Первый из рода: Калибан, Проклятый зверь

Глава 1

Интерлюдия

Из книги памяти поколений

Потомкам история

светлого эра Хабита-эн.

История о смерти Соуроко

и проклятом Калибане.

В доме воина, прошедшего катакомбы погибших королей, в доме Хабита не сгинувшего в проклятых топях где сгинула целая армия, впервые не звучал детский смех. В доме впервые было не выносимо находится, я построил этот дом собственными руками. И впервые в мой дом пришла смерть, которую я не могу встретить собственной грудью, и защитить своих близких от страданий.

— Лаванда, — задумчиво проговорил я. — Перебивает запах смерти.

В полутьме всегда обостряются чувства, как те, что помогают выжить, так и те, что пылают в душе. Рука судорожно сжимала рукоять сабли, я знал, что моей жене уже не помочь, моей любимой, что подарила свет моей жизни, доченьку, не помочь той, что я любил, люблю и буду любить всегда. Ноги не подчинялись и неохотно ступали по ступеням. Пока я шел в комнату жены полы моего халата, исписанные золотом, все норовили запутать мне ноги, останавливая на полушаге, и я знал, кто, коля пальцы до крови, вышивал этот халат золотом. Она. Моя любимая, Соуроко. Ненаглядная, та, что была дарована мне самими богами! И которую я не удержал! Рука устало упала на черную дверь, не в силах открыть. Там, за дверью, лежит она.

— Тряпка! — прошипел я сам на себя, покрепче сжимая рукоять сабли. — Я ее муж! Кто если не я? Я сделаю все быстро, одним ударом! Я убью свою жену!

Резко ударив рукоятью дверь я вошел в комнату с саблей наголо. У неё нет отца, нет брата, нет никого, лишь я. И я как её муж нанесу один удар, прервав мучения смертельно больной. Хватит, намучилась. Но оглядев комнату, я понял, что что-то в полутьме не так. Открытое окно, за которым ярко светит солнце, выломано, рама разбита в щепки.

— Р-р-р! — донеслось от постели жены и острие моей сабли дрогнуло. От полуобнаженного тела моей любимой поднималась лысая, обтянутая кожей голова. На его лбу синим светом горела магическая печать, с подбородка его стекала кровь, смешанная с гноем, глаза горели красным, а изо рта вместе со зловонием донеслось рычание, но вперемешку с голосом моей жены, словно он пожрал её душу.

— Калибан, — простонала жена сквозь боль.

— Сдохни, тварь! — я ринулся вперед, сабля блеснула в свете лучей солнца, что проникало через разбитое окно, а тварь своей костистой, иссушенной рукой ударила на опережение и отклонило саблю. Но я тут же ударил сбоку, метя в шею твари, надеясь отрубить проклятому демону голову.

— Калибан! — крик монстра зазвучал в комнате, и вонь заполонила все вокруг, но она не помешает мне убить его, пусть и ценой своей жизни…

Конец интерлюдии

Глава 1

Двумя часами ранее, Рык Калибан, портовый город.

Царила невыносимая жара, казалось бы, бесконечное лето выжигало все вокруг, но жизнь все равно кипела на улицах города, не смотря на то, что на каменной мостовой можно было жарить яйца. В огромном портовом городе повсюду, даже на открытом воздухе, нос раздражал омерзительный запах потных тел. Каменные дома и улицы накалились, а постоянный шум от огромного базара раздражал меня еще сильнее. На этом рынке можно было купить что угодно, но все эти товары не были нужны мне, ни рабы, ни девушки неописуемой красоты, ни дивные животные и пряности на любой вкус. Хотя не буду себя обманывать, я бы не отказался от хорошего меча и стального доспеха, да и тайны книг этого мира также манили меня. Но стоимость самой простой книжки была равна хорошему мечу с рунами, усиливающими свойства меча, или полного стального доспеха.

