Операция "Эликсир"

Глава 10

К нам едет ревизор.

УВД при Переславском облисполкоме.

Управление внутренних дел при Переславском областном исполнительном комитете лихорадило третий день. Из Москвы, с самой Огарева, 6, где находится Центральный аппарат МВД, приехала с проверкой комиссия Инспекторского Управления МВД СССР.

Проверка была внеплановой, тематической. Начальника УВД генерал-майора Волченкова о ней предупредили за сутки, что было из ряда вон выходящим явлением. Такое могло быть только в одном случае: кого-то хотели снять с должности, и этот кто-то обязательно был одним из руководителей областного УВД.

Сразу после звонка из «главка» Волченков вызвал к себе своего первого заместителя по оперативной работе Воронцова.

— Садись! — буркнул он вместо приветствия.

— Что случилось, Филипп Федорович? — удивленно спросил Воронцов.

— Случилось, Иван Георгиевич! — скривился Волченков. — Всё по классику, как писал товарищ Гоголь: к нам едет ревизор да не один, а целых 12 человек с внеплановой тематической проверкой. И все 12 по твою душу — по линии организации оперативно-розыскной деятельности уголовного розыска.

— Когда? — деловито поинтересовался Воронцов. — Сколько у нас времени? На сколько?

— Завтра! — словно выплюнул Волченков. — Завтра приезжают. На две недели!

— Завтра? — Воронцов схватился за голову. — На две недели? 12 человек? Мля…

— Вот и я про то же… — вздохнул Волченков. — Готовься, Иван Георгиевич! Сутки у нас с тобой. Дела в порядок приводи. Хоть что-то успеть поправить.

Проверка оперативно-розыскной деятельности Управления уголовного розыска УВД затронула все аспекты работы: от реагирования на заявления граждан до расследования уголовных дел и исполнения следственных поручений.

6 проверяющих из числа сотрудников центрального аппарата МВД работали в УВД, 6 поехали по районам области проверять, как работают оперативники в РОВД.

Отношение проверяющих было благожелательным, но никто из местных, начиная от начальника УВД Волченкова и заканчивая стажером-практикантом в городском отделении уголовного розыска, не обольщались: одна строчка в отчете могла поставить крест на карьере или еще хуже, отправить в «народное хозяйство», не дожидаясь выслуги, то есть без пенсии. Уж очень часто по результатам таких проверок погоны летели, как листья на ветру по осени.

— Представьте, пожалуйста, материалы по разработке так называемых уголовных авторитетов, — попросил начальника ОУР Красавина заместитель руководителя комиссии полковник юстиции Некрасов. — А также я хотел бы побеседовать с сотрудником, который непосредственно ведет разработку этих самых уголовных авторитетов.

— Этим у нас занимается мой заместитель майор милиции Вениамин Вениаминович Шишкин, — браво ответил Олег Иванович Красавин. — Материалы находятся у него. Я могу пригласить его сюда, — проверяющий сидел в кабинете Красавина, — хотите, провожу вас к нему.

Еще в начале инспекторской проверки всем сотрудникам уголовного розыска было приказано никуда из здания не выходить: вдруг потребуются какие-то дополнительные материалы, пояснения, а то и встреча с оперативным источником?

Майор Шишкин после назначения заместителем начальника управления уголовного розыска получил отдельный кабинет, в котором, помимо мебели, были и маленький телевизор «Сапфир», холодильник «Смоленск», электрочайник и вентилятор.

Он сидел в кабинете и впервые за долгие годы работы в органах откровенно бездельничал: пил чай и читал книгу. За сегодняшние полдня его восемь раз вызывал к себе Красавин, шесть раз Воронцов: членам комиссии требовались разъяснения по некоторым аспектам оперативно-розыскной работы по оперативным делам.

— Над чем работаешь? — с долей ехидства спросил Красавин, открывая дверь кабинета.

— Над собой! — с некоторым вызовом ответил Шишкин и, глядя на вошедшего следом за Красавиным проверяющего, заметил. — Занимаюсь самосовершенствованием и самообразованием. Работа подразделения приостановлена в полном объеме. И, заметьте, не по нашей вине.

