Поцелуй скуки

Глава 10 Бездна теней

— Если ты будешь дальше прожигать дырку в моей заднице взглядом, то я выколю тебе глаза!

— Во-первых, твоя задница одета в черное, ничего не видно, — пропыхтел я, удерживающий свою бывшую начальницу за изящные ступни, — Во-вторых, у меня очень хорошая память, как ты могла убедиться! Я помню твою задницу. Она такая же, как и двести семь…

— Конрад, заткнись! И выплюнь мой хвост!

— Не надо было пытаться им меня ударить. Мне и так несладко!

— Почему я до сих пор не наложила на себя руки… или на тебя! — злобно пропыхтела госпожа Эмма Старри, продолжая вращаться в дырке, ставшей для неё ловушкой.

— Ты всегда была слишком амбициозной, — предположил я, контролируя тело женщины так, чтобы она не переломала себе крылья, — Лишаться такого удобного инструмента как я? Нет, ты на такое не способна.

— Удобного⁈ — глухо возмутились снизу, — Это ты про себя⁈

— Ты меня регулярно пыталась убить на протяжении двухста семидесяти двух лет, дорогая. Однако вот он я, вновь между твоих ног, как в старые добрые времена. У тебя есть другое объяснение этому?

Женщина замерла аж на половину минуты.

— Ты раньше никогда не пошлил, — с подозрением проговорила она, — Конрад, что с тобой?

Проклятье.

— Малиция, — мрачно объяснил я, а затем попросил, — Поспеши. Нам нужно экономить силы.

— Просто достань меня, подними, чертов умник! — огрызнулись снизу, а затем пояснили, — У меня крыло судорогой свело…

Ну-да, попросить Арвистера о чем-нибудь? В последнюю очередь. Старри такая Старри.

Изъяв женщину из слишком узкой для неё дырки, я сам нырнул в неё для того, чтобы через несколько минут получить полные руки великолепных бедер под очень раздраженное шипение, пока Эмма протискивала крылья, филигранно ими орудуя. Нельзя сказать, что гнев полудемоницы не был справедлив — кроме особенностей личных взаимоотношений между нами пробежал целый полк похотливых гоблинш. Прямо в её кабинете.

…или два полка. И парочка гномок.

А полудемоны — те еще расисты. Хотя нет, не расисты. Просто в их внутреннем понимании табеля рангов полукровки и зеленокожие находятся едва-едва за гранью разумных существ. Из разряда «нужно бы убить, но можно и потерпеть». Руки гоблинолюба, обнимающие самое сокровенное, — это как плевок в душу.

— В день, когда ты сдохнешь, я напьюсь вусмерть и пересплю с орком! — злобное рычание, однако, достаточно тихое. Мы во тьме, под землей, дышим зловонной влагой, но находимся на миссии.

— Тогда рекомендую присмотреться к первому же орку, что попадётся нам на пути!

Последнее, что мне стоило делать в этой жизни — это крепко шлепать по заднице удерживаемую мной женщину. Скорее всего, это и должно было стать моим последним делом, глупостью, совершенной под бесчисленными тоннами земли, дерева и эльфийского пафоса, под которыми мы находились, но Эмма почему-то не стала жечь меня адским пламенем, отрывать конечности и… даже кричать. Она молча отошла в сторону, отряхнулась, слегка хрустнула пальцами, а затем спокойно проговорила:

— Не знаю, что эта эльфийская ведьма с тобой сделала, Арвистер, но теперь уверена, что мы все подохнем. Ты спрятал всю свою семью в Аду. У тебя развязаны руки, это я сейчас… почувствовала. Скажи, ты вообще… по-прежнему Блюститель или…?

— Эта игра будет решена лишь одним удачным ходом, — буркнул я, начиная двигаться вперед, — Только так. До этого момента мы будем страдать. Я делаю всё, чтобы мы все дострадали живыми. Будь добра присоединиться.

— … если у тебя получится, я тебя даже прощу.

— Если у меня получится, то я тебя даже поцелую.

Вот теперь молчание будет долгим. Очень долгим. Удачно, так как нам предстоял дальнейший спуск.

