Поцелуй скуки

Глава 8 Теснота миров

— Конрад…

Положив ладони мне на лацканы плаща, Малиция почти нежно повела ими вниз, но почти сразу же перевела ласку в захват, схватив меня за грудки и метнув на тот же многострадальный диван в своем кабинете.

— Ты был мне нужен, — сообщила эта женщина, приближаясь ко мне, валяющемуся чуть ли не в той же позе, что и раньше, — Я тебя искала. Но не нашла.

— У меня были дела! — сообщил я, быстро переворачиваясь в куда более пристойную позицию.

— Дела… — задумчиво проговорила прекрасная эльфийка, одетая только в черное (и очень узкое!) нижнее белье. Она постучала себя длинным черным ногтем по подбородку, — Дела, после которых ты пахнешь серой и болью, вампир.

Удар женской ступней в грудь вжимает меня в диван.

— Дела, после которых у тебя повреждена душа. Дела, которые делаются не в Срединных мирах, пустой король. Ты будишь во мне… любопытство, — поясняет мне женщина тоном, который бы вынудил любого члена Совета мгновенно поседеть. Везде.

— Некоторые твои поступки, дорогая, тоже вызывают вопросы, — пожал плечами я, — За что ты так обошлась с Квантрой?

Малиция великолепна. Она это прекрасно знает, являясь единственной эльфийкой, пребывающей в фертильном настроении каждую секунду своей жизни, вместо пяти-шести часов за тысячелетие. Это её небольшая тайна, о которой догадываются все, но знают точно лишь единицы.

Еди-ни-ца. Ну, то есть пока я один. Иногда появляется кто-то другой, но Малиция… вы же знаете этих вечных безумных эльфийских волшебниц? Она не оставляет живых свидетелей их тайн.

Тем не менее, она — великолепна. Дело не в теле, не в том, как она двигается и что говорит. Даже не в том, что она может, а совершенно в особенном «другом». Сексуальностью, безумием и мощью ты не соберешь верную армию поклонников и агентов, неустанно трудящихся на благо Черно-Белой Королевы… но ты купишь их с потрохами другим — свободой. Сладкой-сладкой свободой.

Малиция хочет подойти. Хочет усесться верхом на мои колени. Хочет положить свои длинные, белые и изящные руки на мои плечи. Хочет увидеть мои глаза. Она это проделывает незамедлительно. Импульсы, мелкие, ничего не значащие в общей картине, смехотворно ничтожные на фоне веков и тысячелетий.

Она хочет задать вопрос.

— А кто спрашивает, Конрад?

— Тот, кому нужно знать эту историю… сейчас, — мягко улыбаюсь я в нависшее надо мной бесстрастное лицо, — Был бы я кем-либо иным, то уже знал бы её.

— Действительно, — милостиво кивают мне, а затем прищуриваются, вспоминая. Я не мешаю, борясь с желанием положить ладони на эти дивные бедра, распахнутые прямо у меня на коленях. Вскоре, голос сверху начинает вещать, — Она… это несуразное создание, решила, что может пошутить над моими слугами. Я решила, что она… не соответствует занимаемому положению. Квантра Джаггерджек была низведена туда, где она может так шутить столько… сколько захочет. Так долго, как только сможет. Только и всего.

Простые слова, за которыми пряталась чудовищная власть. Наверное, Малиции проще было бы захватить целиком какой-нибудь заштатный мир, чем «низвести» одну полукровку туда, куда ей восхотелось, но зачем этой прекрасной женщине какой-то мир? Она свободна.

— Мне нужно её найти, Малиция. Тебе тоже нужно её найти, раз она покинула своё место. Но ты не нашла. Я могу найти её. Сначала для себя, потом для тебя. Могу даже вернуть. Но мне нужно…

Опасное предложение, полное допущений и инсинуаций. Чуть ли не обвинений. Но как иначе? Приказать Верховному Архивариусу Срединных Миров мне помочь, как великодушно разрешил Совет? В лучшем случае меня превратят в фаллоимитатор. И будут носить везде, прикрепив к резинке очередных трусов.

— Договорились, — коротко и резко соглашается женщина, — Но потом. Сейчас мы с тобой идём в книгу, Конрад. Вместе. Я хотела пойти вчера, но тебя не было. Нигде. Я искала.

— Тогда слезь с меня, пока я не порвал эту пародию на одежду! — облегченно грублю я.

