Операция "Эликсир"

Глава 8

Профилактика как точная наука

Группа оперативников из 12 человек под руководством майора Устинова приехала к месту нахождения объекта на двух «уазиках-буханка» в пять утра. Эдакий утренний сюрприз. На улице было по-летнему светло, но основной народ еще, разумеется, спал.

Частный дом в Новотроицком районе Переславля окружать не посчитали нужным: не тот контингент здесь жил, да и так называемая «акция» не санкционирована прокурорской властью, а была так, больше профилактическим мероприятием.

Возле калитки опера, одетые в обычную армейскую полевую офицерскую форму (камуфляжи были только у погранцов, до территориальных органов безопасности эта форма еще «не дошла»), быстро, как на учениях, построили «пирамиду», опираясь на двухметровый деревянный забор. Двое сотрудников ловко, как обезьяны, перескочили во двор, открыли калитку. Группа сотрудников ручейком быстро, но бесшумно просочилась во двор. Тявкнувшая псина получила кусок мяса с отравой и тут же замолкла, повалившись на бок.

— Может, зря собачку-то? — тих вздохнул кто-то из оперов.

— Может, и зря, — отозвался «отравитель», убирая в карман целлофановый пакет из-под мяса. — Только есть инструкция, а другой химии, увы, у нас не имеется.

— Тихо! — оборвал их Устинов. — В Конторе будете дискуссии разводить!

Спорщики замолчали. Пятеро оперативников, включая Устинова, встали у двери дома, остальные окружили строение по периметру, прижимаясь в стенам. Устинов посмотрел на коллег, взглянул на часы, усмехнулся, кивнул:

— Время! Работаем!

И сам громко постучал кулаком в дверь. Оперативники вытащили табельные пистолеты, почти одновременно, как по команде, сняли их с предохранителей, но взводить не стали.

Устинов ударил кулаком в дверь еще раз.

— Кто там? — раздался недовольный сонный голос.

— КГБ! — крикнул в ответ Устинов. — Открывай! Дом окружен!

Из-за двери послышалось удивленные матюги.

— Ща гранату кину! — пообещал Устинов.

— Чего? — удивился голос. Дверь приоткрылась, в проём высунулась голова с взъерошенными волосами:

— Удостоверение покажь!

Удостоверение никто, конечно, показывать не стал. Только дверь приоткрылась, как несколько рук вцепились в неё, рывком потянули на себя. Открывавшего ловко выдернули на улицу и уложили на землю лицом вниз, предварительно завернув руки за спину и сковав их наручниками. Четверо оперов рванули в дом.

Оттуда донеслись крики, ругань, звуки ударов, грохот сломанной мебели, звон битой посуды.

Первой на улицу показалась девушка в рваном платье — оперативник вывел ее, заломив левую руку назад. Правая до локтя была в гипсе. Сотрудник, невзирая на её пол и состояние, жестко швырнул на землю, наступил ногой на спину, прижимая к земле.

— Лежать, сука! Башку прострелю! — пригрозил он и пояснил Устинову. — Чуть шило мне в бок не воткнула.

— Ну, и валил бы её! — громко ответил Устинов, работая на публику. — У нас приказа их брать живыми нет.

Мужик, лежавший на земле, тот, который открывал дверь, звучно с душой выругался. Девушка жалобно заныла:

— Начальник, ну откуда я знала, что ты мент?

— Молчать, суки! — грозно сказал Устинов. — Миронова, руки за голову! И так их держи, а то раком головой в стенку поставлю. Вторую сломаю!

Из дома вывели еще двоих — так же, в скрюченном положении, заломив руки за спину.

— Так, — демонстративно обрадовался Устинов. — Гражданин Ботковели Григорий Иванович, он же Гриша Фарт собственной персоной. Отлично! Почти вся компания в сборе.

Из дома оперативник вынес пару стульев, один протянул Устинову. Денис поставил стул возле головы лежащего на земле уголовника.

— Где Строганов, а? — спросил он. — И Собачкин? Не молчи, Григорий Иванович, а то ведь вы ж не в СИЗО поедете, а к нам. А у нас тоскливо…

— Ты предъяву кинь сначала, начальник! — попросил, повернув голову вор. — А то ни постановления, ни ксиву не показали. Не по закону.

— Предъяву? — удивился Устинов. — Предъяву ты у своих уголовников требовать будешь. Во-вторых, я тебе не мент. Совсем не мент. А ты не арестованный. Ты сейчас язык. Вопрос слышал? Или тебе коленку прострелить? Где Строганов и Собачкин? Повторять не буду.

Он взвел курок. Устинов пугал. Патрона в стволе не было. Курком можно было щелкать до бесконечности. Только Фартовый этого не знал.

— Барбос сбежал, Кузьма Строгий в больничке, — поспешно ответил он.

— Подробности! — потребовал Устинов.

