Обсерватор

Глава 16 У нас в Италии

Рассматривая окрестности во время полёта на платформе, я пришёл к выводу, что воздушное движение в «супнице» Эрикса происходило в основном вверх-вниз или по кругу вдоль ярусов, что уступами спускаются к самому «донышку» города. Сами ярусы-террасы не отличались огромной шириной, более того, жилая застройка на них имела над собой этакий «запрет для полётов». Всем-не всем — чёрт знает, но мне уж точно. Недаром же управляемый системой полёт платформы проходил по большей части над прорезавшими ярусы дорогами. О чём я поначалу даже не догадывался, всё-таки жилая застройка покрывала практически всё внутреннее пространство полусферы, и понять, где именно проложен маршрут движения платформы, было довольно проблематично. Высоко же, а внутренняя поверхность полусферы и частично даже стены у её «кромки» были буквально облеплены ажурными зданиями и узорчатыми крышами. Про террасы-ярусы, соединённые мостами-платформами можно даже не говорить.

Когда же до меня дошёл сей немудрёный факт, и я догадался-таки выспросить на эту тему комп, тот просветил меня, что помимо внешней системы управления платформами, есть ещё и некий «контролирующий движение» вычислительный центр. Самими платформами этот «суперкомпьютер» не управляет: видимо, даже его мощностей не хватает. Но за порядком на воздушных трассах следит неусыпно, и если какая-то платформа начинает хулиганить, отклоняясь от безопасного маршрута, или вовсе решит спикировать на застройку, некое «квантованное фита-магнитное поле», на котором, кстати, летают эти платформы и держится над океаном сам Эрикс, подхватывает нарушителя и тащит его туда, куда этот комп его направит — на местную штрафстоянку, в гости к урбантам или ещё куда-то. Но происходит это чудо без всякого участия «волшебных» полосатых палочек, в связи с чем магия остановки нарушителя реализуется не мгновенно. То ли компу нужно время чтобы понять, что надо вмешаться, то ли этому бесовскому полю нужно время, чтобы сконфигурироваться в требуемую кракозябру, то ли ещё какие причины мешают… комп меня технической информацией не осыпал. Тоже, наверное, инфа не моего доступа.

Ну а «закрытые зоны» — как раз области вокруг жилых домов или там парков а таковых здесь немало, и засажены они, в основном, лимонными и оливковыми деревьями «в горшочках» в самом прямом смысле слова. И «закрыты» они именно потому, что здесь слишком велик риск того, что комп не успеет среагировать на ДТП… точнее — ВТП. Или успеет, но скорость формирования нужной конфигурации того самого квантованно-немагического поля окажется слишком мала для предотвращения столкновения платформы с городской недвижимостью. Хм, вот, кстати, вопрос… а можно ли называть недвижимостью здание, расположенное в летающем городе?

Платформы, кстати, вокруг сновали и копошились не только вверх-вниз, но и этакими «кольцами» на разных уровнях, и больше всего их наблюдалось на маршрутах, проложенных почти у самой кромки полусферы, в основном. И были, в большинстве своём, именно «автобусами», то есть метров пять-на три, без сидений, подчас чуть ли не с толкающимся народом. Народ был в большинстве своём черняв, видом походил на испанцев-итальянцев-французов… с некоторой примесью восточной смуглости, что, в общем, неудивительно: очевидно, что эти нации и легли в основу общества аэров.

Малых платформ было совсем немного, что, видимо, как и с компами, связано с ресурсами: этакий вынужденный коллективизм в условиях ограниченности ресурсов стал причиной превалирования общественного транспорта над личным. То есть, личный летучий диван, судя по всему, здесь стоит, как у нас майбах, порше и прочие феррари с роллс ройсами. И никаких шансов для «запорожцев» и прочих «калин».

