Поцелуй сирены и первобытные хищники

10

НЕРИССА

Не следовало бы этого делать, но я не могу уйти.

Не тогда, когда он кладет руку мне на затылок, сжимая пряди, удерживая меня на месте. Теперь его губы на моих, доминирующие и всепоглощающие, как будто ему нужно, чтобы я была именно там, и, черт возьми, он мне тоже нужен. Каю принадлежит мой первый поцелуй, и моя душа приветствует его притязания.

Это кажется правильным. Я именно там, где должна быть, и это более очевидно, чем когда-либо, когда гул в его груди передается через мою.

— Черт, милая. Этот милый маленький ротик станет моей погибелью.

Каждая вибрация успокаивает и в то же время возбуждает. Я чувствую его от своих губ вниз к соскам, прежде чем он останавливается на моем клиторе, и я не могу удержаться, чтобы не обхватить ногами его бедра. Небольшое вращение, каждое движение в поисках удовольствия…

Я вознаграждена ощущением его большой руки, покидающей мое бедро, за секунду до того, как раздается звук рвущейся ткани. Затем кожа прикасается к коже. Его член, длинный и твердый, прижимается к моей сердцевине, и я сильно сжимаюсь.

Из меня вырывается жалобный звук, отчаянный и требовательный одновременно.

— Еще. Пожалуйста, еще.

— Назови мне свое имя, маленькое сокровище.

— Почему ты меня так называешь?

От этого я задыхаюсь — звук срывается с моих губ в его — и хриплый мужской стон становится моей наградой. От этого у меня по спине пробегают мурашки, особенно когда он проскальзывает своим языком внутрь и снова ласкает мой. Он отвечает не сразу, но исследует каждый дюйм, проводя пальцами и покусывая, пока я не чувствую головокружение, полностью послушная в его объятиях.

Затем он отстраняется ровно настолько, чтобы встретиться со мной взглядом, золотистый на фиолетовом. Волк смотрит на меня в ответ.

— Потому что ты именно такая. Ты из тех драгоценных чудес, на поиски которых мужчины тратят свою жизнь, а я не делюсь своими сокровищами. Я охраняю их, но, что более важно, я бы убил любого, кто когда-либо возжелал тебя.

— Это… — Я тяжело сглатываю, в то время как мои соски сжимаются в тугие, твердые пики. Сирене во мне нравятся собственнические заявления. Она нуждается в них. — Спасибо.

— Никогда не благодари меня за честность. Просто назови свое имя.

— Ты все-таки поймал меня.

— Поймал.

— Но ты думаешь, что заслужил это право?

— Вызов принят.

Когтистая рука поднимается к моему затылку, сжимая мои темные волосы в крепкий кулак, в то время как кончики одновременно массируют мой череп с самым деликатным нажимом. Я всхлипываю, ощущение затягивает, но сопровождается ощущением его твердого члена, прижатого к моей скользкой плоти, и я не могу сопротивляться.

Его прикосновения. То, как он снова прижимается своим ртом к моему, на этот раз жестко, быстро и беспорядочно. Кай подавляет мою рациональность, не то чтобы от нее многое осталось, но крупица, за которую я боролась, ускользает из моих метафорических пальцев.

Я мокрая, мочу верхнюю часть бедер и его набухшую голову, и объединенный аромат нашей потребности неописуем.

Все в этот момент кажется правильным, когда я должна бежать.

Все в этом мужчине причиняет мне боль, и все же я приветствую этот ожог.

— Имя? — Кай мурлычет, и от вибрации у меня поджимаются пальцы на ногах. Жду, когда нас покроет еще одна волна влаги, реакция, которая ему нравится. Это читается в золотистых глазах, смотрящих на меня так, словно я чудесное создание. В том, как он двигает бедрами вперед, проводя набухшим кончиком по моим половым губам, ударяясь о мой клитор при каждом движении. — Назови мне его.

— Пока нет.

— Имя? — Не лай альфы, но глубокий и доминирующий тон был скорее волчий, чем человеческий. Я чувствую его мощную ауру, ее нити скользят по моей коже, как прикосновение любовника. Моя королевская кровь позволяет мне такую роскошь; когда другие боятся его доминирования, я приветствую его.

Почему я жажду этого?

Но прежде чем я успеваю обдумать это, я отбрасываю эту мысль прочь и улыбаюсь.

— Заставь меня.

