Операция "Эликсир"

Глава 34

Кладбищенские дела

Переславль. Еврейское кладбище.

На вечер, точнее, на ночь я запланировал нанести визит на еврейское кладбище. Накануне три дня подряд мне в Астрале доставался учебник по некромантии с одной и той же темой «Подчинение души и использование её возможностей».

Практические занятия в Астрале на воображаемом полигоне показали свою недостаточность. Все задачи я решил влегкую, с первого раза: ловил душу с помощью конструкта, подчинял её или заключал с ней договор, помещал в драгоценный камень, который оказывался тут же, в учебном классе. И на этом всё закончилось.

Описание того, что может делать душа-помощник, меня заинтересовало. Я решил попробовать на практике, вживую. Самым оптимальным вариантом для себя я выбрал знакомую мне душу девочки Софы с еврейского кладбища. Почему-то я был уверен, что она согласится заключить со мной договор добровольно, без принуждения.

В одиннадцать вечера я вышел из дома, завел машину. Тут же получил порцию матюгов из окна от бдительной старушки с первого этажа.

— Уже уезжаю, тёть Лиз, — крикнул я. — Сейчас минутку машину прогрею и уеду.

Одинокий фонарь у железных ворот, закрытых на ржавый амбарный замок, горел так же, как и той зимой, когда я был здесь.

Я закрыл машину, провёл рукой по поясу, на всякий случай проверяя, на месте ли нож. Последнее время я стал его таскать с собой постоянно. Прошел через калитку в каменном заборе, которая полуоткрытой вросла в землю лет тридцать назад. Остановился. Кажется, зимой я пошел направо. Огоньков-мячиков неожиданно оказалось больше, чем в тот раз, зимой. И серебристые ручейки из могил были ярче, чем в прошлый раз.

Я прошел несколько шагов, лавируя между могил. Кладбище было хоть и еврейским, но могилы были разбросаны кое-как, без порядка. Идти приходилось, лавируя между холмиков и покосившихся каменных надгробий. Некоторые были вообще похожи на каменные гробы-саркофаги, вкопанные в землю. Хорошо, хоть оградок почти не осталось. А может, и не было их никогда.

Несколько светящихся шариков ударились в меня, отскочили, закружились вокруг. Я замер, пытаясь угадать, кто из них та маленькая девочка по имени Софа. Протянул вперед руку, предполагая, что если она из них, то сядет ко мне на ладонь. Никто не сел.

В этом случае пора было переходить к варианту «Б» — подчинить любую душ и заставить её искать нужную мне Софу. Однако я не успел.

— А поприветствовать хозяина, Смотрителя душ зазорно стало? — раздался сзади глухой утробный голос. Я обернулся. Передо мной возвышалась фигура в черном одеянии, в капюшоне которого сверкал в магическом зрении белый череп с серебристыми огоньками вместо глаз.

— Приветствую тебя, Смотритель душ! — сказал я. Другие слова, вроде «здравствуйте», «доброй ночи» как-то были неуместны на мой взгляд. Особенно «здравствуйте».

— Пришел, чародей, значит, — утробно ухнул Смотритель и, как мне показалось, с насмешкой поинтересовался. — Зачем соизволил появиться в моей вотчине?

— Помощник мне нужен, — сообщил я. — Или помощница. Вот хотел, так сказать, присмотреть, предложить, может, даже договор заключить с душой.

Смотритель захохотал — гулко, утробно и вроде как даже громко, запрокидывая голову в капюшоне, который так и не слетел. Души-мячики мгновенно разлетелись кто куда. Наверное, со стороны это было страшно. Только не мне. «Каменную кожу» я поставил, бояться нечего. Да и встреча со Смотрителем душ на Коршевском кладбище кое-что прояснила.

Смотритель резко замолчал. Я улыбнулся ему и продолжил:

— Мне нужна душа Софы. Можно её пригласить?

Смотритель не ответил. Я ждал. Минут через пять ожидания ответа я не выдержал и заявил:

— Тогда я возьму кого-нибудь другого! А может даже и не одного.

— Силён ты, чародей, силен, — ответил Смотритель. — Только ведь рано или поздно и ты окажешься здесь.

— Давай тогда договоримся, — предложил я.

— Идём за мной!

Он развернулся и пошел, точнее, поплыл в глубь кладбища, ловко лавируя между могилами. Я направился за ним.