И да, хоть пролетала платформа порой в десятках метров от встречных и попутных «автобусов», но от каждого, буквально, до меня доносились пронзительные… нет, не крики, наверное… разговоры, но очень экспрессивно-колоритные, свойственные итальянцам. Прямо старый Бари, как он есть! Причём галдели все и сразу, стараясь перекричать друг друга. И ведь перекрикивали… Один такой «разговор» я услышал практически полностью, потому что некий крикун в попутном «автобусе» частил так, что прочие пассажиры замолчали. Ну или тема для его воплей была интересная, чёрт знает. Но вопль впечатлял:

— Марчелло, что ты делаешь?!! Нет, скажи мне, что ты делаешь⁈ — пронзительно вопрошал этот неведомый тип, которого я, как понятно, даже не разглядел. Ну а что отвечал неведомый Марчелло, слышно не было, поскольку крикун просто не давал ему шанса открыть рот. — О, мама миа!!! Марчелло, ну кто так пишет петицию почтенному арбитру?!! Лучиано, ты только полюбуйся на своего племянника! Нет-нет, ты не вороти нос! Сам отказался оплачивать ему уроки уважаемого Гьерри, так теперь смотри КАК он пишет петицию почтенному арбитру Фульчимоне!!! Смотри и страдай, Лучиано! Я сказал!

Дальнейшего диалога я не слышал, но настроение он мне поднял и повеселил. Как и следующая картина: компьютер сынтерпретировал мою «экскурсию» по-своему, и, неожиданно сбросив скорость, «уронил» мою платформу вниз, а когда я уже готов был выдать всё, что думаю о талантах пилота бездушного пластикового недомозга, он также неожиданно подвесил платформу на месте, чтобы через секунду перейти вновь в горизонтальный полёт меж возвышающихся зданий, словно по каньону. Узкому «каньону», где от стены до стены было не больше дюжины метров. Впечатление от вида этого «ущелья» усугублялось его длиной и… глубиной. Кажется, этот рукотворный каньон прорезал город до самого дна Эрикса.

Сами стены при ближайшем рассмотрении оказались из знакомого уже по Обсерватору материала, оформленного «под камень», но, в отличие от аскетично-минималистического дизайна корабля капитана Фачилле, владельцы этих домов не экономили на декоративной отделке своей собственности. Стены домов были украшены симпатичными узорами, какими-то небольшими балкончиками, даже лепниной — думаю, из того же вездесущего пластика, но крашеного «под золото». А уж сюжеты и вовсе поражали своим разнообразием. Здесь нашлось место и всяким ангелочкам-купидонам, и волкам-оленям-птица-рыбкам, а про растительные орнаменты и вовсе можно промолчать. Всяческие листики-цветочки и виноградные лозы украшали каждое второе здание на этой странной улице-ущелье. Кстати, живые виноградные лозы я видел у дворца Фачилле, но там они были упрятаны за стекло оранжереи — видимо, в отличие от оливок и лимонов, виноград более требователен и разводится всякими аристо в теплицах. А вот «настенные горшки» с лимонами встречались даже на балконах этого каньона.

И что меня искренне повеселило, опять напомнив всё тот же Бари: пролетая по «ущелью», я не раз видел болтающих жителей домов, расположенных по разные стороны улицы. Соседи перекрикивались друг с другом с балконов, а то и просто орали в открытые окна, ничуть не стесняясь того, что их могут слышать посторонние. Но даже это ладно: с богато украшенных, изящных балкончиков, в окружении барочной золотой лепнины и шуршащих листьев лимонных деревьев тянулись… бельевые верёвки. И не в одном и даже не в двух местах, соединяя соседние дома, подчас с висящими на них шмотками. Особенно шикарно смотрелись на них гордо развевающиеся «стяги» в виде необъятных панталон… с рюшечками. М-да. А речь двух дамочек, весьма скудно одетых, при моём появлении-пролёте… Сказка.

