Побеги божественного пламени

41 Год за годом

Из того ущелья он вынес Руслану на руках.

Тело девушки тяжело перенесло многодневный путь домой. Летний зной ускорил разложение, и от повозки, в которой перевозили сосновый гроб, за версту несло трупным смрадом.

Алоис отказывался это замечать. Держался рядом всю дорогу.

Пока шло строительство нового дворца, а с ним и склепа, он разместил гроб прямо в резиденции. По Риину сразу же расползлись слухи о том, что царь разговаривает с покойницей и спит с ней в одной постели.

Про разговоры — да, было. Но остальное — бред.

Руслану переложили в каменный гроб и разместили в прохладном подземелье. До конца лета Ал проводил там по несколько часов, осенью меньше, а с приходом зимы бывало, что за день не спускался вовсе.

С самого севера он ни разу не взглянул на то, во что превратилась девушка. Как будто, увидь он пустую истлевшую оболочку, придётся поверить в то, что это правда.

Её нет.

Главный жрец Храма Всех Богов посмел требовать нормальных похорон, за что тут же лишился сана и вскоре, по чистому совпадению, скончался.

Царь назначил на его место человека со стороны, чем вызвал ропот среди подданных. Новый Глава не имел выслуги лет, не имел должной репутации, но Его Величеству было плевать. Жрец открыто купил должность, не заплатив ни одной монеты.

Он принёс Алоису мёртвую воду.

Это случилось на исходе самого короткого дня в году, а самую длинную ночь молодой царь провёл с любимой.

Алоис без раздумий истратил половину, чтобы ещё раз её увидеть.

Он стоял спиной, когда слуга наносил эликсир на иссохшую почерневшую кожу, и повернулся, когда девушка снова сияла жизнью. Обманчивый румянец на холодных щеках заставлял сердце сжиматься от боли и радости одновременно.

Выгнав всех, он склонился к гробу и произнёс:

— Ну, наконец-то. Знала бы ты, как я соскучился.

Она не ответила. В комнате висела тишина, которая на самом деле была мёртвой.

В ту ночь с последней слезинкой, впитавшейся в рукав расшитого золотыми нитями кафтана, закончилось время отрицания и наступило время торга.

Утром Риинское царство ждал новый указ. Любому человеку, раздобывшему живую воду, будет дарован потомственный титул князя, земли и баснословно много золота.

В Великое Болото потянулись храбрецы со всей страны. Поначалу шли толпами, подставляя друг друга и выстраивая засады для тех, кто сумеет выйти. Однако к исходу первого года пыл поугас. Из проклятых земель не вернулся никто.

Во второй год случился один везунчик, но вряд ли это можно считать успехом. Из Болота он выполз без трофеев и без обеих ног. Рассказывал страшное и своими байками отпугнул последних желающих. К ни го ед. нет

К этому времени путешественники и торговцы на весь свет разнесли историю о потомке Рарога. О том, как древний бог воскресил его и даровал силу огня, чтобы восстановить справедливость и объединить царство.

Но среди простого люда обрела популярность другая история. Личная и грустная. По ней ставили спектакли уличные актёры, а певуны всех мастей накладывали слова на музыку.

Год за годом советники сетовали на отсутствие наследника мужского пола.

А царь, вместо того, чтобы выбрать новую жену, трясся над телом старой. Портреты каких только красавиц ему не присылали. Вожди и императоры соседних стран желали породниться, сулили богатое приданное и военные союзы.

Алоис и слышать ничего не хотел.

Его мир крутился вокруг мраморного склепа, выстроенного близ нового дворца.

Четвёртой весной случилось почти что чудо. Аудиенцию у царя запросил иноземец, называвший себя кудесником. Колдовать он не умел, ворожбы не ведал, зато знал, где достать особенные вещи.

Все слышали старую западную сказку про принцессу, отравленную собственной мачехой. Семь карликов сделали для неё гроб из хрусталя, что останавливает само время. Прекрасный принц нашёл невесту и поцелуем вернул её к жизни. Они поженились и жили долго и счастливо.

Кудесник утверждал, что знает, где спрятан тот самый хрустальный гроб. Просил денег на экспедицию, и Алоис денег дал. А когда иноземец привёз артефакт в Риин, дал ещё больше. Пришлось удвоить пошлины на товары с востока, но дело того стоило.

Хрустальное ложе действительно оказалось зачарованным.