Путь далеко не везде представлял из себя грязные дыры, через которые нужно было спускаться. Местами это была вполне облагороженная область, вполне широкие туннели, по которым бодро циркулировали сквозняки. Последние дули из пустотелых корней, на которые мы натыкались чересчур уж регулярно. Кто бы тут не прятался, он делал это продуманно и с размахом, раз так позаботился о ходах и снабжении воздухом. Интересно только, почему ходы ведут только туда… им что, кроме разумных, ничего больше не нужно?

Ответ на этот вопрос мы увидели через несколько часов.

— Гномы, — мрачно подытожила моя прекрасная спутница, после вдумчивого пятнадцатиминутного разглядывания открывшегося перед нами пейзажа, — Гномы. Под Магнум Мундусом.

— Мы под землей, — попытался я обратить внимание начальницы на ускользающий от её внимания факт, — Здесь, обычно, водятся гномы. Но, в данном случае, думаю, что ты ошибаешься. Коротышки здесь есть, но не играют основную скрипку. Боюсь, её здесь никто не играет.

— С чего ты это взял? — осведомился полудемоница, не отрываясь от захватившего её зрелища.

— Присмотрись к зданиям. Над дверьми светятся отнюдь не электрические вывески… — вздохнул я.

Руны. Голубые и белые руны, прекрасно известные как мне, так и моей спутнице. Такие были на лбу тролля-убийцы, неуязвимого создания, преследовавшего меня половину Омниполиса, такие светились на спине бывшей заведующей госпиталем Управления, решившей убить меня и всю мою семью, такие же были на лбу лося Глиммерколта, ставшего моим персональным кошмаром (несмотря на то, что лось вообще ничего не сделал), именно такие украшали спину гнома, разорвавшего Эмму на две половинки (одна из них выжила), и именно с такими повстречалась полудемоница, оказавшись в ловушке З’Врааса.

Символы Матери-Магии, всемогущего артефакта, магического чуда, созданного моей маленькой библиотекаршей.

Мы сидели в узкой грязной норе, находящейся почти под потолком огромной пещеры, освещенной мягким сиянием гигантских подземных грибов, но я ничуть не удивился, когда в тесноте этой воняющей червями и тлением норы, из-за моей спины, раздался глубокий, почти резонирующий сам с собой голос:

— Всё верно, мистер Арвистер. Вы нас нашли… и мы вас — тоже.

Драматическую паузу после этих слов заполнила Старри, повернувшая ко мне свое чумазое лицо и почти устало выдохнувшая:

— Ублюдок…

Видимо, ей снова придётся напоминать, что у меня просто прекрасное происхождение.

///

— Пожалуйста, не вздумайте прибегать к насилию, — оповестил её владелец глубокого голоса, остающийся лишь смутной фигурой в робе с глубоким капюшоном, — Ваши возможности, госпожа Старри, не впечатлят никого из моих людей. Вы лишь лишите себя комфорта передвигаться самой.

Верилось уроду очень даже легко. Хотя, если судить здраво, Эмма почти и не думала о сопротивлении, глядя на высокого вампира, невозмутимо шествующего впереди. Честно говоря, ей даже было плевать на происходящее. Все мысли женщины-полудемона сейчас занимал ублюдски-уродский-поганец-Конрад-трахать-его-раскаленным-поленом-Арвистер. Это случалось чересчур часто в её жизни.

Сначала… сначала, три сотни лет назад, всё было почти мило. Почти трогательно. Она, звезда балов, одна из самых изысканных женщин Средоточия… и он, вампир, бывший король. Растерянный и потерянный агнец, терзаемый извергом-учителем. Но у него, этого потеряшки, в жилах кипела королевская кровь, а значит, он заслуживал её внимания.

И был им одарен. Короткий, почти вежливый роман, неожиданно переросший в бурную страсть. Обоюдную, здесь ничего иного нельзя сказать, врать себе Эмма не любила. Она тогда, почти три сотни лет назад, была куда как необузданнее, наивнее и смелее. Конрад зацепил её глубоким пониманием сущности людей, она училась, она пила его знания, которые он щедро рассыпал… но лишь только перед ней. Она считала это платой за то, что позволяет ему ухаживать за ней, обладать ей.

