Операция "Эликсир"

Глава 12

Заочник школы дураков

Переславль.

— Привет, Денис Владимирович, — сказал я в трубку. — Как дела? Как поживаешь? Не соскучился?

— Антоха! Наконец-то! — радостно заорал в трубку Устинов, словно мы не виделись сто лет. — Какими судьбами? Ты где?

А виделись всего-то пять дней назад. Я приезжал пополнить свой бюджет с помощью клиенток Зинаиды Михайловны. Тогда с утра мы с ним и пересеклись, пообщались аж почти с полдня.

Сегодняшний мой визит был обусловлен необходимостью, связанной с посещением института. Вчера в обед в Кочары прикатил Василий Макарович и сообщил, что директору лесхоза звонили насчет меня из института.

— Завтра с утра к 10.00 тебе надо быть в институте, — заявил лесник. — То ли установочная сессия для заочников, то ли лекции какие. В общем, вот так.

Он вручил мне выписку из трудовой и заверенную в кадрах лесхоза рукописную копию паспорта. Я получил от него аванс за август в сумме 11 рублей 20 копеек, расписался в ведомости.

Выезд в институт рушил все мои планы. За Кузьку я не переживал — домовой Евсеич его голодным не оставит. Саженцы минимум на неделю останутся без магической подпитки, домик я на задах за огородом хотел сделать — берлогу для Мишани, который периодически стал заглядывать в гости. Медведь после соответствующих воспитательных процедур отнесся с понятием к тому, что по огороду ходить нельзя, грядки не топтать, овощи-фрукты не жрать, яблони-груши не трогать. В основном, Мишка заходил повозиться-поиграть с Кузькой да поклянчить лакомство, какую-нибудь сладость.

Теперь придется всё на время отложить.

— Я сейчас пока дома, — сообщил я. — К половине десятого выдвигаюсь на Костюкова к главному корпусу института. Если есть желание, подваливай.

— Обязательно! — заявил Устинов. — Выдвигаюсь!

Из своей деревни я выехал с утра, часов в шесть. Пользуясь возможностью «короткой дороги» проскочил уже не до Коршево, а до самого райцентра Кутятино, и около восьми утра был уже дома, на квартире. Квартира пустовала. Maman всё еще отдыхала на юге.

Я сварил себе кофе. В деревне я, в основном, пил чай да травяные настои, которые смешивала белая ведьма Цветана. Узнав об отказе Альбины учиться у неё, она очень огорчилась, переживала до сих пор и почему-то решила, что я смогу найти ей другую ученицу. Каждый раз, когда я возвращался из города, она, встречаясь со мной, с надеждой спрашивала:

— Ну, как, не встречал? Не нашёл?

Я ей как-то проговорился, что могу видеть в человеке магическое ядро, и сейчас только виновато пожимал плечами в ответ. Увы…

Я запарковался на институтской стоянке. Сегодня здесь наблюдалось неожиданно много машин, в основном, «уазики», «нивы», пара «буханок» с дремлющими водителями, даже «волги» с районными госномерами.

Тут же обнаружился Устинов, который сразу же залез ко мне в салон, поздоровался и поинтересовался:

— Ничего, что я к тебе вот так, бесцеремонно? А то пойдём ко мне, в мою…

Он махнул в сторону своего «жигуля».

— Нормально, — улыбнулся я. — Видишь, учиться приехал!

— Надо, надо, — с самым серьезным видом согласился Устинов. — Ученье свет, а неученье — чуть свет и на работу. Что, впрочем, одно и то же.

— Взял бы мне да и помог, — заявил я. — Чтоб меня от занятий того… не дёргали. А то ведь целая неделя коту под хвост!

— А ты не рад? — засмеялся Денис. — Дома побудешь…

— В пустой квартире из угла в угол пошатаешься, — усмехнулся я. — Знаешь, Денис, у меня дел в деревне хватает: огород, скотина.

— Взял бы, пригласил бы в гости, — намекнул он.

— Как знать, может и приглашу, — уклончиво ответил я. — Ты мне с институтом порешай!

— Ладно, придумаем что-нибудь, — вздохнул Денис.

Никаких дел или вопросов ко мне у него не было. Со стороны могло показаться, что он приехал просто так, по дружбе, пообщаться. В общем, весь разговор крутился о том, где я сейчас осел, живу и чем занимаюсь.

Ничего конкретного я Денису о себе не сообщил, чем его немного разочаровал.

— В конце концов! — возмутился он. — Вдруг ты срочно понадобишься?

— Если срочно понадоблюсь, — повторил я. — Звони в лесхоз директору. На следующий день приеду.

На этой ноте мы с ним расстались. Но помочь мне с занятиями он, тем не менее, пообещал.