— Лжец, — моё горло тут же берут в захват, — Ты не чувствуешь желания. Тебе больно.

О да, мне больно.

— Я? Лжец? — бледная усмешка и вызов, достаточные, чтобы заинтриговать начавшую возмущаться женщину. Она склоняется ко мне еще ниже, вплотную, пристально всматриваясь через глаза туда, где у смертных расположена душа.

— Не солгал, — констатируют очень довольным тоном, — Как и всегда.

За этим следует чрезвычайно страстный поцелуй, но, когда он должен получить продолжение, моё бренное тело покидают быстро и решительно.

— В книгу!!

Гримуар, книга мертвых, дурацкий справочник, написанный после тысяча девятьсот пятидесятого года по времени Нижнего мира. Моё наследство от ведьмы, оказавшейся чересчур хитрой на свою беду. Жалкий лабораторный журнал и ловушка разумов, в которой сейчас томилась всего одна пленница.

Дианель Ерманкиил. Эльфийка. Прекрасная хрупкая блондинка. Моя учительница. Моя первая любовь. Моя подруга. Моя библиотекарь. Дочь Вестника Короля Вампиров. Создательница Матери-Магии.Ко всем этим титулам можно добавить еще один.

Та-Кто-До-Судорог-Боится-Черно-Белую-Королеву.

— О-п-п-я-т-ть т-ты…! — шепчет появившаяся в зеленоватом тумане блондинка при виде другой блондинки, уверенной, царственной, почти обнаженной. Затем замечают меня.

— Конрад!!

Да, я убил её, позволил ангелу вырвать душу её отца из тела, отправив на муки очищения, но, тем не менее, сейчас белокурая головка эльфийки пытается зарыться мне подмышку, а её руки скребут по моей спине, пытаясь вжать дрожащее тело в моё. Шестисотлетняя девушка с разумом архимага пребывает в полнейшем ужасе.

Малиция.

— Молчи, ребенок, — недовольно бурчит высокая женщина, продолжая свои операции с пространством, — А то я тебя сотру. Конрад, если не хочешь её потерять, то заткни ей рот. Чем угодно. У тебя, кажется, недавно было что-то подходящих размеров.

Архивариусу плевать на Дианель, видимо, она получила от неё всю информацию в прошлый раз, а теперь считает ожившие воспоминания маленькой библиотекарши лишь помехой. Теперь её интересует книга. Очень сильно интересует. Настолько, что приревновавшая меня к семьдесят лет назад как случившейся интрижке, Малиция готова простить свальный грех прямо при ней. Лишь бы не отвлекали.

— Она не причинит тебе вреда, — тихо говорю я в острое ухо, обнимая девушку, — Просто не будем ей мешать. Постоим тихо.

Малиция похожа на ищейку, предельно собранную, сконцентрировавшуюся, собравшую все свои мысли в один, направленный на поиск, поток. Под её пальцами сплетаются и расплетаются заклинания, которые мне сложно даже представить. Я уверен, что вся магия гримуара не представляет для Архивариуса ни малейших затруднений, она ей известна, но ищет она нечто совершенно другое.

Я даже догадывался, что именно.

— Действительно, при хозяине всё куда четче ощущается, — коротко кивнула эльфийка в белье, буквально парой взмахов пальцев заставляя «реальность» вокруг нас взбеситься, — Конрад, отпусти эти несчастные воспоминания. В смысле пусть она от тебя отойдет. Мне нужно её проверить.

— Малиция, — с некоторым давлением произношу я.

— Ей не будет больно! — тут же раздражается Архивариус, — Я лишь хочу знать, насколько огрызки этого ребенка являются самостоятельной сущностью!

Оторвать от себя паникующую девушку было сложной задачей, но кое-как, с уговорами, я справился. Наверное, в основном за счет того, что знал её как мало кого, что, разумеется, было отмечено нашей исследовательницей. Тем не менее, Малиция и не подумала развлекаться на счет моей пленницы — минут десять пообнимав Дианель черно-белыми нитями, жутко похожими на ожившие миниатюрные щупальца, Архивариус удалилась, бросив на прощание, что ждет меня в реальности не менее, чем через полтора часа.

— Мне нужно срочно всё записать. Это важно.

