Первый из рода: Калибан, Проклятый зверь

Глава 10

— Наконец-то я прибыл, — пробормотал я и, вдохнув вечерний воздух, уставшей походкой сошел с корабля на каменную пристань.

Порт был прекрасен в вечерней мгле, и даже при тусклом свете фонарей было видно как богат город. Вся пристань утопала в роскоши, и это было видно даже в архитектуре. Искусно вырезанные колонны, статуи, гранитные плиты и мрамор, что был повсюду, дополняли друг друга. В порту не было толпы, все действовали как отлаженный механизм, а движение по пристани, разгрузка и загрузка кораблей проходили в тишине. Никаких криков или ругательств, что звучали отовсюду в прошлом порту, но все это было не важным для меня, ведь я радовался совсем иному.

Я был счастлив, наконец покидая корабль, пусть и сошел с него я в одиночестве, но как же было приятно сесть на каменную скамейку и не ощущать как меня качает из стороны в сторону на каждой волне. Все же я не создан для моря — когда вокруг была одна вода мне приходилось себя ограничивать и даже подавлять. Сейчас, когда я присел на лавку, от моей руки пошел пар, стихия огня во мне ликовала также как и я, что вокруг нет ее антитихии. На меня с воды с маленьких лодок смотрели с ненавистью мастера стихии воды и с гневом в глазах смотрели на пар, исходящий от моей руки. На их гневные взгляды я лишь ухмыльнулся.

— Мы не враги, — улыбнулся я им, и даже помахал рукой, от которой шел пар. — Но как же я вам не нравлюсь…

Мастера охотников присоединились к нам на своих маленьких, но очень быстрых лодках еще ночью посреди моря, и незаметно начали нас сопровождать. Под таким конвоем мы проплыли целый день, а как только мы прибыли в порт несколько десятков воинов залезли на наши корабли, а с ними еще полсотни то ли торговцев, то ли писарей. Один из этих чиновников, проверив мои документы, прямо сказал, что, так как я не товар и меня нет в списках команды, что уходила в море, мне стоит подождать на берегу моего опекуна, мастера Иньху, который сойдет на берег немного позже. Мастеру сейчас нужно сдать свой корабль, всех спасенных, три захваченных корабля и прояснить статус спасенной, ведь у нее оказался конверт с печатью то ли от Императора то ли от какого-то корабля. Что навело немало шума среди прибывших чиновников, и из-за этого мне придется немало просидеть на этой пусть и удобной, но все же скамейке.

А тем временем, пока я раздумывал и нагревал свою руку стихией огнем, проверяя свой огонь, ко мне приближалась пара. Молодая девушка в траурно-черном кимоно с красными окантовками, что вела под руку девочку лет пяти-семи.

С огнем в море я завязал, вода навряд-ли обошлась бы со мной снисходительно, я уже знаю, как ненавидят меня воздушники из-за силы земли, и точно также сейчас на меня косятся мастера охотников в лодке. С огнем в море лучше не лезть, а то можно и…

— Смотри, какой большой, — указала на меня девочка в черном кимоно и с косичками, в которые были вплетены красные ленты.

— Не показывай пальцем, это неприлично, — одернула малышку девушка и с легким поклоном проговорила: — прошу простить мою сестру, она слишком впечатлительна даже для своих шести лет.

— Ничего, я уже привык, — слабо улыбнулся я и почесал лысину. — На меня часто обращают внимание.

— Какая лапища, — завороженно проговорила малышка и залезла на каменную лавку с ногами рядом со мной, разделяя собой меня и сестру. — Дай потрогать твою лапу!

— Агау! — прошипела молодая девушка на свою сестру, садясь на каменную лавку с противоположной стороны от меня.

— Трогай, — слегка улыбнулся я и протянул руку, а малышка обхватила мою руку и заголосила.

— Огромная! А ты говоришь, Исау, что ты жирная, да его рука вдвое толще твоей талии! Эй, монстр, покажи свою грудь!

— Агау! — хором воскликнул уже и я, и Исау.

— А что я! Интересно же! Сравнить! — возмутилась кроха Агау, а ее сестра начала краснеть. — С папой и Исау!

Малышка сощурила свои азиатские глаза, смотря на меня с каким-то подозрением.