Мое отрицание только возбуждает его, и на следующем вдохе я оказываюсь лицом к дереву. Нет времени реагировать или жаловаться; звук рвущегося платья наполняет ночь, прежде чем прохладный ветерок проносится мимо нас. Ткань лежит в клочьях у моих ног, в то время как луна становится ярче.

Хотя я все еще могу различить шум волн, разбивающихся о берег, и я знаю, что вода переливается более ярким синим цветом.

Мои эмоции всегда были связаны с погодой и морем; любое изменение сигнализирует о переменах, и в этот момент они празднуют вместе со мной. Я никогда не была с любовником, но не потому, что это против наших законов — некоторые предпочитают быть дикими и свободными до того, как появится пара, в то время как другие чтят узы.

Я отношусь к последнему.

Я всегда хотела быть чистой ради него, но это притяжение к Каю неоспоримо. Даже без камня и его магии моя душа взывает к нему — требования, которые я принимаю, — и это невозможно остановить. Он. Я. Притяжение, которое уничтожит нас; в этом я не сомневаюсь, и все же мне все равно.

Эгоистично. Безответственно. Я хочу его.

Кай мурлычет мне в затылок, его губы скользят вниз по позвоночнику. Он останавливается между поцелуями, чтобы прикусить, а затем лизнуть, успокаивая истерзанную плоть во время своего исследования. Мурашки поднимаются и распространяются, мое тело трепещет от удовольствия, в то время как кора дерева трется о мои соски с каждым минутным движением.

Это пытка. Крошечный укол боли вместе с удовольствием.

Мои ладони прижимаются к грубой коре; я дрожу и полна предвкушения, сжимаю бедра, чтобы хоть немного облегчить боль, которую он причинил. Я мокрая, голая и в его власти.

— Я нашел такое прекрасное маленькое сокровище. Такая красивая, розовая и моя, — напевает он, прижимаясь к моей коже, его большие руки сжимают мои бедра и притягивают меня обратно к нему, сгибая в талии. Со своей новой позиции я вижу его колени на земле прямо перед тем, как большая рука еще больше раздвигает мои колени.

Я дрожу. Я нервничаю и взволнована, и о Боже!

От первого прикосновения его языка у меня подкашиваются колени, я прижимаюсь лбом к дереву, и дрожь пробегает по всему телу. Я никогда не испытывала ничего подобного, даже когда исследовала свое тело в уединении своего дома здесь, в Аварии.

Здесь у меня есть чувство свободы.

За моей закрытой дверью никто не может прервать меня или войти в мою комнату без того, чтобы их буквально не остановила стена. То, что наше королевство на самом деле не продвигает. Да, у нас есть некоторая приватность, но не такая.

Я зависима от независимости. От своего бунта против того, что ожидается и не допускается.

Его удовлетворенное рычание вибрирует во мне; я чувствую это от своей сжимающейся дырочки до клитора, последний из которых пульсирует под его языком.

— Ты назовешь мне свое имя сейчас?

Каждое слово произносится, касаясь моего лона, немного приглушенно, в то время как его выдохи согревают мой клитор. От ставшего прохладнее ветерка до его горячего дыхания я наслаждаюсь различными ощущениями, которые вызывает каждое из них.

— Или тебе нужно, чтобы я сказал пожалуйста?

Это последнее слово сопровождается прикосновением его языка, медленно скользящего от моей сжимающейся дырочки к моему комочку нервов, и низкий, мяукающий звук покидает меня. Я чувствую, как он дрожит — его хватка на мне усиливается, и длинные когти разрывают кожу. Не слишком глубоко, но достаточно, чтобы несколько капель крови скопились в порезе и скатились по моему бедру. В порезе чувствуется легкое покалывание, но когда он облизывает мой вход, просовывая кончик языка внутрь и создавая восхитительный жар внизу моего живота, я обнаруживаю, что отталкиваюсь.

Борюсь с его хваткой. Хочу большего.

— Кай, это… о боги!

— Хорошая девочка.

Что-то в этой похвале трогает меня до глубины души. Это пьянящеее, и я почти прихорашиваюсь, реакция, которую он буквально ощущает между моих бедер. Я не могу удержаться, чтобы не оглянуться на него через плечо, даже если поза немного неудобная. И когда я это делаю, я вижу этого великолепного альфу на коленях — мускулы бугрятся, а шерсть на руках и груди ощетинилась — он борется с изменением…

Я обнажаю на него свои зубы сирены.

Они не такие острые, как у него, но у меня есть инстинкты хищника, и эти золотистые глаза темнеют по краям, медовые в центре с темно-коричневым ободком по внешнему краю. Я нахожу их прекрасными — осознание этого выбивает меня из колеи, опасная правда, проскальзывающая сквозь то немногое, что осталось от моей защиты.