Сначала нас, всех поступивших в институт в этом году на заочное отделение, загнали в актовый зал. Всего нас оказалось около 200 заочников. Я посчитал: примерно 10 рядов по 20 кресел. Там мы просидели полтора часа, слушая выступление ректора, проректора по хозчасти и деканов факультетов.

Потом мы разошлись со своими деканами по факультетам. Нас снова рассадили по аудиториям. На лесотехнический, кроме меня, поступили еще 24 человека, причем из них я оказался самым молодым.

Девушка, секретарь декана, собрала у нас копии трудовых книжек, паспортов, фотографии для студенческих и читательских билетов. Дала расписание занятий на неделю.

— Завтра вам принесу студенческие и читательские билеты, зачетные книжки, — объявила она. — Тогда вы сможете получить учебники.

Возрастной состав нашей группы был очень разношерстный. Я оказался моложе всех. Самому старшему было лет 50, не меньше. Колоритный дядечка, ничего не скажешь: в сером костюме-тройке, белой рубашке, галстуке и блестящих лакированных туфлях. И держался он особняком от всех. Впрочем, я тоже не стремился к общению. Но поздороваться со всеми, представиться, пару слов сказать о себе — дело святое. И сразу получил прозвище «Мало́й» — из-за возраста, разумеется. И тут же в мой адрес, как самому молодому, посыпались смешки и шуточки, в том числе и достаточно обидные. Я старался не обращать на них внимания.

Старостой группы выбрали самую возрастную из всех теток — Ирину Дмитриевну, работающей в администрации Волобаевского района, что в 200 км от областного центра, чиновника средней руки — то ли завотделом, то ли завсектором. Она подхватила тетрадный листок с расписанием занятий, продиктовала всем. Занятия начинались аж в 7.45 утра и заканчивались в 14.20. И так каждый день, две недели, включая начало сентября. Это, оказалось, благодаря тому, что всех студентов-«очников» с 1-го сентября отправляют в колхоз.

После этого нас отпустили — заселяться в общежитие. Практически все студенты из нашей группы жили в районах. Отказались от общаги только колоритный дядька Валерий Александрович, который намеревался поселиться в гостинице «Дом колхозника», да я, рассчитывавший всё-таки завтра-послезавтра сбежать с занятий с помощью Устинова. Тем более, что у меня своя квартира в городе, да и прописка тоже городская.

Мы вышли на крыльцо. К стоянке направились вдвоём — я да Валерий Александрович. Остальные из группы к числу автолюбителей не относились.

— Мало́й, подбрось до общаги! — услышал я, когда открывал дверь машины. Сзади стояла компания из четырех моих нынешних однокурсников. Ребята постарше меня лет на пять, заводные, хулиганистого вида.

— Мне в другую сторону! — отрезал я.

— Ладно тебе! — один из них, кажется, Вадим подошел ближе, цепко ухватил меня за плечо, попытался повернуть к себе. — Что ты жмешься-то? Не говнись, дружбаны просят…

Он не договорил. Я ухватил его запястье, крутанулся вокруг себя, вынуждая потерять равновесие, подбил под колено и завёл его руку за спину вверх. Вадим рухнул на колени, взвыл:

— Больно, сука! Отпусти, гад!

Я поддернул руку повыше, ухватив другой рукой за волосы. Парень заорал. Его спутники рванулись было ему на помощь, но я предупредил:

— Еще шаг, и я ему руку сломаю!

— Отпусти! Отпусти! Больно! — выл Вадим.

— Будешь еще? — поинтересовался я, еще раз приподняв ему руку.

— Нет! Отпусти!

Я чуть ослабил хватку.

— Будешь еще безобразничать? — откровенно издевательски поинтересовался я.

— Нет! Нет! Отпусти!

— Смотри!

Я отпустил. Он упал на колени, упираясь руками в асфальт. Поднялся и сказал с угрозой:

— Ну, гадина, держись!

— Тебе мало? — удивился я и подшагнул к нему.

Он отскочил. Его приятели напряглись. Я им улыбнулся, развел руками, опять провоцируя на стычку — достали они во время занятия шуточками в мой адрес, типа, «сопли будем утирать!», «есть, кому за пивом бегать», «тише, тише, а то мало́й заплачет»…

Однако парни на мою провокацию не поддались. Криво улыбаясь, с обещаниями «потом поговорить», компания направилась в сторону остановки.

— А ты резкий парнишка, — заметил Валерий Александрович. — По тебе и не скажешь…

Он незаметно подошел и встал у меня за спиной, держа в руках газовый ключ — страховал. Может, это и послужило еще одним аргументом в погашении конфликта? Вполне.

— Я первенство города по самбо полгода назад выиграл, — на всякий случай похвастался я. — От общества «Динамо».

— Сломал бы ему руку и никакое «Динамо» бы тебя не спасло от уголовного дела, — ворчливо заметил он, направляясь к своей серой «волге».