— А ты точно человек? Таких как ты я еще не видела, самых больших людей в тебе вместится целых три!

— Я человек, — проговорил я и немного отсел от ребенка — от греха подальше. И тут же мне пришлось убирать её ручонку с рукояти своего ножа. — Не стоит, дитя, трогать чужое оружие, можно и руку потерять.

— Жаль, — печально вздохнула девочка. — Жаль что человек, был бы ты монстром…

Мы сидели минут десять молча, но вдруг я увидел как с нашего корабля спустился кок и направился в мою сторону. Подойдя же к нам, он радостно улыбнулся.

— Что, уже познакомились с братом? — сверкая пока еще не выбитыми зубами проговорил кок. — Вы, Исау и Агау, не смотрите на то, что он зверь Ахробы и Проклятый, он всем показал, что он достойнейший, ваш брат. Поздравляю.

На меня смотрели две мои сестры с округленными глазами, а азиаткам, пусть даже таким симпатичным, довольно сложно так округлить глаза.

— Мама убьет отца, — в шоке проговорила самой себе Исау. — Так, Исау, соберись, тебя брат или мама удочерит, будешь третьей сестрой, то есть братом.

— Зверь Ахробы, проклятый, — зачарованно шептала кроха, а затем как закричала. — Я увижу грудь братика!

— Агау! — донеслось с корабля. Мастер Иньху смотрел с борта корабля на нас с перекошенным лицом, а рядом стоял чиновник, который смеялся в голос. — Тихо там! Я спущусь и все объясню!

— Вот всегда во всем виновата Агау, — возмутилась малышка и насупилась, сев на скамью в ожидании мастера Иньху.− Вот мама узнает про брата, тогда и посмотрим, кто будет во всем виноват.

Мастер Иньху спустился с корабля с помощником Сеном и остановил Агау, что сразу полезла к нему на руки.

— Сначала дела, — пробурчал мастер и передал мне три бумаги, одну белую, вторую серую и третью черную. — Завтра пойдем по ростовщикам и в школу, а сегодня ты, как мой подопечный, проведешь ночь в моем доме. Готов ли ты и дальше повиноваться мне как своему отцу?

— Да, — выдохнул я, понимая, что подобный ответ именно то, что от меня сейчас ждут. Я должен подтвердить, что не против дружбы с его семьей. Пускать человека в свой дом великая честь, а отказ будет восприниматься как оскорбление.

— Так он приемный! — прокричал радостно помощник Сен. — Стой, но все равно сын⁈ Я проиграл!

— Пыфффф, — выдохнула кроха Агау. — Мама вернется и разберется приемный он или нет, ох, как не хочется лишаться большого братика…

Спустя несколько минут криков и стенаний Сена о том, сколько он проиграл денег, я вместе с мастером и двумя его дочерями под охраной направились к ним домой. Конечно, перед этим заверив одну ведьму, что на следующий день мы с ней обязательно встретимся, ведь она не успела переписать несколько формул из моей книги и все еще должна мне копию книги. Как выяснилось, книга очень дорогая, и хранить оригинал во-первых опасно, а во-вторых не имеет смысла ее хранить у себя, можно ведь её продать и пользоваться качественной копией. И ведьма даже уже предложила купить у меня книгу, но пока что я отказал.

В таких мыслях под охраной мы молча двигались по пустынному вечернему городу. Пешком, так как в городе были запрещены ездовые животные. Да, на пути мне встречались паланкины и люди, что тянули за собой тележки, но когда я сел в тележку она треснула — дерево попросту не выдержало меня, а несущие паланкины люди и вовсе отказались меня поднимать. А насчет полноценной телеги или грузовой носилки была против уже Исау. Пусть я и приемный брат, но она не может позволить мне ехать как бедняку в грузовой телеге, это не подобает члену их семьи. Потому мы и шли медленно по дорогам пустынного, засыпающего города из-за Агау, которая не могла идти быстро, а мастер не брал её на руки. И это позволило мне рассмотреть город.

На улицах не было нищих и даже людей в потрепанных одеждах, это было запрещено. Мой потертый серый халат, который я любил за удобность и капюшон, нервировал окружающих, как-никак за такую одежду полагался штраф, да и новая одежда стоила дешево, особенно для бедных, хотя для них она была одного цвета, серого.

