Обсерватор

Глава 22 Кому летать, кому пахать!

Мы неслись по коридору, под тревожное мерцание потолочных огней и короткие взрёвывания сирены, которой по пути в медотсек, я, между прочим, не слышал вовсе. Обсерватор больше не качало, но и без того было беспокойно. Проходя мимо «оружейного шкафчика», я мимоходом хлопнул по нему рукой: Спата раскрыл мне «великий секрет», что все пересечения галерей и коридоров Обсерватора, какую бы конфигурацию ни принял сам корабль, всегда оказываются оборудованы «малой оружейной». Именно такой оружейкой я и решил воспользоваться сейчас. Шкафчик беспрекословно открылся, и я извлёк из стойки шаромёт, в придачу к прихваченному по пути в моей каюте хёрбату. Дельфина на это не отреагировала, занятая чтением полученной через наручный терминал информации, которая меня, понятно, заинтересовала:

— Донна Дельфина, а куда мы летим-то, в смысле, бежим? — уточнил я, не слишком ожидая ответа.

— Мы, Тони, займём место у начала абордажного рукава. И, если будут пострадавшие, а не трупы — будем их лечить, — отстранённо произнесла медик.

— А… уже абордаж? — растерянно спросил я. Как бы… ничего ж не предвещало, да?

— Да, — отрезала Дельфина, вновь уткнувшись в экран терминала. Впрочем, через полминуты она, наконец, оторвалась от своего чтива и пояснила: — Судно противника иммобилизовано, сейчас идёт его захват… зачистка? Да. Почти пришли. Не высовывайся без команды, Тони.

— Не буду, — с готовностью сообщил я, что было, по-моему, лишним — медик вновь перестала обращать внимание на какие-либо внешние раздражители. Читательница, чтоб его!

А через несколько секунд мы вышли на полуоткрытую площадку, с которой открывался… вид. Охарактеризовать его толком не выходило, но впечатляющий — точно. Обсерватор, как и судно противника, замерли в воздухе, соединённые «абордажным мостиком» — частью полиморфной обшивки нашего корабля. Противник же был довольно знакомым с виду, в смысле типа и класса. Типичное воздушное судно аэров, причём, не грузовоз, а что-то вроде тех кораблей, что я видел на «аристократических стоянках» Эрикса. Оно было раза в два, а то и в два с половиной больше Обсерватора, округлое. С вычурной отделкой и многочисленными узорами, покрывающими его корпус снизу доверху. Своими обводами этот корабль был похож на воспарившее в небеса ЛСП «Северный полюс»[1] из моего прежнего мира, если бы кто-то догадался перекрасить его из весёлого оранжевого в пафосные бело-золотые цвета Эрикса, не забыв украсить не менее пафосной псевдолепниной и огромными обзорными галереями.

Размерами, надо заметить, эта летающая неваляшка сильно не дотягивала до левиафанов Адмиралтейства, виденных мною у Эрикса, хотя тот же «Северный Полюс», окажись он рядом, оказался бы раза в два меньше, чем наш нынешний противник.

В борту корабля была пробита натуральная дыра, к которой сейчас и протянулся «мост» из обшивки Обсерватора, закрепившийся в этой дыре какими-то хищно-крючкастыми зацепами. Ну и в целом, зацепленное судно противника местами дымилось, местами зияло дырами — явно последствиями воздушного боя. Может быть, я и ошибаюсь, всё же увидеть, как выглядит сейчас обшивка Обсерватора, не могу, но… судя по виду противника, совсем маленький по сравнению с ним, но оказавшийся весьма зубастым и явно куда более шустрым Обсерватор при нужде мог бы спокойно ссадить в море этого «толстяка», но, видимо, капитану что-то понадобилось на борту этого толстяка. Или Адмиралтейству, но… всё равно капитану. Трофеи? Или… впрочем, пофиг. Всё это я увидел, краем глаза выглянув за полутораметровой высоты щит-переборку, отделявшую площадку, где суетилась Дельфина. Точнее, она-то как раз не суетилась: стояла, пригнувшись, с сосредоточенным лицом наблюдая за работой притащенного мною контейнера, который в этот момент вполне самостоятельно, можно сказать, автоматически раскладывался, превращая отделённую щитом площадку чуть ли не в походный госпиталь. Здесь уже разместились несколько парящих над полом лежанок, какие-то медицинские и диагностические приборы и… даже небольшой столик с химической посудой. В общем — оперативный лазарет, да и только. Серьёзно она здесь развернулась.