— Но-но, — без тени улыбки ответил проверяющий. — Не вам решать, когда и где проводить проверки организации оперативно-розыскной деятельности!

И добавил, обращаясь к Красавину:

— Оставьте нас, пожалуйста, Олег Иванович!

Красавин кивнул, но, выходя из кабинета, за спиной у проверяющего, показал своему заместителю кулак. При этом Красавин совсем не улыбался.

Проверяющий дождался, пока дверь закроется, сел за приставной стол и представился:

— Старший инспектор 3-го отдела полковник юстиции Некрасов Юрий Олегович, заместитель руководителя комиссии. Вениамин Вениаминович, я хотел бы увидеть материалы по разработке так называемых воров в законе.

— Без проблем!

Шишкин встал, открыл сейф, вытащил толстый том подшитых материалов и положил перед проверяющим. Некрасов раскрыл тетрадь, взял ручку, стал листать. Через несколько минут он поднял взгляд на Шишкина и с недоумением заметил:

— Позвольте, но это материалы совсем свежие! А где дело за прошлый год?

Шишкин, сидя за столом, развел руками:

— Предыдущее дело изъято у нас органами безопасности. Справка об изъятии находится в секретариате.

Полковник недовольно нахмурился:

— И что, даже меморандума никакого не составили? Неужели всё изъяли? Должна быть какая-то аналитическая справка по материалам дела… Может, у ваших аналитиков имеется?

— Никак нет, товарищ полковник, — по-армейски ответил Шишкин. — Изъяты все материалы, включая карточки в архивном фонде. Управление КГБ по этому поводу провело спецпроверку.

Полковник задумался. Встал, прошелся до двери, вернулся обратно.

— Жаль. Жаль. Это меняет дело, — задумчиво заметил он. — А кто был основным разработчиком?

Шишкин усмехнулся:

— Я, конечно, кто ж еще? У нас в убойной управе опера держатся, максимум, пару лет, не больше. Я — старожил, так сказать. А материалы такие, что случайному человеку, даже своему коллеге, не покажешь! Вот и приходится самому всё тащить на себе. При этом без копейки доплаты.

Он скривился и ехидно поинтересовался:

— У вас там, часом, не слышно насчет прибавки к жалованью? А то, ей-богу, и я разбегусь. Вон, в гаишники пойду. Та же зарплата, работа сутки через трое. Благодать!

— Вы перебарщиваете, майор, — скривился полковник. — Могу сказать, захотите уйти, никто вас держать не будет. И не надо мне строить из себя такого героя-бессеребренника. У вас семья есть, дети. Их кормить надо. А в ГАИ не так легко попасть. Не думаю, что ваше руководство вам протекцию выдаст в другое подразделение да еще и в ГАИ.

Он помолчал, потом попросил:

— Угостите меня чаем, если можно. Пожалуйста.

Немного сбитый с толку, Шишкин хмыкнул:

— Да запросто!

Он достал из тумбочки еще один стакан в тяжелом медном подстаканнике, подлил воды в чайник, воткнул его в розетку. Ждать пришлось минуты три, чайник к приходу проверяющего успел остыть. Зато заварка в заварном чайнике была свежей.

Шишкин разлил чай по стаканам, достал из тумбочки поллитровую банку с сахаром, придвинул проверяющему, вручил чайную ложку:

— Прошу!

Полковник насыпал две ложки, размешал, осторожно сделал глоток:

— Прекрасно! Индийский?

— Ага! — согласился Шишкин. — Обэхээсники поделились.

Полковник хохотнул:

— У них заначки богатые, это точно! Кстати, а из-за чего чекисты дело-то изъяли? Это ж совсем не их епархия!

— Нашли что-то по своей линии, — уклонился от ответа Шишкин.

— По контрразведке что ли? — удивился полковник. Шишкин пожал плечами:

— Я в это не вдавался, у них не спрашивал. Мало ли что там? Потом объяснения устанешь писать!

