Поцелуй скуки

Глава 13 Паутина блефа

— Дамы, господа… — я с ухмылкой выполнил полупоклон, проводя рукой в приглашающем жесте, — Добро пожаловать в Пандемониум!

Идущие за мной фигуры с надетыми на лица черно-белыми масками никак не отреагировали на шутку, а двинулись вперед, чуть ли не сохраняя строй. Но одна осталась. Высокая стройная женщина, наряженная как последняя шлюха, но с куда более изысканным вкусом. Черная кожа, черные волосы, черные глаза. Всё остальное — снежно белое.

— Скучный домен, — легкая хрипотца в голосе Малиции осталась такой же, как и при жизни, — Как называются смертные, что потребляются здесь? Христи… ане?

— Именно так. Только не обижай местного хозяина, дорогая. Я бы на твоем месте не стал бы его недооценивать. Идём?

— Веди меня, Конрад. Но не смей быть скучным.

Эти черные губы чуть-чуть не улыбнулись.

Жизнь, смерть… Для абсолютного большинства смертных — это всё. Они дышат, едят, пьют, просыпаются, испражняются, суетятся, но когда приходит конец, то они прекращают быть. Становятся кормом богов или демонов, получают очищение души, затем их Искра находит себе нового носителя, и процедура повторяется. Такие, как Малиция — вышли из этого нудного и бессмысленного цикла. Возможно даже хлопнув дверью.

Правда, об этом мало кто знает и еще меньше тех, кто помнит. Некромант, конечно, мог вдоволь полазить в моей голове, но я далеко не все тайны ношу с собой… и в голове. Душа же для повелителей смерти — потёмки.

— Мы договорились, — бросаю я, шагая рядом с временно мертвой женщиной, — Ты рассказываешь мне, что происходит там, а я развлекаю тебя здесь.

— Погоди, — останавливается она, стремительно оборачиваясь, — Ждем.

— Ждем? — приподнимаю бровь я.

— Да.

Стоять посреди адского города, обманчиво пустынного на вид, нашей процессии приходится недолго, минуты две. Нас нагоняют трое разумных, каждый из которых мне знаком. Демоница из банка, что направила меня сюда в первый раз, и её сопровождение — два полугоблина, связанных родственными узами.

Скорчвуды.

При виде меня выражения на ошарашенных лицах Шпильки и Шегги чудесным образом преображаются в смесь облегчения и гнева. С удовлетворением замечаю, что они целы и здоровы. Хорошо.

— Вы — молчите, — повелительно указывает пальцем на подошедшую троицу Архивариус, — Мы — говорим.

Этого достаточно, тем более что говорить придётся не о погоде. Мертвая эльфийка, принявшая в себя дикую ярость гибельных заклятий некроманта, начинает мне рассказывать о том, что происходит в месте, которое мы совсем недавно покинули.

Предыстория нашего же здесь появления скучна и прозаична. Я поднялся на лифте, зашел в кабинет Малиции, приблизился к ней, исторг из себя чудовищную магию, ждавшую своего часа. Магия драматично впилась в белое тело прекрасной женщины и… убила её, разумеется. Нафиг. Мертвая же Малиция мне задумчиво кивнула и сказала, что нам нужно покинуть этот план. И вот мы в Пандемониуме, куда притащили и Скорчвудов. Прозаично, глупо и неинтересно. Ах да, ну, за исключением того, что мы, когда попали сюда, открыли крошечную щелочку в Нижний мир, который и выжрал из меня всю остававшуюся магию зачарований, клятв и прочей мути. Практически счастливый конец. Прозаика.

Куда интереснее было то, что происходило сейчас в столице Срединных миров.

Первым можно было назвать собачью свалку вокруг бездыханного тела Мэрвина Данделиона. Как оказалось, этот юный похотливый эльф считался основным ключом, с помощью которого можно претворить вырванные у меня знания о Матери-Магии в жизнь… не считая Малиции, но вот на последнюю рычагов влияния у многочисленных фракций эльфов было мало. Данделион же представлял из себя крайне удобный актив. Риск потерять меня? Не скажите. Я в этой формуле был совсем не незаменимым звеном, как считали очень многие.

В общем, долго ли коротко, в высоких кабинетах шла война, остервенелая и братоубийственная. Доставались пачки компромата, в ход шли угрозы, шантаж, предложения и воззвания. Поднимались старые долги. Никто не понимал, как вывести бедолагу Мэрвина из комы, но все были заняты попытками забрать его себе. Адамаса тоже привлекли к этому процессу, из-за чего Советник полностью упустил блицкриг Старри, превратившей Магнум Мундус в горящий во время потопа бордель.

