Поцелуй скуки

Глава 9 И целого мира мало

— Хотите сказать, что пока мы ходили по салонам, Конрад где-то подрался с демонами? — голос Шеггарта еле доносился сзади, но я, хоть и делал вид энергично шагающего и бодрого существа, всё равно его слышал.

— Да, — мрачно ответила лысому увальню Старри, — Он еле живой. Не «полуживой», как с ним бывает частенько, а «еле».

— Давайте дадим ему по башке и отнесем в больницу? — Шпилька, как всегда, не искала сложных путей.

— Не трогать. Он знает, что делает.

Профессиональный кредит доверия, как это мило. Хоть раз бы его оправдать. Я понятия не имел, что делаю. Просто знал, что времени у нас нет. Не в частности «сейчас», а вообще, потому что никому, совершенно никому не было нужно, чтобы именно мы нашли пропавшего похотливого эльфа. Это должны были сделать другие, а мы — только искать. Тратить время самим и зарабатывать его другим.

Только вот никто никогда не недооценивал Архивариуса Срединных Миров. Черно-Белая Королева заведовала летописями миров, хрониками владений эльфов, она повелевала книгами, гримуарами, тайнами и секретами. Чудовищная власть, отданная в руки одной женщины, в обмен на свободу и власть куда меньшие по составу и характеру, но, тем не менее, имеющиеся. Прямиком тут, в Магнум Мундусе.

— Устал… — пожаловался я, заведя наш небольшой, одетый по-походному, отряд в ничем не примечательный закоулок на западе Мундуса. Сползя спиной по стенке до самого низа, я вынул дрожащими пальцами из пачки сигарету, прикуривая её, пока остальные члены нашего небольшого кружка по интересам собрались вокруг. Черт, всё действительно плохо. Меня мутит, шатает и разматывает от любого усилия.

— Эмма.

— Да, Конрад? — голос полудемоницы почти мягок.

— Мне нужна будет их кровь.

— Чья⁈ — пугается Анника, но ответ видит куда раньше, чем получает ответ на вопрос.

К нам, в эту уютную чистенькую дыру, вылизанную местными водяными элементалями настолько, что можно безбоязненно есть с асфальта, врываются двое эльфов в темных одеждах. Сверху, с крыши, спрыгивает еще парочка. Начинается бой.

Я не в том состоянии, чтобы хотя бы ущипнуть Шпильку за ягодицу, поэтому являюсь просто наблюдателем. Эта четверка, обрушившаяся на нас вроде бы внезапно, лишь косит под обычных безликих клановых воинов, сложная и убийственная магия вскипает в их руках в тот же момент, когда они замечены нами, но… этот маневр скрытного нападения хорош был бы лишь против магов.

Не нас.

Два клочка черно-фиолетовой демонической энергии заставляют первую двойку, вынырнувшую с улицы, залиться визгами боли и агонии, а вот второй занимаемся мы… ну, если считать и меня. Я просто сижу, где сидел, крепко вцепившись когтями в руку с мечом, которым мне эту самую руку и пропороли, а эльф дергается, пытаясь отнять своё, его одежда попыхивает слабыми вспышками там, куда пытаются воткнуться метательные ножи Шпильки. Резкий раздраженный выдох Шегги — и последний эльф, только что полосовавший моего друга коротким мечом, улетает в стену, становясь на ней натуральным барельефом.

Взмахом крыла, Эмма Старри сносит с места пойманного мной эльфа, буквально швыряя товарища в мои объятия. Именно это мне и нужно. Внимание, сцена «38+» — питающийся вампир. Страшно, резко, кроваво. У нас, у вампиров, я имею в виду, нет чего-то вроде внутреннего насоса, что бы вам не рассказывали разные писатели, поэтому кровь мы можем втягивать лишь с определенной скоростью. Быстрее — только если сам носитель нам помогает, а для этого нужно разорвать его артерии. Это и проделано. Клыками.

— Еще! — рычу я, тут же получая обожжённую и дрожащую тушку убийцы-неудачника, которому сейчас довольно сильно плевать на травмы тела. У него обожжена душа.

Кровь — это сила. Это жизнь. Это мощь, секреты которой не ведомы её носителям. Для них она влага, вечно циркулирующая в телах, а вот для нас — топливо. Мы знаем о ней больше.

— Еще!

