Поцелуй сирены и первобытные хищники

17

НЕРИССА

Пальцы скользят вверх и вниз по моей спине, опускаясь ниже с каждым движением. Это так приятно, и прикосновение пробуждает меня от глубокого сна. Рука сильная и мужественная, грубые участки кожи от ручного труда только усиливают эротичность прикосновения. Особенно, когда он глубоко погружает кончики пальцев, воздействуя на напряженные участки.

Потому что последние несколько дней были тяжелыми. У меня болят глаза от непролитых слез. Вот почему русалки поют свой плач открытому бескрайнему небу. Мы отпускаем наши проблемы, оплакиваем тех, кто погиб в море, и благословляем воды нашей сущностью.

И все же все исчезает, когда теплые губы целуют основание моего позвоночника. Когда меня окутывает аромат гваякового дерева и ананасов.

— Открой для меня свои прелестные глазки, маленькое сокровище.

Мои ресницы распахиваются, мой разум медленно соображает, но вот он. Мой Кай. Моя пара. Это невозможно. Я знаю, что это сон, и все же на моих губах появляется улыбка.

— Привет, Альфа.

— Милая Нерисса. — Его голос жесткий и гортанный, его волк смотрит на меня человеческими глазами, и я дрожу. Я счастлива и испытываю облегчение, но затем печаль обрушивается на меня со всех сторон. Так много всего произошло, и я свободно падаю в пропасть, которая пугает меня.

— Нет, милая. Не плачь. — Эта команда пронизана терпением, и по какой-то причине от этого я чувствую себя только хуже. — Скажи мне, что случилось.

— Все, Волк. Каждая чертова вещь.

Я прерывисто выдыхаю, когда небо разрывается от проливного дождя. Он жестокий и сильный, бьющий снаружи по моему дому в Аварии. Как я здесь оказалась? Прежде чем я успеваю спросить его именно об этом, прямо за моим окном ударяет молния, и я подпрыгиваю.

Меня это удивляет.

Мои эмоции всегда влияли на погоду. Дождь, когда мне грустно, и солнечное небо, когда я счастлива — нежно-золотисто-розовое, когда я спокойна. Но сейчас все по-другому. Снова.

— Тогда впусти меня. Позволь мне взять на себя то, от чего у тебя тяжело на сердце.

На этот раз он наклоняется и щиплет меня за плечо.

— Позволь мне успокоить твою боль и сердце.

— Ты можешь заставить меня забыть? Хотя бы ненадолго.

— Я буду делать все, что тебе нужно, моя женщина.

Быстрый рывок, и одеяло на мне исчезает, прохладный воздух овевает мою кожу. Я вздрагиваю, все еще расстроенная, но затем меня встречает сильный шлепок, который выталкивает все, кроме него, из моих мыслей.

Его запах. Его рука. Его губы.

На меня нападают все это, когда Кай перелезает через меня, его сильное тело нависает надо мной, пока он исследует и разминает моё тело, нанося несколько шлепков между ними.

И каждый раз мое шипение переходит в стон, когда за ним следует покусывание моего плеча. Поцелуй в висок. Ощущение тех же пальцев, мою кожу покалывает от удара, они скользят между моих бедер.

Отшлепать. Погладить. Отшлепать. Погружение внутрь до первого сустава и снова наружу, перемещая мое пятно от сжимающейся дырочки к розовому бутону, к выпуклости каждой разгоряченной щеки. Затем еще раз.

— Пожалуйста, Кай, — стону я, вздрагивая, когда его рука опускается на изгиб, где бедро встречается со щекой. Жжение наносит удар, затем распространяется от пальцев ног к клитору, я превращаюсь в чувствительный пульс. — О, мои боги!

— Не Боги, маленькое сокровище. Я твой альфа и пара. Твой.

Следующий шлепок приходится ближе к моей гладкой внутренней поверхности бедер, прежде чем его пальцы, наконец, проскальзывают внутрь. Сначала один, потом два, поглаживая глубоко и сильно, в то время как его ладонь массирует мой клитор.

— Вот и все. Позволь мне почувствовать, как эта хорошенькая маленькая сучка устраивает для меня беспорядок.

Губы скользят по моим плечам взад-вперед, оставляя болезненные укусы между каждым поцелуем. Это восхитительный контраст с нарастающим удовольствием, и я стону для него.

Этот звук что-то делает с ним. От сексуального к дикому, и меня поднимают за талию на колени, широко раздвигая его рот на моей киске, прежде чем я успеваю закричать.

Альфа Кай Дайр ест меня как одержимый, его губы посасывают мой клитор, в то время как его клыки опускаются, и приятное жало погружает меня в себя. Я кончаю на него, пока он рычит, вкус меня и моей крови доводит его волка почти до исступления. Я не могу ничего сделать, кроме как согласиться.