— Но у меня к счастью на это нет денег, — усмехнулся я, выкладывая сухой рукой, на которой практически не было мышц, на расстеленную ткань пучки высушенных трав или слегка завядшие цветы, и снова усмехнулся. — Да и не нужно мне оружие, я сам лучше любого клинка. Пусть пока и приболел немного, но уже выздоравливаю.

Никто не обратил внимания на слова лысого путника в пыльном сером халате с капюшоном. Он не был похож на воина даже отдалённо, и выделялся лишь своим ростом, который все же скрывала постоянно сгорбленная осанка и был приметен, лишь чистыми, словно вода озера, голубыми глазами, в которых, казалось, можно утонуть.

Я за полтора месяца потерял свою форму и высох под палящим солнцем пустынь, но основная причина была иной. То, чем меня пичкала Ария и Хария, боевые стимуляторы, ядовитые отвары, допинги, которые помогали нам выжить в башне, сейчас же, меня же чуть и не прикончило. Ни один лекарь в городах, что мне встречались на пути, не смог помочь мне, но, как говорится, если хочешь что-то сделать хорошо — сделай это сам. И сегодня я наконец то был готов к частичному восстановлению и возвращению своей силы. Зверь всегда останется зверем, а временную слабость я воспринимал как отпуск, и не более. Не ожидая в ближайшее время покупателей, я сел в позу лотоса, что помнил Павлик по прошлой жизни, и прикрыл глаза, не откинув капюшон. Я и так задержался в этом городе, но лекари, что так и не смогли ничего толком сделать, работали по предоплате, и так моя мошна опустела, оставив ни с чем. Я знал, на чем и где я могу быстро заработать, но бой в яме будет лишь ночью, деньги же мне нужны уже сейчас, я голоден, зол и жутко хочу кушать… Нет, не так. Я жрать хочу, а воровать не в моих принципах.

— О, а кто это у нас не платит за место? — раздраженно прокричал подошедший стражник, что собирал плату с лавок на базаре. Я узнал его, даже не открывая глаз, по запаху чеснока и легкой хромоте от ранения в колено. — Эй ты! Ты не оплатил место!

— Ахмед, не трогай ты его, — прокричал другой стражник, чей голос я узнал — он был моим клиентом. — Видишь же, у него нечего взять. Или ты положил глаз на пару дохлых пучков трав?

— Платить должны все! Дагер, тебе ли это не знать? И что ты его вообще защищаешь? Ту старуху с плесневелыми лепёшками сам тряс, да так, что вытряс плату за месяц вперед! — уже со злостью начал говорить стражник, его раздражало, что я не спешил платить, или, что вероятнее, причина была в том, что меня защищает его напарник. — Ты у него покупаешь что-то и потому ценишь этого нищего? И я не в курсе? Что это, веселящие травки? Яд?

— Ну, допустим, покупаю лекарства, — Дагер был вежлив, но в его голосе слышалось явное раздражение. — А прежде чем говорить про старуху вспомни, что её сын армейский кладовщик. Помнишь, как месяц назад она торговала ножами? Не улавливаешь связи? Мука у неё откуда?

— Со старухой мне все ясно, а что с травами, друг мой старинный, неужели помогает? — спросил стражник, которого я уже начал изучать кровавым оком. По-прежнему, не открывая глаз, я смотрел, как пульсирует его кровь, как насыщается его печень кислородом. — Я тоже хочу, пусть просыпается! И обслуживает! Как его там…

— Это Э-Эх, он торгует лишь с теми, кого выберет и только если это нужно, — проговорил Дагер. У него самого неделю назад были проблемы с суставами, но теперь этой проблемы нет. Всего лишь выжимка из семи трав, которой я и сам теперь смазываю свои суставы, конечно же, после тестирования выжимки на Дагере. Если он не сдох, значит, то и я не сдохну. — Если он не продает тебе, значит, ты ему не нравишься. Ну и, как он говорит, на свете нет здоровых людей, и я ему почему-то охотно верю.