У бывшего короля не было силы, знаний, авторитета и статуса, чтобы обладать такой как она. Приказывать. Повелевать. Он никак не дотягивал до нормальных отношений. Слабейший из вампиров, начинающий Блюститель, да… харизма, да… образование. Ничего более. Тем не менее, они были вместе в этом тошнотворно равноправном, искаженном и дурацком союзе. Она проверяла его на прочность, а он поддавался вместо того, чтобы ломаться. Бесчисленное количество ударов, и все — в пустоту.

В конечном итоге она сбежала, так и не найдя в себе сил, чтобы убить его. Тягостные и порочные отношения легли черным пятном на всю жизнь Эммы Старри.

…а затем, спустя, наверное, сотню лет, от этого огромного пятна потянулись дорожки.

Конрад Арвистер был слабым, хитрым, ленивым и мелочным Блюстителем. Там, где другие вампиры смело отщипывали свой кусок пирога, он не брал ни крошки. Не делал кладов, не подчинял местных, не… Неважно. Он был подозрительным и неамбициозным, изгоем среди своих, поэтому его всегда задвигали туда, где о слабейшем вампире не было почти ничего слышно. Однако… этот слабейший не умирал.

Он возвращался битым, раненным, истощенным и больным, но всегда живым. Сильные умирали, выносливые падали, вечные находили свой конец, но не этот странный бывший король, высокий мужчина с таким выразительным лицом и вечно бесящими её ухмылками. Он появлялся, пил в тавернах, дружил с самыми разными существами, зализывал свои раны, а затем вновь уходил на очередное бесчисленное задание. Спал с женщинами, вечно находя их в самых разных местах, цеплялся языками с любым, кто не эльф и не вампир, вечно участвовал в каких-то мутных делах и… бесил её, Эмму.

Всегда, везде, постоянно. Она пыталась убить его бесчисленное количество раз, иногда всерьез, иногда для острастки, но всегда терпела поражение. Пронырливый длинный тип почему-то с хирургической точностью выяснял момент, когда может нанести свой укол так, чтобы Старри не превратилась во все сносящую катастрофу, а затем мастерски избегал её гнева.

Это злило. Это вводило в негодование. Это… интриговало.

Даже заводило. Но они ни разу не поговорили. Шли года, сплетались в десятилетия, в столетия, менялись эпохи и наряды, но Конрад Арвистер и Эмма Старри оставались просто коллегами, меж которыми то и дело пробегали черные кошки. Она приняла эти правила игры, стала считать поведение долговязого вампира своеобразной идиотской привычкой, но тут они оказались под корнями титанических деревьев столицы мира и… Эмма получила шлепок по заду.

Прямо такой, какой и раньше, как тогда. Скорбящий Король одарил её своим вниманием.

Закутанные в капюшоны фигуры вели их вниз, в этот небольшой, нескладный, кривой… но всё-таки город. Вампир, на вид совершенно не волнующийся, озирался вокруг, имея на лице восторженность отыскавшего редкий вид туриста. Он глубокомысленно кивал мостовой из плохо пригнанных камней, с видом знатока озирал редкие колонны, соединяющие твердь с твердью в паре десятков метров над их головами, принюхивался к сквознякам, гуляющим в этом месте так, что они чуть ли не создавали розу ветров.

Прохожие смотрели на них без особого интереса, даже на Старри и её крылья. Они, эти разумные, были удивительным ассорти, который не посрамил бы и улицы Омниполиса. Гномы, гномки, гоблины и полуэльфы, все ходили по своим делам с мирными, слегка сонными физиономиями, с такими, которые имеют поглощенные рутиной жители любого обычного города.

Разве что на каждой из этих физиономий, на лбу — светились знаки. А еще они светились внутри у водяных элементалей, в изобилии ползающих тут везде.

И на зданиях.

Даже на некоторых столбах.

