Обсерватор

Глава 27 Эта песня хороша, начинай сначала

Вообще сложившаяся ситуация меня несколько раздражала. Прошёл почти месяц, у меня, в общем, наладилась жизнь, и появились кое-какие перспективы. Да, какая-то мелкая часть, где-то глубоко внутри меня, что-то там попискивала о «приключениях, верхом на воздушном корабле, с глупостью наголо, на страх врагам» — этакий внутренний мальчишка, благодаря наличию которого в каждом мужике многоопытные дамы любят повторять, что первые полста лет детства у их мужчин самые сложные. Но это всё глупости: сама по себе жизнь на вольном острове Писоок, ведение тут бизнеса — весёлое дело, не обходящееся без приключений. Как бы не слишком частых приключений… Впрочем, поживём — увидим, как будет дальше. Но на ближайший год-другой такая жизнь меня точно устраивает, а там… там будем посмотреть.

Главное: на причальный ярус, где должен быть пришвартован Обсерватор, я бежать не собираюсь, это раз. Свои обязательства перед капитаном и командой, я, как матрос, выполнил полностью, теперь пусть сами бегают. Как прибегут — отдам гостям часы и помашу ручкой вслед, это два. Больше я ничего не должен. Да, тот же комбез, например, полученный мною из каптёрки Обсерватора, и тот давно стал моей собственностью. Более того, в неизмеримой щедрости своей, я великодушно прощу (тут надо бы изобразить физиономией Фачилле-стайл) зажатое жалованье за четыре дня. Не придут гости с Обсерватора? И вовсе замечательно. А если вдруг возникнет конфликт, что, в принципе, маловероятно, но всё же возможно, тогда без сопротивления пойду с бывшими коллегами на борт Обсерватора, чтобы не рисковать и не подставлять заведение Бисмарка. Ага… до первого патруля профосов, которому и сообщу, что меня похищают злостные гости острова. Злонамеренно и против моей воли. Так что чувствовал я себя сейчас довольно спокойно, да и Олег, глядя на меня, успокоился и даже стал позёвывать. Понятно дело, из-за этого сволочного будильника мы оба ни черта не выспались. Я уже было хотел сказать, чтобы бездник отправлялся досыпать, поскольку хоть один из нас должен быть «в форме» к началу рабочего дня, если мне не удастся откосить от предстоящей встречи. Но — не успел. Дверь в заведение распахнулась, и в неё стали набиваться… фигуры в тяжёлой броне. Парочка — с Обсерватора, неоткуда больше: характерный «испано-конкистадорский» видок, которому отдавал предпочтение капитан Фачилле в снаряжении команды, налицо. А вот ввалившаяся в зал тройка профосов Писоока удивила.

Набилась эта компания в заведение, и один из обсерваторских потопал ко мне, на ходу протягивая лапу.

— Капитан желает тебя видеть на корабле, Тони, — на ходу выдал этот тип вроде бы знакомым голосом.

— Можешь передать капитану вот это, — ловко ускользнул я от космодесантной хваталки, выудил из бутылька оглушительно верещащие часы и шмякнул их на стол. — Хочет видеть — Бар «У Бисмарка» работает круглосуточно, — дополнил я. — Пусть заходит, налью. Первый стакан — даже бесплатно, — всё же блеснул я высокомордием.

— Отказываешься? — ровно уточнил обратившийся, остановившись в двух шагах от меня. Ну, хоть попытки сграбастать оставил, и то хлеб.

— Да, — сообщил я, пытаясь понять, на кой в данной компании профосы. То есть, я допускал, что меня захотят вернуть. На кой — не понимаю, если честно, особенно, после наглого, без каких-либо объяснений, оставления моей персоны на Писооке. Но как вероятность — допускал. Вот только профосы в таких раскладах, если я к ним обращусь, должны воспрепятствовать… по идее. Хотя… Тяжёлый доспех! Просто, передвижение столь ярко «наряженных» личностей по Писооку вроде как не запрещено, но вот без присмотра оставлять таких гостюшек профосы не пожелали, что и верно. Так что вопрос с Обсерватором мы сейчас и закроем.