Мы остались вдвоем, если не считать огромного удивления грандмастера тауматургии, осознающего, что Черно-Белой Королеве хватило воли и умения покинуть частную реальность привязанного к другой личности артефакта. Уровень, чрезвычайно близкий к божественному. Это понимал не один я.

— К-к-конр-рад, ч-что эт-то за т-т-тварь…? — пролязгала зубами вновь полезшая обниматься жертва меня самого.

— Просто эльфийка, старая и опытная, — потряс я слегка Дианелью, — Эй, приди в себя. Она что, над тобой издевалась? Да не должна была…

— Не должна была… — себе под нос проговорила Ерманкиил, затем, несколько раз повторив эту фразу, ушла в истерику.

Лютую, захлебывающуюся… такую… человеческую. Женщина, сгубившая мою династию, изменившая судьбу всего королевства, планировавшая весь мой мир превратить в удобную для драконов вечную игрушку, дочь лучшего убийцы Срединных миров… это и еще очень многое другое, она сейчас рыдала на моей груди, захлебываясь слезами, словами и стонами.

Малиция не причиняла Дианель особой боли, но дело было в другом. Женщины, о которой я говорил, той самой, кому проткнул сердце Девароном, уже не существовало. Были лишь воспоминания, лишенные самого важного — души. Поэтому Черно-Белая Королева просмотрела Дианель. Прочла её как книгу, оставив на полях множество нелестных комментариев. Заглянула везде. Это было несложно, учитывая, насколько однообразную жизнь вела моя маленькая библиотекарша, но… можно сказать так — она пережила суперизнасилование.

Архимага трахнул в душу суперархимаг, сунув нос практически везде и во всё.

— А еще… она сказала… что книга — дешевка. Поделка, которую сотворили за… полчаса, — всхлипывала Дианель, — Её делали… для короткоживущих. Для… дешевок. Разум эльфа слишком велик, слишком много памяти. Меня не станет через… шесть месяцев.

— Всех Срединных миров может не стать через шесть месяцев, — негромко проговорил я, отстраняясь, — Из-за твоего изобретения. Полуживое заклинание, искусственный бог. Ты выпустила в мир то, что никогда не должно было существовать.

— Я не…

— Ты. Выпустила. Ты безответственно отдала эту дрянь уродам, которые из неё сделали культ. Теперь другие уроды, твои сородичи, хотят получить знания, как повторить этот результат. Насоздавать себе всемогущих слуг.

С минуту она молчала, а затем сквозь пряди спутанных белокурых волос на меня глянул блеснувший сталью синий глаз.

— Да, создала, — хрипло прошептала эльфийка, — Мне было плевать на вас всех. Всегда было плевать. Я лишь хотела вернуть отцу то, что он утратил. Жить с ним. Быть семьей.

— Классическая история злодеев, тиранов и авторов концов света, — криво ухмыльнулся я, — Они тоже «всего лишь хотели». Впрочем, было бы совсем нечестно осуждать тебя за это, не так ли?

— Почему? — глаз недоуменно моргнул.

— Потому что тебя уже нет, Дианель Ерманкиил, — просто проговорил я, разведя руками, — Я убил тебя, проткнул твоё сердце мечом. Твоя душа, очищенная от всех грехов, ушла в Великую Реку. Всё, что осталось — это мелочи. Твои воспоминания, заключенные в гримуар. Следовательно, нельзя винить того, кого уже нет…

— Во мне в миллион раз больше жизни, чем в том монстре, что ты притащил, вампир! — кроткая библиотекарша вспыхнула натуральным гневом, — Ты, остолоп, даже не представляешь себе, что это за тварь! Как и чем она думает! Чего хочет! Это существо настолько дале…

Она осеклась. Я продолжал улыбаться.

— Ты представляешь… — моментально севшим голосом прошептала она, — Это я, дура, всю жизнь просидевшая в глуши, ничего не знаю. И не знала. Ты провел нас с отцом, вампир. Разыграл как по нотам. Мы думали, что ты у нас в руках, что ты под контролем, а ты… ты, наверное, смеялся над нами, Конрад Арвистер. Хохотал в глубине души, стоя там, в доме, созданном моими собственными руками. В ничтожно маленькой избушке, в будке, которую выстроила маленькая глупая девочка, ничего не знающая о настоящем мире. Как и её отец, ставший мясником на посылках у Немертвого Короля… Ты Блюститель. Мы для тебя были всего лишь очередными врагами этого вашего Магнум Мундуса…

— Не его, — качнул я головой, — Срединных миров. Бесчисленное количество живых существ в этих мирах встает каждое утро, рассчитывая прожить свою жизнь до её конца, но находятся те, кто решает пренебречь устоявшимся миропорядком. Такие же как Саркат, проклятый Мироубийца, посчитавший, что ради спасения вашей расы можно вырезать половину, а то и побольше. Мы охотимся за теми, кто пытается идти по его стопам. Вы не были для меня очередными врагами, а являетесь ими до сих пор. Монстр, которого ты выпустила на свободу, продолжает угрожать всему.