Теперь к веселью присоединилась сотня вампиров во главе с Королем, которые пришли за мной. То есть, обладающие полностью легитимным правом находиться там, где они находятся.

Эльфам нужен я и знания в моей голове, либо гримуаре, о котором они не знают.

Вампирам нужен их отступник-Блюститель, бросивший тень на всех, буквально подставивший всю расу ложными сведениями об оружии массового поражения.

Закрывшейся в тюрьме Старри, играющей с городом в горящий бордель, нужны Скорчвуды, которые вот, глазками лупают и ёжатся, пытаясь отодвинуться от самой несчастной на свете демоницы, которая явно сюда сбежала на постоянное место жительства, после того как переправила обычных смертных в Ад.

Еще есть сидящие под землей Мундуса люди и их неживой предводитель, которые, разумеется, тоже действуют, так как Малиция — мертва. Было бы наивно думать, что они станут упускать такой великолепный момент. Хотя, кто их знает? Не думаю, что они меня тогда ждали.

— Не имеет значения, — отрывисто бросает идущая рядом со мной женщина, — Я бы на твоем месте больше беспокоилась за то, что случится, если неживой возьмет под контроль Короля.

— Тот таскает с собой один весьма неудобный и острый предмет, — отмахиваюсь я, — Поднявшего Меч невозможно контролировать. Иначе бы мы никогда…

Разеваю рот, остановившись так, как будто бы врезался в стену. В голове вспыхивают крайне неприятные догадки, версии и теории.

— Малиция, — спрашиваю я, — Как он мог дожить до нашего времени?

— Ты прекрасно знаешь, что никак, — черные глаза с черного лица, сияя радужками предельно-белой чистоты, смотрят на меня как на причудливого зверька, — Некротическая энергия сродни энтропии, она не знает пощады. Либо тварь, что нашёл ты под землей, нашла для себя иной уровень существования, либо мы имеем дело с тварью, что лежала в забытье столетиями, ожидая своего часа.

— А если… — хриплю я, — Он хранил себя в гримуаре? Переписывал себя, обнуляя воспоминания? Откатывал Апатию, попросту стирая себе память?

— Это возможно, — Архивариус задумалась на мгновение, — Омерзительно, но возможно… технически. Я не вижу способов проделать эту процедуру без посторонней помощи.

— Я тоже, — лгу я, отчаянно желая, чтобы мои подозрения не подтвердились, — Я тоже…

Если они подтвердятся, то я буду самым большим ослом во всех Срединных мирах. Это страшнее, чем даже конец света.

— Идем, Конрад. Настала твоя очередь. Рассказывай мне про это место.

///

Шеггард Скорчвуд сидел у себя дома и пил чай. В принципе, это было единственное занятие, позволяющее полутроллю сохранить хоть какой-то рассудок, потому что все его мысли, кроме того, чтобы осторожно держать горячую чашку, были посвящены одному — убийству Конрада Арвистера.

Проклятый вампир в своем уродливом фиолетовом халате сидел в двух метрах от Шегги, удерживая на коленях радостно ерзающую там Мыш, и при этом еще и шутливо собачился со второй дочерью, ревниво напрыгивавшей на них обоих. Его вид, такой домашний и беззаботный, был совершенно невыносим для лысого здоровяка, которому, вместе с сестрой, пришлось пережить очень многое за последние дни.

Причем тут дни. Даже здесь и сейчас.

Здесь…?

В Аду.

Все перемешалось в лысой голове добряка Шегги, парня, который просто хотел сидеть дома и заниматься любимым делом. Только вот ему это было не суждено. Когда они с сестрой, которая сейчас плачет в ванной, решили взять свои жизни в свои руки… им нагрузили вдобавок такого, что воспоминания о том, как они с Анникой, когда-то, в подмерзшей канаве, наполовину заполненной зловонной жижей, давились еще живой и дёргающейся крысой… кажутся почти домашними и теплыми.

Ад был всегда рядом. Они просто его не видели.

Их взяли тогда легче легкого, просто магией, о которой выходцы Омниполиса не знали ничего. Сгрузили в мобиль как две перетянутых колбасы, обыскали, не найдя ничего кроме нескольких ножей. Закрыли глаза, куда-то отвезли, где-то закрыли. Несколько минут и… снова магия.