— Господа профосы, — вдруг обратился этот тип к охранникам. — Прошу зафиксировать отказ контрактного работника…

— Э, минуточку! — возмутился я такой наглой лжи. — Вы меня сами оставили на Писооке! И никакого контракта я не подписывал, между прочим…

— Согласно предоставленным бортовым компьютером воздушного судна «Обсерватор» центральному информаторию Писоока данным, Тони Бланко, у вас есть действующий контракт матроса, заключённый сроком на сто шестьдесят три дня. Представители воздушного судна Обсерватор в своём праве, — прогудел профос.

А это… жопа. И как у них оказался «действующий контракт»⁈ Или комп врёт, блин… а главное, на кой я Его Высокомордию-то⁈ Причём самое паскудное, что по действующему на острове закону, Писоок мог предоставить мне убежище, например. Правда с этим мне надо было обращаться в Совет острова заранее, приводить аргументы «какие казлы», те от которых я скрываюсь-убегаюсь. И каким полезным членом общества Писоока, я могу оказаться. То есть, теоретическая возможность была. Но воспользоваться ей сейчас я не могу. Заранее надо было суетиться. Чего я не мог сделать, потому что не подписывал никаких контрактов, и, соответственно, знать не знал, что капитан Фачилле может организовать мне такую подставу!

— Я не заключал контракта матроса с Обсерватором, господин профос.

— Навигационный компьютер воздушного судна предоставил доказательства обратного, Тони Бланко.

— Я… ладно, чёрт с вами, — понял я бесперспективность пререканий — так можно договорится до того, что обсерваторские меня просто заломают, и оттащат на корабль под наблюдением профосов.

— Тоха… — раздалось от Олега.

— Забей. Не знаю, как они получили мою подпись: опоили, подделали…

— Навигационный компьютер фиксирует осознанность действий при подписании контракта, — раздалось от профоса.

— … или взломали этот комп, а лопоухие профосы, в результате, становятся соучастниками похищения и нарушения законов Писоока, — мстительно продолжил я. — Но сто шестьдесят дней. Не думаю, что я задержусь на корабле, где меня будут удерживать против моей воли. Могут убить, конечно. Но зачем? — в ответ на это заявление Бисмарк лишь нахмурился да пожал плечами. — Так что… до встречи, Олег. Передай привет Хелен и Саре! — улыбнулся я.

— До встречи, Антон, — не слишком весело улыбнулся партнёр.

— И что встали? — обведя недовольным взглядом закованных в доспехи конвоиров, я вздохнул. — Ведите уже, волки позорные!

И «волки позорные» повели. Бесила ситуация страшно, прямо скажем. А главное: на кой всё это Фачилле?!! Это же бред полнейший, тащить силой разнорабочего, оправдываясь фальшивым контрактом! Разнорабочего, перед этим внаглую брошенного им же, хрен знает где, без какого бы то ни было предупреждения, «по-английски», так сказать… А, ладно. Хотя есть у меня нехорошие подозрения, вплоть до расчленения моего тела белого, и распускания оного на органы… но сейчас я ничего сделать не могу: надо было либо сопротивляться в кабаке, без толку и проку ставя под угрозу Олега и девчонок. Либо идти. Да и потом… Ладно, разберёмся.

Взял себя в руки, с видом гордым дотопал с конвоем до причала. Хоть не вязали, сволочи такие. Да и вообще, весь путь до причального яруса мы прошли в тишине, а там, на причальной площадке, конечно же, возвышался Обсерватор. Красивый, зараза, но сейчас вызывающий только негативные эмоции. А ещё я судорожно ломал голову.

Дело в том, что насколько я понимаю, вычислители-компьютеры здесь делались по «древним лекалам». Ну, в плане программного обеспечения, «железа» и прочего. Про какие-то научно-исследовательские разработки в этом плане, и слыхом не слышно и книгом не читано. То есть, естественно, что-то местные умники делают-изобретают, но то же программирование, вроде как, отсутствует. Так вот, исходя из мне известного, навигационный комп действует в рамках неких «общих правил». Как и любой известный компьютер. То есть, получается, если комп Обсерватора сообщил компу Писоока что «Тони Бланко — контрактный матрос Обсерватора», то у этого корабельного компа должны быть железные основания для такого заявления. И вопли Его Высокомордия «потому что я так желаю!» навигационный комп просто не примет во внимание, хотя, например, прибить меня, по тому же распоряжению Фачилле, вполне может. Дверью прихлопнуть или контрабордажной системой пристукнуть. Но это будет зафиксировано… Впрочем — неважно. Важно то, что судя по всему, какая-то причина называть меня контрактником у компа имеется. Но я весь ум сломал, но так и не смог понять, какая! Ну не подписывал я с Фачилле контрактов, вот вообще никаких и никогда!

