Око Бури

Глава 13

Бранд ощутил знакомое присутствие и скрестил руки на груди, глядя мрачно в небо. Поздно было отвешивать Минту подзатыльники, да и понимал его Бранд в чем-то. Не оправдывал, но понимал. Сам бард стоял, потрясенно глядя в небеса, демонстрируя, насколько он юн, несмотря на уровни и всемирную славу.

— Владычица Красоты, — жрецы Узианды упали на колени, протягивая руки к небесам.

Никаких вселений, богиня искусства и творчества решила явиться лично, и тело ее было настоящим творением искусства. Она спускалась медленно, в ореоле сияния, и жрецы других богов склоняли головы, в знак уважения перед одной из владычиц небес.

Бранд смотрел на нее, думая о великом договоре.

Боги выступали совместно против демонов и проклятых, демолорды и демоны совместно нападали на живых и богов, но это не означало, что у них полностью отсутствовали ссоры друг с другом. Самой известной из всех была «творческая война» последователей Сайроса, Антрума и Узианды, из-за вопросов, считать ли торговлю ремеслом (и тогда торговым профессиям должен был бы покровительствовать Сайрос вместо Антрума) и допустимо ли продавать искусство, смешивая сферу Узианды с областью влияния Антрума. Разумеется, несмотря на название, враждующие стороны в основном творили и ковали, продавали и обеспечивали, а сражались за них в основном наемники.

Могла ли Ордалия пойти против своих божественных братьев и сестер?

— Владычица, ты ответила на наш призыв! — донесся возглас. — Покарай богохульника, молим тебя!

— Несравненный бард Минт Вольдорс искал личной встречи, так пусть скажет вначале, что хотел.

Бранд не сдержал мысленного смешка, нашлась все-таки сила, способная лишить Минта слов. Юный бард хлопал глазами и приоткрывал рот, похоже не находя слов. Бранд хотел напомнить Минту его же слова, мол, через барда вещают сами боги, но не стал, мысли опять свернули к договору.

Даже если бы разговоры с богами были правдой, а не выдумкой для того, чтобы производить впечатление на девиц, то толку с того? Усадить богов и демонов за стол переговоров и предложить им совместно проваливать все равно не вышло. Они заключали договор о равновесии, чтобы живые сражались за них и мнение живых тут никого не интересовало.

— Ты винишь лично меня в смерти твоего друга? — спросила Узианда.

Голос ее, ласковый, но в то же время полный силы, лился, как песня и очаровывал. Особенность Несокрушимого Разума отразила воздействие, демонстрируя Бранду, что Узианда чтит договор между богами и демонами. Она явилась в прекрасном теле, голос ее звучал, как песни лучших бардов, жесты очаровывали, словно она занималась танцами сотню лет, но при этом тело было смертным и соответствующим живым вокруг.

— Я верил, а ты использовала мою веру, чтобы заставить стать боевым бардом. Я любил, а Адрофит меня проклял, — вдруг с вызовом бросил Минт, вскидывая голову. — Во мне не осталось веры, боги и их слуги убили ее!

Жрецы хватались за головы и сердца, толпа за спиной, растерявшая воинственный настрой, ахала, перешептывалась, но все оставались на местах. Минт же бросил искоса взгляд на Бранда, словно ждал от него поддержки словом и делом. Как бы не повторился сценарий Валланто, подумал Бранд мрачно, наговорит Минт в сердцах и получит еще одним проклятием между ушей.

Вот тогда и наступил бы конец истории «несравненного барда».

— Убили в тебе веру? Разве я не явилась к тебе лично? — удивленно спросила Узианда. — Ты думаешь, неверующий смог бы добиться такого?

Минт растерянно моргнул, опять растеряв все слова.

Демолорды, продолжал размышлять о своем Бранд, надо полагать, были осторожнее в своих визитах. Не являлись в блеске маны живым, как боги, так как не удалось бы умножить количество поклонников. Если и находились дураки, сбивавшиеся в какой-нибудь культ поклонения демонам, их тут же безжалостно уничтожали. Поэтому те, кому наносили визиты демолорды, обычно помалкивали о подобном. В то же время, если демолорды могли ходить-бродить и нашептывать живым, то не так ли хозяин подземелий нашел себе первых слуг?

Иначе как-то слишком уж резковато выходило, от подземелья под драконьими горами, откуда Марденус и носа высунуть не мог, чтобы не сожрали, и сеть слуг и помощников, воздействия на подземелья по всему Мойну. Мысли о демолордах опять напомнили ему о Бальбазаре, но сейчас следовало заняться «кризисом Минта». Бранд ожидал шантажа божественным проклятием, но Узианда, похоже, выбрала какой-то другой путь и это настораживало.

Теперь, после событий в Городе Любви и суда героев, руки Бранда были связаны до известной степени. Устроить новую бойню жрецов и героев уж точно не вышло бы, после такого обо всех планах пришлось бы забыть и уносить ноги и Минта прочь от возмездия.

