Поцелуй скуки

Глава 4 Рубашкой вниз

Спросонья я услышал, как маленькие босые ножки шлепают по мрамору. Это шлепанье длилось довольно долго, постепенно приближаясь, так что даже заинтересовался происходящим. Затем, мой нос овеяло порывом воздуха, а шлепанье прекратилось, чтобы через несколько секунд, потребным шлепающему, добраться по ковру до моей кровати, а потом, после того как незваный гость на неё влез, ему еще потребовалось какое-то время, чтобы найти меня, сесть напротив лица и пожаловаться:

— Конрад, это дичь какая-то!

От возмущенного дрожащего голоса Шпильки по спальне пошло небольшое эхо. Ну да, для омниполисца номер был «слегка» велик, но я сейчас говорю о Шегги, а вот для Анники, которая сейчас на меня обиженно смотрит…

Вытянув из-под одеяла руку, я щелкнул девушку в лоб.

— Почему в трусах? — строго спросил я её.

— Могу снять! — мне был показан язык, но выражение мордашки полугоблинши тут же сменилось на обиженное, — Я в туалет вставала. Возвращаться в комнату было страшно…

— Надо будет снять тебе целый номер, — притворно проворчал я, — Будешь сидеть там и бояться до усрачки…

Ну всё, прощай сон в нормальной кровати, эта шмыга точно не уйдет. Можно, конечно, сгрести её в охапку и заснуть, она бы пригрелась, но… на это я не пойду. Не сейчас. Между мной и Анникой Скорчвуд пробежало несколько черных кошек, каждая размером с бегемота, так что забывать об этом я не собираюсь. Семейные отношения — они такие, разные.

Подняв руки, я хлопнул в ладони три раза. Через несколько секунд, под испуганно-возмущенное бормотание зарывающейся под подушку Шпильки, возле двери воздвигся молчаливой вертикальной массой воды слуга-элементаль.

— Средиземноморский завтрак на двенадцать персон, — распорядился я, — без местных продуктов.

Вставать, значит вставать. Вообще, номер на четыре сотни квадратных метров является излишеством даже с точки зрения обычного эльфа, но Блюстителям по статусу меньше не полагается. Хорошо, что в нем есть парочка отдельных спален для «прислуги», но вытянутые коридоры не дают украсть метраж. Вся эта конура кажется одним сплошным излишеством, особенно кровать на десяток квадратных метров. С балдахином. Тот, кто проектировал эти номера, был тем еще шутником. Хотя, о чем это я? Нормальные эльфы нормального статуса (по меркам Магнум Мундуса) снимают себе дворцы. Да-да, те самые «иглы», которые так восхитительно торчат сотнями метров выше нас, простых смертных. Устройство такого дворца очень простое: один этаж — одно помещение. Подсказка: помещений там много. Эти белые хреновины лишь на вид тонкие и жалкие.

— А ты не обожрешься? — уныло вопросила меня загребающая сзади босыми пятками по мрамору Шпилька, — Двенадцать персон…

— Порции эльфийские, — коротко ответил я, — Иди буди брата, я в туалет.

— Эй, я там того… не смыла. Не нашла кнопки…

— Там уже всё чисто и пахнет сиренью, Анника. Добро пожаловать в Магнум Мундус.

С другой стороны, вовсе не плохо, что подъём ранний. Мне нужно навестить несколько моих знакомых здесь, внизу. Заодно и устрою родственникам тур по нижнему городу. Старри уже не с нами, она наверху, среди этих «игл». У неё свои задачи, но сначала, разумеется, традиционный «отдых после долгого пути». Эльфы живут долго и дела делают неспешно, так что дать нам несколько дней — это целиком в их духе. Могли бы дать и годы…

Ладно, шучу. Не могли. Такое эль…

— Дают только эльфам! — меня перебил Шегги, злобно посмотревший своими маленькими желтыми глазками на невинно пьющего кофе вампира, — Конрад, мы уже поняли, что ты эльфофоб!

— Кто⁉ — удивилась новостям о своей понятливости его мелкая сестра.

— Он не любит эльфов, — в меня потыкали на расстоянии толстым зеленым пальцем.

