Пограничник. Том 2: Смертельный дозор

Глава 22

В жутковатой смеси красного и зеленого света я рассмотрел лицо душмана. На нем застыла маска ужаса и удивления. А еще он показался мне странным, совершенно непохожим на остальных. Сказать, действительно ли он был «иным» или же просто это игра свето-тени я не мог.

Тем не менее отвлекаться на него времени не было. Свет выдернул из мрака многочисленные тени врагов, плясавшие на том берегу. Не меньше духов переходили мелкую в этих местах реку прямо вброд.

— Еще подходят! — Заорал Гамгадзе с ужасом.

— Не отвлекаться! Прикрывать наших! — Орал Черепанов, — оттянуть огонь противника на себя!

Краем глаза я увидел, что раненного мной душмана уносит в Пяндж, и кинулся к Нарыву, подлез, схватил за одежду.

— Славик!

— Х-холодно… — протянул он вполголоса. — Спать хочется…

— Ну-ка, смотри на меня, — я вздернул Нарыва, брызнул ему холодной водой в лицо, — не спать!

А после я потащил его обратно, вверх по течению. Теперь это было еще сложнее: после драки с духом я толком не успел продышаться; бушлат намок и, казалось, весил добрый центнер; Нарыв ослаб и уже не мог мне помочь. Он только вяло водил руками в воде.

Тем временем стрелковый бой продолжался. Черепанов с Алейниковым и Гамгадзе уже не могли так обильно заливать врага огнем. Видимо, подходили к концу патроны. А вот духи… Духи явно вооружились гораздо лучше, чем мы. С их стороны стрельба не прекращалась.

Отколовшихся от нас Мартынова с Синицыным я не видел. Не мог даже оценить, на каком расстоянии они засели. Однако, судя по тому, что робкие очереди трассирующих патронов все еще летели на тот берег, они были живы. Отбивались как могли, хоть и сосредоточили огонь на подходящем противнике.

Когда сигнальные ракеты утонули в Пяндже, на Границу снова опустилась тьма. Только частые вспышки выстрелов на какие-то доли секунды разрывали ее то тут, то там.

Я упрямо тянул Нарыва.

— Славик… — вдруг застонал он, — Минин, ты живой?

— Сучий род, — отплевываясь от воды, процедил я, а потом выматерился.

— Сашка! Сашка, чуть-чуть осталось! — Крикнул мне Стас, присоединяя к автомату очередной рожок.

— Селихов! — Заорал Черепанов и кинулся ко мне.

Пули засвистели вокруг прапорщика, он вдруг дернулся, шапка слетела у него с головы. Черепанов замер на секунду и схватился за затылок, однако почти тут же, последним рывком преодолел оставшиеся пару метров, протянул мне руку.

— Давай!

Я схватился, он налег и помог мне выбраться из воды, потом вцепился в Нарыва, и вместе мы потянули его к камням.

— Сука! М-м-м-м… — застонал прапорщик, загибаясь и зажимая рану на затылке, когда мы были уже в укрытии. Видать, его царапнуло пулей.

— Как Нарыв⁈ — Крикнул Стас.

— Бредит! — я вскинул автомат, щелкнул затвором и тут же встал на место раненого прапорщика.

Отправил одиночный куда-то в камыш, потом еще и еще. Закричал:

— Старшина, гранаты!

Обернулся.

Черепанов трясущимися руками полез в подсумок. Я понял, что в таком состоянии метнуть он их не сможет.

— Дай!

Он поднял на меня взгляд и отдал обе Ф-1. Пальцами я нащупал только одни запал. Видимо, второй старшина выронил, когда пытался передать мне гранаты.

Я сунул одну гранату в подсумок, во вторую вкрутил запал. На ощупь принялся разжимать кольцо чеки.

— Внимание! Прикрыть! — Крикнул я.

Стас и Бесо, выждав, пока закончится вражеская очередь по нашему укрытию, открыли ответный огонь.

Я вырвал чеку, выскочил. Крикнув «граната», размахнулся и что было сил запульнул гранату куда-то по направлению к кустам камыша. Спустя несколько секунд после того, как я вернулся за валун, хлопнуло. В следующее мгновение раздался жуткий грохот взрыва гранаты, кто-то вскрикнул, кто-то застонал.