— Конечно! — вдруг воскликнул Минт. — Вон дед, ни в кого не верит, а к нему боги слетаются, как мухи на мёд!

— Мне кажется или он тебя завуалированно говном обозвал? — спросила Тирана, пробившаяся ближе.

Каменная женщина поклонилась Узианде, та одарила в ответ благосклонным взглядом.

— Или оскорбил богов, сравнив их с мухами, — проворчал в ответ Бранд.

Узианда повернула голову и посмотрела теперь на Бранда, он посмотрел в ответ. Не тело, точеная скульптура, припасть к ногам и умереть от счастья.

— Предлагаю разойтись всем мирно, пока еще можно, — тяжело сказал Бранд.

— Я согласна, — кивнула Узианда.

Похоже, она дополнила кивок какими-то умениями этого мгновенно созданного тела, так как по толпе с двух сторон от вала прокатился вздох восхищения, вперемешку со стонами удовольствия. Очарование песен Минта было окончательно снято и Бранд чуть насторожился. Заявления заявлениями, но можно ли было верить богам? Одно слово Узианды и толпа хлынет в самоубийственную атаку.

Минта оглушить, в карман и бежать, а драться уже за городом, решил Бранд.

— Мне очень больно и неприятно слышать, как мой избранник отвергает меня! — вдруг воскликнула Узианда, заламывая руки.

Так как она продолжала висеть в воздухе, ее видели все. «Избранник?» прокатилось изумленное по толпе и среди жрецов.

— Избранник? — отшатнулся юный бард.

— Разумеется! Ты же хотел всемирной славы и концертов повсюду, умолял о них? Я ответила на твои молитвы!

Ловко, подумал Бранд, и не докажешь ничего.

— Но как же дед, — Минт обернулся в сторону Бранда.

— Разве не прогонял он тебя? Разве не говорил, что не собирается тебе помогать? Разве не начался твой быстрый подъем лишь тогда, когда Кулак отсутствовал, а ты взял судьбу в свои руки?

— Что он там натворил? — спросила Глыба.

— Переспал с дочерью Светлейшей и хотел с ней сбежать, но в итоге стал ее мужем и королем Алавии.

— Он что, совсем без мозгов? — изумилась Тирана, переводя взгляд обратно на Минта.

— Бард, — пожал плечами Бранд.

— Вот, ты же сам слышишь, — улыбнулась Узианда, — как Кулак к тебе относится.

— Не будешь вмешиваться? — уточнила Глыба.

Бранд лишь пожал плечами еще раз. Богиня говорила правду, демоны, как всегда, крылись в деталях и интерпретациях, но устраивать тут из-за них словесную перепалку? Никогда Бранд не был в них силен.

— Ты получил, что хотел, и разве я просила у тебя в ответ хоть что-то? — с легкой укоризной спросила Узианда, обращаясь к Минту. — Все, что я хотела, чтобы ты пел, дарил людям радость и горе, заставлял их плакать и смеяться, доделал бы песню о друге, в смерти которого ты винишь меня.

— Да, как-то не выходит, — смутился Минт. — Песня, в смысле.

— Идем со мной, — протянула прекрасную руку Узианда, — и я помогу тебе.

— Поможешь? — еще больше смутился Минт.

— Помогу и ничего не попрошу взамен, даю тебе в том слово богини!

Она протянула руку с небес и Минт, словно зачарованный, медленно поднял свою. Руки их соприкоснулись, и они оба исчезли во вспышке. Жрецы и горожане стояли, синхронно раскрыв рты и вглядывались в небо, словно надеялись разглядеть там Минта и богиню.

— Да, вот бы меня кто избрал из богов, — вздохнула Тирана и в голосе ее слышалась легкая зависть.

Бранд, вспомнивший другую избранницу бога — Валланто — лишь искривил зло губы.

— Она же слово дала! — воскликнула Глыба.

— Это же Минт, — вздохнул Бранд. — Зачем просить, когда он сам добровольно из штанов выпрыгнет? Исправь площадь, чтобы живые могли порадоваться.

Кто-то с кем-то уже обнимался, иные падали на колени и начинали молиться, еще кто-то уже разбирал вал, собираясь возводить то ли храм, то ли статую Минта прямо на храмовой площади, в общем жизнь вокруг закипела в религиозном и песенном рвении. Вот так, подумал Бранд с легкой печалью, что не вышло силой, то получилось лаской.

— И что теперь? — спросила Тирана, возвращая все, как было.

— А ничего, — ответил Бранд. — Это его выбор.

Разве не делали ему подобных предложений? Не только ему, но и другим героям? Бранд отказался, в силу собственной упертости, но это не означало, что те, кто согласился — поступили плохо.

— И волнения прекратились, все как ты хотела.

— Не я, а король Нервин, — ответила Глыба.

Они начали пробираться к выходу с площади, теперь, когда боги и барды исчезли, перед ними расступались, толпа перестала быть вязкой и плотной.

— Король? — переспросил Бранд, кидая взгляд.