— У Кузьмы руки сохнуть стали от локтей и ниже, — сообщил уголовник. — Вчера на скорой в областную отвезли. А Барбос слинял. Куда, не знаю, не интересовался.

— Чего это у Кузьмы вдруг руки болеть стали? — ухмыльнулся Устинов. — Дрочил что ли много?

Он нагнулся над Гришей и вполголоса повторил:

— Что там у него за болячка?

— Не знаю, гражданин начальник, — так же вполголоса ответил Гриша Фартовый. — Только руки вдруг стали сохнуть и чернеть, не пойми от чего. Лежал, от боли выл. Чуть в петлю не залез. Не веришь, съезди к нему, он в неврологии лежит.

— Ладно, вставай! — сказал Устинов. — Помогите ему!

Двое оперативников подхватили уголовника под руки, поставили на ноги.

— Пошли, побеседуем!

Один из оперативников, Игорь Ершов завел уголовника в дом, усадил, не снимая наручников, за столом, сел рядом. Напротив него сел Устинов.

— Поговорим, Григорий Иванович?

— Поговорим, — отозвался вор. — Отчего не поговорить?

Разговор затянулся на час с лишним. Коллеги Устинова во дворе откровенно скучали. Лежащие на земле Ксюха Шило, Дима Молдаван и Студент сначала попытались повозмущаться, чтобы им хотя бы разрешили сесть, но получив по паре пинков по ребрам (девица исключением не стала) успокоились и только изредка выдавали реплики, на которые внимания никто не обращал.

Устинов вышел во двор, мрачно огляделся кругом и скомандовал:

— Сворачиваемся. Этим, — он указал на лежащих на земле мужчин, — наручники снять.

Следом за ним появились Ершов и Григорий Ботковели без наручников. Но если бы кто-нибудь из его знакомых видел бы Гришу Фартового сейчас, то дал бы однозначное заключение: уголовник был сильно напуган. Оперативники потянулись на выход. Ксюха, Студент и Дима Молдаван осторожно, не торопясь, поднялись на ноги. Девица присела на стул, на котором раньше сидел Устинов. Они с удивлением, открыв рты, посмотрели, как их авторитет, вор в законе Григорий Ботковели по кличке Гриша Фарт, за считанные недели подмявший под себя целый регион, провожает чекистов, мало того, что-то им еще и рассказывает с непонятным робким видом.

Чекисты скрылись за забором. Взревели двигатели машин, увозя оперативников. Уголовник тихо прикрыл калитку, бросил злой взгляд на мёртвую собаку, направился к дому. У крыльца он с непонятной злобой с размаху врезал Ксюхе по морде, сшибая её со стула, ногой ударил Студента, махнув в сторону собачьей будки:

— Мухой убрал!

Ухватил за шиворот и потащил в дом Диму Молдавана.

Ксюха села на землю, закрыла лицо руками и от обиды заревела навзрыд.

Спустя час.

Кабинет начальника Управления КГБ.

— Докладываю, товарищ генерал! — официально заявил майор Устинов, сидя за приставным столом в кабинете начальника УКГБ. — Гриша Фарт нашего Колдуна ни по фото, ни по описанию не опознал. Всякое знакомство с ним отрицает. И, похоже, не врёт. В то же время вор в законе не помнит при каких обстоятельствах Миронова по кличке Ксюха Шило сломала правую руку, сбежал Собачкин по кличке Барбос, а также не знает причины, почему у Строганова начали отсыхать руки.

— Ну, и какая твоя версия? — улыбаясь, поинтересовался Киструсс.

— Наш колдун был у них в гостях! — заявил Устинов. — Стопроцентно был. Ксюха Шило, видимо, попыталась его достать шилом, на это она мастерица. Колдун сломал ей руку в районе кисти. А вот со Строгановым я предполагаю сложнее было. Видимо, Кузьма Строгий попытался подстрелить нашего пацана, вот и получил своё.

— Понятно! — весело отозвался Киструсс. Он нажал кнопку селектора, попросил бессменную секретаршу Елизавету Ивановну сварить две чашки кофе.

— Давай туда! — предложил он. — Кофе будешь?

— Буду! — согласился Устинов.

В комнате отдыха Киструсс привычно занял место в своем кресле, спиной к окну. Устинов осторожно присел в «гостевое».

— Рассказывай дальше! — потребовал генерал.

— Визит к Григорию Ботковели подтверждается следующим, — продолжил Устинов. — Накануне у нашего Колдуна вскрыли гараж…

— Машину угнали? — перебил его генерал.

— Нет, судя по сводкам, украли мелочевку: канистры с бензином, инструмент, лампочки вывинтили…

— Лампочки? — засмеялся Киструсс. — Лампочки-то зачем?

— Я уверен, что целью была машина Колдуна. Полагаю, что всё это сделано, чтобы прощупать объект. Машины в гараже не оказалось. Вот они со злости и «подмели» всё, что можно. В милиции заявление брать не хотели. Но тут вмешалась бывший председатель горисполкома почетный гражданин города Зинаида Павловна Наумова, с которой у Антона тесные дружеские отношения.