Кровавое око показало, что Ахмеду нужна моя помощь, проблемы с дыхательными путями не позволяли крови свободно циркулировать в легких, у него сейчас должна быть одышка, сердце из-за этого работало с еле видимыми сбоями. К сожалению, я не доктор, но я маг крови, который еще немного помнит основы.

— Эй, ты! Очнись, пока я не раскроил тебе голову! — закричал Ахмед, и я внезапно для него открыл глаза.

Блестящая, серебристая чешуйчатая броня, дубинка, занесенная над моей головой, черная борода и блестящие, черные же глаза. Наглый, привыкший повелевать, и подчиняться готов немногим, но уважал он еще меньшее количество людей.

— Соси! — повелительно прорычал я и сунул под нос Ахмеду свой кулак.

— Че⁈ — заорал изумленно Ахмед, отпрянув от меня, не привыкший к подобному тону. К такому оскорблению он явно был не готов.

— Соси, говорю. Взял в рот и соси, — оскалился я, разжав ладонь, на которой лежало пять жёлтых, вялых цветков. — Соси до вечера, затем выкинь, иначе яд убьет тебя.

— Бери, Ахмед, Э-Эх знает что нужно делать, поверь.

— Я здоров! — вновь начал громко возмущаться Ахмед.

— Если врешь — ври, но не себе, — положил я пять цветков на ткань, спрятал руки в рукава халата и закрыл свои глаза. — Я все сказал.

— Ла-адно, — ухмыльнулся Ахмед и подобрал цветки. — И сколько с меня?

Я молчал.

— Эй, ты, сколько? — разозлился Ахмед звеня монетами в руке.

— Потом встретишь, оплатишь, — усмехнулся Дагер, все же мне он не нравился, но от пары монет сегодня я точно не отказался бы.

— А кто он? — спросил Ахмед. — Лекарь, колдун, изгнанник?

— Нищий он, я проверил его документы. Безродный калека из пустынь, от которого отказался даже его хозяин, травник. — Дагер рассказывал историю, от которой даже я удивился, он же, как никто другой, знал, что у меня нет ни единого документа. А то, что я его при первой встречи чуть не прирезал, лишь больше усугубляло происходящее вранье обо мне. — Никому не нужный труп, он больной и годен лишь как корм для крыс.

— А вдруг он полезнее трупа в канаве?

— Полезен, потому и не гоню.

— Если горький Асит не поможет, я и сам пойду кормить крыс. А почему он сластит, он же точно должен горчить? — удивился Ахмед, что все же начал выполнять мой приказ. — Я с детства знаю горький Асит. Он не может быть сладким!

— Э-Эх знает свое дело, — обернулся ко мне Дагер и молниеносно махнул рукой.

Я увидел, как в меня с немыслимой скоростью полетели пять предметов, этот козел с самого начала знал, что я не так прост. И не поймай я каждую из монет они вошли бы глубоко в меня словно стилеты. Каждая из монет летела в болевую точку. Поймать было не сложно, но под моим капюшоном мигнула светом печать калибана на лбу, и Дагер несомненно увидел этот свет.

— Воздушник, — выдохнул я, смотря за тем, как удаляется Дагер. Нет, сука, знал бы я кто ты, то никогда бы не помог. Вражда земли и воздуха это мой крест. Противоположные стихии всегда будут чуять друг друга и проявлять враждебность. Хотя одна ледяная ведьма, близкая к стихии воды, все же относится ко мне тепло.

Они ушли, дав мне, наконец, немного подремать, не теряя из виду все, что происходит вокруг меня с помощью кровавого ока. Я следил за прохожими, ища в толпе тех, что были мне нужны. Я заплатил огромную плату за выход из башни. Я стал слабее, мышцы сошли почти на нет, а вместе с ними истощились и мои внутренности, печень, желудок, почки. Воин, что мог победить любого, получил откат. Зверь, что пугал своей мощью и яростью, от своей же мощи чуть не погиб.

— Солнцем озарённый, — тихо проговорила бабушка, беря травы, указанные моим пальцем с ткани, расстеленной на дорожной пыли. — Солнцами и отдаю долги.