Итак, пролетаю я, значит, неторопливо (как и просил комп), оглядываюсь, ну и прямо по курсу — спаренная верёвка с сушащимся нижним бельём. Лифчики всякие, трусики-юбочки и те самые паруса-панталоны. Они-то и зацепили моё внимание, поначалу. Был бы вором нижнего белья — посчитал бы, что попал в рай. Но подобных наклонностей у меня не было, так что я попросил комп облететь это нижнее великолепие.

И вот, вращая головой, вижу: в окнах соседних домов крутится пара девиц, шуршащих по хозяйству. Одна — в халатике, вторая — без халатика, демонстрируя увесистые такие сисяндры. Ну, по розовому лифчику можно было понять — знатный он такой, обширный. Хотя… если там и задница такая, для которой нужны те феерические панталоны, то… ну его на фиг!

— Мессер, да не смотрите вы на эту корову!!! — вдруг заверещала дамочка в халате, будто услышавшая мои мысли. — И сиськи у неё обвислые, и жопа жирная!!! Смотрите, у меня лучше!!!

И скидывает халат, демонстрируя названное. А её соседка начинает верещать в ответ, потрясая своими стенобитными орудиями.

— Мессир, эта путана тощая врёт!!! У меня лучшие сиськи в Эриксе, сами посмотрите! И с клошарами, по четыре неумытых рыла за раз, я не трахаюсь! А она — каждый день!!!

— Корова!

— Шлюха!

Как развивались дальнейшие добрососедские отношения, я не в курсе, потому как платформа скорость хоть и не прибавила, но всё же успела миновать жильё этих непосредственных дам и полетела дальше. Но, судя по баллистической траектории какой-то бутылки, просвистевшей из окна в окно, и моментально набравшим уже какую-то совсем запредельную мощь и высоту пронзительным воплям — диалог между дамочками продолжился, несмотря на моё отсутствие. Видимо, девицы приняли меня за местного аристо в поиске постельных приключений, или что-то вроде того.

Всё это, конечно, забавно, но у меня было дело, так что я потребовал у компа, чтобы тот сворачивал эту этнографическую экспедицию и двигал к школе. Платформа ускорилась и оказалась перед этакой пятигранной ярусом-платформой с оливковыми аллеями и несколькими зданиями, оформленными в довольно строгом стиле: минимум украшений, чёткая геометрия, идеально полированные грани… Но и впечатления безликих коробок эти дома не производили.

Народу на этом пентагоне было немного, а те люди, что попадались на глаза, явно не на прогулку вышли. Уж очень целеустремлённо они передвигались. Школа этого Марка и прочего Квинтилиана была хорошо видна с «парковочной стоянки» на краю пентагона, куда комп опустил платформу, так что туда я и потопал, с интересом поглядывая на остальные здания. Огромной вывески «вторичная вторая школа» они были лишены, да и при внимательном рассмотрении стало ясно — какие-то конторы, а не учебные или научные заведения. Что, кстати, подтверждало небольшое, двухэтажное здание расположенное на пересечении аллей, ведущих от тех домов. Вывеска на нём гласила: «Остерия Пента». Чёрт знает, как в Эриксе, но насколько я помнил, траттория была этаким семейным рестораном, местечковым и для местных. А остерия — закусочная для проезжих и не имеющих дома поблизости служащих. В то, что оболтусы из школы закусывают и выпивают в этом месте, верилось с трудом, хотя, согласно имеющимся у меня данным, выпускникам этого учебного заведения должно быть лет по двадцать минимум. Да и чёрт знает, с какого возраста законы Эрикса разрешают употребление алкоголя… или иных психоактивных веществ. Вообще, судя по тому, что я уже знаю о законодательной системе парящего города, таковых в принципе могло и не быть вовсе. А наливать или нет оболтусу решали всякие бармены и вообще хозяева заведения — вполне возможный вариант.

Но, по логике, с учётом долгожительства выходило, что вряд ли школота заливает спиртным беды и огорчения учебной жизни. А вот служащие, желающие пропустить стаканчик на обеде или после службы — вполне подходящий контингент.