Я дрожу. Я плачу. Я умоляю.

— Еще один раз, маленькое сокровище. Кончи на меня снова, прежде чем я уложу тебя в постель.

— О черт, — Я шиплю, когда он покусывает мой холмик, уделяя особое внимание чувствительной плоти по обе стороны от моего клитора. — Кай, пожалуйста.

Мой стон вознаграждается тем, что его большой палец проводит от моего входа до бутона розы, усиливая давление на мою нетронутую дырочку. И в ту секунду, когда он просовывает внутрь только кончик пальца, я с головой погружаюсь в новый оргазм.

Мое тело обвисает, когда по мне проходят небольшие толчки; я в полном беспорядке. Потная, скользкая и сытая — моему альфа-самцу это нравится, если судить по его урчащему мурлыканью. Я удивлена, когда он не использует меня, чтобы утолить свою потребность после, а вместо этого перекладывает меня, чтобы он мог лечь рядом со мной.

Я охвачена самыми теплыми, успокаивающими объятиями. Руки Кая обвиваются вокруг меня, теплые и тяжелые, его грудь прижимается к моей спине.

— Лучше?

Я киваю, потому что это правда. На мгновение мне кажется, что я снова могу дышать. Доказательство тому — бледно-голубое небо за моим окном, края более темных облаков, ползущих вдоль горизонта. Зрелище почти поэтическое. Как будто мои эмоции временно успокоились, но буря продолжается.

Просто висит там. Ждет.

Поворачиваясь в его объятиях, я кладу голову рядом с его сердцем и слушаю его биение. Звук успокаивает, и я разрешаю себе наслаждаться отсрочкой приговора, потому что она не продлится долго.

— Спасибо.

— Никогда не благодари меня за то, что я забочусь о тебе. Это привилегия, моя пара.

— И подумать только, я провела столько лет, ненавидя тебя. — При этих словах он издал раздраженный звук, не совсем человеческий. — Не злись на меня, Волк. Я и так ошеломлена, и…

— Мы разберемся с этим в другой раз, Нерисса, и я вернусь к этому разговору лично, но прямо сейчас я хочу знать, что заставило тебя плакать. Почему ты грустишь, маленькое сокровище?

Вспышка молнии, проходит пять секунд, и земля под моим домом сотрясается. Гнев и горе ошеломляют сами по себе, но вместе они сеют в тебе хаос. И вот что я чувствую снова и снова. Подавленная и растянутая — волна тоски обрушивается на меня, и мои слезы падают ему на грудь. Мои предыдущие оргазмы — не что иное, как приятное воспоминание, даже если мои бедра все еще скользкие, а киска немного побаливает.

— Скажи мне. Позволь мне быть тем, на кого ты можешь положиться.

— Это мой отец. — Слова срываются у меня на низкий, сдавленный шепот. — Его отравили, и он не реагировал несколько дней. С того самого дня, как я ушла от тебя.

— Прости, милая. — Крепко, он притянул меня невозможно ближе, его губы прижались к моей макушке. — Как это случилось? Что сказали твои врачи?

— Морская ведьма говорит, что это не тот токсин, с которым она знакома. Не из наших вод или соседних земель, но она обратилась к другим и молится о скором получении хороших новостей. Мы надеемся, что кто-нибудь из ее знакомых знает…

Мои глаза распахиваются, и я во второй раз дезориентирована и сбита с толку. Я не в своей комнате в Аварии, и теплого волка определенно нет рядом со мной. Теплые потоки окружают меня, нежное покачивание в такт им помогло мне уснуть, и я оглядываюсь вокруг, обнаруживая, что нахожусь в комнате моего отца.

— Боги, насколько же нужно быть уставшим, чтобы видеть сон во сне?

Удивленная, я встаю и обнаруживаю, что у меня немного кружится голова. Не помню, как я сюда попала, но потом раздается еще один хлопок чего-то, похожего на удар твердого предмета о камень.

Вибрации распространяются, создавая болезненный импульс, от которого я вздрагиваю. Слышны также голоса, два из них, но я не могу разобрать, что они говорят.

Встав с кровати, я подкрадываюсь ближе, держась поближе к стене. Один мужчина. Одна женщина. И последняя меня удивляет.

— Это выходит из-под контроля, Орион. Ты сказал, что никто не пострадает.

Я ожидала некоторой грусти в ее тоне, но все, что я слышу, — это раздражение. Раздражение. Она совсем не похожа на мою лучшую подругу.

— Не задавай мне вопросов, самка. Я делаю то, что должно быть сделано — она переспала с этим придурком. Отдала ему то, что должно было принадлежать мне как ее будущему королю.

Следующий резкий звук отдается эхом, как шлепок.

— Разве меня недостаточно? Я твоя…

— На этот раз я прощу тебя, но знай свое место, Найя. Никогда больше не задавай мне вопросов. Не намекай, что ты стоишь большего, когда мы оба знаем, что ты здесь для того, чтобы служить цели и ни для чего другого.