При этом, тот самый взгляд, брошенный мною в сторону абордажного рукава, показал, что захват подбитого «толстяка» находится в самом начале: несколько фигур «наших» в технологично-конкистадорской броне лихо палили в пролом обшивки вражеского судна, укрываясь за этакими небольшими щитами-перекрытиями, торчащими из моста. Ну и из пролома тоже палили, несомненно, подлые вражины и вообще — «не нашенские».

— Тони, говорила же, не высовывайся, — покачала головой медик, нахмуренная, но слегка улыбающаяся краем рта. — Понимаю, что интересно, но опаску нужно иметь! Сюда смотри.

С этими словами она протянула от своего жилета тонкий и гибкий щуп, выглянувший за укрытие, и в ту же секунду над лежанками сформировался небольшой голоэкран, отображающий вид на «великое противостояние».

Я, естественно, на картинку уставился, но был разочарован. Сколько ни вглядывался я это лайф-шоу, картинка на экране практически не менялась. То есть наши — постреливали, перекатываясь от одного щита к другому. Не наши — тоже постреливали, а перекатывались или нет — не знаю. С нашего ракурса не видно. И продолжалось это не меньше пары минут, без какого-то вменяемого результата. Наши — стреляют, не наши — тоже. Позиции практически не меняются, а мы с Дельфиной, пригнувшись, торчим в нашем мед-закутке. Я чуть было вслух не поинтересовался — а зачем, собственно, вся эта движуха нужна? Или это такое развесёлое развлечение аэров, типа спорт? Смех смехом, но, судя по результативности наблюдаемого, было похоже на то. Понятно, что я не желал потерь экипажу Обсерватора, чтоб они, охреневая в атаке, гибли от огня противника. Но просто стрелять в дыру… И сколько и зачем? По ним тоже могут начать попадать, да и, думаю, вражины клювом щёлкать не станут. В том смысле, что «толстяк» явно получил повреждения и, судя по всему, обездвижен. Но его же гарантированно чинят, а зная, как скоро здесь приличный техник может восстановить даже убитый в хлам узел, сам был свидетелем работы Просперо, могу с уверенностью предсказать, что такие вот весёлые перекаты с пострелушками вполне могут закончиться улетающим вдаль противником. Судя по повреждениям — Обсерватор его потопит, но на кой рисковать-то с этим непонятным «абордажем», который без кавычек, честно говоря, и произносить-то не хочется. Ну не воспринимается мною всерьёз эта суета на мосту. Никак!

И тут из пролома вражеского корабля ударил толстый красно-оранжевый слепящий луч. Голограмма явно притушила его интенсивность, потому что отсветы от этого луча буквально ударили по глазам, отражаясь от гладкой стены Обсерватора в нашем закутке. Этот луч играючи, за несколько секунд, слизал перегородку-укрытие, за которой скрывался наш боец. Впрочем, тот с удивительной для такого тяжёлого доспеха скоростью и… какой-то, прямо-таки нечеловеческой грацией перекатился в сторону, ловко увернувшись от луча, вспоровшего не только его укрытие, но и оплавившего пол абордажного рукава. Мастерство боевых перекатов, ошарашено пошутил я, но не слишком весело: перегородки состояли из обшивки Обсерватора. И если это жуткое оружие разрушает их за какие-то доли секунды, то может быть…

Впрочем, додумать я не успел. Из пролома появился… огненный человек. Антропоморфная фигура, состоящая из слепящего пламени! Появилась и неторопливо двинулась вперёд по мостку. Что поражало ещё больше — наши не стреляли. Да и огонь из пролома, к удивлению, прекратился.