Несколько медных монет упало на ткань, и их тут же заметили базарные воры, но сразу отвели взоры. И не из-за того, что при первой встречи я уничтожил целый дом, который являлся их логовом. Нет, вовсе нет, взращенные в жестокости жители трущоб, ставшие бандитами и ворами, выросли людьми, которым страх почти неведом, так же и у стражников, что собирают плату за нахождение на базаре, как с воров, так и с любого торговца. Закон этого города таков — платить должны все, без исключений.

— Живот, — шепнул кто-то с крыши соседнего дома. — Рана и отравление.

Не открывая глаз, я в очередном порядке указал пальцем на осоку, тлен-траву, и султан-чай. Тень спрыгнула с крыши никем незамеченной и две серебряные монеты упали на ткань.

Но этот посетитель был не последним, через некоторое время из-за угла вышли две женщины и слегка мне поклонились.

— Дети плачут, зубы болят, — проговорила одна из них. По темным кругам под глазами женщин было понятно, что спать им точно не дают их крохи, и уже давненько.

— Отвар на ночь, — протянул я семь листочков и сверху добавил два желтых цветка. — А цветки дадут сил и вернут улыбки на ваши лица.

— Благодарю тебя, Э-Эх, — еще пара монет вновь растаяла в воздухе, а ко мне уже спешил один очень опасный тип.

Черный плащ и шарф, прикрывающий лицо в такую жару носили не обычные люди, и даже не бандиты. Ассасин.

— Нож под ребро, — сипло проговорил скрывающий лица.

— В убийствах не помогаю, — твердо проговорил я, не открывая глаз, но прекрасно понимая, кто передо мной.

— Мы охрана, а не теневые мастера, — коротко ответил скрывающий лица.

— Приложишь два листа к ножевому после того, как прольешь вином, — коротко ответил я, указав пальцем на горку листьев алавии. — Лучше покажись жизняку.

— К жизняку нельзя, — бросил мне напоследок скрывающий лица. — На охрану имеют право лишь Эры.

Я промолчал. Эры здесь своего рода дворяне, а далеко не каждый торговец настолько богат чтобы даже задуматься об охране. Ведь стать эром практически невозможно, им нужно родиться. Клиенты сегодня шли постоянно, но я практически не утруждал себя общением с ними, они уже знали зачем пришли и потому я был представлен самому себе.

Я погружался в свои мысли, читая, словно книгу, свою память и изучая кровавым оком тех, кто подходил ко мне под усиливающимся солнцепеком. А подумать было о чем — я изменился, нет больше того Рыка, вместо него появился первый из рода Калибан, и даже охотники за головами не узнают меня. Что, несомненно, выручало меня множество раз, ведь Рыка — раба уже ищут и в этом городе, я слышал от воров. Но и правда что-то жарковато, так и клонит в сон, ну посплю я часик, ничего не случится. И снилось мне…

Посреди пустыни шел дождь, а я стоял напротив десятка охотников за головами. Пустынники все же настигли меня, я задыхался и истекал кровью, но руки сжимали рукояти верных ножей. И не были бы они проблемой, но вот проклятье с каждой минутой я слабел, мышцы не были наполнены силой и давали лишь вес, который меня изматывал. А охотники все наступали, и с каждой минутой дырок в моем теле становилось все больше и больше, и лишь злость спасла меня и давала мне сил. Последний охотник пал, а я, еле волоча ноги, пошел вперед и упал посреди бархана на самой границе пустынь и побережья. Неделя изматывающего последнего перехода по пустыни без еды со скромным питьем сделала меня тем, кем я сейчас являюсь. Скудной пищей на протяжении многих дней мне служили травы, что были сплошь ядовиты, и лишь магия крови помогала мне разобраться, что поможет, а что убьет.

— Дядя Э-Эх! — вырвал меня из сна голос ребенка. — Э-Эх, мне нужна твоя помощь.