До школы я дотопал и особо разглядывать её, надо признать, довольно утилитарное, хотя и в чём-то симпатичное здание не стал. Понял уже, что если в Эриксе разглядывать всё подряд, то жизни, может, и хватит… но желания тратить жизнь на подобную ерунду не хватит уже у меня. С этими мыслями я и устремился вверх по широким ступеням пафосной лестницы, ко входу в школу, где меня встретил андроид. Выскочил, понимаешь, как чёртик из табакерки, причём с очень важным видом. Выглядела эта железяка человек-человеком, правда, типаж у него был такой, который я встречал только среди островитян, в смысле, британцев: рыжий, веснушчатый, бледный, с глазами навыкате и с лошадиной пастью, замещающей должность рта. Но главное — глаза. Совершенно натуральные по виду, но и столь же совершенно неподвижные. У людей так не бывает. Глаза всё время находятся в движении. Хоть чуть-чуть, на грани подёргивания, но постоянно. Мне одна знакомая студентка медицинского даже говорила, что если бы не эти микродвижения — мы бы толком ничего и не видели. А тут этот… пырится своими андроидными зенками так, что даже некоторую оторопь вызывает: мозг упорно пытается впасть в панику и завопить о ходячем мертвеце.

Но эти порывы я превозмог и только было открыл рот, как этот «дворецкий» меня опередил.

— Чем Школа Марка Фабия Квинтилиана может быть вам полезна, синьор?

— Кхм. Мне бы хотелось сдать экзамен на третий класс, — сбитый на взлёте, на самом пике вдохновения, я даже не сразу вспомнил, что хотел заявить этому истукану, а потому сходу выдал истинную правду. Эх, не быть мне разведчиком… — Насколько я понимаю — это не займёт много времени?

— Вы правы, синьор. Аттестация по академическим дисциплинам проводится обучающим компьютером в течение часа максимум, судя по статистике. Однако, перед тем, как допустить вас на территорию Школы, вынужден просить дать дозволение навигатору вашей платформы предоставить данные о вас.

Хм, а слона-то я и не заметил. Из документов-то у меня нонеча, как у того Матроскина: усы, лапы и хвост. Притом, что ни первого, ни третьего я не имею, а второе под большим вопросом.

— А как дать это дозволение? — резонно уточнил я, мысленно вздыхая, что придётся переться к стоянке.

— Вербально, сеньор, — буквально утопил меня в иронии андроид.

— Тогда скоро вернусь…

— Я коммутирую с навигационным компьютером вашей платформы, синьор, — робогад продолжал глумиться надо мной, но, надо признать, делал он это безукоризненно вежливо, хотя и со саркастично приподнятой бровью на робоморде.

— Дозволяю, — махнул я рукой.

— Следуйте за мной, синьор Тони, — услышал я через секунду.

Я и последовал. И никакой школоты, кстати, на нашем пути не наблюдалось: то ли потому, что андроид вёл меня по какому-то служебному коридору, то ли потому, что школота, как ей и положено по всем заветам, старательно грызла гранит науки, а не шлялась по школе от нечего делать. В общем, через пару минут, миновав пару коридоров и три лестницы, андроид привёл меня к двустворчатым дверям, с табличкой «Главный».

— Прошу вас, синьор Тони, — с поклоном распахнул дверь андроид.

Ну я и вошёл, в довольно скромный кабинет без приёмной.

— Обождите, присядьте пока! — раздался из-за стола голос пожилого дядьки с роскошными бакенбардами.