Киструсс быстро поднес палец к губам. Устинов тут же замолчал. В комнату без стука зашла Елизавета Ивановна с подносом, на котором были две чашки с кофе. Сахар и вазочка с печеньем стояли на журнальном столике. «Баба Лиза» аккуратно расставила чашки, выпрямилась. Киструсс кивком поблагодарил её. Денис мысленно усмехнулся: стало быть, нашли общий язык новый начальник Управления и старая секретарша, пережившая не одного, и даже не двух, и не трех генералов.

Устинов продолжил, когда дверь за секретарем закрылась:

— Антон каким-то образом нашел воров. Ими оказались знаменитый медвежатник дядя Гоша и два его так называемых воспитанника-ученика. У них такое же состояние рук, что и у Строганова. Тоже находятся в стационаре областной клинической больницы. И про Колдуна ничего сказать не могут.

— Жестко он с ними, — бесстрастно заметил Киструсс.

Устинов пожал плечами, дескать, не мне судить, сделал глоток, на секунду зажмурился от удовольствия, поставил чашку на столик:

— Хорошо…

Киструсс терпеливо ждал продолжения. Заметив это, Устинов торопливо продолжил:

— Через два дня после кражи происходит еще один интересный случай. У гражданина Хомченко, известного в уголовном мире, как скупщик краденого по кличке Хомяк, сотрудники уголовного розыска без санкции прокурора, но с последующим уведомлением, благо уголовный кодекс это позволяет, проводят обыск. При обыске находят тайник в сарае, из которого вывезли краденого аж на грузовом автомобиле «Зил-131»! Кузов был загружен с верхом. Описание изъятого заняло двое суток.

— Нифига себе! — не сдержался Киструсс. — Вы полагаете…

— Так точно, товарищ генерал! — согласился Устинов. — Источник получения информации руководством угрозыска скрывается. Но Шишкин, который недавно назначен заместителем начальника управления уголовного розыска, проговорился, что это результат звонка его хорошего знакомого.

— А хороший знакомый у него наш Антон, — заключил Киструсс. — Где он сейчас?

Устинов смутился, опустил голову, выдавил:

— Извините, товарищ генерал, не знаю. Выехал с матерью в деревню. Но в деревне его нет.

— Что значит, не знаю? — нахмурился Киструсс. — Найти! Установить и как можно быстрее. На следующей встрече, дай ему понять, чтобы лучше нам информацию давал, а не милиции.

Он помолчал, потом спросил:

— Как прошла беседа с Ботковели? Он проникся?

Устинов кивнул:

— Проникся. Очень проникся! Беседа прошла, как по маслу! Особенно, когда я сообщил, что мы его подозреваем, что второй контейнер, который был у Хромого Шалвы, у него либо у его подельников. Дал ему неделю, чтобы он его вернул или сообщил, где и у кого он.

— Расписку написал?

— А как же! — усмехнулся Устинов. — У него ж выбора не было: либо пишет расписку, либо едет к нам со своими подельниками, и мы у них узнаём всю правду.

— И он поверил?

Устинов пожал плечами:

— Я был убедителен.

— Надо будет пару раз к нему наведаться, — предложил Киструсс. — Для подтверждения легенды.

— Наведаемся, товарищ генерал!

— Как тебе это? — Киструсс выставил на журнальный столик блестящий алюминиевый цилиндр сантиметров в 30 высотой, радиусом около 10 сантиметров, раскрутил его, вытащив еще один цилиндр, свинцовый и поменьше. Раскрутил и его, вытащив запаянную стеклянную ампулу с палец величиной с желтой маслянистой жидкостью внутри.

— Что это? — спросил Устинов.

— Биологически активное отравляющее вещество под кодовым наименованием «Эликсир», — улыбнулся генерал. — Разведенное машинное масло.

Он снова заложил ампулу в свинцовый цилиндр, потом в алюминиевый, тщательно закрутил.

— Ну, как? Похоже на футляр с боевым отравляющим веществом? — засмеялся начальник Управления. — По моей личной просьбе директор приборного завода сделал. В типографии сделают наклейку с черепом и костями, заложим её на соседнем участке, рядом со сгоревшим домом Хромого Шалвы. Сойдет? Поверят?

— Сойдёт! — согласился Устинов. — Очень даже похоже: и контейнер, и ампула с ОВ. Должны поверить!

— Хорошо, — согласился Киструсс. — Значит, еще один этап контрразведывательной операции «Эликсир» можно считать проведенным.

— Теперь ждём гостей, — сказал Устинов.

— Ждём гостей, — согласился Киструсс. — Но Антона никоим образом из виду не выпускай! Тут даже не угадаешь, что важнее: Антона проморгать или шпиона упустить.