Не открывая глаз я наблюдал за тем, как передо мной стояла девочка лет двенадцати и кричала на меня.

— Я знаю твой секрет! Она умирает и только ты… — кричала она, плача. — Калибан, помоги! Рык, помоги, я покажу тебе…

Глаза открылись после слов про Калибана и Рыка. Как она могла меня раскрыть? Словно в замедленной съемке я увидел как маленькая, детская ручка тянулась ко мне. Девочка с кучерявыми волосами и черными глазами рыдала, она была в отчаянии. Некоторое время назад она уже просила для матери лекарство или обезболивающие, она бегала ко мне каждые два дня. Не знаю, что меня заставило ей помочь тогда, но сейчас с ее матерью все несомненно плохо, ведь те травы помогли унять боль даже мне в не лучшие времена, но это все было раньше, а сейчас вот-вот и она коснется моего лба. А мне бы этого не хотелось. Её холодные пальцы коснулись моего лба

Разум на мгновение померк, и я увидел все глазами девочки.

Утро, которое, казалось, уже было вечность назад. Спальня, богато украшенная по меркам этого мира, сюда можно привести и королеву, и она не сильно будет возмущаться бедностью убранства. На кровати из красного дерева лежала женщина, не растерявшая былую красоту, она смотрела на меня своими черными глазами и, тяжело вздохнув, положила руку на свой живот. Желтоватая, бледная кожа и исходящий от неё запах гниения были омерзительными.

— Уйди, — еле шевеля губами, проговорила женщина. — Оставь меня, Асока.

Дверь, лестница. Девочку трясло, она замерла в полутьме у кабинета отца, где сейчас он говорил с лучшим лекарем Эмира правителя города, которому была отдана уже половина того, что имел отец, но лечение не помогало.

— Она умрет ночью или на рассвете в страшных муках, — холодно проговорил повелитель жизни. — И ты знаешь, что делать, Хабит.

— Вылечи её, я отдам всё, — взмолился отец. — Все, что есть!

— Хабит, на некоторые вещи не способны даже боги, — спокойно ответил маг.

— Но травы нищего помогали! Ты ведь и сам говорил, что она идет на поправку!

— Ты думаешь, что это какие-то травы улучшили ее состояние, а не мое искусство⁈ Так ты платишь мне за неделю жизни⁈ — гневно закричал маг.

Голоса стихли, а девочка сжала ладони в кулак, она помнила первую встречу с тем, кого могла встретить лишь она. Это она увидела необычного разумного, чье тело было будто объято огнем, а аура говорила прямо о том, что это не простой человек.

— Если боги не помогли, осталось обратиться к тем, кто стоит по другую сторону, — прошептала девочка, выбегая из дома. — Я должна найти проклятого.

Видение было окончено, я смотрел в черные глаза кучерявой девочки и быстро соображал, что именно мне делать.

— Откуда тебе известно мое имя? — хрипло проговорил я, смотря на девочку, что нисколько не боялась меня. — И почему ты уверена, что я помогу тебе?

— Не мне, — твердо проговорила Асока. — Ты поможешь себе. Мне многое известно, и твое имя рода, и твоя сила, и слабости. Потому я заклинаю именем твоим и именем Калибана помочь мне. Это известно мне от матери, от неё ты узнаешь больше и получишь плату, достойную проклятого.

— Идет, — оскалился я и время вокруг словно замерло, одним движением я собрал свои вещи, схватил девчонку и усадил себе на шею. Заклинать Калибаном это что-то новое. Да и вдруг я и вправду получу что-то стоящее, это стоит проверить. — Дорогу укажешь. И держись покрепче.

Вдох-выдох, я готовил мышцы, неторопливо бежав по улице. Я четко понимал, что сейчас по улицам города будет сложно быстро добраться до больной женщины, у которой осталась пара часов от силы. Я сразу понял, что с ней и почему никакая магия не может помочь, я сталкивался с этим в мире, где я был магом крови. И помогать больным с данным недугом была моя обязанность как мага крови и хозяина земель. Никто кроме меня не мог помочь больным, если не я, то их ждала мучительная смерть, и пусть достаточно редкая, но жуткая. Времени нет.