— Я буду рада, если он вас пожрёт… — процедила эльфийка.

— А думать не пробовала? — иронично поднял я бровь, — После того, как увидела, что с твоим отцом, великолепнейшим бойцом из смертных, сделало существо из другой лиги? За долю секунды? Сама-то едва не описалась при виде мирной и тактичной Малиции, а что было бы, повстречайся ты с… ну, я даже не знаю, теперешним начальником моей дочери Алисы? Всё не то, чем тебе кажется, Дианель.

— Ну просвети же меня, великий Блюститель! — горько выплюнула хрупкая блондинка, обхватывая себя руками.

— А зачем? — поднял я бровь, — Ты мертва. Эльфы слишком сложные существа, чтобы вас можно было переселить в другое тело, так что через шесть месяцев ты прекратишь быть, Дианель. Зачем мне беспокоить тебя, зачем заставлять думать? Ты не думала всё время, пока работала над своими проектами, так смысл напрягаться сейчас?

Ответа не было долго, мне даже стало скучно. Не поймите меня превратно, я стою напротив образа очень дорогого мне существа, буквально члена семьи, который помнит Конрада Арвистера живым, дышащим, любящим и радующимся новому дню, но… с тех пор прошли три сотни лет. И если для этой эльфийки они пронеслись серым бурным потоком одинаковых дней, то для меня все было иначе. К тому же, теперь я воспринимал её как рабочий элемент, а это, увы, не фунт изюма.

— Если поверить твоим намекам, то мной и отцом управляли, — с огромным усилием выдохнула Дианель, — Нас использовали. А…

— И ты решила, что если это так, то ты можешь помочь мне! — важно я поднял палец кверху, — Отомстить тому, кто… ну да, ну да. Но нет. Не можешь.

— Почему⁈ — удивительно очаровательные глаза. Прямо как у ребенка.

— Потому что ты в гримуаре, Дианель. Малиция может помочь мне его отвязать от себя и тогда ты превратишься в ценность. В предмет торга. Сейчас не так важно всё, что ты знаешь, мы это всё теперь знаем тоже. Куда важнее то, чего ты не знаешь. И не должна узнать.

С этими словами я и пропал из мира книги.

Добро пожаловать во взрослую игру, девочка.

Знаете, что такое Вестник? Это смерть. Двуногая, бронированная, невероятно быстрая, точная и совершенно беспощадная. Однако, до превращения в вампира и становления Вестником, у Сейлайзера Ерманкиила, моего неслучившегося палача, была другая жизнь. Он был эльфийским рыцарем, лордом. А эти ребята, несмотря на огромный пучок тщательно выпестованных добродетелей и достоинств, достаточно предсказуемы. Например, я могу поклясться чем угодно, что какая бы моча не стукнула в голову нашему доброму Сейлайзеру, она бы не породила в этой голове идею подарить дочке прикид, часы и собаку… из Нижнего мира.

Вообще, невозможно представить себе эльфа в Нижнем мире. Никак. Они там дохнут за секунды, мир высасывает из них магию, оставляя лишь обтянутый кожей скелет, рассыпающийся в пыль за несколько часов. Но это для эльфов… а не вампира.

Размышляем дальше, раз уж есть над чем. Дианель, какой бы раззявой не была, обожала собственного отца и, при этом, являлась чрезвычайно талантливым магом. Да, она была очень рассеянной девочкой, но я снова готов клясться — при папе она собиралась целиком, стояла по струнке и пожирала его влюбленным взглядом. Где? У себя дома, под надежными заклинаниями, просвечивающими всё. Вообще всё. Следовательно, Вестника не могли подменить. Он своими руками делал доченьке такие странные подарки.

Понимаете ход моих мыслей? Нет? Подсказка: Вестник играл в свою игру.