— Ну это понятно, — глубокомысленно заметила Шпилька, — Но этот… эльфо… он их трахает, что ли?

— Возможно, — не стал отрицать Шегги, — Скоро увидим.

— Но так-то он многих трахает…

— А этих, возможно, ненавистно…

— Слушайте вы, два шутника. Я же вас могу и к Старри отправить. Там до сортира метров двести легкой пробежки.

— Не надо!

— Мы больше не будем!

Я по глазам видел — будут. З’Враас сотворил чудо, недоступное Омниполису, исправив вечно робкого психопата Шегги и его взбалмошную сестру с дефицитом внимания. Там у них не было ничего особенного, обычное сафари дикарями по миру, набитому одичавшими гоблинами и окультуренными динозаврами. Пожили дикарями в компании Старри, пожрали чужих мозгов, поиграли в партизан, но вернулись совершенно другими личностями! Шеггард перестал реагировать на стук, стал куда увереннее в себе, с Анникой вообще произошло чудо из чудес — она, потомок иллинари, избавилась от, казалось, пожизненного врожденного недостатка своего папаши, став полноценной разумной. Знал бы я…

— Конрад, даже не шути так, — внушительно произнес идущий за мной Шег, когда мы уже направлялись из отеля.

Это меня тут же взбесило. Немного.

— Сейчас я даже и не думал шутить, — обернулся я к нему, пользуясь тем, что Шпилька, собираясь, отстала, — Если дикари и зверюшки отбили твою память, дружище, то могу напомнить, как ты стоял с примотанной к твоему брюху сестрой, проклятые мной ради того, чтобы её не уволокли в Верхний мир. Если считаешь, что это было бы легче, чем быть затраханной и сожранной гоблиньем — то ты полный дурак, Скорчвуд…

Взросление всегда было болезненным процессом, даже когда он проходил в свое время. Мои старые знакомые, увы, задержались в развитии, если так можно выразиться. Да, они с детства хлебнули зла и жестокости улиц, но, не получив нормального образования, не пообтершись в обществе, не усложнившись, как это бывает с большинством разумных, остались детьми, лелеющими свои комплексы и победы. Я, в очередной раз давший по лысой башке бывшему столяру, а нынешнему спецагенту Управления, лишь дал ему понять, что в моих глазах заварушка, через которую они втроем прошли и выжили — не значит ничего. Она лишь дала им новый старт. Не искупление прошлых ошибок.

Тем более — в моих глазах.

Впрочем, это всё будет потом, если оно, волшебное «потом», вообще когда-нибудь настанет. Пока у нас был Мундус. Нижний Город. Место, где нет солнечного света, шикарное подножие правительства миров, рай для тех, чьи умения, возможности, знания и навыки потребовались перворожденным. Бухгалтеры, аналитики, переговорщики, мастера волшебных предметов, разумные, отдавшие жизнь искусству, развлекатели, архитекторы, строители, оценщики, алхимики… Сотни специальностей и лишь очень ограниченное количество рас. Гномы, эльфы и…

— Шлюхи! — не выдержала первой Шпилька, семенящая рядом с нами по просторному тротуару. Её глаза были большие-пребольшие и немного квадратные, — Ты не врал, Конрад!!

— Старри просто не бывает… здесь, — хмыкнул я, надвигая на глаза шляпу, — Только наверху.

Ну, шлюхами то обилие молодых девушек, что теснились на улицах Мундуса назвать было нельзя. Их можно было бы окрестить «эльфодоступными» особами, всеми силами старающимися привлечь внимания очередного волшебного денежного мешка. А как его привлечь? Правильно, обнажив максимум из приличной своей плоти, плюс немного за гранью. Пока лишь немного, на дворе же только утро! Поэтому, а еще потому, что большинство разумных не шляются по городу, а работают, Аннике Скорчвуд усиленно начало казаться, что она попала в самый большой бордель Срединных Миров — девушки были везде!

Какие угодно.

Сколько угодно.

Но все — красивые. Везде.