Но затем он подмигивает. Предупреждение.

— Моя, — рычит Альфа Кай, его клыки задевают мои половые губы, покалывая плоть, прежде чем углубить поцелуй. И этот укол боли разрушает меня, его голодное рычание, когда моя кровь и влага омывают его язык. Он одержимый. Поддерживая меня, когда у меня слабеют колени, он пожирает меня с каждой дрожью и сжатием, мои стенки пульсируют в такт движениям его языка. Я кончаю для него с долгим и громким стоном, моя рука ударяется о дерево, когда мои бедра скользят по его лицу.

Я отталкиваюсь и пытаюсь вращаться, оседлав приливные волны удовольствия, захлестывающие меня. От макушки до ступней я чувствительна, но в то же время трепещу от потребности в большем.

Я также не осознаю, что на пике своего оргазма я выкрикиваю свое имя. Снова и снова, награждая его за то, что он заставил меня погрузиться в приятное болезненное блаженство.

— Нерисса.

Одно слово. Шелковый грех, исходящий из уст врага, кажется мне слаще. В этот момент, когда еще одна небольшая струйка влаги покрывает мои губы и стекает на землю джунглей, меня поражает другая мысль.

Знает ли он, кто я?

Стал бы он все еще стоять передо мной на коленях, если бы знал это?

— Кай, я… с… блядь!

На мгновение я оказываюсь в воздухе, поворачиваюсь в его руках и ложусь на спину, его тело накрывает мое, прежде чем последний слог слетает с моих губ.

— Ты знаешь, кто я.

Это не вопрос. Выражение его все еще влажного лица — моя сперма на его губах — выражает гордость. Его грудь выпячивается и трется о мою грудь, густые, но мягкие волосы на ней вызывают у меня дрожь, которая не имеет ничего общего с легким ветерком.

— Я знаю, Альфа.

— На что я способен.

Не вопрос, а утверждение. Признавая его способность быть добрым и жестоким.

— Да.

— Твою мать, ты идеальна.

Все его тело надо мной сотрясается, рука возле моей головы скользит ниже, чтобы обхватить затылок. Его прикосновение мягкое и благоговейное, когда он потирает большим пальцем успокаивающими круговыми движениями точку моего пульса.

— Я чувствую запах твоей невинности, маленькое сокровище.

Его зубы покусывают мою шею, в то время как один палец скользит внутрь меня до второй костяшки. Когда он убирает свои когти, я не знаю и не забочусь о том, что растягиваться так приятно. Вдыхаю и выдыхаю медленно — не глубоко, просто пробуя, — но затем я чувствую давление. Он надавливает на мою девственную плеву, не сильно, но скорее в знак признания.

— Не останавливайся. — Мои бедра приподнимаются, пытаясь ввести его глубже. — Пожалуйста, не останавливайся.

— Сегодня я не буду связывать тебя узлом, — говорит Кай с серьезным выражением лица. Слова альфы. — Но скоро ты будешь заперта со мной, пока моя метка будет на твоей изящной шее. Это моя клятва тебе.

— Красивые слова, — говорю я нейтральным тоном, терпя неудачу, потому что не могу отрицать или скрывать свое волнение. То, как я сжимаюсь вокруг его пальца, или теплый прилив влаги, который не имеет ничего общего с моим предыдущим оргазмом. Мне это слишком нравится. Слишком хочу этого.

— Вечности, преследующей тебя, никогда не будет достаточно, Нерисса.

Нуждающийся, жалобный звук вырывается у меня в ту секунду, когда он вытаскивает палец.

— Что ты…

— Расслабься.

Рука Кая делает резкое движение. Я чувствую толчок его руки, и затем мы оказываемся кожа к коже. Между нами ничего. Его член сжимается у моего входа, и я закатываю глаза, всхлипывая, когда он погружает его внутрь и поднимает, прежде чем распространить мою влагу от дырочки к клитору и обратно.

Проходят секунды, а он продолжает это делать, не сводя с меня глаз. Он окутывает меня своим теплом, в то время как влажная трава под нами создает идеальный контраст. Но затем он останавливается и наклоняет свое лицо к моему. Он снова нежно целует меня, на его губах все еще остаются следы моего присутствия. Мне это тоже нравится.

Он и я.

Древесный и цветочный, но в то же время сладкий. Однако за каждой ноткой чувствуется привкус моря. Мы оба несем его, наши ароматы идеально сливаются воедино. Так и должно было быть.