В глубине кладбища возвышался целый городок старых склепов. Одни были еще целыми, у других провалились стены, крыша, двери.

Смотритель привел меня к приземистому склепу, который находился в середине своеобразного городка склепов и надгробий. Вход в него закрывала каменная дверь, похоже, замурованная напрочь.

— Люди безобразничают! — пожаловался он, показывая рукой на некоторые сооружения. — Думают, сокровища там, клады спрятаны. А там ведь кроме истлевших костей-то и нет ничего.

Он хихикнул.

— Когда это евреи хоронили своих мертвецов в золоте да драгоценностях?

Я пожал плечами.

— Поможешь мне, чародей, от людей оградить моих мертвецов? — спросил он. — Это не условие, пойми, чародей. Это просьба. Каждый месяц уже стали залезать. Нет здесь никаких кладов. Никто никогда не находил. Так всё равно. Ладно бы, если б ночью пришли, я б с ними по-свойски поговорил бы. Но нет моей силы днём. Помоги, прошу!

Смотритель произнес последнюю фразу с надрывом, который прозвучал как крик души.

— Я не знаю, как смогу тебя отблагодарить… Но — помоги!

Я задумался. Сделать пару костяных гончих? Так для начала порвут они народ здесь, на кладбище, выскочат за ограду и начнут злодействовать по городу. Нет, это не выход.

— У тебя по стене колючая акация растет? — вдруг вспомнил я. — Шиповник опять же?

— Не везде, — насторожился Смотритель. — Но много её. Не только по стене. И по могилам тоже. Она ж как сорняк.

— Я на неё могу заклятье наложить, — предложил я. — Будет она кладбищенских воров-разорителей ловить, ветками опутывать, не пускать сюда.

Я хохотнул:

— А может и до ночи в своих путах подержать, пока ты не выйдешь. А командовать ей сам будешь. Я её тебе подчиню.

— Сделай, чародей! — взмолился смотритель. — Должен буду!

— Вызови мне сначала душу Софы! — потребовал я. — Мы с ней договоримся…

— Даже не сомневайся! — перебил меня Смотритель.

— А потом займемся твоей проблемой, — продолжил я. Смотритель громко гаркнул, позвал кого-то. Перед ним вырос серебристый силуэт мужчины в сюртуке и коротких штанах с чулками. На голове призрака был самый настоящий парик времен Петра 1.

— Соньку сюда приведи! — приказал он. Силуэт исчез.

— Помощник мой, бывший поручик Преображенского полка Семенковский, — похвастался Смотритель и с грустью в голосе добавил. — Захоронен здесь в 1724 году. А вот склеп его как раз разорили в прошлом годе… Прах рассыпали. Пришлось обрушить крышу со стенами, чтобы больше не тревожили его кости.

— Так они и до меня доберутся, — мрачно сказал он чуть погодя.

Я увидел возле его склепа куст шиповника.

— Не доберутся!

Я наложил на куст конструкт защиты от посторонних.

— Подойди сюда, — попросил я. — Протяни… руку что ли.

Смотритель протянул свою ручищу. Действительно, под черным одеянием скрывался скелет гигантских размеров. Кисть, состоящая из одних костей, оказалась призрачной, прошла насквозь через ветви.

— Держи так!

Мысль была почти сумасшедшей, но стоило попробовать, хотя бы чисто из интереса. Я наложил еще один конструкт-заклятие на подчинение растения этому существу-призраку. На всякий случай наложил еще конструкт защиты, подливая «живой» силы. Смотритель отдёрнул руку:

— Жжётся, — пояснил он. — Плоть мертва, а я всё равно чую…

— Вроде всё получилось, — сказал я. — Теперь к твоему убежищу ни один человек не подойдет. Шиповник не даст. А если кто запутается, то ты можешь дать команду, шиповник его отпустит.

— Ты про акацию говорил, — напомнил Смотритель.

— Тут акации нет, — пожал плечами я. — А шиповник, по-моему, даже лучше.

Рядом с нами вырос призрак поручика Преображенского полка и светящийся мячик-душа. Смотритель кивнул. Призрак исчез.

— Ты, — он ткнул костлявым пальцем в душу (я обомлел, увидев размер когтей на костлявых пальцах). — Идешь с ним и подчиняешься ему во всем. Три года… Нет, пять лет ты будешь находиться в его власти и выполнять всё, что он тебе скажет. Ясно?

