Поцелуй сирены и первобытные хищники

6

НЕРИССА

— Заходи, любимая. — Шепот бабушки Люсьен доносится до меня за секунду до того, как я вхожу в комнату.

Ее голос мягкий, но в нем явственно слышна усталость. Тяжелый. Только благодаря нашему острому слуху я могу различить, что она говорит, точно так же, как она знает о моем присутствии из-за того же самого.

Мы ощущаем движение и шум, чувствительны к самым незначительным изменениям.

— Ты звала меня, ба? — Я останавливаюсь рядом с ее креслом и прижимаюсь лбом к ее лбу.

На мгновение мы обмениваемся теплотой — нити наших аур соединяются, когда они узнают друг друга такими, какие мы есть. Семья: мы связаны друг с другом любовью и кровью. И хотя я делаю то же самое с другими членами моей семьи или близкими друзьями, с ней все по-другому. Все. Одинаковые родимые пятна на наших хвостах, двойные луны, переплели наши судьбы еще до моего рождения.

Ты не предъявляешь требований к судьбе. Ты следуешь и доверяешь.

Я слышала это высказывание всю свою жизнь.

От нее. От моего отца.

И я была терпелива, но когда я отстраняюсь и снова встречаюсь с ней взглядом, в нем читается предупреждение…

— Я так и сделала, малышка. — Бабушка кашляет, звук слабый, но потом она прищелкивает языком. Быстрый и резкий, пронзительный звук — мои брови хмурятся. — Не обращай внимания.

— Это невозможно. — Склонив голову набок, я изучаю ее. — Что происходит?

— Я беспокоюсь. — Ее маленькие пальчики переплетаются с моими. Они сжимают, но за этим нет настоящей силы.

— О чем? Почему ты…

— Пожалуйста, сядь, Нерисса. — Приказ, которому я подчиняюсь из уважения и удивления. Она не из тех, кто так поступает, но, более того, этот момент кажется неподходящим.

Как будто я чего-то не понимаю.

Садясь, я осматриваю комнату, но не нахожу ничего необычного.

Гостиная королевы высечена из светлого известняка, сглаженного многовековой водой и поблескивающего жемчужными прожилками, которые улавливают отфильтрованный свет. Тяжелые троны из рифов и обсидиана закрепляют пространство, их сиденья смягчены подушечками, сплетенными из анемонов, и набивкой из морской губки, волокна которой слабо колышутся в воде. Столики, инкрустированные ракушками, сияют, их поверхности украшены завитушками, а шторы из водорослей придают помещению уют и уединенность.

— Здесь ты не найдешь то, что ищешь.

— Я не…

— Не лги мне, — говорит она предостерегающим, но мягким тоном. — Ты играешь в опасную игру, милая. Я умоляю тебя остановиться.

— Я не понимаю, что ты имеешь в виду.

— Альфа Кай Дайр.

Эти три слова заставляют меня похолодеть, но то, как она произносит его фамилию, вызывает во мне волну осознания. Я чувствую не отвращение, а… грусть.

— Что бы ты ни думала, что знаешь…

— Все, что я делаю, делается на благо нашего королевства.

Ее выдох полон упрека. Легкое разочарование.

— Может быть, твое сердце и на правильном месте, дитя мое, но это не твоя битва.

— Бабушка, я не понимаю. — В моем тоне проскальзывает легкая обида, но мне также любопытно. Ее глаза умоляют меня забыть об этом. Доверять ей. — Что ты от меня скрываешь?

— Что ты ошибаешься, Нерисса. Пожалуйста. Оставь это в покое. — Ее взгляд становится острее, голос понижается. Больно испытывать ее разочарование — я не понимаю, почему, — но она протягивает мне руку ладонью вверх. Я кладу свою руку поверх ее, и между нашей кожей возникает тонкая вибрация, похожая на биение пульса, и это напоминает мне о том, как дрожат наши чешуйки в зависимости от наших эмоций. — Я прошу тебя прекратить охотиться за тем, за чем твой дедушка заставил тебя охотиться, пока цена и последствия не стали больше, чем ты готова заплатить.

— Бабушка, мне нужно нечто большее. Что ты мне не договариваешь?