— Держись! — прорычал я, ускоряясь в рывке до скорости бегущей галопом лошади, при этом мне приходилось бежать по переполненной улице, иногда уходя прямо на отвесные стены и пробегая по ним десятки метров, словно законы гравитации на меня не действуют. А все дело в том, что я носитель стихии земли.

— Куда прешь! А-а-а! — кричали мне в след. — Тварь! А ну стоять!

Но я не обращал внимания на окрики, впереди мне дорогу перегородили два быка, телега и паланкин, что несли шестеро рабов. Быки жалобно взвыли когда я перескочил их, а открытый паланкин я пролетел насквозь и нечаянно схватил с серебряного подноса виноград. Моя рука ненароком опрокинула поднос и выхватила из нежных рук с золотыми кольцами гроздь винограда.

— Вор! Схватить его!− Раздался из паланкина женский крик, и не удивительно, ведь край моего пыльного халата слегка мазнул по курносому носику. — Он обесчестил меня! Мразь, я замучаю тебя!

— Стоять на месте! — это уже охрана паланкина с арбалетами спешила ко мне, видя, как я бегу к тупику, голой стене трехэтажного дома. — Тебе некуда бежать!

Но отвесная стена для меня не помеха.

— Держи, — сунул я в рот девчушки край грозди на половину обглоданного мной винограда.

— М-м-м! — воскликнула восторженная девочка, и я был с ней согласен, виноград сейчас в этом городе не купишь, а этот не только не кислил, но еще и был сладок как никакой покупной. Словно был обработан магией жизни, я лишь догадывался, что так можно, а теперь закрались подозрения, что подобное давно используют, только для простых людей такое недоступно.

— Нет вкусней еды, чем та, что была украдена, особенно когда ты голоден, — поделился я мыслью с девчонкой на моих плечах и выхватил ножи из-под халата, приблизившись к стене — Держись!

Почувствовав, как маленькие ладони крепко сжали мою шею, я рванул вперед. Шаг, второй, удар ножом и вот я лечу уже на крышу третьего этажа, оставив внизу охрану. И тут же услышал, как по стене звонко ударялисьарбалетные болты по каменной кладке. С кем же это я нечаянно пересекся и отобрал еду, которая мне нужней, чем ей? И к кому бегу? Почему?

— Ты кто? — грозно окликнули меня. Крыша не пустовала, около семи мужчин смотрели на базар внизу и ждали свою добычу.

— С дороги! — прорычал я, поудобнее перехватывая ножи, и почувствовал, как что-то необъяснимое повеяло с моих плеч. Разбойники дрогнули, словно за мной стоял сам Калибан, идущий своим кровавым, но праведным путем. Я знал, что это Асока, и если бы я не согласился помочь ей, то она атаковала бы не этих разбойников, щадя, а меня там, на базаре, стремясь заставить помогать ей. Впрочем, еще неизвестно чем закончится моя помощь.

Крыша одного дома сменялась другим, и вот я спрыгнул с крыши на землю, а на моих плечах, уже не скрывая восхищения, улюлюкала малышка.

— Налево, направо, через дворцовую площадь! — кричала девчонка мне прямо в ухо.

— Держись крепче, — сжал я зубы и ускорился, потеря в массе дала мне скорость вместо силы.

Люди мелькали мимо и сильно пугались, словно демон пронесся мимо них, и вот передо мной площадь и сотня воинов в строю.

— Копья вперед, не пропустить! — заорал командир в позолоченном шлеме, смотря на меня, и воины подняли сияющие на солнце пики, перегораживая мне путь. — Лучники, приготовиться!

— Твою же ж, — оскалился я и активировал силу — Земля!

— Залп! — прокричал командир в золоте, и в этот момент земля вздыбилась подо мной, подбрасывая меня вместе с малявкой на плечах, словно пушечное ядро вверх и вперед.