— Валерий Александрович! — крикнул я ему в спину. — Спасибо!

Он, не оборачиваясь, махнул рукой.

Времени было вагон — всего лишь полдень. По большому счету можно было бы смотаться обратно в деревню. Но вроде срочных дел там не предвиделось. В конце концов, мои подопечные саженцы подождут. Я направился домой, в квартиру на Кропоткина.

Дома сварил пельмени, заварил чай. После обеда провёл ревизию морозилки, чтобы к возвращению maman ей не пришлось бегать по магазинам. Мясо, и свинина, и говядина, еще оставалось. В ящик на балкон я выгрузил полмешка молодой картошки, врученной мне соседкой бабой Верой. И она, и дед Петя ударными темпами ежегодно, невзирая на возраст и здоровье, сажали-убирали эти самые корнеплоды. Как только я переехал в Кочары, сначала баба Вера, потом дед Петя подошли и сказали, чтоб картошку я не покупал, дескать, у них её каждый год много остается, поделятся. Поставили, так сказать, на довольствие.

После медитации (куда уж без неё? стала привычной, как утренняя чистка зубов) меня посетила вдруг неожиданная мысль: а неплохо бы нашей родной православной церкви сделать подарок, а заодно и избавиться от ящичка со святыми мощами. Кто знает, какое он воздействие, в конечном счёте, оказывает на окружающих?

Я набрал телефонный номер Коломойцева Степана Никифоровича, того самого, которого Василий Макарович почему-то тоже обозвал инквизитором. Интересно, а они — тот, которого мы упокоили в старом ските, и этот наш знакомец связаны между собой или нет? Вроде как конфессии разные, не должны. А если у них друг с другом согласие и взаимопонимание, то у меня могут возникнуть проблемы…

Проще тогда этот самый загадочный ларец Устинову отдать. Я уже было хотел положить трубку обратно, но в трубке раздался голос Коломойцева:

— Слушаю вас!

Я вздохнул и ответил:

— Добрый день, Степан Никифорович! Ковалёв беспокоит…

Мы договорились встретиться через сорок минут. Столько времени ему надо было на то, чтобы собраться и доехать до меня, точнее, до летнего открытого кафе «Подсолнух», в просторечии «Шайба», что располагалось в парке недалеко от моего дома.

Я взял (в кафе обслуживали без официантов) себе мороженое и кофе. Степан Никифорович только кофе. Он был чертовски рад меня видеть и даже порывался заплатить за мой заказ сумму в 48 копеек.

Я сразу сообщил ему, что работаю в районе, в лесхозе, поступил на заочку на лестех в сельхозинститут.

— Степан Никифорович, вон скажи мне, ты знаешь такой Орден или Общество «Наследники святого Игнатия Лойоллы»? — прямо спросил я. — Что-нибудь можешь про них сказать?

Мой вопрос ввёл его в ступор. Он ошеломленно вытаращился на меня, сцепил пальцы перед собой, поставив локти на стол, упёрся лбом в них. Молчал некоторое время. Я его не трогал, не торопил.

— Откуда ты про них знаешь? — медленно спросил он. — Извини, я хотел сказать, чем вызван этот вопрос?

Я пожал плечами:

— Я первый спросил! Так что?

— Это католики, — так же медленно, взвешивая каждое слово, ответил он. — Те же самые инквизиторы, только тайные. Говорят, что некоторые из них обладают определенными экстрасенсорными способностями.

— Чем они занимаются? — продолжал расспрашивать я. — У вас с ними какие взаимоотношения?

Степан мрачно посмотрел на меня, удивленно покачал головой.

— Мне пора бы перестать удивляться твоим приключениям, однако нет, не получается.

— И всё же? — продолжал допытываться я. — Дело такое.

— В 15-16 веках святая инквизиция стала терять свои позиции, — начал он. — А ведьмы, колдуны никуда не делись. По папскому указу и была организована тайная инквизиторская служба. Причем, в неё набирали людей именно с особыми способностями. Это если коротко.

Я молчал. Степан понял моё молчание правильно, продолжил:

— У нас в православной церкви к колдунам, ведьмам отношение более лояльное, чем у них. У них так вообще, как девиз — увидел ведьму, убей её! Поэтому у нас с ними, так сказать, некоторое недопонимание.

Он вздохнул, виновато взглянул на меня:

— Мы-то с ними стараемся не враждовать, особенно с учетом отношения государства к церкви. А вот они относятся к нам очень даже не лояльно.

Он развел руками.

— А что сделаешь? Мы знаем, что они на территории Советского Союза свои делишки пытаются обстряпать. Есть такая информация. У них на территории Прибалтики, Западной Украины и Западной Белоруссии поддержка есть.

— А КГБ? Молчит?