— Ты не предъявляешь требований к судьбе…

— Ты следуешь и доверяешь, — заканчиваю я за нее, затем медленно выдыхаю. Минуту или две мы не разговариваем. Воды спокойны, и все же я чувствую движение недалеко от нас. Она тоже.

Бабушка опускает голову, и я придвигаюсь ей навстречу. Наши головы близко, ее губы прижаты к моему виску.

— Нерисса, мне нужно, чтобы ты поехала в Аварию. Сегодня.

— Вообще-то я направляюсь туда…

— Я знаю.

Чье-то присутствие приближается, и мы облегченно выдыхаем, когда улавливаем запах моего отца. Он не входит, но задерживается, словно охраняя территорию.

— Мне нужно, чтобы ты кое-что забрала для меня. Это важно, но более того, мне нужно, чтобы ты была осторожна. Никто не должен знать.

Я киваю прежде, чем она заканчивает.

— Понятно.

— У твоего соседа инструкции от меня.

— Инструкции?

— В некотором смысле… — Тихий стук за дверью заставляет бабушку замолчать, но затем папа просовывает голову. Он улыбается нам. — Все в порядке, Марин?

— У нас есть глаза.

— Вы двое тайком провожаете меня?

Это было бы смешно, если бы не отвращение на лице моего отца. Также слышен низкий гул, граничащий с предупреждающим звуком. Моряки и русалки не рычат, как прыгуны с прилива; у нас это больше похоже на гул. Глубокая басовая вибрация, рассекающая воду, проникающая через жабры и поражающая нервную систему.

Вы будете сбиты с толку, если не будете готовы. Тем более, если это исходит от высокопоставленного члена королевства.

— Орион показывает свою руку.

— В смысле? — Спрашиваю я отца, не сводя с него глаз, но не упускаю из виду их взгляды.

— Это значит, что уже поздно, принцесса. Иди повеселись.

Теплое послеполуденное солнце приятно греет мою кожу, но именно соленый бриз успокаивает меня, когда я выныриваю на поверхность. Он несет в себе привкус влажной земли после недавнего дождя и природную эссенцию океана — сочетание, которое приносит мне умиротворение по мере приближения к суше.

Есть чувство дома, которого я не понимаю, но я не уклоняюсь ни от того, ни от другого. Вместо этого я закрываю глаза и делаю еще один глубокий вдох, слепо откидывая капюшон.

В моей голове все еще крутится так много всего, мириады обрывочных разговоров — воспоминание о том, как Альфа Кай искал мой запах на берегу, — но слова моей бабушки звучат громче всего. Они требуют от меня подчинения. Моего полного послушания.

Прекрати охотиться за тем, за чем тебя заставляет гоняться твой дедушка, пока цена и последствия не стали больше, чем ты готова заплатить.

Она повторила эти слова прямо перед тем, как мы с отцом ушли, воспользовавшись частным выходом, о существовании которого не знает никто, кроме семьи. Мой прадед сделал это дополнение, чтобы его жена и ребенок могли сбежать, если когда-нибудь возникнет необходимость, и сегодня оно пригодилось.

Поцеловав ее в щеку, мы с папой поплыли прочь, расставаясь после выхода из замка. В выражении его лица была нежность, которой я давно не видела, не то чтобы этот мужчина не был самым замечательным родителем, но это было… по-другому.

Задумчиво.

Он крепко обнял меня, прежде чем отпустить. Его слова были тихими.

— Следуй зову сердца, Нерисса.

Тогда на улицах все еще было оживленно, и с приближением смены приливов и отливов люди сновали по улицам. Было легко смешаться с толпой, оставаясь незамеченным, поскольку плащ скрывал мой запах и ауру.

Через несколько минут я была достаточно далеко, чтобы проскользнуть за группу высоких колонн и поплыть в сторону Аварии.

— Почему она не хочет вернуть свою магию? — Спрашиваю я вслух, мое тело принимает человеческий облик. Плавники заменяют изгибы, широкие бедра уступают место длинным гибким ногам, а ногти ног окрашены в те же оттенки, что и мой хвост. Чешуя спадает, оставляя после себя загорелую кожу — мягкую и сияющую, покрытую тонким водяным туманом, который оседает на каждой русалке на берегу. Для большинства это незаметно, но для тех, кто знает, это наш единственный знак.