Нам повезло. Попались слабаки, клановый мусор, расходные единицы. По причине молодости, конечно, когда в голове нет ничего, кроме устава, приказов и тренировок, но именно из таких со временем и вылупляются страшные бойцы вроде Сейлайзера. Далеко не из каждого, конечно. Большинство дохнет. Например — вот так.

— Три полных эльфа, — слышится спокойный голос Эммы, — Конрад, я вычеркиваю тебя из слабейших. Слышишь?

— Это временно, — хриплю окровавленный вдрызг я, воздевая себя на ноги и подмигивая шарахнувшейся от меня Шпильке, — Отчаянные времена требуют…

— Проклятый врун, — цедит Старри, отворачиваясь.

— Я не вру! — обижаюсь я, поднимаясь на ноги и призывая свою магию. Совсем немного, лишь чуть-чуть — чтобы засохла, почернела и осыпалась кровь с одежды.

— Расскажи кому-нибудь другому, Арвистер!

Разумные. Они вечно хотят знать правду, уверенные, что вынесут её. Такая наивность.

— Просто набиваешь себе цену, — бурчит Шпилька. Она впечатлена тем, что увидела. Небольшая, но красочная разница между стариной Конрадом, отчитывающим её, бегающую по дому в одних трусах, и тем же типом, разрывающим эльфов в черном как пакеты с соком.

— Демоны Иерихона! — я закатываю глаза, а затем быстро проговариваю маленькой полукровке, — Ты да я, да мы с тобой, ну и остальные Срединные миры, существуем лишь затем, чтобы потакать гедонизму эльфов, лени драконов, да кормить душами Верхний мир. Если бы не это — нас бы выморили как тараканов. Мы и есть тараканы. Кормовые. Теперь живи с этим.

— Конрад!!! — Эмма в ярости. Тихой, сдержанной, но совершенно искренней.

— Извините, мне эльф в голову ударил, — мрачно усмехаюсь, потирая грудь, — Забудьте, что я сказал. Идемте.

Знаете, в чем проблема с ребятами, чей возраст зашкаливает за пару сотен лет? Мы, в основном, себя контролируем, лишь демонстрируя какие-никакие эмоции, но особо их не испытываем. Контроль всегда на месте. Но иногда крышечку срывает, наружу лезет та бездна мрака, которая накапливается у долгожителя в подсознании. Если ты связываешься с кем-нибудь древним и сумасшедшим, то крышечка свинчивается вообще незаметно. Тогда наружу начинает рваться химера, десятилетия задыхавшаяся под гнетом твоей воли.

— Идемте, — бормочу я, окончательно приведя себя в порядок, — У нас еще есть дела.

Были бы на месте эльфов люди — они бы истребили всех, а затем и себя. И орки. Может быть, даже гномы. Эльфы молодцы, эти ленивые, высокомерные, долгоживущие засранцы. На них всё держится тысячами лет. Но любить или уважать их не получается. Ты знаешь подоплеку. Твои дочери, находящиеся в Аду, сейчас её узнают. Яйца уже незачем держать в корзине, когда вы все балансируете над пропастью.

Наш путь далек и извилист. Сначала до местного подобия манамобиля, где я, присев на уши водителю в виде оживленной магией капли воды, диктую маршрут, постоянно его меняя. Затем, выбравшись вместе с молчащими и насупленными полугоблинами, веду их, вместе с раздраженно сопящей полудемоницей, в месте, куда даже местные любители острых ощущений старались не соваться. Бандитские районы в Мундусе? Помилуйте. Это мелочи.

Район женских общежития. Место, где коротают ночи неудачницы, которым сегодня не повезло. Здесь льется кровь, брызжет кислота, летят клочьями волосы, а воровство является обыденностью… как, впрочем, и убийства. Возможно, это самое жестокое место во всех Срединных мирах.

— … так что следи за сестрой, когда будете отсюда выбираться, — закончил я, вытаскивая из-под отодвинутого мусорного контейнера мешки с запакованными в них нарядами.

— Что? — хлопнул ресницами Шеггарт.

— Ах да, — повинился я, — Совсем забыл. Здесь наши с вами пути расходятся, Скорчвуды. У вас будет другое задание.

— В-в-в… — очнулась Шпилька, — В Мундусе??? Для двоих???