И Обсерватор… чего-то не хватает, отметил я краем сознания, но уже заходил в причальную палубу.

— Привет, Тони, — помахал рукой знакомый парень из экипажа на дежурстве. — Некисло ты загулял, — засмеялся он, показывая большой палец.

К моему изумлению — не глумливо. Судя по его поведению, парень ИСКРЕННЕ считал, что меня не силой сюда притащили, а я просто «загулял» и вот, вернулся, бедовый-безголовый! Так что, буркнул я в ответ «привет», взглянул на конвоиров… А они просто разоблачались. Доставили меня на Обсерватор и всё. Более того — кессон сомкнулся, и Обсерватор слегка качнуло. То есть, мы уже взлетели… Ни хрена не понимаю… опять. Снова. Ну и хрен с ним. Я махнул рукой на все эти непонятки и загоны, да и потопал к своей каютке, не дожидаясь разоблачающихся конвоиров: если что, остановят.

Но не остановили… и я просто ушёл. Добрался до каютки, сунул нос в разные углы, осмотрел-проверил содержимое полупустых шкафов. Ничего не прибавилось не пропало. Несколько бутылок лимончелло, мелочи всякие, даже деньги — всё на месте. Подумал, да и завалился на кровать: нужен буду — позовут, а мотаться по Обсерватору, рвать на себе волосы и требовать встречи с наглым высокомордым… да ну его нах! Обойдётся, капитанище. Сто шестьдесят дней контракта… ну-ну, даже если не вывернусь, устрою такую итальянскую забастовку, что Фачилле сам умолять будет, чтобы я его любимый Обсерватор покинул раз и навсегда!

Провалялся так несколько часов, злопыхая на сволочизм и несправедливость, окончательно убедившись в бесперспективности этого занятия. Ну а так — полгода, это не жизнь, да и не так уж долго. Да и деньги неплохие… Бесит, конечно, всё это. И вкалывать как прежде, добровольно и с песней, я принципиально не буду: пусть разрывают с таким лентяем этот мифический контракт. Если, конечно, голодом морить не станут, но… при правильной постановке забастовочного процесса по-итальянски, это не вариант.

Мысль о голоде отозвалась гудением пуза. Вздохнув, я поднялся с лежака, убедился что дверь каюты не заперта, ну и попёрся на камбуз. Где… офигел.

— А где Бромбатти⁈ — спросил я у отливающего металлом робота из сфер.

— Мастер-повар Бромбатти Ковалон разорвал контракт с МРФ «Обсерватор». Я исполняю обязанности корабельного кока, — ответило мне это роботизированное чудо техники.

— А почему… — начал было я, но сам себя прервал.

— Отсутствуют данные, матрос Бланко. Желаете принять пищу?

— Желаю, — махнул я рукой.

И робот припёр… сухпай. Ну, уже с водой, конечно, но набор «быстрого приготовления», армейского образца. Кулинар, едрить его… Впрочем: съедобно и чёрт бы с ним.

Но вот факт разрыва контракта с коком меня озадачил. Ладно, решил я пробежаться по местам «боевой славы». И… жопа. В прямом смысле слова, просто масштабы и природы оной я не мог оценить в полной мере из-за отсутствия информации. А именно, я не увидел НИ ОДНОГО хорошего знакомого из экипажа! Вообще! В мастерской ошивались два автоматона. В медотсек меня просто не пустил комп, поинтересовавшись «на кой», отказав в доступе по причине «хочу с Дельфиночкой пообщаться».

— Мастер-медик Дельфина Краснова разорвала контракт с МФР «Обсерватор», — в тон роботу нудел селектор. — В случае если вам, матрос Бланко, требуется медицинская помощь…

— Не требуется, — отмахнулся я, чувствуя, как растёт недоумение… и странно-неприятные подозрения. Чуйка бесится.

Тем не менее, терять голову я не стал, и помчался по доступной части Обсерватора. Обежав корабль, я, к своему недовольству выяснил, что от экипажа… да, чёрт знает сколько, но осталось ОЧЕНЬ мало. Почему, с какого хрена — непонятно и никто не объясняет. Это при учёте, что я никого толком и не видел, кроме круглых роботов, которых было не меньше десятка — возникало ощущение, что из-за убыли в экипаже Фачилле выгреб всех автоматонов своего особняка. Да чёрт побери, здесь даже вместо казначея теперь торчал робот! Который, увидев меня, тут же сунул жалованье за те пресловутые четыре дня. Плюс двадцать пять дней, которые я был на Писооке — ТОЖЕ оплатил! Не отвечая на вопросы, сволочь круглая!