На несколько мгновений над Границей застыла настоящая тишина. Казалось, даже Пяндж приостановил свои воды. Потом послышались всплески. Выжившие духи бросались в воду, чтобы покинуть свою позицию в камышах.

— Отступают! — Радостно выкрикнул Стас. — Отступают!

Я обернулся. Гамгадзе уже вытянул Нарыва на бережок, принялся разрывать зубами перевязочный пакет.

Черепанов сидел на песке, опустив ноги в воду, глядел на собственную руку.

— Еще б миллиметрик, и не было бы старшины Черепанова. — Нервно рассмеялся он.

— Живой? — Подскачи я к нему и положил руку на плечо.

— Царапнуло, — поднял он глаза, — жить буду.

— Хорошо.

Нарыв уже потерял сознание. Гамгадзе наскоро накладывал ему шину на ногу.

— Кровь бежит. Не останавливается, — причитал он при этом.

— Э! Мужики! Есть кто живой⁈ — Раздался низковатый бас Мартынова.

Мы все, как по команде, обернулись. Черные фигуры сержанта и комсорга Димы Синицына показались из-за валунов Угры.

— Потрепанные немного, но живые, — устало проговорил Стас.

— Нарыв ранен, старшина тоже, — пожаловался Гамгадзе.

— Они все еще на том берегу, — сказал Мартынов, — полезли вброд, а я их с пулемета. Так и отпугнул на ту сторону. Чуть не все патроны на сук этих потратил. А вы их гранатой?

— Падлы эти засели в камыше, — ответил ему Стас, — Саша их лимонкой разогнал. А еще Нарыва вытянул из-под огня. Шкурой рисковал.

Мартынов глянул на меня. Я заметил, как блеснули его глаза в темноте. Всегда сдержанный сержант уважительно мне кивнул.

— Надо доложить на заставу о ситуации, — сказал он.

— Сейчас попробую выйти с ними на связь, — пробурчал Гамгадзе, заканчивая перевязывать рану Нарыва. — Только мне надо забраться, где повыше.

— Духи еще могут вернуться, — сказал я, — и они знают, что группа у нас небольшая.

Немного отошедший от ранения Черепанов послал Гамгадзе и Синицина наверх, к сетке, чтобы тот попытался выйти на связь.

— Саш, — подошел он, когда я сидел у нашего валуна-укрытия и вглядывался через темноту на сопредельную территорию.

Я обернулся.

Черепанов уже неловко перемотал голову марлевым бинтом и оттого выглядел как настоящий бывалый вояка. Он несколько мгновений помялся.

— Короче… — начал он скуповато. — Короче, если б не ты, нас бы, видать, всех там положили.

Я улыбнулся прапорщику. Он прочистил горло.

— Одно дело услышать, какой ты лихой боец, другое дело своими глазами увидеть.

— Спасибо, товарищ прапорщик. Но вы и сами не сплоховали.

Черепанов немного нервно засмеялся.

— Признаться, на тебя нагляделся. Подумал: это ж что выходит? Простой солдат, первогодка, жизнью рискует, а я тут, за голышом этим чертовым сижу, боюсь головы поднять. Старшине так не положено.

— Если б вы не прикрыли, я б превратился в решето.

Скупой на эмоции Черепанов помялся еще чуть-чуть и сказал:

— Короче, спасибо.

— И вам.

— Начальник приказывает отходить! — сказал запыхавшийся Гамгадзе, когда они с Синицыным вернулись, — говорит, ребята идут к нам, на наш участок. У нас главная задача — доставить раненых на заставу.

Черепанов с Мартыновым переглянулись.

— Хмелев едет, — ответил на их немой вопрос Гамгадзе, — он, как услышал выстрелы, доложил на заставу. Ему приказали не вмешиваться в боестолкновение и подобрать нас, когда все кончится.

Я хмыкнул про себя. «Когда все кончится». Неужели Таран был настолько уверен в своих бойцах, что решил, будто мы уйдем живыми? Впрочем, объективная действительность его уверенность подтверждала.