Шегги отхлебнул, чувствуя, что не ощущает температуры чая. Он не помнил, что с ними делали, о чем спрашивали, что хотели, помнил лишь, когда на него накатывали новые волны одурманивающих заклинаний. В отличие от его сестры, с ним не церемонились, перемешивая сознание как чересчур густую похлебку. Ей немного повезло, Анника, будучи наполовину иллинари, да еще и девчонкой, вызывала у следователей хоть какой-то пиетет. Это, правда, не сильно помогало.

Они не запомнили ничего. Просто в какой-то момент раздалось несколько всхлипов и шлепков тел об пол, потом их с сестрой накачали чем-то, проясняющим сознание, куда-то повели… недолго. Самым ясным воспоминанием бывшего столяра стала улыбка увидевшего их Конрада под небом Ада.

И самым худшим.

З’Враас стал переломной точкой для обоих Скорчвудов, но в записной книжке Арвистера, бывшего короля и настоящего Блюстителя, это достижение не значило ничего. Легкая встряска, чтобы привести мозги двух шалопаев в норму. Он их по-прежнему берег. Своеобразно сдав их эльфам, он позволил своим… питомцам выжить. Бессмысленным, бесполезным, ничего не умеющим, ни к чему не приспособленным питомцам.

Хотя… Эмма была сейчас в такой же плоскости бытия, Шегги не сомневался.

Он просто не хотел думать.

Не хотел даже идти утешать сестру. Возле той крутится Виолика, а она уж сейчас будет куда лучше.

— Он всегда такой…? — с дрожью в голосе спросил кто-то Шеггарда, пытающегося отвернуться от веселящегося вампира.

Полутролль удивленно мигнул, обнаружив у себя подмышкой демона. Полуголая девица, рогатая и краснокожая, дрожала и жалась к боку лысого здоровяка как… самая обыкновенная девчонка. Только вот её взгляд, направленный на местного хозяина, говорил о том, что она, эта молодая демоница, в тысячу раз умнее тех, кто прожил в этом доме большую часть жизни. Она уже давно всё поняла.

— Всегда… — хмуро пробормотал полутролль, воздвигаясь на ноги, — Идём, я тебе свою столярку покажу. Всё лучше, чем здесь. У меня там и пиво есть. Припрятал.

Скорчвуд понятия не имел, что ему делать, думать и даже, самое жуткое, — чего бояться. Их с сестрой протащили по величайшему городу в мире, показали настоящие чудеса и настоящих чудовищ, на них использовали власть магии, не идущей ни в какое сравнение с неуклюжими потугами дикарских гоблинских шаманов. А затем, в чем Шегги уже не сомневался, их попросту бросили в плен, как в самое безопасное место. Беспомощных, беззащитных, ничего не знающих. И с такой же легкостью достали.

Тяжело поднимаясь по лестнице дома и таща за собой совершенно дезориентированную девку, тоже не знающую, что ожидать от жизни, Шеггард задумался только об одном — хватит ли у него там пива на обоих?

Больше в голову ничего не лезло.

///

Алиса сунула нос на кухню уже глубоко ночью, в самый стратегически правильный момент. Там никого не было, кроме довольного и расслабленного Конрада, с видимым удовольствием курящего сигарету. Шегги пропал уже довольно давно и судя по характерному шуму, нашёл общий язык и другие органы с какой-то красной телкой, прилипшей к нему с самого начала. Виолика так и не смогла избавиться от истерящей Шпильки, которая, в дополнении ко всему, вцепилась в мышиные сиськи и наотрез отказалась расставаться с обеими девушками. Сейчас они сопели в комнате у Мыши, каждая вымотавшись по-своему. Тарасова же банально словчила, хлебнув из запасов крови, а теперь собиралась по-свойски, по-вампирски, поболтать со своим… отцом.

Старший вампир выглядел… странно. С одной стороны, таким исхудавшим, измученным и выжатым Алиса Конрада не видела никогда. Он был буквально полумертвым, но сейчас просто светился от удовольствия и энергии. Складывалось впечатление, что Арвистер буквально перед входным порогом сожрал целого полуэльфа, а теперь его переваривал.

— Ты чего такой довольный? — подозрительно осведомилась рыжая вампиресса, решив проявить своё присутствие.

— Я? — не раскрывая глаз, бывший король улыбнулся, — Просто попал домой. Тут… хорошо.

— Здесь? — она скрестила руки на груди, — В Аду?

— Да-да, — хмыкнули ей в ответ, — Именно здесь.