— Не имею полномочий, матрос Бланко.

— А кто имеет⁈

— Капитан-владелец МРФ «Обсерватор», конт Ласэрайо Фачилле. Желаете подать прошение об аудиенции?

— ЖЕЛАЮ!!! — прорычал я. От идеи итальянской забастовки, к тому моменту, остались лишь рожки да ножки. Кого здесь доводить скрупулёзным исполнением обязанностей в полном соответствии с требованиями инструкций и положений о ТБ и ТС? Роботов⁈ Да они меня после такой выходки, сами в почётные автоматоны запишут. Дьявольщина!

— Зафиксировано. Его светлость будет проинформирован о вашей просьбе. Ожидайте назначения аудиенции или отказа в ней.

В результате, я пару дней бродил по изрядно опустевшему Обсерватору, да торчал в каютке, находясь фактически в том же положении, что и в особняке Фачилле на Эриксе. Только на этот раз всё было хуже: никто меня никуда не выпускал, да и некуда было выпускаться.

Самое весёлое — мне просто нечего было делать! Вот, вообще! В условиях засилья андроидов, подай-принесун Тони был просто на хрен не нужен. И вопросы на кой чёрт Фачилле вообще затеял это скотство, просто долбили в голову, не находя никакого вменяемого ответа. Ску-учно.

Вдобавок, встретившись на третий день (караулил на камбузе) с парой полузнакомых матросов, я впал в уж совсем глубокую задумчивость. И понял, что «царапнуло» мой взгляд, когда я подходил к Обсерватору. На корабле, там, где был вывешен герб изображающий удивлённую золотую рожу с растущими из неё тремя ногами, теперь ничего не было. Просто обшивка, без единого знака или символа.

И значить это могло лишь одно. Обсерватор вышел из состава вооружённых сил Эрикса, и, соответственно, больше не подчиняется властям аэрополиса вовсе. То есть, на текущий момент, капитан Фачилле — не «аристократ аэров», да и аэром его формально уже не назовёшь. Как и оставшуюся часть экипажа, насколько я понял.

— Это ненадолго, Тони! — горячо заверил меня Андре, оператор-артиллерист, чавкая сухпаём. — Сделаем дело — не просто вернёмся! А будем богатыми и знаменитыми!

— А что за дело-то? — естественно уточнил я.

— А ты не в курсе? — вылупился на меня парень, на что я пожал плечами. — Странно. Но, я думаю, его светлость тебе расскажет. Он со всеми беседовал, — задрал нос собеседник, надутый от «оказанной чести». Вот только, видя происходящее на Обсерваторе, на месте Андрэ я не стал бы так уж гордиться своей «избранностью». Вот чую так… и всё.

Вообще, по моему мнению, вокруг творится какая-то неудобоваримая фигня, разобраться в которой я пока не могу. Не имею даже крох нужной информации. Ни намёка, ни… совсем ничего непонятно. То есть, положим, Фачилле решил стать вольным капитаном. Допускаю. Я сам о таком думал, и пришёл к выводу, что в рамках текущих реалий капитану Обсерватора «принадлежность к Эриксу» просто не нужна — он не получает, точнее, не может реализовать положенные ему аристократические бонусы, будучи один-одинёшенек. А может быть, обиженный Фачилле и вовсе решил поднять чёрный флаг — ну, допустим, такое. Отсутствие многих знакомых из экипажа это объясняет. Но не объясняет другого, на кой хрен Его Высокомордию понадобился я⁈ Мне вообще нет дел на Обсерваторе, я просто занимаю место, жру пайку и получаю жалованье, немаленькое, нужно отметить! Просто бред какой-то!

При этом давать аудиенцию Его Высокомордие мне не спешило. Как и отказывать в ней — у меня даже не было уверенности, что он не заткнул робота при докладе, без прямо озвученного отказа. И ждать мне «пояснения» хрен знает сколько, без всякой гарантии, что вообще его дождусь. Эх!