Каждая официантка, каждая посудомойка, каждая… да что там говорить, каждая женщина, попадающаяся нам на глаза, была молода и красива! И да, если мужчины, изредка идущие по своим делам по улице, относились к эльфам, гномам и еще парочке рас-долгожителей, способных не раздражать своих нанимателей перспективой ранней смерти, то вот женщины были куда разнообразнее по своему расовому составу. Человечки, гоблинши, полуэльфийки, мускулистые орчанки… и целая куча гуманоидных рас, о которых в Омниполисе даже не слышали.

— В Срединных Мирах живут десятки миллиардов разумных существ, ребята. Выводы делайте сами, — с грустной ухмылкой я проводил взглядом натуральную нереиду в длинной юбке, но с обнаженной грудью, прикрытой лишь локонами её влажных волос. Её темно-оливковая кожа лоснилась от влаги, которую дева поддерживала на себе расовыми умениями.

Погрузив своих спутников в настоящую атмосферу Мундуса, я повёл их дальше, загадочно отмалчиваясь от учащающихся вопросов Анники. Та почему-то начала бояться, что мои знакомые, к которым мы сейчас двигались, непременно должны найтись в публичном доме, борделе или ином помещении, где обязательно будет много продажной любви. Наконец, не выдержав, я хмыкнул, посоветовав полугоблинше присмотреться внимательнее к ценам вокруг. Последовав моему указанию, брат и сестра Скорчвуды начали хрюкать, кашлять, пукать и по-иному выражать свои невыразимые эмоции по поводу этого волшебного во всех отношениях города. Ну а что поделать?

— Талеры и сигмы, дорогие мои, — с нескрываемым удовольствием гулял я в шипованных ботинках по мироощущению полугоблинов, — Это валюта Омниполиса. Тут есть только империалы и… простые золотые монеты. Двадцать к одному, то есть один золотой — это пятьдесят талеров.

В Омниполисе, на пятьдесят талеров, полугоблин, устроивший себе лежку у Граильни, мог прожить год. Худо, бедно, питаясь только мясом, но прожить. Здесь он себе мог купить мороженое. Недорогое.

— Ненавижу эльфов.

Мы со Шпилькой, не сговариваясь, посмотрели на сказавшего это Шеггарда, который, смутившись, отвернулся, суя в рот сигарету. Ну да, у парня считался удачным месяц, когда он зашибал двадцать талеров на своих деревянных поделках…

Проспекты, вместе с главными дорогами города, исчезли, после того как мы, свернув, углубились в город. Здесь Мундус принялся нас удивлять надругательством над законами естественной и магической природы — под колоссальными деревьями, в еще более густой тени, отбрасываемой высотными просторными зданиями, торжествовала зелень парков и аллей, освещаемых магическими светляками, летавшими тут и там в неприличных количествах. Как маг, я бы был не против узнать, каким образом эльфы сделали удовлетворяющий зелень источник света, который не режет глаза даже мне, но увы, мне бы никто не ответил.

— Эльфы хранят секреты своей магии, да?

— Не совсем…

Меня прервала вспышка багрового неподалеку. Там, материализовавшийся рука об руку с эльфом краснокожий демон поправлял свою набриолиненную прическу крохотной расческой, пока эльф делал вид, что на рукаве его костюма что-то налипло. Почистившись и прихорошившись, парочка отправилась по своим делам, оживленно переговариваясь. Оба были…

— Конрад, — хрипло пробормотала маленькая полугоблинша, — Они что, в черных деловых костюмах? Прямо как у нас?

— Тут неизвестно слово «плагиат», — улыбнулся я оторопевшей девушке, — В большинстве случаев. Если кто-то из низших что-то изобрел, то это сразу становится собственностью народа эльфов. Мода, музыка, любые научные или этические принципы… всё. Сейчас они внешне идут нога в ногу с нами. Одобряю. Эти скоты бесили куда сильнее, когда шатались в украшенных драгоценностями одеждах. Про моду Короля-Солнце вообще молчу, меня тогда, сорок лет назад, едва удержали от убийства одного посла…

А с этими родственниками тут не так уж плохо. Рассказываешь им про местных и самому на душе как-то легче!