Я не успел даже сформулировать вопрос к Дельфине, явно понимавшей в происходящем куда больше моего, когда мимо нашего закутка, как всегда вальяжно, но быстро… да, как оно и умеет, прошествовало Его Высокомордие, капитан-владелец Обсерватора, конт Ласэрайо Фачилле. Насколько высокомордной на сей раз была физиономия капитана, я оценить не успел — мимо нас он, несмотря на видимость ленивой походки, просто промелькнул. Я бы сказал — пробежал, но при этом — прошествовал. Талант, чтоб его! При этом, был он не в броне, как следовало бы ожидать от идущего в бой воина, а в своём обычном вычурном мундире. Правда, перед ним по разным траекториям двигались блестящие серым металлом небольшие треугольные и выгнутые щиты. Очевидно — вариант защиты.

А противник не стрелял. Словно замер в ожидании. Огненный человек остановился на мосту в надменной позе. Это — аристо, маг огня, дошло до меня. И, очевидно, согласно каким-то традициям и прочим местным обычаям, бой подошёл к «аристократическому поединку». Как по мне — бред, учитывая, что небольшой Обсерватор фактически «сожрал» здоровенного противника без всяких выпендрёжных и пафосных дуэлей. Да и «абордаж» — бред. Но моего мнения почему-то никто не спрашивал. Демонстрируя недальновидность, ограниченность и прочие нехорошие качества. Эх…

Фачилле тем временем дотопал до середины моста и, остановившись, сделал в адрес огненного человека небрежный жест. Аристократ-противник ответил той же азбукой глухих, не удивлюсь, если с оттопыренным средним пальцем. Хотя голограмма таких деталей разглядеть не позволяла, а звука не передавала вовсе. Так что, может быть, на самом деле, два этих типа ругались и обвиняли друг друга в воровстве бабушкиного варенья и прочих предосудительных деяниях — чёрт знает. Но выглядело… выглядело, да… Особенно учитывая, что оба стояли в эдаких пафосно-небрежных позах друг напротив друга. Я же прикидывал, как Фачилле будет этого огнечела воевать. Просто судя по огненному доспеху…

И тут началось. В капитана ударили несколько лучей, отливающих лиловым — запредельная температура! Впрочем, сам конт даже не дёрнулся: треугольные щиты заметались перед ним, Пойманные ими лучи, вспыхивавшие синевато-белыми сполохами на выпуклым граням, изрядно бледнели и отражались в разные стороны, да так, что ни один из них не попал ни в Обсерватор, ни в мост с поднявшими оружие «нашими».

Поняв, что удары не достигают цели, огнечел на миг запнулся, и, кажется, попытался скастовать что-то иное, но… не успел. Презрительный жест Фачилле, и противника как молнией метнуло в сторону конта. В полёте, тот, правда, умудрился вскинуть над головой запылавший белым пламенем меч… а что было дальше, я не то что разобрать, рассмотреть-то толком не успел: экран заполыхал слепящими вспышками, заметавшимися по мосту… над мостом, и даже по сторонам от моста!

Заняло это противостояние не больше секунды, за которую, казалось, огненный вихрь преодолел километры ломаными траекториями, кажется, навечно отпечатавшимися у меня на сетчатке! Но по прошествии этой жутко долгой секунды Фачилле стоял, брезгливым жестом стряхивая что-то со своего слегка дымящегося камзола, а на мосту распласталось тело в сине-чёрном вычурном мундире, со шпагой в руке. Голова этого тела неожиданно взлетела вверх и по высокой дуге ушла в море.