Степан развел руками:

— У меня такой информации нет. Наверняка что-то делает. Но откуда ж мне знать-то? Я думаю, что даже наши патриархи не знают. Тут политика…

Он пытливо взглянул на меня:

— Теперь твоя очередь. У тебя какой к этому интерес?

— Нашел двоих, — я хмыкнул, подбирая слова, — последователей этих «наследников». У себя в деревне. Кстати, давешний поп Алексий из Коршевской церкви им помогает.

— Его сана лишили, — тут же заметил Степан. — Мы подозревали, что там не всё ладно…

— У меня есть для вас небольшой сувенир, — сообщил я. — Тебе и твоему руководству очень понравится.

Я многозначительно улыбнулся. Степан напрягся, подобрался.

— Но мне тоже кое-что от вас потребуется, — сразу обозначил я. — Не сейчас, так потом. А сейчас в данном случае, по крайней мере, пока — абсолютно лояльное отношение ко мне, моим друзьям, в том числе, — я усмехнулся, повторяя формулировку Степана, — обладающим определенными экстрасенсорными способностями.

Степан засмеялся, вздохнул глубоко, выдохнул.

— К тебе и так относятся лояльно. И к твоим друзьям тоже. Уж не тебе об этом говорить. А про поддержку в случае необходимости можешь и не напоминать.

— Хорошо, — ответил я. — Погнали!

— Куда?

— Ко мне.

Я пришел на встречу пешком, Степан приехал на служебной «волге».

— Подожди меня тут, — сказал я, когда мы заехали во двор дома. Не хотелось мне брать ящичек с засушенной рукой с собой на встречу. Неизвестно было, как повел бы себя Степан на мои расспросы об инквизиторах. Поэтому передать так называемую святыню я решил только по результатам встречи с ним.

Медный ящик, завернутый в несколько слоёв серой оберточной бумаги, перевязанный дефицитным скотчем, лежал в нижнем ящике шкафа-секретера. Я вытащил его, сунул в пакет, вышел во двор. Плюхнулся на переднее сиденье «волги» рядом со Степаном.

— Поехали, куда-нибудь отъедем, где поспокойнее, — попросил я.

Степан молча завел двигатель, поглядывая искоса на пакет. Мы проехали пару кварталов, свернули на какой-то пустырь. Я подумал, что Степан достаточно неплохо знает город, во всяком случае все закоулки вокруг моего дома.

— Держи! — я протянул сверток Степану. — Думаю, тебе очень понравится.

Он достал перочинный нож, вытащил лезвие, взрезал упаковку. С возрастающим интересом осмотрел ящик из позеленевшей меди, хмыкнул, снял крышку и замер.

Он смотрел, не дыша, на стеклянную крышку, провел кончиками пальцев по стеклу, тихо-тихо спросил:

— Это… правда она? Десница святого Константина?

— Она! Десница святого Константина, императора Константина Великого, так называемого 13-го апостола, — вспомнил я слова Макарыча.

— Не может быть!

— Может! — подтвердил я. — Проверено. Домовой, банник, лесной хозяин её шугаются, за пятьдесят метров стороной обходят. Реально.

Я кивнул.

— Что ты за неё хочешь? — Степан прижал ящик к груди, посмотрел на меня.

— Ничего, — пожал плечами я. — Если вдруг что понадобится потом, скажу. Согласен?

Степан утвердительно затряс головой. Я впервые видел его в таком состоянии. Тронул за плечо, обращая на себя внимание. Он посмотрел на меня шалым взглядом. Я совершенно не ожидал от него такой реакции. Действительно человек верил в Бога, если так отреагировал на мощи святого. Я всё-таки считал его… атеистом.

— Степан Никифорович! — я повысил голос. — Надеюсь, ты распорядишься им грамотно. И еще…

Он уже более-менее осмысленно посмотрел на меня:

— Извини, Антон. Просто мне показалось, что она действительно излучает святость и благочестие…

— Не показалось, Степан Никифорович, — заметил я. — В астральном зрении реликвия просто сияет маленьким солнцем.

— В каком? — не понял Степан.

— В магическом. Поэтому вся нечисть не может рядом находиться. И еще… Эту реликвию спрятали в начале 17 века инквизиторы из числа «Наследников святого Игнатия Лойоллы». В Россию она попала вместе с Марией Мнишек. Информация проверенная.

Степан прищурился, кивнул.

— А я нашел. Понятно? Желательно, конечно, чтоб народу поменьше знало, кто нашел и прочее. Ладно?

Степан снова кивнул.

— Кстати, держи! — я протянул ему десяток карандашей в коробочке, заряженных «айболитом». — Это тебе презент лично. И пока!

Я улыбнулся ему и выскочил из машины. До дома мне идти всего пару кварталов. По-детски счастливое выражение на лице сорокалетнего вечно серьезного мужика я запомню надолго!