— Веди меня внутрь, маленькое сокровище.

Его слова отвлекают меня от этой мысли, и на секунду я теряюсь в его полуприкрытых глазах. В них тепло, но есть и сладкая нежность.

— Возьми мой член и помоги мне провести наш первый раз.

— Ты…? — Я замолкаю, но он кивает.

— Мы с моим волком никогда не прикасались к другой самке и не заявляли на нее права. Никто, кроме тебя.

Соленый океанский бриз проникает сквозь кроны деревьев, и я слышу, как неподалеку отсюда разбиваются волны, смешиваясь с влажной землей и нашим общим ароматом. Я никогда не чувствовала себя более изящной и женственной, его тело такое большое по сравнению с моим, и это еще больше укрепляет меня, когда дрожащими руками я обхватываю его пальцами.

Он огромный. Длинный и толстый.

Я прижимаю набухшую головку к своему мокрому входу, кончик чуть внутри…

— Кай, — кричу я, когда он погружается по самую рукоять одним плавным движением, отталкивая мою руку в сторону. Я испытываю легкий дискомфорт, настоящей боли нет, и я благодарю свою русалочью генетику за дар принимать каждый дюйм, не ломаясь. Я чувствую себя растянутой и, вероятно, буду чувствовать боль после, но в этом моменте есть правильность. Это то, где я должна быть.

Он. Я. Мы принадлежим друг другу.

Мое тело принимает его, каким бы плотным оно ни было, и я вознаграждена пульсацией его члена у моих нежных стенок. Он пульсирует, каждый раз это ощущается как массаж, и я удивлена нежностью его действий.

Кай не двигается. Его тело надо мной напряжено, мышцы напряжены, в то время как низкий рык скользит по его губам на мою кожу, кожу, которую он покрывал поцелуями и покусываниями, оставляя крошечные отметины, в то время как его набухший член упирается в мои половые губы. Не входит, а дразнит мое тело тем, чего я сейчас жажду.

У меня нет сомнений; я была создана, чтобы справляться с ним. Я хочу большего.

— Пожалуйста, Альфа. — Еще один скулеж, и я изучу звук позже. Намного позже, поскольку это не те звуки, которые издают русалки. — Растяни меня. Погуби меня.

— Ты непослушная маленькая штучка.

Он снова выпускает когти и проводит правой рукой от моего бедра до груди. Они оставляют за собой небольшой огненный след, но когда он касается моего покрытого камушками кончика, я крепко сжимаюсь.

— Я собираюсь посвятить свою жизнь твоему удовольствию, Нерисса. Мой алтарь будет в месте соединения твоих бедер, а моим домом будет твой пухлый ротик.

— Кай, я…

Он качает головой, берет мой левый сосок когтями и тянет за него. Я чувствую это движение в своей киске, и он тоже, когда мгновение спустя я омываю его своим возбуждением. Его реакция автоматическая, он медленно вытаскивает член — я чувствую, как пульсируют его вены, — прежде чем снова войти.

Сначала неторопливо. Без спешки, пока мои ногти впиваются в его руки. Одно это прикосновение, и я вся дрожу. Я не могу контролировать свои губы, когда извиваюсь под его сильным телом.

Ничто и никогда не было так приятно.

— Черт возьми, ты идеальна.

Рука, обнимающая мою голову, наклоняет ее, его рот опускается на мой. Этот поцелуй собственнический и голодный; он поглощает меня, в то время как его бедра на этот раз сжимаются с силой. Он двигает мной так сильно, что моя спина скользит по траве, и он следует за мной, не прекращая своих поглаживаний.

Теперь он скачет на мне быстро и жестко. Это болезненное удовольствие, острое и опьяняющее, держать меня в плену в момент, который, я знаю, изменит все.

Я не могу это остановить. Не хочу, чтобы это заканчивалось.

Все, что я могу сделать, это крепко держаться, мои бедра обвиваются вокруг его бедер, в то время как мои ногти впиваются в его бока, разрывая кожу на его грудной клетке, когда он заявляет на меня права. Он — это все, что я вижу и понимаю.

— Так близко. Боги, я близко.

В ответ он шипит сквозь стиснутые зубы; от него исходит удовлетворение. Оно струится между его и моим телами, и я в восторге от этого. Как будто нас связывает невидимая струна.

Я часть его, как и он часть меня.