— Но это была разработка, как я понимаю, убитого вора в законе? Который прежде был? Шалва Амвросиевич Кбилцецхлацшвили по кличке Хромой Шалва?

Шишкин кивнул.

— Уголовное дело, возбужденное по факту его убийства, в каком состоянии находится? Оно у вас, в следственном управлении или его чекисты ведут?

— Нами уголовное дело не возбуждалось, — ответил Шишкин. — Мы не успели провести даже доследственную проверку, как дело у нас забрали. Все материалы, включая оружие, даже тела из морга, в том числе, труп собаки. У нас, повторяю, товарищ полковник, абсолютно ничего не осталось.

— Вопиющее нарушение соцзаконности! — возмутился полковник. — За такие вещи не то, что погоны снимают, под суд отправляют!

— Я не про вас, — добавил он, глядя на закипающего Шишкина. — Я имел ввиду местные органы госбезопасности.

Шишкин успокоился. Некрасов вернулся к проверке дела. Возился он с ним более часа: читал, листал, делал выписки в свой блокнот. Шишкин успел заметить, что блокнот у проверяющего специальный, «номерной», прошитый.

— Я закончил! — объявил наконец Некрасов. Шишкин проводил его до кабинета Красавина, сам заходить не стал, вернулся к себе и задумался: какого хрена этот полковник интересуется темой, которая его, судя по его должностным обязанностям, совсем не касается? По большому счету после этого он обязан был бы написать рапорт на полковника, учитывая, что материалы засекречены и изъяты органами безопасности. Шишкин вздохнул и решил доложить об этом Красавину, как только представится возможность. И он тогда пусть решает сам — писать рапорт или ограничиться устным докладом.

На следующий день председатель комиссии, в соответствии с планом проверки, попросил Воронцова дать указание организовать проведение контрольных встреч с оперативными источниками.

Для контрольных встреч комиссией, в том числе, были определены агенты «Мелкий», «Гнус» и «Боронец», которые числились на связи у Шишкина. Встречи должен был проводить заместитель председателя комиссии полковник Некрасов.

— Я хочу побеседовать с ними наедине, без присутствия курирующего оперативного сотрудника, — сразу потребовал полковник. — Чтобы без давления со стороны вашего работника выяснить, как фактически построена агентурная работа.

Красавин согласился, Шишкин развел руками.

Первым на очереди был «Мелкий». Встреча с ним проходила в подвале девятиэтажного дома, в помещении местного ЖЭУ, где Ступаков Федор Федорович, бывший вор-карманник, работал дворником. Во время последней отсидки «активисты» ему поломали пальцы, и с прежней своей «работой» Ступакову пришлось распрощаться. Тем не менее, на воле 60-летний бывший вор по кличке Ступа среди уголовников пользовался определенным авторитетом.

— Чего надо? — «Мелкий» встретил гостей неприветливо. С Шишкиным он не то, что не дружил, вообще относился к нему чуть ли не враждебно, общаясь исключительно под давлением сложившихся обстоятельств.

— Не нарывайся, Федор Федорович, — сказал Шишкин. — С тобой начальник мой московский пообщаться хочет. Уважение тебе, так сказать, высказывает, а ты сразу в штыки.

— Какое уважение? — продолжал ворчать Ступаков. — Ты мне что обещал? Кроме тебя, никто меня знать не будет!

— Фёдор Фёдорович! — в голосе Шишкина появились угрожающие нотки. — Товарищ приехал из Москвы. Большой человек. Лично с тобой поговорить хочет. Лично! — рявкнул он. — А ты мозги тут выносить вздумал!

— Вениамин Вениаминович, — подал голос Некрасов. — Поспокойней, пожалуйста. И вы, Федор Федорович…

— А я что, я ничего… — Ступаков пошел на попятную.

— Значит, так, — представил их друг другу Шишкин. — Это Федор Федорович. А это Юрий Олегович… Общайтесь, товарищи. А я пока покурю…

После этого Шишкин вышел на улицу из «слесарки», производственного помещения, которое периодически по необходимости занимал Мелкий.