Книжный магазин «Сердоликовая Скрижаль» оказался совсем не таким, каким был в прошлый мой визит. Раньше это был высокий дворец, копирующий архитектуру какой-то там знаковой эры у эльфов, весь изящный, на много этажей, по которым заколебешься скакать, выбирая нужную книгу, а теперь, посреди парка, нам открылось здание, которое я в первые несколько секунд счел вообще ультрасовременным, спёртым откуда-то прямиком из Японии. Но нет, лишь стилизация. Талантливая подделка под стеклянный четырехэтажный аквариум, светящийся изнутри теплым светом, демонстрирующий десятки залов и сотни книжных шкафов в них. Шикарное место для богатых разумных, ищущих усладу для разума или нечто, чтобы красиво заполнить дома полки.

Внутри нас уже ждали.

— Конрад Арвистер… — слегка хрипловатый женский голос, произнесший моё имя вовсе не так уж и громко, заставил утихнуть и так не особо громкую деловую суету фойе этого грандиозного книжного магазина.

— Малиция, — мягко улыбнулся возникшей, казалось, из ниоткуда, эльфийке.

Наверное, в данный момент я был единственным, кто мог говорить, так как знал заранее, что увижу.

Малиция. Она была задолго до того, как появилось само понятие «учебников», в которых позже могла бы фигурировать напротив слова «контраст». Если бы позволяла цензура. Высокая, тонкая, с чистейшей белой кожей, никогда не знавшей морщин, родинок или иных искажений, с потрясающе длинными ногами, возносящими её изящную фигуру почти до моего собственного роста. Обладательница чрезвычайно внушительной по эльфийским меркам груди и короткой, всего по плечи, копны буйных белых волос. Черноглазая эльфийская королева во всей своей холодной надменности, нетленная и великолепная…

…но одетая при этом так, как не осмелится даже самая раскованная девка Мундуса!

Черная свободная микро-юбка, едва держащаяся на бедрах, из тех, которые называют «поясами». Очень мало, что прикрывающая, настолько, что это кажется почти произведением искусства, тончайшей гранью между сексуальным атрибутом и, всё-таки, предметом одежды. Черный чулки в крупную сетку, выходящие из-под этой насмешки на юбку и позволяющие оценить стройные ноги женщины вплоть до её колен. Там уже шли черные кожаные сапожки на высоких каблуках. Выше же… намного выше, после плоского живота до обнаженного пупка… корсет. Черный, с серебряными вставками. Совсем небольшой, можно сказать, почти игривый, но подающий крупную грудь Малиции, обнаженную сверху едва ли не до сосков, вперед, как главный калибр заведомо смертельного оружия.

Еще выше? Черный чокер на шее, сплошной и мягкий, буквально умоляющий о том, чтобы его использовали по назначению.

Еще выше? Узкое холеное лицо одной из красивейших женщин народа эльфов, бесстрастное и неподвижное.

Всегда.

Неудивительно, что любое движение вокруг объявившейся хозяйки магазина попросту прекратилось. Она редко показывается на глаза простым посетителям, от чего большинство из них, как, впрочем, и продавцы, вовсю пялятся на исключительно редкое зрелище.

— Чего не дождалась, пока я поднимусь? — интересуюсь я.

— Такого гостя не зазорно встретить и на пороге… Идем, — мягкий хрипловатый голос обволакивает. Он ничего не обещает, ни на что не намекает, он просто есть. Как и контраст. Если бы существовал бог контраста, эта женщина была бы его верховной жрицей. «Идём» — прозвучало безальтернативным приказом.

Малиция — одна из самых специфичных моих старых знакомых.

— Дождитесь меня, — быстро бросаю спутникам, — Шегги, тут неподалеку есть неплохой паб. Шпилька, попроси девочек, пусть покажут тебя пятый отдел. Я могу задержаться.

Лестница? Не с такой юбкой. У неё есть лифт, поднимающий нас на четвертый этаж с величавой неторопливостью. Мы оба молчим и оба не смотрим друг на друга. От этой прекрасной женщины не пахнет ничем, даже кровью. Никогда не пахло. Она, как будто, неживая, но это не так. Малиция не стара и не древна, а просто вечна.