— Конрад прав, — неожиданно резко кивнула Старри, видимо, молниеносно прикинув диспозицию, — Вас наверху либо возьмут в плен, либо убьют. Внизу убьют точно, мы с Конрадом просто намного более живучие…

— В общем, пока мы переодеваемся, слушайте, — кивнул я, передавая прекрасной крылатой женщине пакет с одеждой, — Ваше задание будет несложным.

Идти вниз в нормальной одежде было бы глупостью. Разведчики Малиции докладывали, что логово тех, кто нашел себе пристанище под корнями Мундуса, слабо контактирует с городом. Грязь, камни, корни, твари. Встретиться могло что угодно. Поэтому, вместо одежек, которые только что утащили с собой наши полукровки, мы облачились в практичную и прочную форму черного цвета, отлично блокирующую тепло тел и отсекающую часть запахов. Военные ботинки, реплика немецких берцев, но из экологически чистых материалов, укрепленных магией, штаны и куртка с защитой на локтях и коленях, святая классика. Но не перчатки. Нам с Эммой они были бы лишь помехой.

Полугоблины отправлены, пора приступать к делу.

— Стой, — раздалось у меня за спиной, когда я уже принялся выламывать кирпичи с той же, ранее закрытой мусорным баком, стены, освобождая нам проход.

— Что? — не понял я, повернувшись к бывшей начальнице. Та стояла, скрестив руки на груди и раздраженно лупя хвостом по грязной земле.

— Когда вы меня поимели? — сварливо осведомилась она, сверкая глазами, — Когда вы с этим хитрожопым бычарой, с этой тварью рогатой, меня поимели⁈ Быстро говори, Арвистер! Прямо сейчас!

Уф, она серьезна. Смертельно серьезна. Мне сейчас нельзя получать повреждения, запасной формы нет. Придётся сказать.

— Шесть лет, три месяца и пару недель назад, — вздохнув, назвал я срок, — Тогда ты вернулась в Управу на вертолете. Быстро и внезапно. Очень спешила к себе. Помнишь, Оргар поймал тебя прямо в коридоре и утащил на этаж к техникам?

— Что-то такое припоминаю… — прищурилась полудемоница, барабаня себя ногтями по локтю, — И что?

— Он прикрывал меня, — признание далось мне удивительно легко, — Ты застала нас с Эрлиндой врасплох и… нуу… у неё случилось судорога. Я застрял. Мы оба застряли. У тебя в кабинете. Требовалось время, чтобы что-то с этим придумать.

Глаза прекрасной полудемоницы увеличились в размере раза в два, но зарычать — она зарычала сразу:

— И ЧТО, АРВИСТЕР⁈

— Тогда я ему сказал: «Когда в час самой черной нужды, самой великой скорби, ты обратишься ко мне за помощью, то я сделаю всё, от меня зависящее, но верну этот долг. Безвозмездно!», — процитировал я сам себя, затем разведя руками, — Вот как-то так.

Воцарилась тишина. Удивительная для места, где мы оказались, но видимо, так совпали звезды. Ну или женщины самых разных рас весьма чутки к настроению альфа женщины с крыльями, особенно когда-то находит новые грани ярости в самой себе.

— То есть, меня тогда, уставшую и вымотанную, шеф Управления водил по техническому этажу, попутно трахая мозг непонятно чем, пока Арвистер в моем кабинете пытался свинтить с члена испуганную гоблиншу? — слегка сдавленным тоном уточнила полудемоница, — И из-за этого я здесь, в Магнум Мундусе, играю для тебя роль девочки на побегушках⁈

— На самом деле я просто её дотрахал, — не стал скрывать горькой правды я, — А здесь бы ты оказалась в любом случае, дорогая.

— Это почему же⁈

— Тебя сложнее всего убить.

Ужалив меня взглядом, женщина отвернулась, а затем неожиданно присела. Черная форма, более облегающая в её случае, исправно выдержала как этот, так и все следующие экзерсисы. Разогнувшись и коротко хлопнув крыльями, Эмма констатировала:

— Кто бы тебе не помогал, он знает своё дело, Арвистер. Костюм сидит как влитой.

— Разумеется, — хмыкнул я, вновь принимаясь за расширение лаза, — Я же помню твои мерки.

После этих слов за моей спиной вновь воцарилась тишина.

Женщины.

Мир может лететь в тартарары, драконы продавать свои принципы, гномы ударяться в кибернетику, а эльфы мечтать о всемогущих слугах, но женщины всегда останутся женщинами.