Как только дверь за ним закрылась, Некрасов сразу стал расспрашивать бывшего вора, как работает с ним оперативник, какие задания даёт, не обижает ли, выплачивает ли вознаграждение и с какой регулярностью? Разговор он повёл по-жесткому, с учетом личности оперативного источника — уголовник есть уголовник, а с волками надо по-волчьи.

Ступаков, оторопевший от напора полковника, вошел в ступор, почувствовав себя, как на допросе. Даже Шишкин с ним так не разговаривал. Но после пяти минут беседы Некрасов ловко сменил стиль беседы, перейдя на другую тему.

— Шалву Хромого хорошо знал? — вполголоса спросил он. — Тесно с ним общался? Да не бойся ты, Шалва мертвец давно, никому не интересен. Никто за него подписываться не будет!

— Мне без разницы, начальник, — улыбаясь щербатым ртом ответил «Мелкий». — Что я про Шалву стукану, что про нынешнего Гришу Фарта. Меня всё равно, если узнают, на нож поставят. С Шалвой я мало общался. Я ж вышел вот таким, — он продемонстрировал кривые переломанные пальцы, — работать уже не мог. Я ему не интересен был.

— Что ты знаешь, про то, как его убили? — напрямую спросил Некрасов.

— Так не убили его, — удивленно ответил Мелкий. — Вроде сам он. Вместе со всей кодлой. Хрень там какая-то случилась, — вполголоса сообщил, придвинувшись вплотную к полковнику, он. — Кончились все разом, кто дома с ним был. И он, и сын его, и маруха, и вся братва. Слушок ходил, что гнить они сразу начали. На улице потом вонища стояла неделю. А дом, говорят, чекисты сожгли, чтоб зараза не расползалась.

— Ты ему, — Некрасов показал знаком на дверь, — об этом говорил?

— Не-а, — отрицательно покачал головой Мелкий. — Ему это неинтересно. Вень Веничу как ведь? Кончился уголовник да и хрен с ним! А тут, почитай, вся братва в ящик сыграла.

— А что еще люди говорят? — Некрасов оглянулся на дверь, вытащил из кармана червонец, протянул агенту.

Мелкий даже закашлялся.

— Там это, люди говорят, — тихо продолжил он. — Чекисты общак нашли, изъяли. Что-то еще искали, да так и не нашли. Всё опечатали, поверх забора колючку натянули. Во как!

— Понятно! — Некрасов кивнул. — Спасибо тебе. И про наши разговоры молчок. Понял?

— Да что ж я, — согласился Мелкий. — Без понимания что ли?‥ И это, там еще было кое-что, — он потёр большим и указательным пальцами друг о друга.

Некрасов криво улыбнулся, достал из кармана пятирублёвую купюру, протянул агенту.

— Перед смертью Шалва искал какого-то пацана, — тихо, почти неслышно прошептал Мелкий. — По всему городу искал.

— Зачем? — удивился полковник.

— А кто знает? — пожал плечами агент. — Только он всю братву поставил на уши.

— Ну, и как, нашли?

— Говорили, что нашли. И его самого нашли, и мать его нашли.

— А мать-то зачем?

— Дык, кто его знает? Только после этого они все и… того.

Некрасов задумался, встал, осмотрелся, словно оценивающе, по сторонам, проговорил:

— Смотри, Фёдор Фёдорович, мы с тобой договорились. Чтоб никому… Даже…

Некрасов кивнул в сторону двери.

— Клянусь, начальник! — приложив руки к сердцу для пущей достоверности, пообещал Мелкий.

— А чтобы не было потом непоняток, — Некрасов вытащил из кармана диктофон. — Видел? Так вот, узнаю, что информация ушла, запись нашей беседы пойдёт к твоим коллегам. Сколько тебе тогда жизни останется?

Мелкий скривился, буркнул сквозь зубы:

— Ну, и сука ты, начальник…

— Вот и договорились! — Некрасов язвительно улыбнулся. — Спасибо за сотрудничество!

Вторая и третья контрольные встречи не состоялись.

