Поцелуй сирены и первобытные хищники

1

КАЙ

ГОД НАЗАД…

— Рожденный тенью. Выкованный кровью. Рожденный тенью. Выкованный кровью.

Волки поют, пока я пробираюсь сквозь толпу к центру круга бойцов. Некоторые в унисон бьют себя в грудь, глядя прямо перед собой, в то время как другие опускаются на одно колено, склонив головы. И то и то является проявлением уважения, поскольку их вой пронзает ночь, эхом разносясь по открытому полю недалеко от берега острова — древний призыв, который подтверждает их верность мне.

Их королю. Их Альфе.

— Рожденный тенью. Выкованный кровью. Рожденный тенью. Выкованный кровью.

Земля под моими босыми ногами влажная и теплая. Кровавый след на песке — бесчувственные тела лидеров территории, которые волокли по дороге к палатке целителя, — свидетельство наших древних обычаев. Это традиция. Священный ритуал.

Я сохранял его последние четыре года, с тех пор как стал альфой. Точно так же, как это делал мой отец до меня.

Победитель предыдущего боя возвращается на свое место в зале, хромающий и весь в синяках, его голова склонена в мою сторону, пока я оцениваю нанесенный урон.

Две сломанные пальмы, переломленные пополам.

Разорванный мех и фрагменты кожи на окровавленной земле.

Кровавые пятна питают землю под нашими ногами, когда богине платят по заслугам.

Каждый волк здесь заслужил свое место господством, кровью и огнем. Многие бросали мне вызов и проигрывали за последние несколько лет — самостоятельные лидеры со стаями, за которые они несут ответственность, — но здесь они преклоняют колени.

Мое слово — закон. Они верны мне. Нашему братству.

Пираты. Волки. Кровожадные.

Однако сегодня вечером некоторые стремятся уладить старые обиды. Другие хотят благосклонности королевского дома.

Независимо от причины, они пришли, потому что я так приказал.

Посещение саммита обязательно.

Никаких оправданий. Никакой пощады.

Раз в год мужчины и женщины-военачальники из разных уголков пяти морей собираются на этом священном острове. Это началось, когда мой дед сразился со своим королем в поединке, затем было продолжено моим отцом, и не умрет под моим правлением.

Наши волки, другая половина нас, требуют расплаты.

Не политики. Не союзов.

Мы звери, завернутые в шкуру, управляемые господством и правдой. Две души в одном теле. И хотя мы можем ходить на двух ногах, говорить на языках и править как мужчины…

Волк всегда прячется под поверхностью.

— Рожденный тенью. Выкованный кровью. Рожденный тенью. Выкованный кровью.

Теперь они звучат громче. Жажда усилилась. Их песнопения и завывания переплетаются с ударом молнии недалеко от того места, где я стою. Она приземляется в темную воду, примерно в тридцати футах от береговой линии, но эффект распространяется рябью по всему телу. Земля дрожит, и электричество пульсирует в моих венах, и последнее не имеет никакого отношения к буре.

Мой волк неугомонен. Настороже.

Что-то кажется не так…

Вожаки стаи замыкают круг, как только я переступаю порог, оставляя открытое кольцо песка для начала следующей битвы. Воздух наполнен запахом дождя, когда сталкиваются два мира, и я пристрастился к этому сочетанию.

Влажная земля и соленое море.

Одно из них — мой дом, в то время как другое манит меня ближе. Притяжение становится сильнее с каждым днем.

— Последнее испытание, — говорю я, мой голос разносится по толпе, и все лидеры отступают назад, кроме одного человека. Он не командир, и уж тем более не член моего королевства, и я склоняю голову набок, изучая его, когда он выходит на ринг ко мне.

Он худой, грязный, у него не хватает переднего зуба. Его волосы спутаны, цвета ржавчины.

Но сильнее всего его запах.

Гнилостный. Лживый. Преступный.

В чем разница между ним и пиратом вроде меня? У меня есть моральный кодекс, пусть и небольшой.

Мы не причиняем вреда женщинам. Мы не крадем у беззащитных.