— А-ай-йа! — кричала девчонка у меня на шее то ли от восторга, то ли от страха.

— Копья вверх! — вновь прокричал командир в золотом, чешуйчатом доспехе и лес копий поднялся на высоту четырех метров, лишь на пару ладоней ниже моего полета, не достигая меня. — Не уйдешь, тварь!

Командир в золотом доспехе воспарил в пятиметровом прыжке, летя прямо на меня с двумя саблями наголо.

— Воздушник, — оскалился я, когда воин нанес по мне удар в тот момент, когда я только носком правой ноги коснулся земли позади строя воинов, что еще не поняли что делать. А вот их командир, не смотря на дорогую броню, был совсем глуповат. — Ну куда ты лезешь?

Удар двумя саблями я играючи заблокировал ножом и оттолкнул этого золоченого воина от себя с такой силой, что сталь сабель не выдержала и с треском, словно стекло, рассыпалась на крупные куски. Сам же воин, что еще был в воздухе, не погасил свою инерцию и полетел назад с округлившимися глазами. А я, оглушенный криком девочки, вновь послал сигнал земле и взвился в воздух, оставив на земле полутораметровый столб земли.

— А-а-а-а! — кричала девочка, имя которой я так и не узнал, а я лишь ускорялся, и вот через несколько километров мои преследователи наконец отстали.

Город огромен, это, конечно, не мегаполис, где в одной бетонной коробке живет столько же людей как здесь в целом районе. Но по площади он сопоставим, городская стена это просто вал земли, а в самом городе есть даже огороды, протекает река и стоит несколько десятков крупных базаров. Население тут, как говорят, тысяча тысяч, и это практически целое государство, со своей элитой — магами, но есть и главная особенность города, что заставила меня прибыть именно сюда. Порты, их тут семь, но попасть на судно оказалось не так просто, как показывают в фильмах, нужны бумаги, деньги, поручитель, а лучше пара десятков родственников в городе. И товара телеги две, товара выгодного, просто пассажиром, странником не сесть, если ты, конечно, не один из Эров. А эта девочка точно Эр, и это первая причина того, что я решил ей помочь. Вторая же причина в том, что я понимаю кто она. Одаренная самым неприятным из даров, менталист или мозгокопатель, и я с одной из таких встречался в своей прошлой жизни. Нет, она так и не созналась и ни разу не проявила свою силу, но я до сих пор не могу понять как, ну как так⁈ До сих пор помню, вот я привязываю её к столбу, вот поджигаю костер, сама виновата — довела, а через год после этого она становится моей женой! С которой я прожил душа в душу до самой нашей смерти, хоть она и ушла раньше меня. Ну вот как? Как⁈

— Мой дом, — пискнула девчонка, и только после этого я вынырнул из своих мыслей.

Огромный дом, обнесенный забором, меня не удивил, я в первую очередь проверил хвост кровавым оком — никого, но как только я взглянул оком на дом, то сразу рванул вперед. Она и правда умирала, еще чуть-чуть и чтобы я не делал ничем не смогу ей помочь. Пульсация крови, чистота, биение сердца, разум пока не оставил ее, больная еще борется, но время не на её стороне.

— Времени нет, — я словно тень понесся вперед, и на мгновение мне показалось, что тьма ответила мне. Я слился с тенью перед домом, ни охрана, не псы, ни даже гуси, пасущие рядом, не отреагировали на меня.

Ни забор в три метра с остроконечными пиками, ни голая стена, ни закрытое окно, ни что не помешало мне, даже девчонка, которая пыталась объяснить что-то про отца, охрану и что меня убьют за подобное оскорбление. Мне было плевать на все — у неё нет даже получаса, пока я буду объяснять и уговаривать её отца дать добро на то, чтобы я, грязный нищий, начал резать на части его жену, через пол часа лекарь в этом доме будет уже без надобности.

— Нас убьют, — шепнула Асока.