Тоже наслушался идиотских слухов о свержениях за косые взгляды и непочтительное отношение к якобы внукам Бранда? Бранд так и не нанес ему визита, и король занервничал, подбил героев устроить суд? Бред. Не было здесь наследственной власти, некого было свергать, кроме торговых и горных кланов. Да и власть короля была не такой, как в странах на материках.

— Ты приплыл, столкнулся с героями, под воду не собираешься, он решил прояснить обстановку немного и попросил меня проверить, — ответила Тирана. — Теперь еще эта история с Минтом.

— Да, некрасиво вышло, — согласился Бранд. — Что теперь?

— Теперь ты дашь мне взятку своим телом и проведешь вечер со мной, а я замну эту историю и расскажу королю, что все в порядке!

— Годится, — ухмыльнулся Бранд.

Тирана потерла кривоватые, бочкообразные ноги, затем провела рукой по шрамам на лице и похрустела шеей и пальцами. Камни на площадке собрались, формируя Глыбу, и Бранд атаковал. Справа, слева, в корпус, в спину, подсечки, Тирана не успевала заменять камень. Она пыталась контратаковать, пыталась ухватить Бранда камнем за ноги, но он уходил легкими движениями, наносил новые удары.

— А говорили, что ты ослабел, — заметила Глыба, пытаясь взять его в захват.

— Поверь, так и есть, — отозвался Бранд.

Взял каменную руку на излом и выскользнул. Раньше, с перчаткой, он просто нанес бы встречный удар, не беспокоясь о Прочности и переломе конечностей. Глыба тут же вырастила новую руку, попробовала достать заклинанием Окаменения.

Бранд превратил часть спины в алмаз, сдвинулся, подбивая каменную ногу, и тут же ушел за спину Глыбы, атаковал ее. Камень оболочки потек, пытаясь поймать Бранда на ударах, но он успел отдернуть руки, разорвал дистанцию, уходя от каменных шипов. Камень под ногами тоже тек, пытаясь ухватить и сковать Бранда, приходилось постоянно следить за обстановкой.

В то же время Бранд ощущал, что ежедневные тренировки с Ланой за эти два месяца пошли ему на пользу. Он наконец перестроился, дрался без перчатки, соразмеряя силу ударов и движения.

— Для своих семидесяти ты в отличной форме.

— Да и ты для своих шестидесяти трех тоже ничего, — отозвался Бранд.

— Эй!

— Взгляд Ветерана, — пояснил Бранд, указывая на свои глаза. — Вижу Статусы и многое другое.

— Ух!

Затем Глыба замолчала, снова попытавшись достать Бранда в ближнем бою.

— Мне бы такая не помешала, — сказала она некоторое время спустя.

— Это Особенность профессии 300-го уровня, и я получил ее после Соблазнителя, извини, — отозвался Бранд, ударяя ее в плечо.

Плечо разлетелось, Глыба досадливо цокнула. Особенности сотых уровней были крепко завязаны не только на профессию и прошлый опыт, но и на обстоятельства получения. Существовали рекомендации для 100 и 200 уровней, списки Особенностей, в зависимости от профессий и рекомендации, но для 300 такого не имелось.

— Все равно расскажи, может внизу и получится вытянуть, — сказала Глыба, останавливаясь. — Думаю, хватит на сегодня.

Уже практически стемнело, так как «взятку телом» — то есть поединок и посиделки с пивом — Бранд давал после занятий кристалловедением. За несколько дней как-то сам сложился распорядок, занятия манологией до обеда, кристалловедением после, в промежутке тренировки и чтение книг.

— Согласен, — кивнул Бранд.

Тирана преобразила площадку, Бранд развел костер и некоторое время они пили, распространяя вокруг запахи пота и пива. Бранд рассказал урезанную версию, без признаний в убийстве команды и прочем. Тирана сидела, подогнув под себя кривые ноги, словно заправская кочевница. В отблесках костра она смахивала на оживший валун, теплый и надежный.

— Да, повторить такое будет непросто, — признала Тирана, — разве что Волна подсобит, тем более в родной стихии.

— Может и подсобит, — пожал плечами Бранд.

С Хантэлем они работали пару раз вместе, но там было далеко до хорошего знакомства и тех теплых дружеских чувств, что он испытывал к Тиране.

— Ты спрашивала о внучке, — вдруг сказал он. — Так вот, Марена лишь наполовину гном, и внучка Укротительницы, не моя, но она тебе понравилась бы. Если бы доплыли в прошлом году сюда, обязательно познакомил бы вас.

— Ты не сумел доплыть сюда? — изумилась Тирана.

— Так уж вышло, я скрывался под чужим статусом, а потом отправились к Провалу и случилась эта история с хозяином подземелий и прорывами по всему Мойну.

— Говорят, сейчас там спокойно, как никогда, — заметила Тирана, отхлебывая пиво прямо из бочонка. — А еще я слышала, что ты намерен отправиться туда и запечатать Провал.

— Намерен, — кивнул Бранд.

Он не знал, что там сейчас у происходит у Провала, но это не имело значения.