— Тебе за ночь сошьют новую одежду, — тихо проговорила Исау. — Я распоряжусь.

— У меня есть новый халат, — попытался сопротивляться я, помня о подарке Хабита. — В этой одежде я прошел не одно сражение…

— Будет запасной комплект, — холодно проговорила молодая девушка.− И в нем тоже можно будет сражаться.

На протяжении всего пути мастер молчал, даже когда мы вышли на улицу, где стоял огромный дом, окруженный четырёхметровой каменной стеной с башенками, в которых находились лучники и арбалетчики. Сегодня Мастер был необычайно немногословен, словно при виде дочерей его подменили. И увидев дом я начал понимать почему — шикарный каменный дом, сделанный из нефритового камня не выглядел приветливо, его окружала абсолютная тишина, что в городе казалась невозможной.

Огромный дом был пуст, охрана на стенах на меня и на детей не обращала внимания, и даже увидев мастера Иньху стражи лишь зашептались. Вся территория вокруг дома была если не заброшена, то явно в упадке, на некоторых окнах даже была видна паутина.

— Пока мамы нет, мы отпустили слуг, — тихо прошептала Исау, провожая меня по темным коридорам в комнату, что раньше служила тренировочной комнатой. Из-за моих размеров мне не подходило большинство комнат, а доски под ногами натужно скрипели.

— А когда она вернется?

— Никто не знает, — печально вздохнула Исау. — Но океан не бесконечен и однажды она вернется.

Девушка слегка склонила голову и закрыла дверь, оставив меня одного в моей комнате. Ковер и несколько одеял, разложенные прямо на полу, красноречиво говорили о том, что ни о какой кровати не может быть и речи.

Открыв бумажную дверь, я увидел большую каменную чашу, которую, как видно, использовали для мытья, и когда я погрузился в пресную воду, то позабыл обо всем и постепенно уснул под разговоры стражей на стенах, чьи голоса в ночи разносился по всему двору полупустого дома.

— Мастер снова уедет через пару дней?

— Не знаю, в этот раз ничего не сказал, но не думаю, что он выдержит дочерей дольше трех дней.

— Уже два года прошло, как она сгинула в море.

— Невероятная женщина, объединила пиратов и этим флотом разгромила Аларию, но ураган забирал и более невероятных людей.

— Неудивительно, что дети до сих пор ждут её, хоть император и признал ее мертвой.

— Скорее неудивительно, что Иньху так мало проводит времени дома. Это же невыносимо слушать про свою жену постоянно и каждый день видеть дочерей, что верят, будто она еще жива…

Усталость не дала мне начать раздумывать о мертвой матери Исау и Агау, потерявшейся в море, и мастере которому невыносимо быть дома, когда его рану постоянно бередят дети. И он ищет успокоение в море, или же смерти он ищет? Столько вопросов, но ответы я могу поискать позже, если, конечно, захочу, а сейчас сон. И только, казалось, я уснул, как перед моим взором возникла гора, скованная льдом. Вокруг был лишь снег и по нему сквозь вьюгу ко мне медленно подошел огромный волк и оскалил пасть. Я же стоял на лютом морозе с оголенным торсом с двумя ножами в руках и кричал, яростно, злобно. И внезапно, я услышал стук, а чуть позже и почувствовал,

— Тук-тук, — кто-то стучал пальцем по моему лбу. — Тук-тук.

— Ты проснулся? — шепотом проговорила мне маленькая девочка прямо в ухо и продолжила стучать по лбу.

Тук-тук-тук…

— Агау, ты что творишь? — прорычал я, не открывая глаз, спать хотелось невероятно.

— Проверяю, проснулся ты или нет, — спокойно произнесла кроха и вновь постучала мне по лбу. — А что это у тебя за круг на лбу и треугольник?

— Агау, я не одет.

— Я закрыла глаза и наощупь добралась до пруда. Надеюсь, от твоей вони не умерли золотые рыбки, — продолжила стучать Агау по моему лбу. — Меня оставили на тебя, а мы уже опаздываем на базар.