— Мужики, он весь холодный, — сказал Стас, потрогав лоб Нарыва. — Много крови потерял.

— И ждать долго не может. Кровотечение, — сказал серьезно Гамгадзе.

— Надо выдвигаться на встречу, — проговорил я.

— Да, давайте его за ноги, за руки, и выдвигаемся, — согласился Черепанов.

Мы со Стасом схватили Нарыва, и вся группа стала двигаться навстречу Шишиге. Пройти тут было недалеко, метров четыреста, и мы довольно быстро заметили фары приближающейся машины.

Спустя мгновение, ее свет стал слепить привыкшие почти к полной темноте глаза. Помощь была близко.

Когда робкие очертания машины стали проглядываться в темноте, со стороны реки прозвучали новые выстрелы. Мы остановились, увидев, что шишига дала по тормозам и замерла на месте.

— Убили… — Изумленно сказал комсорг Денис.

Света фар оказалось достаточно, чтобы мы заметили, как силуэты боевиков торопливо выходят из речки и на полусогнутых двигаются к машине.

— Лечь! — Крикнул Черепанов.

Наряд тут же залег, мы опустили Нарыва на землю. Спокойный Радар прижался к телу своего инструктора.

А потом я увидел еще кое-что: пассажирская дверь Шишиги распахнулась и оттуда выполз Хмелев. Он рухнул под колесо, вцепился в автомат.

— Живой, — сказал я.

— Наряд, к бою! Алейников, остаешься с Нарывом. — Скомандовал Черепанов, оценив обстановку. — Остальные, стрелковой цепью в атаку! Отбить машину!

Я тоже быстро понял, что мы оказались во фланге по отношению к врагу, и перестрелять их отсюда будет легкой задачей.

— Последний, — буркнул Мартынов, присоединяя к своему РПК рожок и передергивая затвор.

Группа поднялась, быстро раскинулась веером в сторону реки, пошла стрелковой цепью, организовав фронт.

Я взял на мушку первого попавшегося духа.

— Огонь! — Приказал Черепанов, двигаясь в середине.

Я плавно нажал на спуск. Хлопнуло. Силуэт душмана вздрогнул, упал, выгнулся мостиком в агонии.

Следом громогласно заговорил пулемет Мартынова. Каждый третий патрон в магазине уходил в противника огненной каплей трассера. Спустя мгновение к общему хору присоединились автоматы Гамгадзе и Синицына.

Духи немедленно залегли, когда к нашему с сержантом огню присоединилась остальная группа. Кто-то из них упал застреленный, другие стали отползать к воде.

Сблизившись метров на пятьдесят, мы тоже залегли, открыли огонь по отходящим духам. К нам присоединился даже Хмелев, лежавший у колеса Шишиги.

Когда духи скрылись в воде, Черепанов приказал продвигаться. Первому встать предстояло мне, я оказался крайним левым в цепи, за мной должны были двигаться и остальные.

Группа встала, оттесняя остатки сил врага к Пянджу, развернула фронт, ведя беглый огонь.

— Давай к машине! — Скомандовал Черепанов, когда последний из духов скрылся из виду.

Я бросился к Шишиге первым, за мной все остальные.

— Мужики, я уж думал, помру! — Поднимаясь на ноги, орал Хмелев, когда мы подскочили к его машине, — еле успел укрыться!

— У нас там раненный! Надо за ним! — Крикнул я.

В следующий момент по нам открыли огонь с того берега. Огонь оказался плотный, и группа снова упала на песок.

Пули застучали по машине, пронизывая Шишигу, словно она была сколочена из тонкой фанеры. Стало лопаться стекло. Я, упавший машине под колесо, почувствовал, как за шиворот бушлата сыплются осколки.

— Сука! Да сколько их там! — Выругался Синицын.

— Держаться! Ответный огонь, ну! — Закричал я и нажал на спуск.

Автомат выпустил короткую очередь и замолчал. Я машинально потянулся к следующему магазину.

Внезапно за нашей спиной, прямо за системой, вспыхнул яркий свет. Он осветил весь берег: и наш, и противоположный. Несколько десятков врагов, прятавшихся в темноте, оказались как на ладони. А потом по ним громогласно заработал крупнокалиберный пулемет.