— В качестве твоего личного помощника или игрушки? — Найя шипит на него, но я слышу боль. Полное предательство.

Кто она для него?

— Ты, моя прелестная маленькая игрушка, такая, какой я хочу тебя видеть. Так что играй свою роль, вежливо улыбайся и наклоняйся, когда мне это нужно. — Его тон напыщенный и высокомерный, почти призывающий ее отказать ему. — А теперь пойди посмотри, встала ли Нерисса. Может быть, если ее там нет, мы сможем…

Он умолкает, и стон — ее стон — достигает моих ушей. Вскоре за этим следует звук поцелуя. Я испытываю отвращение и злюсь, но возвращаюсь к кровати и ложусь, мой хвост наполовину прикрыт морским шелком. Мои глаза закрываются, и я пытаюсь успокоить дыхание, лишь изредка вырываясь пузырьками.

Я чувствую ее присутствие несколькими минутами позже. Найя ничего не говорит, но медлит, проверяя, насколько глубоко я сплю. Сначала тихо позвав меня по имени и помахав рукой перед моим лицом, затем легонько подтолкнув меня локтем. Ничего сложного, но достаточно, чтобы, если бы я пришла в себя, я бы открыла глаза и увидел там свою лучшую подругу. Ничего подозрительного, учитывая, сколько раз она оставалась в моей комнате на несколько дней подряд.

Однако на этот раз я превратилась в статую и отказываюсь двигаться.

Непоколебимая.

И через несколько минут женщина, которой я когда-то всем сердцем доверяла, уплывает, удовлетворенная, но шепчет несколько слов, которые все меняют…

— Пожалуйста, прости меня, Нери, но он моя пара.

Час спустя я возвращаюсь в комнату отца.

Я ни с кем не разговариваю и не захожу в гости к дедушке или бабушке — сейчас я никому не доверяю. От камня до лжи, до шепота я чувствую себя окруженной семьей, которую больше не узнаю.

Моя реальность отличается от историй, которыми делятся русалки.

Проблема в том, что я не уверена на сто процентов, кому это выгодно больше…

Наш король, который несколько раз за последние несколько дней пытался вызвать меня в тронный зал, желая обсудить случившееся и заставить меня передать магию его жены. Или королева, которая каждый день навещает моего отца с печальным выражением лица, как будто она предвидела, что это произойдет, и не могла вмешаться.

Я тоже думала об этом. Мне потребовалось некоторое время в этом одиночестве, чтобы увидеть, как бессознательное тело моего отца слабеет, прежде чем это дошло до меня.

Я отправила тебя на поверхность не просто так, а не для того, чтобы вернуть мой дар Эфраиму.

Эти слова звучат по-другому, когда у тебя было несколько дней молчания, когда тобой руководили только твои мысли. Я анализировала разговоры, выдвигала теории…

Пожалуйста, прости меня, Нери, но он моя пара.

Поднимая руку к цепочке на шее, я сжимаю камень в руке. Холодный, но ощущается слабый успокаивающий пульс, который напоминает мне о моем сне. Покой, который принесло мне биение его сердца у меня под ухом, пока сильные руки Кая крепко обнимали меня.

Неужели я действительно ошибалась на его счет?

— Но зачем ему лгать мне?

— Потому что он хочет вылечить свою собственную болезнь.

Я поворачиваю голову в сторону входа и нахожу там свою бабушку. Сегодня она выглядит немного окрепшей, на ее щеках больше румянца, и я не вижу дрожи в ее руках.

— Я объясню позже, но прямо сейчас мы не можем терять время. Тебе нужно уйти…

— Что, черт возьми, происходит? — Спрашиваю я, прищурившись. — Почему ты выглядишь такой…

Когда я замолкаю, королева Люсьен улыбается. Ее лицо мягкое.

— Прошлой ночью мне приснился сон, дитя мое. Тот, который буквально вдохнул в меня жизнь.

— Тебе приснился сон?

Последствия очевидны, и я не знаю, как к этому относиться. Мой сон был каким угодно, только не невинным. Она…? Кто она…?

— Приснился, — говорит она, как будто я произнесла это вслух, склонив голову набок и оценивающе глядя на меня. — Почти такой же, как и тебе, но, судя по румянцу на твоем лице, мой был не на том же уровне.

— Бабушка, я действительно не понимаю.

— Ты разделила сон со своей парой, Нерисса. В своем отчаянии ты позвала его, и альфа ответил. Но что более важно, ты приветствовала его в своем пространстве. — Ее нежный пальчик касается моего, все еще обхватившего камень. — Подсознательно ты искала убежища там, где, как ты знала, ты будешь в безопасности. С единственным человеком в этом мире, который никогда не причинит тебе боли.