Пробормотав своё пожелание, он махнул рукой в сторону ряда стульев притулившихся у стены, куда я и уселся, с интересом наблюдая разворачивающееся передо мной представление. А оно было, причём этаким… частично ностальгическим. Дело в том, что помимо меня и «главного» с бакенбардами, в помещении находился молодой полноватый, но здоровый парень. Кровь с молоком и оливками на вид и с несчастной мордой лица. Потому что главный бакенбард его церебрально имел. Причём без смазки. На тему того, какой этот Конци, дескать, раздолбай, неуч и вообще, с таким отношением к учёбе и окружающим, он того и гляди окажется в четвёртом классе. Парень пытался что-то блеять, бакенбард его тут же затыкал и вновь принимался экспрессивно расписывать все беды и неприятности, ожидающие нерадивого распекаемого. А я, ну, помимо того, что наслаждался представлением, слегка ностальгически улыбался: в некоторых предметах в школе я, мягко говоря, не блистал, рассчитывая на карьеру актёра, и подобные головомойки мне наша классная устраивала частенько, а бывало, что и на пару с директором. Хотя, конечно, те выволочки звучали и выглядели, всё же, не так колоритно. Ну так и учился я не в итальянской школе, а в нашей, сурово-северной… ха.

— Вот таким вот образом, Конци. Можете быть свободны, рассчитываю, что мои слова вы примете к сведению, — закончил сеанс психологического насилия дядька. Причём, проговорил он эту фразу неожиданно сухо, можно сказать, безразлично, хотя ещё секунду назад бакенбард просто-таки фонтанировал эмоциями и описывал будущее этого самого Конци в таких красках, что приснопамятный Фёдор Михайлович удавился бы от зависти к образности языка здешнего «главного».

Дослушав хозяина школы, парень дёрнул головой, словно пощёчину схлопотал, и чуть ли не бегом выперся из кабинета, по пути, почему-то, ОЧЕНЬ злобно зыркнув в мою сторону. Это… х-м… а! Я ж до сих пор улыбаюсь. Про эту школоту великовозрастную даже не думал особо, как понятно — вспоминал школьные, едрить их в учебную программу, годы. А этот парень, похоже, подумал, что я над ним насмехаюсь. Впрочем, и хрен бы с ним.

— Так-так, — бормотал главный, разглядывая экран-голограмму. — Поручительство конта Фачилле, понятно… Запрос. Рекомендация… Ну что ж, молодой человек, как я понял — вы желаете получить гражданство Эрикса третьего класса. Поручительство у вас весомое… и это несмотря на то, что жителем нашего великого города вы не являетесь, — скорее уточнил, чем констатировал он.

— Не являюсь, — признал я.

— Экзамен обойдётся в два золотых. Это вам по средствам?

— Вполне.

— Экзамен в гимнастических дисциплинах сдавать желаете? — уточнил главный.

— Хм, а это как-то влияет на результаты? — заинтересовался я. Ну, потому что мне же не «аттестат» нужен, на тему того, какой я замечательный. А именно продемонстрировать определённый объём знаний для получения этого самого гражданского класса.

— Не слишком, но в случае недобора баллов по основным дисциплинам оценка специалистом школы «превосходно» по гимнастическим дисциплинам может оказаться весомой для принятия решения о присвоении класса.

«Вот это точно связанно со всякой военщиной», — хмыкнула моя паранойя. Чтоб даже если совсем «сильный, но тупой», не перекрывать претенденту на гражданство возможность угробиться во славу Эрикса.

— Не желаю, — помотал я головой.

— В таком случае внесите средства и проследуйте к терминалу для сдачи экзамена, — пожал плечами собеседник.

Одна из стен кабинета во время его речи сдвинулась, открыв проход в относительно небольшую комнатку с клавиатурой, сенсорным терминалом и голопроектором над ними. А я, выдавая бакенбарду две пластинки золотого цвета, задавался мысленным вопросом: «За что деньги, Зин?» Почему нельзя было организовать тот же экзамен прямо с терминала в гостевых покоях башни Фачилле?

Впрочем, возможно, получит их не конкретная школа, а местное чиновничество «вообще». В таком случае, интересуясь «за что», можно получить сакраментальный ответ «на восстановление Провала», или что-то в этом духе. Да и деньги, по большому счёту, не вполне мои, а Фачилле. Если содержимое кошеля Просперо я именно заработал, то здесь — скорее подачка, которую можно и нужно с пользой для себя потратить, но трястись и экономить именно эти средства нет никакого желания.