Первый шаг на сушу всегда странный. Теплые песчинки давят под пальцами ног, непривычные, но успокаивающие.

Я вытягиваю шею из стороны в сторону, ослабляя напряжение трансформации, в то время как несколько прядей мокрых волос прилипают к моему лицу. Свет ударяет в меня, и на мгновение он кажется резким — слишком ярким после синих глубин — и на секунду мир расплывается. Он исчезает в течение нескольких мгновений; очертания становятся четче, и в фокусе появляется неровная береговая линия.

Пляж пуст, но не порт. Я нахожусь достаточно близко, чтобы видеть, но не быть замеченной, даже без плаща, и я различаю три пришвартованных корабля, пока еще один приближается. Последний больше. Его паруса темные, но не черные.

По мне пробегает волна разочарования.

— Возьми себя в руки, Нерисса. Хватит уже, — бормочу я себе под нос. Я укрываюсь плащом, натягиваю капюшон и иду по пляжу в сторону маленького прибрежного городка, где у меня есть дом. Он маленький по сравнению со всем, чем владеет моя семья в нашем королевстве, но он мой.

Нет семьи. Нет правил. Нет установленных ожиданий ни от кого.

Большинство людей, проживающих в Аварии, — торговцы: смесь ведьм, волков и одного клана драконов, который управляет портом для королевской волчьей стаи. Это взаимовыгодный контракт, который освобождает их бизнес от налогов, в то время как пираты собирают информацию о том, кто здесь причаливает и почему.

Затем появляются гибриды. Или дневные ходоки, как их называют местные жители.

Они отпрыски как женщины-фейри, так и мужчины-вампира — союза, который никогда не должен был существовать. Прокляты жаждать крови, но все еще бродят по свету. Они питаются сущностью донора, а не только его кровью. Сделка, которая удовлетворяет обоих, их удовольствие выражается в пресыщенных стонах.

Недалеко от Исла-де-Лобос, где обитает стая монархов-оборотней, по крайней мере, так они сейчас себя называют. Столетие назад они были всего лишь грязными, жадными пиратами.

Безжалостные. Грабящие. Дикие.

Открытые воды — это их игровая площадка, огромный оазис без правил, используемых для воровства и завоевания — русалки никогда не вмешивались. Нас не волновали споры дикарей или столкновения оборотней и других существ, владеющих магией, пока они не коснулись нашего священного камня.

Использования магии моей бабушки.

И все же ты все еще находишь это жестокое чудовище красивым?

Тоже не могу этого отрицать. Уже некоторое время.

Гораздо дольше, чем кто-либо, даже моя лучшая подруга, знает.

Я заинтригована животным — хочу большего от человека, которого меня учили ненавидеть, даже если все, что может быть, — это одноразовая встреча. Потому что в запретном есть что-то восхитительное, и Кай Дайр именно такой.

Табу. Смертельно опасный. Красивый.

Хотеть его — предательство. Жаждать его прикосновений — проклятие.

И все же тебе хочется попробовать.

Этот волк — враг короны русалочьего народа: прямой потомок человека, который украл магию моей бабушки и камень Кордис Люкс, оставив ее с нарушенным обещанием и уязвимой для нападений, чего я никогда не смогу простить.

Она в опасности из-за Эфраима Дайра.

Я не могу этого забыть.

Тут мой нос дергается; прохладный ветерок доносит резкую ноту, вырывая меня из моих мыслей.

Без моего согласия мои шаги замедляются, когда я прохожу мимо маленькой гостиницы, в ее выцветшем дереве и окнах в рамах из бугенвиллий отражается солнечный свет. Виноградные лозы пышные, цветы яркие, а вокруг меня витает новый аромат…

Аромат гваякового дерева, дымный и глубокий, окутанный сладостью ананаса. Под ним скрывается что-то более глубокое. Более темное. Слабый, почти шорох кожи, словно виноградная лоза, приковывает меня к настоящему.

У меня сжимается в груди.

Это знакомо и в то же время странно, как воспоминание, о котором я и не подозревала.

У меня болят клыки. Мое тело дрожит от нового возбуждения.

Да помогут мне боги, я хочу еще этого аромата.

— Мне нужно найти источник.