Ну ни хрена ж себе, мысленно поёжился я. И тут со стороны корабля противника раздался выстрел из шаромёта: щит Фачилле отразил это нападение, а капитан сделал очередной небрежный жест… и до наших ушей донёсся рёв. Абордажники Обсерватора, стреляя на ходу, рванули вперёд по мосту, обгоняя небрежно идущего туда же Фачилле, и через полминуты скрылись в проломе, откуда тут же раздались звуки стрельбы, мат и крики.

Дельфина, тем временем, стояла с задумчиво-внимательным видом, бросая на голоэкран разве что редкие косые взгляды. Чем занята медик — я не понимал, но догадывался.

— Прими пострадавшего, Тони, — бросила она вдруг, оторвавшись от созерцания своего наручного терминала и, сдвинувшись в сторону, начала какую-то возню со своей медицинской машинерией.

Я аккуратно выглянул из-за барьера и увидел, как один из одоспешенных абордажников тащил второго в нашу сторону. Явно раненого: на его «кирасе», ближе к правому боку, красовалась внушительная пробоина.

Ну… вроде на мосту сейчас безопасно, да и хрен «откосишь» после приказа-то, вздохнул я. Пригнулся и посеменил по рукаву вперёд к бойцам. Впрочем, далеко бежать не пришлось. Пока я собирался с духом, они успели преодолеть практически три четверти пути. Здесь-то, у первого «укрытия» я и встретил их. Принял из рук кивнувшего мне «эвакуатора» раненого и, крякнув от предполагаемой натуги, потянул его к Дельфине… Я думал, меня этой тушей и похоронит, на самом деле, даже прикидывал, как её будет сподручнее волочь… Но оказалось, что доспех, несмотря на устрашающий вид, не слишком-то тяжёлый. То есть, суммарно, туша раненого выходила где-то в сотню кило, может, чуть больше. А это… для тренированного человека вполне подъёмный вес. Хотя, конечно, тащить бойца всё-таки было несколько неудобно. Ну ничего, справился, пусть и покряхтывая да сгибаясь под весом груза (заодно прикрывшись тушей от возможного агрессора — ему всё равно, он уже дырявый), дотащил пострадавшего до нашего импровизированного лазарета. Он, кстати, вообще живой с такой дыркой?

Впрочем, указание было дотащить, что я и сделал. А в нашем закутке уже хищно помахивали манипуляторами всякие медицинские приблудины, столпившиеся вокруг лежанки, на которую Дельфина, в окружении голоэкранов, небрежно мне и указала.

— Туда его клади. Молодец, Тони. И помоги ему снять доспех.

Подумать, что это шутка, я не успел. Как только брякнул тушу на ложе, верхний сегмент доспеха — нагрудник щёлкнул и слегка сместился. За ним — следующие. Я, совершив подвиг духа и интеллекта, ухватился за освободившиеся пластины брони и, потянув их в стороны, начал разбирать этот «конструктор». Под доспехом оказался уже знакомый мне Бруно. Кстати, несмотря на бледность и жуткую дырень, уже залитую какой-то белёсой слизью, вечный ученик тимоньера умудрился не только криво мне улыбнуться краем рта, но даже приветственно кивнуть. Правда, практически сразу глаза его закрылись. Боец потерял сознание.

И тут со спины послышался грохот. Резко обернувшись на звук, я увидел проломившегося через частично разрушенную переборку одоспешенного гиганта. И в руках он держал жуткую пушку! Правда, наводил он её не на меня или Бруно, а на донну Дельфину. Не наш. Точно не наш!

Так, она — не успевает. Я… хрен знает, но шаромёт такую тяжёлую броню вряд ли возьмёт. По крайней мере, Спата говорил… Хёрбат, промелькнула мысль.