Так что проследовал я в комнатушку, встал перед терминалом, и засветившийся над сенсорной панелью голоэкран первым делом текстом попросил меня внести данные. И не где родился, куда и с кем женился: большая часть граф была «серой» и неактивной, обозначенной «поручительство конта Ласэрайо Фачилле». Терминал требовал от меня… фамилию. И тут я задумался: Белов, конечно — хорошая фамилия. Но в обществе аэров не слишком удобная: у меня на глазах Дельфина, которой явно не слишком удобно с её статусом полукровки и фамилией «Краснова». Хотя не уверен, что у неё такая: Краснофф, всё-таки, её дядюшка, а не отец. Но фамилию она не упоминает, что показатель. А значит — буду Бланко, решил я. И, кстати, не может не радовать, что я не Чернов — фамилия-то неплохая, и к товарищам неграм я отношусь так, как они заслуживают своим поведением, без предвзятости. Но носить такую фамилию в её латинизированном варианте мне почему-то не хочется, чёрт знает, почему бы это?

А дальше начались… тесты. От которых я зачастую только хмыкал — четыре варианта ответов. На кой в этой комнатушке полноценная клавиатура со здоровенным голографическим планшетом — непонятно. Хотя возможно, этот терминал универсальный… Или профильный, а не общий экзамен, а может, и экзамен на аэра второго ранга требует уже больше, чем тычка в один из четырёх вариантов ответов. Причём, что самое занятное, терминал явно «недорасспросил» меня до конца. Потому что в прочитанном мною ранее примерном плане опроса упоминалась масса направлений, пусть и «по верхам». А тут после математики, физики и химии — обрыв, и «Тони Бланко успешно сдал экзамен на третий класс, что отмечено в информатории Эрикса. Примите поздравления!»

Видимо для «общего» класса есть некий «проходной балл», который я прошёл до перехода ко всяким прочим предметам. Что и к лучшему: часть их, вроде языка, я мог и провалить, положившись на старые знания. Но вышло и вышло, разве что…

— Поздравляю, синьор Бланко, — приветливой улыбкой встретил меня главный.

— Благодарю. Скажите, а какой-то аттестат, что-то на материальном носителе, подтверждающее статус аэра третьего класса, есть?

— А зачем вам? — изумлённо вылупился он на меня. — Вы отмечены в информатории как гражданин третьего класса, все права, обязанности и привилегии класса вам присвоены. Все информаториумы и базы данных Эрикса получат и зафиксируют эту информацию в считанные минуты, да уже имеют, по большому счёту.

— Ну, нету и ладно, — пожал я плечами. Не то, что бы было нужно, но просто выдать Фачилле бумажку, обламывающую его садистские планы в мой адрес — несколько более стильно, нежели просто сообщить.

— Если желаете — могу оформить, — пожал плечами дядька.

— Буду весьма вам признателен, аэр, — кивнул я в ответ… и через пару минут уже покидал кабинет, сжимая в руке пластиковый лист, изукрашенный золотой вязью, гербами, геральдическими зверюгами и прочими финтифлюшками. На этом фоне скромная надпись о «Тони Бланко, аэре третьего класса» терялась, но если поискать — найти её всё-таки было возможно. Я проверил.

В общем, сдал. Это хорошо. Наверное, даже стоит того, чтобы заскочить в местную остерию и познакомиться там с ассортиментом спиртного. Выпью рюмочку-другую, но не больше. И напиваться неохота, да и дела есть. Но отметить не помешает, как и просветиться… проверить, так сказать, потребности и ёмкость здешнего рынка алкоголя.

Думал я эти мысли, деловито топая по пустынной аллее в сторону остерии, но додумать не успел: меня остановил протяжный манерный голос в спину:

— Стоя-а-а-ать, клошар! Сейчас тебе, отродью абисо, преподаст урок вежливости сам Конци Маттирати! Выбью зубы отродью путаны, чтобы знал, перед кем зубоскалить!