— Агау, — резко открыв глаза я хлестанул рукой по воздуху, желая скинуть мелкую в воду, но смог лишь увидеть, как Агау делает сальто и приземляется метра за два от моей руки. Это заставило меня прорычать. — Воздушник.

— Как и мама, — стоя спиной ко мне проговорила Агау. — А еще, пылающая головешка, у меня водный дар. От тебя, кстати, пар шел когда я зашла. Ты вскипятил воду, пока спал. Бедные золотые рыбки.

— Рыбки? — рыкнул я, смотря на каменную чашу и ручеек, что впадал в неё. Надеюсь, маленькие рыбки смогли спастись. — А где трупы рыбок⁈

— Не было здесь никаких рыбок, каменюга бездушная, — печально вздохнула кроха и медленно начало шагать в своем черном кимоно к дверям в тренировочный зал. — Но зато я узнала две вещи: ты добрый и не хочешь смерти даже рыбкам, а еще тебя весело бесить! Даже лучше чем Исау, так как тебя злить опасно!

Я почувствовал, как от меня пошел пар, когда я медленно встал на ноги. У моих ног закипела вода, а воздух с шумом наполнил мои легкие. Мелкая воздушница не дала мне поспать, обвинила в смерти ничем не повинных существ и нагло мне лгала!

— АГАУ!− неимоверный крик заставил дрожать деревянные двери дома, а мелкую врунишку словно снесло в сторону дверей, что раскрылись перед ней и моментально захлопнулись.

— Брат, ты собираешься стать символистом, так папа сказал утром, а они почти монахи, спокойные что горы! — запыханно прокричала из-за дверей Агау.− А правда, что имя твоего рода это слово Силы? И что твое имя рано или поздно тоже станет словом Силы?

— Слово Силы это что? — накидывая халат спросил я, смотря как на стенах охранники смотрела на меня во все глаза, и что забавно, половина из охранников, которых я видел, были женщинами.

— Ну, я маленькая и точно не знаю. Ты назовись полным именем, и я прочувствую. Ты там оделся?

— Да.

— Назовешься? — высунулась Агау из двери и посмотрела на меня горящими глазами.

— А тебе не сказал Иньху? — ухмыльнулся я.

— А тебе отец сказал своё имя рода, которое он перенял у моей матери?

— Нет.

— Ну и я тебе не имею права сказать. Таковы традиции, а ты, как я понимаю, глава своего рода, — начала выхаживать по крыльцу Агау скрестив за спиной руки. — И потому назваться ты должен сам, а если ты не назвался, то только потому, что решил остаться безымянным. Но если отец знает твое имя, значит, этого достаточно.

— О как, выходит, что как бы ты ни просила, но он тебе не рассказал, — улыбнулся я, смотря сверху вниз на кроху, которая надула свои щеки и метала глазами молнии. — Злишься, да? Знаешь, в плату за мое чудесное и такое раннее пробуждение я тебе тоже не скажу.

— Какое раннее? Рассвет прошел давно! — возмутилась кроха и даже запрыгала на месте. — Все нормальные люди встают с первыми лучами рассвета!

— Я большой, мне нужно много спать.

— Меня попросили передать тебе просьбу! — выпалила кроха и, немного промедлив, продолжила. — Мне нужно чтобы ты отвел меня на базар, там будет очень важное выступление Исау, а отец занят вашими трофеями и не успеет меня забрать из дома, а сам прибудет туда только к самому выступлению.

— И скоро начнется это выступление?

— Скоро, — надув щечки проговорила Агау.

— Тогда я надену свое белое кимоно и можно отправляться, — проговорил я и вздохнул. — Ну ладно, Агау, представлюсь я тебе. Я Рык, первый из рода Калибан.

— Хорошие Слова Силы, — Заблестела Агау глазами. — Жду тебя, Рык, Зверь Ахробы, у ворот нашего поместья. И ножи не забудь!

Я смотрел вслед бегущей девчонки.

— Агау! — тихо прорычал я, а до меня донесся крик из глубин дома.

— Я их не трогала!