А пока я думал, тело действовало само, и действовало очень правильно: не разгибаясь, я схватился за свой топор-посох, одним движением выхватил-раздвинул, захлестнув, точнее зацепив шипом ногу нападающего. И всем телом дёрнул его на себя, из всех сил отталкиваясь ногами и заваливаясь в прыжке назад. Стоящий в неустойчивом положении на полуразрушенной перегородке тип просто не успел. Луч из его оружия полоснул потолок нашего закутка, и он с грохотом обрушился на спину. Да, большой шкаф громко падает!

Очень удачно вышло, оценил я, тут же вскочив и аккуратно выглянув за пределы практически полностью уничтоженного щита: крутясь и размахивая руками-ногами в воздухе, фигура одоспешенного агрессора миновала мост и сейчас летела в бирюзовый океан.

— Прости, Бруно, — проговорил я, оглянувшись на лежанку с раненым бедолагой. Рванув назад, я упал на ноги парню, с бочиной которого в тот момент как раз начали возиться автоматоны Дельфины.

— Ерунда, Тони. И ты дал: я уж думал, что мне конец, — с улыбкой ответил очнувшийся парень. Никак, моё приземление его в сознание вернуло. М-да уж. — Правда плохо дело, — вдруг пригорюнился он.

— Твои дела, Бруно, очень неплохи. Серьёзных повреждений нет, а через неделю не будет и последствий.

— Благодарю, донна Дельфина, — кисло поблагодарил парень. — Только меня дядька Ма на тренировках сгноит, — почти шёпотом, с жалобным выражением лица пробормотал он себе под нос.

— Хм-м-м, — равнодушно хмыкнула Дельфина, не проявляя к парню никакого сочувствия. А вот я проявил, хотя и не показал. Дядька Ма — это Маурицио Спата. И, судя по тому, что мне известно о тимоньере, Бруно и правда теперь до-олго не вылезет с тренировок.

Ещё четверть часа манипуляторы автоматонов латали дыру Бруно, после чего парня перенесли с «медицинского ложа» на обычную лежанку. Не без моей помощи. А ещё через двадцать минут капитан в одиночестве промаршировал по мосту, и, не бросив в нашу сторону даже взгляда, скрылся в глубине переходов Обсерватора.

— Вот и всё, Тони. Вряд ли будут ещё пострадавшие. Хотя, дождёмся возвращения команды, чтобы убедиться наверняка, — сообщила Дельфина, оторвавшись наконец от своего терминала, и уселась на край парящей над полом лежанки.

— Захватили?

— Да. Сейчас соберут добычу — капитан дал полчаса. И на этом всё, займусь делом, а не этим… — брезгливым жестом окинула она округу. — А ты — действительно молодец, Тони. Удивил. Но, знаешь, я бы и сама справилась, — подмигнула мне она.

И, видимо чтобы я не принял её слова за пустое бахвальство, один из манипуляторов медицинского блока помахал мне лазерным излучателем высокой мощности — явно боевым, мне такие Спата показывал, как одно из возможных вооружений тяжёлого доспеха, средней дальности.

— Но ты успел раньше, что похвально. Доложу капитану, да и премия тебе, я думаю, не помешает.

Премия — это всегда хорошо, но вот со своей безопасностью надо что-то делать. По крайней мере, больше тренироваться и учиться, потому как надежды на то, что желающие нанести мне вред и ущерб будут такими же лопухами, как этот одоспешенный мордоворот, сыгравший в бравого десантника, почему-то нет. На Спату, что ли, насесть? И Бруно… Я хмыкнул, глядя на парня, страдающего в сторонке, и явно не из-за дырки в боку. А что? С ним должно быть даже полегче, а?