Предметы, оказавшиеся в нём, не менялись и не старели. В качестве эксперимента, Ал поместил внутрь маленького мышонка. Тот пробыл в гробу две недели без еды и питья, бегал по прозрачному дну, прыгал на высокие гладкие стенки, скатывался, иногда спал, а, после того, как его достали, вёл себя, как ни в чём не бывало.

Здесь пригодилась оставшаяся мёртвая вода. Нужно было вернуть Руслане лицо, прежде чем опускать в хрусталь.

Увы, но Алоис не был прекрасным принцем. Его поцелуй остался без ответа.

Тот день был первым днём новой зимы. Голая бесснежная стужа держалась с середины осени. Под землёй вода не замерзала, но губы девушки были холодными, словно две льдинки.

Так не годится.

Когда мраморный пол усыпальницы заставился высокими жаровнями, Алоису доложили о госте. Без приглашения к воротам дворца приплёлся тот, кому по всем законам было место на плахе.

После возвращения из старой столицы, молодой царь, лишенный божественного огня, был вынужден укрепляться на троне классическим способом. Он казнил жрецов, палачей, казнокрадов и мятежников. Если не считать тех, кто пал на войне, то, в общей сумме вышло не меньше, чем у Булата.

Но отца Русланы он не убил. Ей бы это не понравилось.

Данияр был отпущен без потери статуса. С десяток шрамов, сломанная голень и два пальца правой руки, отсечённые во время пыток. Вот во что ему обошлась ложь о побеге дочери.

Четыре года князь жил затворником, но, прознав о зачарованном саркофаге, заявился во дворец.

И Алоис его принял.

Спустившись в подземный склеп, Данияр не смог произнести заготовленных проклятий. Горло перекрыло от увиденного. Красные угли до невыносимой духоты раскалили воздух. Князь стянул шапку, мгновенно взмокшую от выступившего пота.

В красном свете от сотен маленьких угольков, в центре усыпальницы из белого мрамора молодой царь стоял у прозрачного гроба и сжимал в ладонях девичьи пальцы. Руслана будто спала.

— Руки холодные, — объяснился он.

— Думаешь, ей холодно? — Данияр смотрел на царя, как на юродивого.

Алоис не сдержал усмешки.

— Конечно, нет. Она же мертва.

Прихрамывая, гость зашагал к дочери.

— Покой ей к лицу, не правда ли? — кончиками пальцев Ал коснулся её подбородка.

— Ты безумен…

Ну вот. Теперь князь произнёс это вслух. Впрочем, чего обижаться? Все так думают.

— Я её верну, — произнёс молодой царь.

— Вернёшь? А ей это нужно? Сколько раз она уходила? Пришлось умереть, чтобы от тебя избавиться, но и этого тебе мало, — вена над его бровью начала пульсировать.

— Князь, Вы ничего не знаете, — а если и рассказать, не поверит.

— Не знаю, как ты издевался над ней? Оставь уже мою дочь в покое. Отмучилась. Хватит.

Алоису стоило выставить князя, но, снова опустив взгляд на девушку, он зачем-то сказал:

— Мне после смерти дорога в пекло. Мы можем быть вместе только здесь, на земле.

— Это эгоизм, а не любовь.

— Пусть. Она моя жена. Мне решать.

— Ты просто жалок…

— Достаточно, — остановил молодой царь, — Вы увидели Руслану. Теперь уходите.

Стража, стоявшая на лестнице, спустилась, чтобы помочь князю расстаться с дочерью. Но Данияр не стал дожидаться помощи. Подхватив высокую жаровню, он опрокинул содержимое на девушку, выкрикнув:

— Я не позволю тебе унижать её и после смерти!

— Нет! — Ал кинулся стряхивать красные угли с платья.

Ткань мгновенно пропалилась насквозь. Подоспевшая охрана разделилась. Двое бросились к князю, один к гробу.

Прежде чем сдаться, Данияр успел толкнуть к хрустальному ложу ещё чашу, та высыпала раскалённые угольки на прямо на Алоиса, опалив шею и руки.

— Так это правда! — Рассмеялся взятый под руки князь. — Ты лишился огненных сил!

Руслане тоже досталось. Ал успел стряхнуть пепел с лица, но многослойная одежда пропустила несколько горячих крупинок к коже. Теперь опять мёртвую воду искать.

— Пошёл вон отсюда, — выдавил он, борясь с желанием заколоть тестя на месте.