Откровение, которое шокирует меня, и я вскрикиваю, пытаясь заговорить, но ничего вразумительного не выходит. Я превращаюсь в стоны и хныканье — нуждающийся звук женщины, потерявшейся в нирване. Ничто не может быть приятнее этого…

Но затем я оказываюсь на четвереньках, его большое тело накрывает мое. У меня нет сил поднять бедра. У меня трясутся конечности, и Кай хихикает при виде этого.

Мои колени раздвигаются, чтобы приспособиться к нему, мои ноги поджимаются, пока я не обнажаюсь, и моя влага не капает на траву внизу. В моих волосах листья, на коже пятнышки грязи, и все же я никогда не чувствовала себя более красивой.

— Черт возьми, солнышко. Твоя кровь хорошо смотрится на моем члене, — стонет он, и звук соприкосновения кожи с кожей, медленное скольжение, достигает моих ушей.

Моя голова резко поворачивается в сторону, и я встречаюсь с его медовыми глазами через плечо. Поглаживая себя, его разгоряченный взгляд перемещается с моего лица туда, где я нуждаюсь в нем больше всего.

— Для меня большая честь быть твоим первым, а ты моей. До тебя не было женщины, и после тебя никого не будет, Нерисса. Я твой.

— Мой.

Собственничество. Это то, что я чувствую к нему в данный момент, как будто я убью любого, кто прикоснется к нему. Он враг…

Когда наши взгляды встречаются, он дважды поглаживает меня, я повторяю это движение, прежде чем наклонится. Затем он наваливается снова, крепко держа меня, и я знаю, что останутся синяки.

Более того, я благодарна, что мои русалочьи способности быстро исцелят меня, но в течение нескольких часов я буду наслаждаться каждым темным кругом, в который впились его пальцы или когти.

Его темп жесткий и брутальный, он вжимает меня в землю глубокими толчками, каждый глубокий толчок прижимает его толстую головку к этому нежному месту, которое вызывает электрические импульсы в моих процессорах. Это рай и ад; Я гонюсь за этим чувством и хочу его сильнее, это молчаливое требование, на которое он отвечает.

Я пытаюсь обхватить себя руками, но терплю неудачу, раз, другой, прежде чем его тело полностью накрывает мое, пока не остается ни дюйма меня, не прикрытого им.

— Да. О Боги, да.

— Не бог, маленькое сокровище. Я твой альфа.

Еще один жестокий удар его бедер, и его свободная рука хватает меня за волосы. Он собирает длинные пряди в кулак, усиливая хватку, прежде чем повернуть мое лицо.

— Вот и все, Нерисса. Обхвати мой член… позволь мне почувствовать, как ты ломаешься для меня.

Луна стоит высоко, и деревья фильтруют ее свет, оставляя после себя мягкое мерцание, которое окутывает нас тайной. Здесь только мы, и я чувствую себя спокойно под его началом.

Эти ощущения новы и ошеломляющи, немного болезненны, но именно ощущение его зубов на моем затылке заставляет меня замереть. Мои мышцы напрягаются. У меня перехватывает дыхание. И когда он касается поверхности моей кожи, не полноценным укусом, а разрывом, я кончаю.

На секунду я ослеплена волнами блаженства, захлестывающими меня. Они не нежны и не изнеживают, каждый погружает меня в море повышенного блаженства и пробуждения, которое я не могу отменить.

— Вот и все. Возьми мой член, как хорошая девочка, Нерисса.

Жесткие требования Кая сопровождаются тремя резкими толчками его бедер, заставляющими меня брать каждый твердый дюйм, но не его узел. Он находится снаружи моего отверстия, пульсирует на моей чувствительной коже, вырывая крик из моего горла. Ощущение его присутствия там, то, как пульсирует выпуклость, посылает через меня волну нового оргазма, и на этот раз Кай следует за мной.

Я наполнена и истекаю кровью, каждый толчок длиннее предыдущего, а он еще не закончил.

Наваливается усталость, в то время как он продолжает медленно входить и выходить, выпивая все до последней капли, пока, наконец, не устраивается поудобнее и не переворачивает нас на бок, чтобы я не была раздавлена. Его член несколько раз вздрагивает, время от времени появляется небольшая струйка спермы, и я закрываю глаза, наслаждаясь моментом.

Завтрашний день принесет много проблем, но пока я сдаюсь и позволяю ощущению его теплого тела убаюкать меня.

Последние слова, которые я слышу перед тем, как сдаться, вызывают у меня легкую улыбку…

— Давай-ка приведем тебя в порядок и укутаем, маленькое сокровище. Потому что через час я снова сделаю тебя своей грязной девчонкой.