Белоснежное кимоно, алый пояс, два ножа, старые сандалии да книга в складках. Я был готов практически мгновенно, а у ворот поместья меня уже ожидала Агау и с ней, по всей видимости, начальник охраны, девушка лет тридцати в странной пластинчатой глиняной броне. Она попросила меня присмотреть за Агау и нас выпустили без сопровождения, так как мастер Иньху убедительно попросил охрану не сопровождать меня ни в коем случае. Особенно если я незаметно постараюсь выбраться в город, так как это может привести к многочисленным трупам. А девчонку, что прошагав метров десять уже устала, отпустили со мной, так как мастер мой опекун и я совершеннолетний, а значит, имею полное право ходить с Агау куда угодно, хоть на смертельный бой.

— Чего? — уставился я на протянувшую ко мне руки кроху.

— Я устала!

— Ну, тогда пошли домой, — пожал я плечами.

— Как же сложно с тобой. Опыта общения с детьми вообще нет, да? — выдохнула Агау. — Я устала, возьми меня на руки! Но в твоем случае лучше посади меня на плечо, у меня ноги маленькие, устают быстро, и еще я медленная.

— Может лучше домой? Или сразу скажи правду, что ты хочешь на мне прокатиться.

— Калибан, да на тебе половины охраны хочет прокатиться! Они бы тебя до смерти заездили — возмутилась Агау, а со стен хором донесся женский смех.

— Ладно, давай, — усадил я на правое плечо девчонку, которая придерживалась за мою шею одной рукой.

— Вперед, по улице, — с придыханием проговорила Агау. — Как же высоко, ты огромный как три быка! О, дядя Хаямо! Смотрите, какого брата мне папа привез!

Старичок, что шел по улице с охраной, быстро оценил меня взглядом, и его охрана ощетинилась оружием, а сам седой старик начал читать какое-то защитное заклинание.

— Калибан, если сойдешь с ума, прибей его, — прошептала мне на ухо Агау.

— Почему?

— Он противный и постоянно говорит, что мамы больше нет. Дураки не должны умирать от старости, — заговорщицким шепотом проговорила Агау.

Так мы и шагали, и если честно, лучше бы нас сопровождала охрана, так как местные реагировали на меня, мягко говоря, странно. Когда мы повернули на первую улицу, сразу две девушки, увидев мое появление в десяти шагах от них, просто упали в обморок. Я, конечно, неотразим, а о моей улыбке можно слагать легенды, но стрелу или заклинание я не получил лишь потому, что на кимоно Агау, на спине, был вышит алыми нитками какой-то герб и надпись.

Да, я иностранец, это было понятно всем, по дороге мне встречались и высокие люди, но во мне таких местных даже не трое, а все пятеро, а девушки в среднем чуть ли не вдвое короче меня, хотя та же Исау и телохранительницы их дома были довольно высокими.

В какой-то момент к нам приблизился стражник в традиционной для местных странной керамической броне и, поклонившись и пожелав нам прекрасного дня, зачем-то спросил, все ли хорошо с моим здоровьем, со здоровьем Агау и наших родителей. И только потом уже спросил у девчонки, жутко извиняясь, человек ли я. О, как же он удивился, узнав что я не голем и не измененный, а именно человек! Он тут же начал кланяться и, извиняясь, попросил сказать, куда же мы направляемся. Узнав, что мы следуем на базар, на какое-то соревнование школ первых курсов света и тьмы, стражник выругался. Между тем улица начала пустеть, а позади нас уже собирался отряд из стражей. Наш же стражник удивленно спросил, почему я без оружия. Похоже, что мои огромные ножи за оружие не считались.

— Он Каро третьего уровня голыми руками убил, — лениво зевнула малышка. — Зачем ему меч? В городе? И, между прочим, мы спешим, сестра на базаре будет выступать за тьму.

Услышав, что проговорила Агау, выругалась вся улица незнакомыми мне словами. Долго и мелодично, а потом извинилось перед нами половина людей с улицы, остальные же продолжили тихо материться на своем языке, а мы продолжили свой путь на, как выяснилось, соревнования. Мой быстрый шаг вынудил стражников бежать, и в это же время они спешно повязывали белые ленты на ножны своих мечей в знак, что они настроены дружественно ко мне. Все тот же стражник на бегу вновь раз десять извинился, пояснив, что, так как я впервые вышел в город, и, судя по тому, в их базе данных нет записей обо мне, это значит что я ночью сошел с корабля. Поэтому меня будут сопровождать в течение всего пути ради моей же безопасности. Только ради моей, а не, например, того мужчины в дорогом кимоно, который обнажил оружие из-за моего внезапного появления из-за угла. И не из-за той девушки, что лежит на крыльце дома, которая не ожидала увидеть меня.