Что-то, чего не соблюдают бродячие волки. Он также не из тех, кто добровольно покидает свою стаю ради уединенной жизни среди людей. У него нет ниточки или связи с его предыдущим домом. Нет знака спаривания, который объяснял бы его решение жить вдали от святости стаи.

Не то чтобы этого не могло случиться. Решение уйти — редкость, но это происходило из-за любви или простой потребности в переменах — и все же связь всегда остается. Эти волки поддерживают связь со своей биологической семьей и каждым членом стаи. Их также в любое время встречают с распростертыми объятиями, но этот человек…

В его холодных, безжизненных глазах нет ничего честного. В легкой дрожи его руки, которая прячет острое лезвие под слегка изодранным рукавом. Первый удар.

— Какую территорию ты представляешь, Волк? — спрашиваю я, когда мой зверь растягивается внутри меня, толкаясь о мою кожу, чтобы вырваться наружу, в то время как мои клыки опускаются. Они разрывают десны и рассекают нижнюю губу; я ощущаю металлический привкус и улыбаюсь. — Ответь мне.

Он тяжело сглатывает при виде этого, но не отступает.

— Я южанин…

— Ложь! — кричат трое мужчин в унисон.

Это отец и его сыновья, их лица искажены от возмущения, но шеи низко склонены в знак извинения за нарушение порядка. Однако старший самец делает шаг вперед, оставаясь на несколько дюймов за пределами ринга и поднимая руку.

— Пожалуйста, прости нас, мой альфа. Могу я говорить свободно?

Я киваю один раз.

— Продолжай.

— Спасибо. — Поворачивая голову, он смотрит на негодяя, и все проявленное ко мне уважение исчезает. Вожак стаи испытывает отвращение — от него исходит гнев, и направлен он на мужчину, стоящего напротив меня. Последний немного пошатывается, но умудряется оставаться на ногах. — Он не один из членов моей стаи. Мой волк не узнает его, и его запах — это запах…

— Я с юга, — прерывает мошенник, его голос дрожит от ярости. — Не говори за меня. Не лги.

— Ты наглый, грязный…

Я качаю головой разъяренному старому волку, и он замолкает. Даже его сыновья, которые до этого тихо рычали, останавливаются.

— Изгоям здесь не место. Особенно тем, кто лжет.

— Куда я пойду, решать мне, ваше величество. Не вам.

Проявление неуважения номер два.

— Будь осторожен, или я могу воспринять твой идиотизм как вызов.

Он делает один шаг вперед, слегка выпячивая грудь.

— А если это так?

Я улыбаюсь.

— Значит, так тому и быть.

Молния ударяет прямо у побережья, освещая черное небо за секунду до того, как первая капля дождя падает мне на лоб. Этот шторм назревал весь вечер над горизонтом с его темными тучами и вспышками света — громкие раскаты грома переплетались с песнями моих волков.

Потому что они не любят незваных гостей, и именно этим является этот одинокий оборотень.

Этот изгой без преданности и уз — две вещи, которые нужны волкам.

Стая — это семья. Стая священна.

— Назови свои условия, изгой, — рычу я, оскаливая зубы на мужчину поменьше ростом, который осмелился войти в круг вместе со мной. Хотя, надо отдать ему должное, он не поджал хвост. Большинство так и делает в моем присутствии. — Чего ты хочешь?

— Тебя, мой король. — Его голос негромкий, но он слышен, и я наклоняю голову набок. Обращаю внимание на его тонкую, но вызывающую усмешку. — Я здесь, чтобы бросить тебе вызов за титул альфы всех альф.

Его заявление встречено гневом. Изгнанным волкам нельзя доверять, и на то есть веские причины; от этого волка несет предательством. Жаждой власти.

Но более того, он привел с собой еще трех волков…

Глаза изгоя бегают из стороны в сторону, что-то выискивая, и он резко выдыхает, когда в поле зрения появляются двое самцов и маленькая самка. Они напуганы, когда подходят ближе к кругу; я чувствую запах страха, исходящий от всех троих, но они не убегают. Вместо этого они тихонько прижимаются поближе и достают из сумки женщины маленький баллончик с распылителем.

