Операция "Эликсир"

Глава 29

Скорая помощь «по-кочаровски»

Коршевская участковая больница

Терапевт Мария Кирилловна Ганина не вышла на работу ни на следующий день, ни через день, ни через неделю. Обычная простуда плюс ишемия подкосили её до такой степени, что она еле вставала с кровати, доходила до ведра, что стояло в сенях и использовалось в качестве туалета (впервые в жизни! раньше такого никогда не было!), и снова ложилась. Светлана Григорьевна из двух табуреток соорудила рядом с ней столик, заваривала и носила ей чай, травяной сбор «от сердца», который насобирала сама бабушка, варила бульон. Всё бесполезно, старушке лучше не становилось.

— Старость не радость, — бессильно улыбалась бескровными губами Мария Кирилловна. — Кажется, всё. Скоро ты меня сменишь на постоянной основе.

— Не говорите ерунду, тётя Маша, — бодреньким тоном уверяла квартирную хозяйку Светлана Григорьевна. — Отлежитесь, поправитесь…

И сама не верила в свои слова. Видимо, действительно, пришел срок.

Обратиться к бахмачеевскому леснику Василию Макаровичу ей по большому секрету порекомендовал хирург.

— Он реально помочь может, — шепнул он ей в самое ухо. Светлана Григорьевна попыталась отстраниться, но Максим Владимирович цепко ухватил её за руку, прижимая к себе. Впрочем, никаких потуг с его стороны на приставание молодая женщина не почувствовала. Видимо, дело было действительно в этой самой секретности.

— Меня он пошлет, — продолжал шептать хирург ей в самое ухо. — Не в ладах я с ним. А ты попробуй. Колдун он. Сильный колдун! Только смотри, про меня ему ни слова. Иначе и тебя выставит.

Прежде, чем ехать в Бахмачеевку к этому самому колдуну, Светлана Григорьевна позвонила в лесхоз, выяснила, где может находиться этот самый Василий Макарович. На её счастье, ей сообщили, что сейчас, в данный момент, он скорее всего дома. Потому, как отгул взял.

На служебной машине до Бахмачеевки они добрались за сорок минут. Добрались бы быстрее, да дожди начались, дорогу размыло. Хорошо, что служебной машиной в больнице был вездеход «уазик-буханка».

— А то бы пешком пошли бы, Светлана Григорьевна! — смеялся водитель.

Ворота подворья лесника были раскрыты настежь, но водитель заезжать не рискнул.

— Знаю я его, — буркнул он. — Суровый мужик!

Лесник плотничал во дворе. При виде врача он воткнул топор в колоду, вытер ладони об грудь и пошел навстречу.

— Здравствуйте, Светлана Григорьевна! — он даже чуть поклонился. — Чем обязан Вашему вниманию?

— Василий Макарович, добрый день! — кивнула головой Светлана Григорьевна. — Дело у меня к вам срочное. Мы могли бы поговорить с вами где-нибудь в более удобной обстановке?

Василий Макарович удивленно указал рукой на дверь дома:

— Прошу!

Поднимаясь на ступеньки крыльца, краем глаза Светлана Григорьевна заметила, что слева прошмыгнула мохнатая тень — то ли собака, то ли крупная кошка, то ли еще какой зверек. Она обернулась, но никого не обнаружила.

— Проходите, Светлана Григорьевна, проходите! — повторил Василий Макарович. — Присаживайтесь.

На застекленной террасе, на обеденном столе стоял горячий (!) самовар, заварочный чайник, чашки, вазочка с пряниками и сахарница. Светлана Григорьевна усмехнулась, вероятно, в доме был еще кто-то, кто сразу же, обнаружив гостя во дворе, накрыл стол.

— У меня дело срочное, — повторила Светлана Григорьевна. — Времени в обрез.

— Сначала попьем чаю, — отрицательно из стороны в сторону кивнул головой лесник. — А потом уже все дела.