А вон, похоже, два грабителя, лезут на отвесную стену, ломая ногти, после того как я неожиданно для стражи по указанию крохи свернул в проулок, чтобы срезать путь до базара.

— Залезли, — удивленно прошептала кроха, видя, грабители со страху преодолели к восьмиметровую отвесную стену. — Ну почему, когда вырасту, я не буду на тебя похожа?

— Радуйся этому, — ухмыльнулся я. — А то все женихи предпочтут смерть, нежели чем остаться с тобой наедине.

— Ха! Ты это нашим телохранительницам скажи, я не подслушивала, но они тебя рассмотрели спящего и восторгались, — прошептала мне по-сестрински малышка. — И зачем-то обговаривали нападение. Они хотят украсть твое сердце, поэтому будь осторожнее, вечером я скажу отцу, и он разберется с ними.

— Не надо говорить, я сам разберусь.

— Они хорошие, они не заслуживают смерти! — неправильно меня поняв возмутилась кроха, а мы тем временем наконец дошли до базара и наш разговор прервался.

Базар встретил меня криками удивления и ужаса, а тыканье пальцем было запредельным, но шли мы свободно, на сорок шагов вокруг от меня не было ни души, и поэтому мы прошли весь базар без проблем. Почти без проблем…

— Мои ножи! — выскочил поперек моей дороги мужчина с длинной, по грудь, бородой, в кожаном, измазанном сажей фартуке и с молотом в руках, — Стоять! Мои ножи!

— Это мои ножи, — шагнул вперед я, а мужик даже и не думал уходить, и явно был готов применить свой кузнечный молот.

— Ты украл ножи? — изумилась Агау. У неё в голове не укладывалось, что я могу что-то украсть, и она уже начала пытаться слезть с меня, но тут кузнец заговорил по-иному.

— Это твои ножи! — с жутким акцентом на общем языке прокричал он. — Но это мои ножи, мой народ! Ты плохо гладить их, я их гладить, ты идти со мной гладить ножи!

— Я спешу, я найду тебя потом, — ответил я, а Агау успокоилась, похоже, что ей стало все ясно, хотя не все ясно было мне.

— Я идти с тобой и гладить! — зашагал за мной кузнец, отдавая указания подбегающим к нему людям на незнакомом мне языке. — Ты хорошо кормить мои ножи, но плохо гладить, выбить зуб мои ножи, но я уважать ты. Ты хорошо кормить мои ножи. Бить по рукам ты, плохо-плохо гладить.

Хотелось дать ему в голову, я хорош ухаживал за ножами, даже сейчас они в масле лежат в своих ножнах, а вот про выбитый зуб он прав. Зазубрина от освобождения из магической печати ведьмы появилась на одном из них и вправду осталась. Но как он узнал? Ножи же в ножнах.

— Агау, Рык, а вы что тут делаете⁉ — прокричали Иньху и Исау в один голос. Мастер был в золотом, очень дорогом кимоно, а Исау была облачена словно ниндзя в довольно облегающий черный костюм с капюшоном, откинутой черной повязкой на лицо и заплетенной черной косой, что была высунута в отверстие в капюшоне.

— Агау сказала, что Исау нас ждет, — проговорил я под бормотания кузнеца позади меня, что постоянно что-то говорил на своем языке.

— Агау, — зло и тихо проговорила Исау. — Я просила передать нашему гостю письмо.

Малышка, сидя на моем плече, достала из рукава своего маленького кимоно сложенный лист бумаги.

— Передаю и даже зачитаю. Проклятый, я, Исау, твоя названная сестра, прошу оставаться дома до моего возращения к полудню и отдыхать. Прошу тебя не поддаваться на уговоры моей кровной сестры Агау и не выходить за ворота нашего дома, — спокойно проговорила кроха на моем плече. — Послание передано, вот только когда его передать ты не говорила. И вообще, я его не уговаривала и не обманывала, а просто рассказывала не все!

— Агау! — содрогнулось само пространство от крика трех разумных.