Может именно поэтому моя задница и не болтается на флагштоке Черного Замка. Наш Король славный малый, но слегка не толерантен к тем, кто убивает его слуг. Даже из самозащиты.

Хотя это тоже, в общем-то, заставляет задуматься…

— Ты не потратил себя с этой вещью? — осведомилась сидящая на софе с бокалом вина Малиция, — У меня есть планы на эту ночь. Ты в них фигурируешь, Конрад.

— А если у меня другие планы? — навис я над ней.

Эльфийка сидела в не завязанном черном халате на голое тело. Было видно, что она успела не только записать всё, что посчитала нужным, но и принять душ. Тоже уникальное явление — без косметики, в домашней обстановке своего кабинета, полностью расслабленная… она выглядела ничуть не менее опасной, чем обычно. Складывалось впечатление, что тот кусок плоти, что представляет собой это существо, почти не влияет на личность, рвущуюся наружу.

— Оттуда, куда я тебя отправлю, Конрад, ты можешь и не вернуться, — медленно покачала головой и бокалом она, — Ибо это место, где я бессильна. Но это будет потом. Сейчас ты здесь.

— Аргумент принят, но ты разожгла моё любопытство.

— Ты моё тоже, Конрад. Помнишь, как мы познакомились?

Мы с учителем освобождали Малицию. Эльфийка была замурована в сплошной камень, в котором провела около пятидесяти лет, плюс-минус парочка. Цена, которую она платила за попытку изучить скрижали одного гномьего клана. К её несчастью, рядом отирался один из предков-хранителей клана, скованная многочисленными клятвами сущность. Увидев в святая святых эльфийку, сущность сошла с ума, сломала все запреты, сдохла сама, но залила вторженца жидким камнем, пустив свою суть на то, чтобы запереть её на веки веков. Частично у неё получилось. Пока у клана гномов не настали настолько тяжелые времена, что они, волей-неволей, но обратились к Блюстителям, чтобы получить доступ к тем ценностям, которые еще остались в полуразрушенном архиве.

Малиции понадобилось немало времени, чтобы прийти в себя после такого приключения. Она провела его, не отпуская меня, извлекшего её наружу, ни на секунду.

…более полугода.

Мой хитрый проницательный учитель. Теперь я знаю, зачем вы взяли меня туда. «Никогда не связывайся с теми, кто старше тебя», да? Хех…

— То есть… — я задрал бровь.

— Да, — спокойно кивнула мне Архивариус, — Это место — под Магнум Мундусом, Конрад. Под корнями деревьев. Там, где лежат уже более двух десятков моих слуг. Там ты найдешь Квантру Джаггерджек. Я бы хотела, чтобы ты её убил для меня, Конрад… но ты же этого не сделаешь?

— Не сделаю, — качнул я головой, — Я не убью её для тебя, Малиция.

Женщина плавно поднялась с дивана. Халат остался лежать на нём. Руки обвились вокруг моей шеи.

— Меня трудно удовлетворить, Конрад Арвистер… — прошептала она едва слышно, — … но и у тебя есть особенность, не так ли? Ты, дважды король, обожаешь заканчивать истории. Ставить точки. Это твой талант, твоя судьба, твоё умение и твоё проклятие. Для знающих ты был страшнее Вестника, ибо никто никогда не знал, какой историей ты занят, слабейший из вампиров. Из-под земли нет выхода для моей маленькой беглянки. Ты это знаешь, она это знает, я это знаю. Так или иначе, ты поставишь точку в этой истории. Это — меня удовлетворит…

— До сих пор фанатеешь по древним гномским пророчествам? — слабо улыбнувшись, я провел тыльной стороной ладони по щеке высокой обнаженной дамы, глубоко и равномерно дышащей, не отрывающей взгляд от моих глаз.

— Сейчас я поглощена тобой, мой милый. Заинтригована твоей болью, влюблена в эту новую пустоту, разгневана, что ты стоишь столбом, таю от твоей руки… и разорву тебе глотку через десять вздохов, если ты продолжишь эту пытку.

— …

— Но если ты её прекратишь, я сделаю тоже самое! Немедленно…

Как видите, есть некоторые неочевидные преимущества в том, чтобы быть вампиром. Мы можем выйти относительно целыми даже из очень нетрадиционного секса. Если будет кровь.

Да, у неё была кровь. Очень много крови.

Очень.

Мы потратили её всю.