— Ты попросила о помощи, — тихо прорычал я, вися на ноже, воткнутом в стену и мучаясь с окном, чтобы открыть его и не нашуметь. — Я помогу, помни об этом, чтобы ни случилось.

— Я верю в тебя, Калибан, — шепнула девочка, и мой нож вошел в деревянную оконную раму, от чего окно вывалилось внутрь. Следом за ним и я оказался в спальне, и увидел все своими глазами, стоя в комнате с окном в руках и девчонкой на шее.

Свернувшись в позу эмбриона, в постели сквозь бред постанывала женщина, я снял с шеи девчонку и, осматриваясь через кровавое око, начал собирать в голове почти потерянные знания полевой хирургии.

— Мама, я привела помощь, — шепнула Асока и на меня измученными глазами посмотрела копия девочки, которая была старше лет на двадцать но так похожа на свою дочь.

— Добрый день, — я слегка склонил голову перед женщиной, что смотрела на меня удивлением.

— Соуроко, — тихо проговорила женщина.

— Соуроко, — слегка замялся я, не зная как рассказать, что именно буду делать с ней. — Мне нужно ваше разрешение, и это может убить вас…

— Делай, — холодно проговорила Соуроко она уже чувствовала дыхание костлявой что пришла за ней. — Делай все, что должен, проклятый.

Мир словно замер, мой мешок словно по команде вырыгнул все, что было нужно, настолько быстро работали мои руки. И вот уже я сижу в позе лотоса у края кровати с чашей, в которую наливаю воду и сыплю нужные травы. Мысленно воззвав к стихии огня я заставил нагреваться чашу и стал ждать когда закипит обезболивающее для Соуроко.

— Асока, тряпки, чистые, — приказал я девочке. — Ты будешь помогать мне, также нужны иголки, надеюсь, они будут лучше моих.

Девочка даже не сдвинулась с места.

— Выполнять! — внезапно повелительно рявкнула ее мать, и только после этого Асока словно ожила. — Проклятый, пока рядом есть старший она не будет самостоятельно принимать решения.

— Понятно, — вдохнув запах трав проговорил я, провожая взглядом Асоку, что уже начала действовать. Мгновение и около меня уже были сложены бинты.

— Напои ее, — передал я Асоке чашу когда передо мной наконец появились нитки и иголка. Достав ножи, я коснулся лезвия первого указательным пальцем и сталь начала накаляться докрасна, а я уже думал о том, что мне предстоит сделать дальше. — Соуроко, вы уже поняли, что будет происходить, вы готовы к испытанию, которое не всем воинам по плечу?

— У меня нет выбора. Сам-то ты справишься, проклятый? — слабо улыбнулась больная, значит, мой отвар уже начал действовать. Кровавое око показывало мне, что её минуты переросли в часы. Пора вырезать то, что гниёт заживо, как говорят ученые из мира Павлика это не особо не нужно, ну а в моем мире издавна известно, что при проклятии особо страшном и изощренном, в первую очередь надо удалить лишнюю кишку. Некроманты обычно сами себе её удаляли в самом начале своего пути. Проклятья для них, обычное дело, повседневность…

— А что там сложного, вскрыть, — я моментально оголил живот Соуроко и сделал первый надрез ножом, из раны хлынуло гноем с кровью. Отрезалось все, что нужно, магия же крови помогла свернуть кровь и отчасти даже заживить кишечник. — Осталось убрать все лишнее и зашить.

Лучший дедовский способ убрать гной, это высосать своим ртом, да, противно, но если ты не в хирургии или же в лечебнице, и не имеешь при себе ничего кроме рук и ножа, предназначение которого вообще то только убивать, то выбора больше нет.

И только я начал грязное дело, как услышал шум. Подняв глаза я увидел мужчину с саблей наголо, а Соуроко, почувствовав облегчение, простонала.

— Калибан! — сквозь зубы то ли простонала, то ли прошипела Соуроко.

— Сдохни, тварь! — закричал мужчина и ринулся в бой.

Конец первой главы.