— Человек умирает! — в отчаянии воскликнула она. — Баба Маша совсем плохая!

— Кто? — не понял Василий Макарович. — Какой человек? Какая баба Маша?

— Мария Кирилловна, — уже снизив тон ответила женщина. — Терапевт Коршевской больницы.

— Машка Ганина? — переспросил лесник. — А что с ней?

— Сердце и простуда. Неделю не встаёт. А сегодня совсем плохая с утра…

Светлана Григорьевна не выдержала и заплакала. Вскочила, отвернулась, выхватила из кармана жакета платок и, не поворачиваясь, сказала:

— Мне сказали, только вы помочь можете! Ну, так помогите же! Она всю жизнь людям помогала!

Лесник хмыкнул, подумал несколько минут. Потом зашел в дом. Вышел.

— Садись! — сказал он ей. — Слушай меня внимательно. Очень внимательно. Держи!

Светлана Григорьевна дрожащими руками взяла у него из рук обычный простой карандаш.

— Спрячь! — продолжил лесник. — Никому! Слышишь, никому! Не показывай и не рассказывай! Дашь тете Маше, пусть она его сломает. Она, — он повторил. — Она, а не ты и никто другой.

Он посмотрел ей в глаза. От его взгляда ей стало неуютно, но она глаз не отвела, кивнула.

— Смотри! — он пригрозил ей пальцем. — Если у неё сил не хватит, зажимаешь её руки своими и ломаешь карандаш. Но её руками! Сама к карандашу прикасаться не смей! Ты меня поняла?

Женщина еще раз кивнула.

— Раз поняла, езжай к ней немедленно! — скомандовал Василий Макарович. — И сделай так, как я тебе сказал. Я тоже приеду, но часа через два, не раньше.

Светлана Григорьевна попыталась спрятать карандаш в карман, но не удержала его, выронила. Подняла и снова уронила.

— Что ж ты такая неуклюжая? — с досадой бросил лесник. — Сиди тут!

Он снова зашел в дом, вышел, протянул женщине на ладони несколько засушенных листочков.

— На, пожуй!

Светлана Григорьевна сунула их в рот, пожевала. Вкус был похож на мяту. После этого ей сразу стало легче дышать, она успокоилась, голова перестала болеть.

— Что это? — слабым голосом спросила она. — Наркотик?

— Котик, блин! — буркнул лесник. — Котик скушал наркотик! Езжайте, Светлана Григорьевна. Время идёт!

Врач поспешно выскочила во двор, бросилась к машине. Водитель дремал в своем кресле.

— Едем! — Светлана Григорьевна уселась не в салон, а рядом.

— Куда? — лениво, не открывая глаз, пробурчал водитель.

— В Коршево! — рявкнула она. — Быстрей!

— Быстрей… — передразнил её водитель. — Всё вам куда-то быстрей…

— Если мы опоздаем, — со злостью сквозь зубы выдала Светлана Григорьевна. — Ты у меня в жизни ни одной премии до самой пенсии не получишь! Понял?

— Ой, ой, ой! — насмешливо отозвался водитель, но стал шевелиться быстрее, и скорости прибавил, когда машина выехала за околицу.

Они успели. Тётя Маша была мертвенно-бледной, тяжело дышала, но пыталась улыбаться.

— Ты чего, девонька, раньше времени с работы прибежала? — улыбаясь сухими бледными губами, прошептала она. — Не беспокойся.

Светлана Григорьевна легко выпростала старческие руки из-под одеяла, вложила ей в ладони карандаш. Лесник был прав, сама старушка бы не смогла сломать его. Сил у неё уже на это не хватило бы. Она сжала её кисти своими в кулаки и резко крутанула их. Карандаш хрустнул и сломался.

— Ты чего? — вяло улыбнулась Мария Кирилловна. Сил сопротивляться у старушки тоже не было.