Вторая встреча с оперативным источником под псевдонимом Гнус была намечена в подсобном помещении парка аттракционов в городском ЦПКиО. Однако Гнус, бывший вор-домушник, тощий, как глист, ростом «метр с кепкой», благодаря которому он ловко проникал в квартиры через форточку, увидев Шишкина в компании с Некрасовым, нахмурился, даже не стал здороваться, только бросил:

— Начальник, ты мне что обещал?

И, не дожидаясь ответа, бросился бежать, крикнув:

— Увидимся, получишь перо в бок!

Шишкин нахмурился и зло бросил проверяющему:

— Я вам что говорил? Теперь вот, благодаря вам, мы потеряли источник информации!

Некрасов смолчал, только презрительно оттопырил губу.

Третий оперативный источник, агент Боронец, бугай двухметрового роста весом под сотню кг, встречи с которым всегда проходили на конспиративной квартире, тоже разозлился, увидев своего куратора в компании незнакомого человека:

— Мы так не договаривались, Вениамин Вениаминович! Мне очень жаль. Я и так по краю хожу, а вы…

Он зло улыбнулся и чуть ли не бегом выскочил из квартиры, оставив Шишкина с Некрасовым вдвоем.

— Боронец за последние полгода помог нам раскрыть три уголовных дела, — задумчиво заметил Шишкин. — С его помощью месяц назад мы взяли банду гастролеров-грабителей.

— Плохо воспитываете подотчетный контингент! — равнодушно отозвался Некрасов. — Я это отмечу в отчете.

— Отмечайте, — согласился Шишкин. — А я на вас подам рапорт. Вы мне всю агентурную работу похерили. На заводе рабочие кадры всегда нужны. Да и зарплата там побольше будет. Я по первому образованию инженер-электрик. Понял, полковник?

Он панибратски хлопнул возмущенного Некрасова по плечу.

— Погнали в управу, начальник, — презрительно продолжил Шишкин. — Всю работу мне загубил!

По возвращении Шишкин заперся в кабинете, выдернул из розетки шнур телефона и засел за печатную машинку. Писать от руки он не любил. Через час рапорт был готов. Он отразил там всё: от необоснованного интереса заместителя председателя комиссии полковника юстиции Некрасова Ю. О. к материалам, изъятым местными чекистами, до утраты двух особо ценных оперативных источников по вине того же проверяющего.

Вообще-то и Гнуса, и Боронца он успел предупредить, дозвонился им, проинструктировал, отработав каждому свою линию поведения, пока Некрасов готовился к встречам, изучая их личные дела.

Поэтому спектакли на встречах, разыгранные агентами, были неожиданностью только для проверяющего. Насквозь засекреченными инструкциями еще со времен 3-го отделения Отдельного жандармского корпуса предусматривались такие ситуации, если оперативный источник не желал никого видеть, кроме курирующего офицера. И в дальнейшем рекомендовалось отказаться от проведения контрольных встреч с этими источниками.

Красавин скривился, читая поданный рапорт. Первым желанием у него было его немедленно порвать в клочья.

— Ты что творишь, майор? — со злостью сквозь зубы сказал он. — Совсем крыша потекла?

— Надоело мне, товарищ подполковник, — улыбаясь, ответил Шишкин. — Рапорт об увольнении я тоже подготовил. Завтра доложу.

— Я тебе его не подпишу! — зловеще пообещал Красавин.

— Уволюсь через прокуратуру, — пожал плечами Шишкин. — А рапорт я рекомендую зарегистрировать и доложить руководству. Потому, что, если ему ход вы не дадите, я второй экземпляр лично в КГБ отнесу.

— Сука ты, майор! — бросил Красавин. — Пошел вон!

Однако для Красавина стало неожиданностью, что этот рапорт у руководства как у Воронцова, так и у Волченкова был встречен чуть ли не восторженно.

— Отлично! — потирая руки, заявил генерал. — Просто великолепно! Этим рапортом мы всю комиссию раком поставим! Точнее, не мы, а КГБ. Если, конечно, акт проверки будет с недостатками.