— А, вот, значит, где вы держите эту штуку… — донесся до неё голос Арвистера.

Эмма чуть не споткнулась. Стоящий вампир, которого вовсе и не собирались подталкивать в спину, расслабленно пялился на здание, которое не могло быть ничем, кроме храма.

Оно сияло…

///

тем временем…

В городе Омниполисе, на тихой Малиновой улочке, на крыльцо своей таверны выглянул ангел. Валера сделал глубокий вздох, качнул головой, а затем ушёл обратно, оставив болтаться снаружи на двери криво сляпанную табличку «Закрыто». Заведение, которое никогда не закрывалось, решило сделать перерыв, предупреждая возможных клиентов, что здесь они не получат ни питья, ни еды.

Только вот через несколько минут подобные желания целиком и полностью пропали почти у всех жителей огромного города. Вместо них осталось лишь несколько основных, базовых: спрятаться в безопасности, дрожать, часто сглатывая кислую слюну и… бояться. Непонятно чего, непонятно как, но от этого страх только усиливался, стараясь уберечь живое существо от того, что сейчас следовало по многим улицам этого огромного города.

Они шли. Неторопливо, уверенно, мягко ставя ступни на асфальт или брусчатку. В самых разных одеяниях, самых разных эпох. У некоторых было оружие, почти всё холодное, естественно, его носили с небрежной грацией тех, кто часто пускает сталь в дело. Другие же были безоружны, но их показная беззащитность не обманула бы даже младенца.

Есть существа, которым оружие не нужно. Кто-либо пафосный и недалекий сказал бы, что они сами — оружие, но был бы в корне не прав. Каждый из шагающих по улицам Омниполиса был намного больше, чем оружием. Судьей, палачом, прокурором и следователем, преступником, вором и убийцей, сыщиком и тем, кого последние преследуют. Смертью тысяч и жизнью миллионов. Лезвием, иссекающим ненужное, забирающим лишнее, освобождающим и запирающим.

По улицам Омниполиса шли Блюстители.

Отнюдь не все, отнюдь не простые. Не те, что легко могут затеряться в баре или быть замечены на шоппинге в местном молле. Не те, что пьют пиво и хрипло ругаются на новые времена, требующие отчетности на компьютере. Не те, кто даже умеют стареть, как горько сказал бы недавно померший Зого Эльмдингер, так и не смирившийся с тем, насколько разными бывают расы.

Шла, можно сказать, элита Блюстителей. Спасители, охранники, сторожевые псы. Существа, благодаря которым, сотни лет предотвращались десятки тысяч катастроф. Хранители порядка, герои, защитники, паладины Срединных Миров. Рыцари, не спасающие, но предотвращающие. Гарант стабильности, основа порядка…

Кровавые твари.

Убийцы.

Неживые чудовища.

Вампиры.

Их призвали — и они ответили на зов. Теперь они шагали туда, где обязаны были быть. К тому, кто их вызвал. Приблизиться, преклонить колено, замереть в ожидании слов, обращенных к ним. Как и всегда.

Тот, кто призвал их, сейчас неспешно поднимался по многочисленным ступеням здания Главного Управления. Внешне это существо совершенно не отличалось от худощавого молодого человека чуть выше среднего роста, носящего слегка старомодную черную «тройку» с черным же плащом. Безмятежное, хоть и несколько бледноватое лицо, совершенно симметричное, могло привлечь последним качеством множество девичьих взоров. Еще бы эти взоры были бы привлечены длинными смоляно-черными волосами, ниспадающими в искусственном беспорядке до плеч и ниже, но встреться эти девушки с прячущимися под этим великолепием глазами — они бы не смогли не то, что отвернуться, но даже вздохнуть.

А возможно, просто умерли бы от ужаса.

В глазах поднимающегося по лестницам существа, передвигающегося с всего одним спутником, был покой Смерти.