Светящийся шарик-мячик задрожал. Я ухватил его «мертвым» щупальцем, почувствовал его. В магическом зрении передо мной возникла маленькая девочка — та самая Софа.

— Клянусь! — торжественно объявила она.

Смотритель повернулся ко мне.

— Как ты её через границу погоста проведешь, чародей? — ухнул филином он. — Граница кладбища священна. Даже я её пересечь не в силах.

На этот счет у меня уже было готово решение. Я вытащил из нагрудного кармана золотое кольцо из лесного клада (презент от Еремеича) с крупным черным сапфиром. Одел его на безымянный палец левой руки.

— Марш сюда! — скомандовал я. — Без моего приказа не выходить.

Шарик дернулся к кольцу, втянулся в камень и пропал.

— Хитёр! Хитёр ты, чародей! — восхитился Смотритель.

— Идём! — предложил я. — Время идёт.

Периметр еврейского кладбища оказался не таким уж и маленьким. Мы начали обход с центральных ворот. У центрального входа, у калитки, где прошел я, росли кусты и акации, и шиповника.

— А если кто проведать зайдёт? — вслух произнес я. — Тут надо что-то придумать…

— Сделай, чтоб с утра до обеда, до конца поминального времени кусты никого не трогали, пропускали, — предложил Смотритель. То есть с 8.00 до 13.00, до часу после полудня заросли акации и шиповника будут бездействовать, спать — мы так определили. Это у центрального входа. Дальше везде по периметру, включая проемы в разрушенном заборе, никаких ограничений я не накладывал.

— Это самое старое кладбище города, — рассказал мне Смотритель. — В трех верстах отсюда безымянная деревенька в десяток дворов стояла на берегу речушки Плетенки. На её месте шесть веков назад острог поставили от татар да всякой разбойной голытьбы отбиваться. А потом и городок вырос.

— А как городишко появился, так и кладбище появилось.

— А почему еврейское?

— Евреев-выкрестов здесь стали хоронить с конца прошлого века, — пояснил Смотритель. — Да с разрешения градоначальника за то, что они облагородят и погост, и округу. До округи дело не дошло: одна революция, другая, потом гражданская война. А потом после войны и перестали здесь хоронить. Так, редко-редко, кого принесут. Последний раз три года назад было.

Смотритель замолчал, посмотрел на меня пронзительными серебристыми огнями, заменяющими ему глаза.

— Вокруг моего склепа два офицера Преображенского полка упокоились, — то ли сообщил, то ли похвастался он. — А со мной в могиле вместе прах ближника моего покоится. Вместе на стене стояли, от татар отбивались. Душа его на перерождение ушла сразу же. Только той могилы нет уже. На её месте спустя двести лет склеп поставили. Я в нём и обитаю.

Смотритель ухнул, что, наверное, означало короткий смешок:

— Прежний хозяин не возражает, в слугах у меня ходит.

Процесс наложения конструктов защиты занял у меня более двух часов. Мы обошли весь периметр. Дошли до калитки центрального входа. Я совершенно вымотался, желая только одного: спать, немедленно спать! Ну, или присесть где-нибудь подальше от этого страшилища, прогнать пару раз по каналам силу, чтобы взбодриться.

— Ладно, — наконец не выдержал я. — Пойду. Всё, чем смог, помог.

— Благодарствую, — Смотритель неожиданно поклонился мне. — А это от меня. Не обессудь, но без отдарка не могу тебя отпустить!

Он махнул рукой в мою сторону. У моих ног что-то звякнуло. Я опустился на корточки, поднял с земли медальон желтого металла на такой же желтой цепочке. Медальон был небольшой, овальный сантиметра два в высоту, сантиметр в ширину, с каким-то рисунком.

— Будешь носить на шее, никакая нежить тебе не страшна будет, — прогудел Смотритель. — Ни упырь, ни костяная гончая. А не нужен будет, можешь кому-нибудь близкому отдать. Будет его защищать.

— Благодарствую, — я поклонился в ответ, убирая медальон в карман.

— Только прячь его, когда со служкой своей общаться будешь, — засмеялся Смотритель. — А то развеешь её раньше времени!

Я пошел на выход. В это время меня мягко толкнуло в спину, раздался сдавленный вопль. Я резко обернулся, огляделся. Под деревом пластом лежал Смотритель. Я подскочил к нему:

— Ты как?

Вопрос «жив?» был бы неуместен. Смотритель поднялся, ухнул, словно филин и выдал:

— Ну, должен же я был попробовать…