Я не единственный, кто замечает, и мои бета и гамма нюхают воздух. Не то чтобы они что-то обнаружили, и этому есть только одно объяснение для оборотня — изгоя или стаи — скрыть свое присутствие:

Блокаторы запаха.

Концепция не новая. Это тактика, используемая в бою при попытке застать противника врасплох, но использовать ее здесь — определение глупого. Или, может быть, дерзкого. Однако вопрос получше…

Как, черт возьми, они прошли мимо патрульных?

Мой бета, Верис, подходит ближе, в то время как мой гамма, Торрен, занимает позицию слева от меня. Оба находятся в поле моего зрения. Оба готовы атаковать, но я на мгновение качаю головой.

Вторгшиеся мужчины не улавливают указания, но женщина улавливает, и ее рот открывается. Слов не выходит. Она замирает, роняет бутылку, но мужчина справа от нее ловит ее, бормоча себе под нос о том, что она облажалась.

Он ошибается. Облажались они.

— Приглядывай за ними. Не причиняй вреда женщине.

Сообщение по связи отправляется как Верису, так и Торрену. В ответ я получаю быстрое:

— Да, Альфа.

— Не доверяй им. Испуганные волки не бросают вызов альфам, — мгновение спустя добавляет Торрен, в то время как Верис показывает свои клыки троице. Они хнычут, и этот шум вызывает множественное рычание по всему пляжу.

Оглядываясь на претендента, я приподнимаю бровь.

— Имя.

Он тяжело сглатывает, сжимая в руке лезвие, которое пытается спрятать.

— Спиро.

— Что, Спиро? — спросил я.

— Фамилии нет. Я отказался от нее.

— Фамилия. Имя, — спрашиваю я сквозь стиснутые зубы. — Больше спрашивать не буду.

— Маррос. Спиро Маррос.

Он не лгал. Фамилия Маррос возникла на юге, в Мар Де Хураментос Ротос или Море нарушенных клятв, и все они наблюдатели. Они живут и поддерживают маяки или башни на возвышенностях у берега, чтобы помогать флотам возвращаться домой или предупреждать о надвигающихся штормах. Респектабельная работа сопровождается хорошей оплатой и доверием стаи, но, судя по презрению на его лице, ему этого недостаточно.

Мой взгляд перемещается на старшего лидера, и его брови хмурятся.

— Он лжет?

На его лице ясно читается замешательство, но старший командир кивает.

— Это правда, Альфа. Сын Марроса был изгнан… — он делает паузу, и я машу ему рукой, чтобы он продолжал. — …но этот человек совсем не похож ни на своего отца, ни на его отпрысков.

— Я — это он, не то чтобы это имело значение…

— Это не так. — Оба смотрят на меня, но я сосредоточен на Спиро. — Вызов остается в силе.

— Я готов.

— Бета, начинай обратный отсчет.

Земля тут же вибрирует — топот разъяренных зверей проходит сквозь меня, и я отвечаю рычанием, которое еще больше разжигает их жажду крови. Те, кто наблюдал за предыдущими боями волчьими глазами, переминаются с ноги на ногу, теперь их руки бьют себя в грудь.

Солидарность. Семья. Сообщность. Все, чего Спиро Маррос не понимает и не ценит.

Это наш образ жизни, и иерархия не гарантируется рождением. Она заслужена. Она ценится.

И хотя моя семья правила на протяжении трех поколений, мы сражались и убивали, чтобы сохранить нашу корону. Альфам бросают вызов, им угрожают, и проигрыш в битве влечет за собой последствия, более серьезные, чем контроль над территорией.

В каждом бою приходится чем-то жертвовать. Без исключений.

Деньги. Земля. Пары, в некоторых редких случаях, когда драка происходит из-за женщины или мужчины.

Однако на этот раз я соберу больше, чем те скудные пожитки, которыми владеет Спиро.

Только один из нас выйдет с этого ринга живым.