Спутник был не настолько пугающим для взгляда обычных существ. Он представлял из себя подтянутого престарелого джентльмена, бойкого, стройного и грациозного. Длинные белые волосы, забранные в низкий хвост, спускались на богато вышитый камзол сзади, а высокие сапоги, предназначенные для верховой езды, выглядели очень потёртыми. На портупее, тоже весьма изношенной, болталась очень солидная шпага, напоминающая скорее своего славного предка, спату. Крючконосое острое лицо джентльмена, казалось, было едва заметно искажено в вечной незлой усмешке.

— Даже это занятие приятнее всего, чем я занимаюсь в последние дни… — голос более молодого на вид существа твердой глухотой наполняет воздух лестничных проемов.

— Вас никто не неволил, ваше величество, — а вот в голосе беловолосого слышится едва заметный рокот, напоминающий тигриное рычание, — Вы…

— Я оторву тебе голову, если услышу еще хоть одно славословие в честь твоего ученика, Зиггерд…

— Я никогда бы…

— Прекрати немедленно. Оторву.

— Как вам будет угодно, — седой склоняет свою голову, вовсе не желая, чтобы угроза по отношению к нему осуществилась, хотя выражение на его лице…

Они поднимаются молча. Зиггерд Гроссханним, сопровождающий Короля Вампиров, действительно едва ли не лопается от гордости, хотя причин для неё, вроде бы, нет. Этот очевидный факт виден совершенно всем вокруг, но не тому, что принял самое деятельное участие в становлении слабейшего из вампиров. Зиггерд и его спутник знали, что во многом лишь благодаря Конраду Арвистеру Король Вампиров может сейчас испытывать такое смешное чувство, как раздражение на собеседника, но об этом не стоило говорить.

Не всем позволено иметь слабости, даже неотвратимые.

Быкочеловек, минос, существо с просто смешным жизненным сроком, очень неплохо держался в присутствии двух высших несмертных. Еще одно существо, ожидавшее прибытия парочки вампиров, присутствовало лишь в качестве призрака. Оно, то есть она, обозрела вошедших в кабинет, слегка поморщившись, но они не обратили внимания на гримасы призрака женщины, состоявшей, казалось, из оттенков всего двух цветов.

Безумие извиняет многое.

Король Вампиров, Блюститель, встретился с текущим Главой Управления, своим непосредственным начальником. Спорность последнего утверждения могла бы поспорить объемами с самой высокой горой Срединных миров, но вампир, непринужденно расположившийся напротив терзаемого его присутствием смертного, никогда не возражал против такой трактовки их взаимоотношений. Она укладывалась в миропорядок, выгодный его расе.

Ему сейчас, как и миропорядку всех других рас, угрожала беда. Катастрофа, спущенная Оргаром Воллом-третьим с поводка. Чума, погубившая Канадиум.

Конрад Арвистер, вампир. Блюститель.

И очень раздраженный отец.

— У нас мало времени! — резко начала с места в карьер Архивариус Срединных миров, — Ваше присутствие чересчур тяжко дается смертным, даже несмотря на то, что ваши рассеяны по городу! Предлагаю сразу решить главную задачу! Вопрос — что вы, вампиры, можете с собой сделать такое, из-за чего будете испытывать сильнейшую душевную и телесную боль? На постоянной основе?

— Ты почувствовала внутреннюю пустоту? — ровно спросил Король Вампиров, уже зная ответ. Действительно, на этот вопрос последовал резкий и решительный кивок.

— Тогда сбор вампиров оправдан, — подал голос Зиггерд Гроссханним, задумчиво постучав указательным пальцем по подбородку, — Что бы там не заваривалось, мой ученик хочет пойти до конца и дальше.

— Что вы имеете в виду? — с явной натугой произнес минос, чьи глаза быстро наливались кровью.

— Что угодно, — был ему ответ, — Я воспитал многих «птенцов», но только один раз «птенцом» стал король. И я не уверен, кто кого из нас воспитывал. Мы должны быть готовы к чему угодно. Хоть к воскрешению Сарката и пришествию всех его демонов.

— Значит, мы будем готовы, — глубокий голос Короля Вампиров наполнил помещение, — Но для начала, давайте познакомимся с этими вашими «рациями». Мне не нравится, как выглядит господин Волл-третий.