Мы начали спуск.

Перед полудемоном и вампиром пролегла узкая, грязная и неудобная дорога, ведущая вниз, сквозь влагу, зловоние и тесноту, туда, под корни великого Магнум Мундуса, центра Средоточия.

Интерлюдия

Анника всю жизнь была слишком маленькой, поэтому совершенно не умела жалеть врагов. Эта прерогатива была отдана Шегги, тому еще добродушному увальню, но, к счастью для самой Шпильки, брат полностью терял берега, когда угрожали его сестре. Даже если это делали какие-то взбалмошные бабы в обносках, выскакивающие в чем попало из дома, мимо которого бежали родственники. Бабы хотели поймать и продать маленькую полугоблиншу, громко и страстно говорили об этом, даже кричали… а еще они хлопали дверьми. Почти стучали.

Шеггарту Скорчвуду этого хватило по маковку, чтобы приступить к демонстрации гендерного неравенства. Пока Шпилька удирала, отмахиваясь ножами, её большой брат ломал женщин, кидал женщин, скручивал и даже немного топтал. Возможно, он вёл бы себя гораздо цивилизованнее, но те суки, что на них накинулись, явно приняли перед этим какой-то ядреный жмых, от которого их и так не особо хорошие мозги окончательно спеклись. Действовать приходилось на убой.

Но… Анника была им даже немножко благодарна.

— Шег, за мной! — сдавленно пискнула она, когда последняя из размалеванных визгливых дур встретилась с углом здания, почти влипнув в него. Что-то уверенно подсказывало старшей Скорчвуд, что в этом месте нет никакой полиции и никто им за трупы не предъявит. А значит, можно вломиться в одну из уже раскрытых бедных квартирок, и…

— Ан, ты чего? — немало удивился слегка окровавленный полутролль, когда его сестра влезла в чужую ванну одетой, как была, а затем, включив холодную воду, принялась сидеть под ней, крупно дрожа.

Шпильку накрыло. Жестко накрыло, сильно, как никогда.

З’Враас. Джунглевый мир. Зелень, ядовитые гады, чешуйчатые твари и их повелители, гоблины, дикие безумные коротышки, трахающие что попало. Этот мир был смертью для многих и жизнью для неё, Анники. Именно ужасы и твари этого уродливого места смогли «починить» Скорчвудов, повернуть им мозги правильным углом. Но никто и никогда не сказал бы, что это было легко. Тогда, когда они, грязные, отчаявшиеся, только что остервенело дравшиеся с настоящей ордой, оказались в другом мире, Анника была уверена, что они прошли через ад.

Была. Была. Была. Была.

Для них, жителей дна Омниполиса, искренне считавших, что знают, что такое трудная жизнь. Ни хрена они не знали. Для Эммы Старри все эти месяцы выживания, вся эта кровь, поедание чужого сырого мяса, еще теплого и дергающегося, все эти риски и обугливающее руки чуждое колдовство — всё это было неприятностью. Большой, но недостаточно. Она это слышала от крылатой женщины, но не могла прочувствовать.

А вот Конрад. Старый добрый Конрад, свой, родной. Кормилец, ворчун, мужик, которого они кинули. Не раз. Кинули, использовали, паразитировали на его доброте. Бывший король, для которого они с братом стали ленивыми и гадкими поданными. Он спасал их, он заботился, он учил, а они обошлись с ним хуже, чем рэтчеды обходились со своими сородичами. Но он дал им шанс проявить себя, показать. Не выгнал.

Однако, это была лишь одна сторона вампира. Вторую они вот, увидели только что. Ощутили теплые брызги крови на лице, услышали слова, после которых изменилось все. Или… не после слов? После того, как Анника увидела выражение лица Эммы. Раздражение, досада, даже злость. Но ни малейшей попытки опровержения.

Они все — корм. Подножные черви у сущностей, проживающих в десятки, сотни раз больше века, отведенного им с братом. Их выращивают, им дали иллюзию воли, иллюзию жизни, но ничего этого на самом деле нет. Просто сущностям плевать, как себя будет чувствовать кожаный мешок, истлевающий менее чем за сотню лет. Зачем его тревожить? Урожай будет собран в любом случае.

Вольер.