— Думаешь о моем возрасте? — в её словах дыхание смерти, — Думаешь, насколько я стара, раз сходу угадываю мысли вампира, которого не видела почти полвека?

— Думаю, что у тебя уже намокли трусики от предвкушения, — хмыкаю я, не глядя на стоящую рядом женщину. Очень, кстати, опасную женщину.

В ответ тишина. Гибельная, смертельная. Это даже не обещание смерти за невероятное хамство и нахальность, она как эпитафия на могиле. Молчание неизбежности.

Зов Бездны.

Тихонько тренькают двери, открывая нам путь в логово Малиции. Место, где бывают лишь очень немногие разумные. Их мало, крайне мало, но еще меньше тех, кто отсюда уходит живым… и в своем уме.

Я делаю шаг вперед, в этот кабинет, более похожий на будуар, полный темных и светлых, но одинаково безжизненных оттенков, но второй сделать уже не могу. Мешают две изящные ладони, легшие на мои плечи.

— Конрад… Арвистер, — раздается позади меня, — Король. Жертва. Вампир. Бродяга. Вор. Убийца. Шпион. Спаситель грешников. Чума праведников. Гибель народов. Надежда наций. Друг ублюдков. Бич сильных. Уничтожитель рас. Злодей. Святой. Отец… Палач миров.

После последних слов меня с совершенно неженской силой развернули на месте, а затем влепили такую оплеуху, что я улетел на черно-белый диван, теряя по дороге шляпу и очки. Диван, что характерно, даже не покачнулся.

— Это тебе за Канадиум, Блюститель!! — громко рявкнула, совершенно не меняясь в выражении лица, Малиция, а затем добавила совершенно спокойным, даже равнодушным тоном, — Насчет трусиков ты был прав. Долго будешь меня держать в неведении?

— Дай хотя бы слезть с дивана… — пропыхтел я, до сих пор не до конца понявший, где верх, а где низ в одном двухцветном царстве, — И, кстати, я вижу их… с такого ракурса. Ты считаешь эти ниточки бельем?

— Я считаю, что не прислушаюсь к твоим мольбам о пощаде, вампир, если ты не прекратишь дурачиться, — прекраснейшая женщина, одетая как распоследняя шлюха (с отменным вкусом!) подошла вплотную к тому месту, где еще лежала моя голова, вовсе не заботясь о том, что разгляжу снизу какие-то еще нюансы её анатомии, — Этого требует память о мире, который вы уничтожили. Ты хоть немного представляешь, какую сокровищницу знаний стер из бытия демон Иерихона?

Как бы объяснить в двух словах, кто такая Малиция? Вечная, сексуальная и безумная эльфийская ведьма, чей народ, род и клан вырезали тысячелетия назад? Это будет совершенно недостаточным для образа. Существо, одержимое книгами и знаниями, заключенными в них — куда ближе, но она бесконечно далека от одной моей покойной подруги, которая всю жизнь провела затворницей среди книг. Малиция охотник, как активный, так и пассивный, её магазин логово и ловчая сеть, а её агенты есть в десятках миров. Она — самое прекрасное и непредсказуемое из всех чудовищ Магнум Мундуса, а тут, поверьте мне, хватает древних, могущественных и безумных существ. Любой, наслышанный о черно-белой эльфийке, прибегает к сделке с ней только в самых отчаянных обстоятельствах. Ну, кроме меня.

Я ей, видите ли, нравлюсь. Любого другого она бы убила, не задумываясь за разрушение такого развитого и богатого на книги и знания мира, как Канадиум, но… не меня. А вот за то, что тяну время, пялясь ей под юбку — запросто.

Поэтому я выхватил из-за пазухи свой гримуар, чтобы тут же вручить его жадно схватившей вещь эльфийке, и затем продолжать пялиться, но вечное чудовище в обольстительной оболочке меня тут же обыграло самым непредвиденным образом. Конраду Арвистеру, Блюстителю, бывшему королю, счастливому отцу, и вампиру при исполнении… банально сели на лицо, чтобы начать изучать магическую реликвию.

Что же, кажется, слово мне дадут не скоро. Но, как минимум, я теперь точно знаю, что эта дама по мне соскучилась.