Так и не придя к окончательному решению, я дождался, пока с корабля не потянулась вереница наших, гружёных коробками, контейнерами и даже какими-то приборами. Дельфина тут же свернула свой полевой лазарет, Бруно поместился на подъехавшую платформу-койку… Так, втроём, мы и добрались до медблока, где Дельфина меня послала… Без мата, но подальше. А я решил навестить злобного гнома. Не из трудоголизма, а из чувства самосохранения: только что был бой, поломано же, небось, всё к чертям. Навернётся Обсерватор в фулгровый океан, с ценным мной на борту! Так что, если там дело есть, то лучше не отлынивать.

Но, в мастерской, к моему искреннему удивлению, всё оказалось в полном порядке. Да что там! Пыли — и той не было! Неужто Просперо успел прибраться?

— И что ты носом своим беспокойным водишь? — добродушно пробасил выскочивший из какого-то закутка, словно чёрт из табакерки, мастер.

— Ну… бой, вроде как что-то сломаться могло… Вот я и пришёл… — забормотал я, стараясь разглядеть за образцовым порядком следы жутких разрушений.

— У меня — не могло! — отрезал Просперо и договорил так же рублено: — Хочешь поработать со станками — иди. Дел по моему заведованию нет. Тренировка завтра.

И всё. А я, озадаченный, потопал из мастерской. Впрочем, подумав, решил, что это профдеформация, в смысле, Просперо у нас — боевой механик. Ну, в смысле, когда бой — всё замечательно и работает, невзирая на разрушительные внешние факторы. А вот в мирной обстановке из гнома вылезает мастер-ломастер. То ли чтобы он сам без дела не сидел, то ли чтобы мне забот подкинуть, уж чёрт знает.

В общем, потопал я после всей этой феерии событий и открытий к себе в каютку, где и заснул практически сразу, как шмякнулся на койку. Всё же маетно, нервно, да и страшновато было, чего греха таить.

А на следующий день я стал отлавливать Спату. И отловил, стал подпрыгивать и теребить, на тему «учи стрелять». Скептическим взглядом тимоньера можно было смутить… кого-то, но точно не меня. И несколько дней, как по расписанию, Спата меня действительно учил. До тяжёлого доспеха так и не допустил, но с местными стрелялами-убивалами я познакомился куда плотнее, чем ранее. Если не в плане стрелять-убивать (не испытываю особого желания этим заниматься, если не прижмёт), то хотя бы в какую сторону прыгать и прятаться, если что, учитывая возможное вооружение противника… ну и своё, конечно. Кстати, премиальными денежками, как и обещала Дельфина, наш казначей осыпала меня вполне ощутимыми: помимо довольно увесистой «боевой премии», мне, как оказалось, причиталась «доля от захваченного», и вместе они образовали о-очень приятную сумму, на которую, по моим прикидкам, можно было бы спокойно и мало в чём себе отказывая, прожить в том же Эриксе не меньше полугода. Не в собственной башне, понятное дело, но в приличных съёмных апартаментах в паре ярусов от правительственного квартала — запросто!

А через неделю после этого дурацкого абордажа, на очередном завтраке, улыбчивый Бромбатти меня просветил, что в течение суток мы окажемся у некоего острова Писоок. Несмотря на довольно забавное название, это, со слов повара, был один из самых крупных «независимых островов».

— А главные там гриджо? — уточнил я.

— Хе-хе! — засмеялся Бромбатти. — Ну ты скажешь тоже, «гриджо». Нет, сколько-то их там, в совете острова, конечно, есть. Из самых сообразительных. Но управляет островом совет, а там и аэры, и полукровки. И даже бездники. Увидишь, в общем.

— Увижу, — не стал спорить я, став готовиться к посещению нового интересного места.

И в плане денежку собрал и пёрышки почистил. И в плане оружия проверил-подготовил. Всякое может случится, а жить почему-то хочется.

[1] ЛСП «Северный Полюс» — Ледостойкая Самодвижущаяся Платформа «Северный Полюс». Судно проекта 009003 (https://www.aari.ru/fleet/ledostoykaya-platforma-«severnyy-polyus»)