным, за мной бегом-марш!

Еще через несколько минут наряд снова разделился. Нарыв приказал остальным выдвигаться к дикой скале. Меня же с Ивановым взял с собой, продолжать идти по следу Наташи. Тогда мы двинулись вдоль черной изгороди лесной опушки.

Владимир Ефимыч единственный из геологов остался с нарядом. Он отказывался возвращаться, пока не найдет дочь, и погранцы относились к его порыву с пониманием.

Хотя Иванов и порядком вымотался, он все равно не прекращал бежать. Через усталость, через боль, шел за Пальмой, взявшей след.

Я подозревал, почему Нарвы взял именно меня, и очень скоро мои догадки подтвердились. Более того, каюсь, во многом я понимал, как Нарыв себя поведет и ожидал, что он возьмет меня, чтобы поговорить о нашей с ним перепалке. Не успела группа заслона скрыться в темноте, за деревьями, как он придержал собаку.

— Владимир Ефимыч, побудьте здесь, — сказал он, притормаживая Пальму. — Мне нужно Сашу на два слова.

Нарыв глянул на меня.

— Отойдем? Перетереть надо.

— Слава, не пори горячку. Отпусти собаку по следу, — ответил я спокойно. — Когда вернемся — хоть трижды перетрем. Хоть наедине, хоть при свидетелях. Но сейчас у нас дело поважнее есть.

— Селихов, ты обурел! — Крикнул тут же Нарыв, — ты кем меня перед мужиками выставил⁈

— Слышал мудрость? — хмыкнул я.

Нарыв от такой моей реакции аж удивился. Выдал:

— Чего?

— Мудрость. Дочь нужно ругать наедине. Сына — при свидетелях. Попробуй при случае. С солдатами тоже работает. А теперь не держи собаку. Пусть ищет.

Удивленный Нарыв только рот открыл. Глянул на Иванова. Геолог, тяжело дышавший, нашел силы, чтобы ухмыльнуться моим словам и сказать:

— Товарищ сержант, послушайте рядового Селихова, пожалуйста. Давайте искать.

Желтоватое в отблеске фонаря лицо Нарыва потемнело от злости. Сержант хмуро скомандовал Пальме искать, и собака снова повела нас по следу.

Метров пятьсот спустя, Пальма заволновалась, побежала быстрее, залаяла. Мы тоже, даже Иванов — все ускорили шаг.

Впереди за низкорослой стеной можжевельника, страшно шумело. Рык, лай, возня звучали где-то там, в зарослях.

— Шакалы! — Испугался Иванов и стал отчаянно звать: — Наташа!

— Тихо! — Борясь с дыханием, крикнул Нарыв прямо на бегу, — тут шастают нарушители! Так вы демаскируете наряд!

— Наташа! — Будто бы и не услышал его Иванов.

Пальма шмыгнула между плотными кустами. Мы грудью налетели на них и стали продираться вперед. Шум от звериной драки все возрастал.

Пройдя ограду кустарника, я нахмурился, когда, наконец, увидел источник этого шума. Большая собака дралась с несколькими шакалами разом. Все они сбились в клубок и катались по земле, под большим деревом. При этом чудовищно рычали, лаяли и визжали. Пыль, которую подняла свора, блестела в свете моего фонаря.

— Наташа… — прошептал я и щелкнул предохранителем автомата.

Девушка, прижавшаяся к стволу, и не отрываясь следившая за дракой, обернулась. Бросила на нас полный ужаса и тревоги взгляд.