В этих размышлениях прошло ещё два дня, и я стал опасаться за свою крышу. При текущих вводных, при имеющемся дефиците общения и безделии я с полпинка могу заделаться психом и параноиком. А Фачилле будет аристократически хихикать и потирать лапки, потому что это его хитрый садистский план… мда уж.

В общем, брожу, как неприкаянный, по полупустому Обсерватору, время от времени (чертовски редко) натыкаюсь на членов экипажа, из которых знакомых раз-два и обчёлся, изредка пинаю проскальзывающих мимо автоматонов. И вдруг, в кают-компании, куда меня занесло в моём ленивом хождении по переходам и галереям Обсерватора, натыкаюсь разом на шесть человек. Мало того, ещё и знакомая физиономия там нарисовалась. Физиономия, за прошедшие дни ни разу не попадавшаяся, между прочим! Маурицио Спата, собственной персоной. Но это хоть и было приятной неожиданностью, но не столь привлекало внимание, как обзорная голограмма, сиявшая на полстены. От которой я, признаться, охренел не меньше, а скорее даже больше, чем от вида Эрикса.

Дело в том, что на поверхности океана плавал… хочется сказать, город. Но был это ОГРОМНЫЙ, километровый корабль, с не менее огромной надстройкой-зданием, этажей в тридцать высотой! Вся эта громада была выполнена из тёмного металла и могла похвастать огромной плоской площадкой, исчерченной, словно взлётка направляющими линиями. В общем, выглядело это непонятное сооружение, как авианосец, только в разы больше. Как оно на воде держится — чёрт знает, хотя, подозреваю, без фулгура дело не обошлось. Вдобавок, кто-то увеличил изображение, и вокруг монструозного корабля можно стало рассмотреть, снующие тут и там мелкие, снабжённые «реактивным хвостом» фигурки. Бездники.

— Да как такое возможно… — растерянно произнёс один из смотрящих.

— Только бездна и знает, — наставительно произнёс Спата. — Гидрополис Тайфун. Насколько известно — один из трёх производственных центров бездников.

— А почему не на островах, синьор Маурицио? — вклинился я.

— Кто их знает, Тони? — развёл руками мой спарринг-партнёр. — Может — секретность. А может, фулгур для их отвратительных киборгов нужен. Не знаю.

— И зачем… — спросил Андре, так же бывший в кают-компании.

— Не наше дело, матрос. Видимо, это нужно его светлости для достижения нашей Цели. И, возможно, то что мы ушли со службы — с этим и связано, — задумчиво уточнил он, скорее для себя самого, чем отвечая на вопрос.

Тем временем Обсерватор спокойно сел в углу огромной площадки-«взлётки» этого гигантского корабля-города. И на обзорном экране появился капитан Фачилле, в сопровождении двух бойцов шагающий прочь от корабля, к каким-то проходам. Минута, и Его Высокомордие скрылось в темноте широкого дверного проёма, а крутившиеся поблизости бездники-охранники, сопровождаемые какими-то техно-биологическими автоматонами, даже внимания не обратили на такой наглый променад аэра в их зоне ответственности.

Я ни черта не понимал… Хотя, то что сказал Спата, к сведению всё же принял. Фачилле, аристократу-аэру, что-то нужно от бездников. Причём нужно в центре их власти и силы. Бочку варенья и ящик печенья за предательство Эрикса, например. Или ещё что-то. Но, находясь на службе, он просто не смог бы такой визит скрыть. И свалил только ли ради этого визита, как думал Спата, или нет — чёрт знает.

Больше всего бесило, конечно, что ВСЕ присутствующие на Обсерваторе в курсе, что это за «Цель» и сознательно согласились участвовать в этом блудняке. А меня, мало того что СИЛОЙ заставили принимать участие, так ещё и не рассказали ни хрена! Чувствую себя бараном, предназначенном на заклание. Блей, не блей, толку нет. И объяснять происходящее никто не собирается. Ур-роды.

Через полчаса Фачилле вернулся на борт, и народ из кают-компании разбежался по кораблю, для подготовки Обсерватора к отлёту. Голограмму отключать никто не стал, так что вскоре я имел неплохую возможность полюбоваться удаляющейся монструозной конструкцией гидрополиса.

— Матрос Бланко, — вдруг проскрипел-пропищал голос робота. — Его светлость конт Ласэрайо Фачилле готов выделить вам время на беседу. Следуйте за мной.

Ну, вот, не прошло и года, да…