Алисе тут же захотелось орать. Очень захотелось. Она даже раскрыла рот, но потом вспомнила ревущую Шпильку, мрачного как туча Шегги, тут группу странных, одетых в черное и белое людей, которых от их дома забрал САМ. Конрада, заходящего внутрь, одетого в какую-то черную дрянь…

Вместо ора, она просто села на стул рядом с отцом, начав рассказывать. О том, как они здесь, чем занимаются, что проделывают. Насколько это паршиво и мерзко по отношению… ко всему. Да уж, помогать демонам более эффективно мучать души, это…

— Вполне нормально, — продолжающий сидеть с закрытыми глазами отец улыбнулся, — Смертные неразумны, они вечно себя ограничивают, как общество, но этого недостаточно. Вот, допустим, ты уже с оглядкой будешь воровать, лгать, убивать и предавать, зная, что за это будет. Это знание нельзя совсем уж пускать в массы, но в этом суть религии — предостерегать, а не запрещать прямо.

— Почему?

— Потому что если бы ты поняла, что возмездие неотвратимо, то почувствовала бы себя… несвободной, — хмыкнул вампир, — Иллюзии свободы, надежды и веры — они необходимы как воздух. То, что вы тут делаете, просто дает вам дополнительный угол зрения на бытие, ничего особенного. К тому же, здесь для вас сейчас самое безопасное место…

Сначала Тарасова подумала, что ослышалась. Потом она снова подумала, даже попробовала это сделать с большей уверенностью. Потом её осенило — да он проболтался! Гада разморило, и он проболтался!!

— То есть, ты нас сюда специально засунул, да⁈ — зарычала она, обнажая клыки, — Ты всё подставил?!!

— Я⁈ — раскрыв глаза, Конрад попытался погасить в них мерзкий лживый блеск манипулятора, но было уже поздно, — Я, по-твоему, подписывал контракт с гномами⁈

— Я твой птенец, ты, мелочный гадкий ублюдок! — глаза Тарасовой вспыхнули натуральным красным светом, — Ты запросто мог подтолкнуть меня к нужному тебе решению! Тебе и твоему… корешу!!

— Как ты могла такое подумать! — еще один мерзкий блеск!

— Убью, — мрачно пообещала девушка и полезла драться.

Затравленные Скорчвуды, выглядящие так, как будто бы их поимели в душу, краснокожие бабы, едва не ссущиеся от вида Арвистера, Шегги, старый, добрый, милый и деликатный Шегги, который мрачно уходит наверх и, до сих пор, судя по всему, мрачно трахает красных баб! А Виолика, которая не высовывалась из ванны, хотя любит Конрада до мокрых трусов и подушек⁈ Только они с Мышью, как лохушки, велись на все сразу и подряд!

И вот, их развели давным-давно! Они оказались в Пекле не потому, что Тарасова дура набитая, а потому что одному вампиру понадобилось их здесь хранить! Как в холодильнике, но не в холодильнике!

Драться не вышло. Изможденный вампир как-то чрезвычайно ловко подсунул свою длиннющую руку, подхватывая задницу Алисы на ладонь, а затем, подняв её в воздух, принялся коварно менять баланс ладони, вынуждая девушку участвовать в своеобразных американских горках, где она никак не могла обрести равновесие. «Накатавшись», Алиса полностью потеряла боевой настрой и взмолилась о твердой поверхности, на которой вскоре и оказалась. Это, правда, принесло не так много облегчения, как она надеялась — комната еще некоторое время плясала и кружилась у неё перед глазами.

— Извини, мне сейчас нужно экономить силы, — тихий, но совершенно искренний шепот сидящего за столом окончательно её обезоружил. Настолько, что пылавшая от ярости пять минут назад, она залезла к нему на колени, обняла за шею и, помолчав, спросила:

— Всё… плохо?

— Тебе честно или соврать? — воздух из легких отца шевельнул ей волосы около уха.

— Честно, — с некоторой дрожью потребовала она.

— Я пока еще не уверен, но, кажется, меня мощно развели лет сорок пять назад, — не уверенный, но по-прежнему искренний голос Конрада было страшно слушать, — И если это так, то здесь, Алиса, — самое безопасное место для всех вас.

Он не сказал ничего, кроме этого, лишь, положив руку на её голову, принялся поглаживать по волосам. Это тоже было страшно. Вечно веселый, озорной, жуликоватый и артистичный вампир был с ней честен здесь и сейчас. Не потому, что она этого потребовала, а потому, что… держался из последних сил. Чем он там занимался, через что прошёл, Алиса не знала, но чувствовала — не знает никто.