Алиса. Их мелкая, рыжая, веселая Алиса. Она сейчас в Аду. Она работает работу, которая поможет демонам лучше, эффективнее, качественнее мучить души умерших. Вампиресса получит за эту работу деньги. Просто работа. Возможно, Арвистер отправил их с братом на смерть. Просто работа. Та черно-белая тварь, при взгляде на которую у Шпильки выморозило душу, тоже несвободна. Тоже работает. Есть те, кто могут вынудить даже такое чудовище делать что-то полезное.

— К-к-к-когда-то… — пролязгала зубами задрогшая Шпилька, не глядя на обеспокоенно сопящего брата, — Я ж-ж-ж-жабу п-п-п-п-поте-рр-ряла. Ч-через д-до…

— Помню! — раздраженно прервал её брат, — Весь город помнит! Через дорогу не перенесла! Ты аж прославилась!

Ей обещали кварту за ту работу. Всего лишь паршивую кварту, четверть талера. Дело было не в жабе, точнее, не совсем в жабе. Она была лишь сигналом. Но где, демоны Иерихона, ей было взять другую жабу в городе⁈ Да и неважно.

— Я в этот день была счастливее всего в своей жизни. До… жабы, — глухо проговорила Анника, вылезая из ванной, — Идем, братец, нас ждет работа. Только кровь смой.

Вампир трахнул мир Шпильки. За секунду поставил тот раком, и в два-три толчка лишил всего. Вообще всего. Он сделал это даже не со зла. Просто решил, что они с Шегги готовы… повзрослеть по-настоящему. Не от акоса дикого гоблина, приближающегося к тебе сзади, а от того, что всегда тебя окружало. Назвалась бойцом Управления? Блюститель доверит тебе информацию. Так, что ты будешь жалеть остаток жизни.

Через десять минут они уже сидели в машине и кусок полуразумной слизи вез их по городу. Шпилька сохла, деловито проверяя свои ножи, Шег молчал. Затем заговорил:

— Когда он пришёл жить к себе в дом, он постучал. Я взбесился, выскочил, злой. Он не испугался вообще. Стоял, улыбался, смотрел. Он не знал, насколько мне снесло башню, Ан. Ему…

— Ему было плевать, братец, — дёрнула рукой Анника, перебивая брата, — Конрад, он…

— … страшный, — мрачно перебил её лысый полутролль, — Страшнее З’Врааса.

Вампир, который уничтожил огромный мир, Канадиум. Король, который вернулся, а затем взял всё то, что хотел. Существо, которому они обязаны всем. Блюститель, пасущий миры.

— Мы выполним то, что он нам доверил, сестра, — глухие слова лысого неуклюжего здоровяка.

— Любой ценой, — сухой, еле слышный, ответ его маленькой как кукла сестры.

Иначе старый добрый Конрад, улыбающийся и милый, домашний и благодушный, сможет их найти и потом. Спросит у своего старого приятеля, любящего дым с запахом серы. Тот вряд ли откажет. Хотя… Конрад ли?

Нет. Блюститель.

Они будут ехать и ехать, запутывая следы, подъедут почти к самой точке своего назначения, но затем вновь уйдут на следующий круг, чтобы перекусить в одном крайне недорогом заведении, указанном на картах. Там, прямо за отвратным на вкус пойлом, которое даже полугоблины не назовут «кофе», их атакуют несколько вооруженных нелетальным оружием полуэльфов. Брат с сестрой не ответят им взаимностью, из-за чего кафешка будет буквально перекрашена кровью нападавших. Чудовищная сила и выносливость полутролля, совмещенные с ловкостью его прекрасно бросающей ножи сестры, будет не той комбинацией, с которой могли бы справиться эти полуэльфы.

Дальше они будут уходить пешком, подворотнями, заляпанные чужой кровью с ног до ушей. Не сказать, чтобы быстро, потому что быстро Шеггарт в жизни бегать не умел, а его сестре за время заварушки слегка достанется. Тем не менее, пару ищеек, специально выведенных для выслеживания тварей, напоминающих помесь собаки и рептилии, они еще успеют убить.

Затем… затем их просто накроют парализующим заклинанием. У уязвимых к магии полукровок, выросших в Омниполисе, не будет ни малейшего шанса против почти небрежного заклятия, брошенного эльфийской рукой. Следом их окутает туман магии, приносящей неодолимый сон. Веки Анники и Шеггарта Скорчвудов сомкнутся, а их разумы окутает тьма.

Их задание останется не выполненным.