Она снова заговорила, даже забубнила, но совсем не то, что из неё рвалось еще несколько минут назад. Вампиресса рассказывала о том, как они тут живут, как ссорятся и мирятся, как гоняют Виолику, постоянно ищущую какую-нибудь конрадову шмотку, а затем позорно её нюхающую. Рассказала о том, как они возятся с Грегором и…

— Кстати, а ты не видел Грегора? — вяло удивилась она, пригревшаяся на коленях у отца, — И коты с собакой…

— Они все в одной комнате, — отозвалось ей над ухом, — Ждут, когда я уйду.

— Что⁈ — Тарасова аж подскочила.

— Не дергайся, — придержали её большие руки, — Просто со мной сейчас… немножко кое-что не так. Животные это чувствуют. Ничего страшного, так надо.

— Ты… уйдешь? — эти слова она из себя вытолкнула с большим трудом.

— Да. Надо, — был дан ей ответ, — Будете лечить Скорчвудов. Этой демонетке дай рекомендацию… ну, на работе. Она, считай, беженка. Пусть её здесь примут. К тебе прислушаются, не сомневайся.

— Хорошо…

— Если хорошо, то поднимай задницу. Напилась крови, значит займешься делом. Почисти Деварон, я заберу его с собой.

— … только его?

— Ну, еще одну книжку, — Конрад устало улыбнулся, — Меч и книга — два друга путника. А теперь иди. Я займу другую ванну. Нужно привести себя в порядок.

Алиса без всякой радости, но откровенно старательно принялась за поручение. Её переполняли нехорошие предчувствия. Конрад никогда не чурался пристегнуть кого-нибудь из них к делу, даже если оно было чрезвычайно опасным. Он позволял им рисковать жизнями легко и непринужденно… или?

…нет? Она вспомнила тот момент, когда дрожала от страха на крыше пустынной многоэтажки, ожидая, что вот-вот они будут расстреляны кучей озлобленных орков и гоблинов, спровоцированных наглым и бесцеремонным вампиром. А тот с самым невозмутимым видом проверял пластыри на порезанных руках Шеггарда, который панически оглядывался, понимая, что его массивную фактуру тут от пуль не спрячешь.

Затем пришла Эмма. Прилетела. Спустилась с небес как ангел, превратив агрессоров в куски черного дымящегося мяса. Небрежно. Почти не отводя злого взгляда от дурачащегося вампира, в ногу которого вцепилась поскуливающая Шпилька.

«А был ли мальчик?» — пришла ей в голову коварная старая цитата.

Ответа, увы, никто предоставлять не собирался.

Ближе к утру Конрад вышел из своей комнаты. Тщательно выбритый, бледный, в своем дурацком бежевом плаще, с закрывшими лицо оранжевыми солнечными очками. Такой как всегда и… какой-то не такой. Он принял из рук дочери отмытый и отполированный меч, обнял её на глазах молчащих домочадцев, уже собравшихся в холле. Даже поцеловал. В висок. Также он поступил и с остальными, хотя Виолика, у которой так и не получилось провести с ним хоть немного времени, подставила губы.

Арвистер не отстранился, лишь ухмыльнулся после поцелуя, почти по-прежнему.

— День-два, — объявил он, — Это займет день или два. Держитесь тут.

Скорчвуды лишь хмуро кивнули вразнобой. Ни Шпилька, ни Шегги не подошли к вампиру, уходящему куда-то в неизвестность. Животные тоже не вышли. Грегор сидел на руках у Мыши и недоверчиво смотрел на своего предка, сильно хмурясь. За это и был щелкнут в нос.

Вампир распахнул двери своего дома, собираясь выйти. Алиса почувствовала накатывающие слезы, но не успела дать рёву.

Пространство перед домом заволокло черно-багровым дымом, который тут же испуганно развеялся по сторонам, повинуясь небрежному жесту существа, считающегося местным повелителем. Около него стояла прекрасная и очень странная негритянка в белом платье, и с, почему-то, западными чертами глаза. У Тарасовой при виде этой дамочки назад втянулись не только слезы, но и вообще всё. А затем она просто опухла.

— Планы меняются, Блюститель, — сухим, почти надтреснутым голосом произнес Сатана, — Халиррион пал. Ты объявлен виновным.

Тишина длилась не менее пяти секунд.

— Тогда мне нельзя терять времени, — дерганым движением кивнул вампир, — Нужно возвращаться.