Обсерватор

Глава 15 Ножки по одежке или я дам вам парабеллум

Радовался я проявлению эмоций капитана не из внезапно прорезавшегося мазохизма. И даже не из-за эксгибиционизма, которым не страдаю и не наслаждаюсь, поскольку только любителям подобных девиаций может понравиться порка перед толпой народа. Просто дело в правилах социума и поведения обезьяны с самой большой палкой, роль которой на Обсерваторе, как понятно, занимает Его Высокомордие.

Если бы Обсерватор, с которым я так или иначе связывал своё ближайшее будущее, был значительно больше, то на его борту среди экипажа наверняка в ходу был бы старый, освящённый веками принцип: «подальше от начальства поближе к кухне», но… было как было, а в таких условиях быть «мухой» в глазах Фачилле не просто невозможно, но и крайне нежелательно для меня. Экипаж Обсерватора мал, и все возможности для развития, заработка и прочего бытового счастья личного состава здесь связаны непосредственно с мессиром капитаном, пожеланиями его и его же, со страшной силой уважаемой нами, левой пятки. Так вот, в таких раскладах быть даже раздражителем продуктивнее, чем пустым местом. На многие действия подобного раздражителя капитан отреагирует просто взмахом высокородной ласты, мол, «да чёрт бы с ним, только бы глаза не мозолил», тогда как финт ушами выкинутый «безмолвной тенью» может привести к самым хреновым последствиям для таковой. Ну в самом деле, за сваленную в аквариум початую бутылку водки нашалившего кота разве что веником по квартире погоняют, а вот если нажравшаяся той водки аквариумная рыбка откусит котяре хвост, её ж просто в унитаз спустят! Чисто от неожиданности, м-да…

В общем, имея в наличии варианты, не отсвечивая, посидеть в сторонке и обратить на себя внимание капитана, пусть и таким вот образом, я сделал выбор в пользу последнего. Риск, конечно, в данном раскладе был: а вот пошлют меня куда подальше, например. Только… не пошлют. Вот на девяносто девять процентов уверен. И оговорки Дельфины, и морда Фачилле, бесючая — аж жуть, но, да, несмотря на неприязнь, испытываемую мною к надменному аристократу, приглядывался я к нему и взгляды с лёгкой ноткой заинтересованности в свою сторону ловил не раз.

Причины я не знаю, но зачем-то мессиру капитану скромный Тони именно нужен. Возможно — сакраментальное «мы в ответе за тех, кого приручили», хотя в это слабо верится. Но при всех прочих равных, если бы моё спасение с песчаной косы-банки было «актом милосердия», то меня бы просто сгрузили на Ветреном. А если бы Фачилле, несмотря на всё его видимое засранство и носозадирание, и в самом деле был невообразимо добрым самаритянином — даже оставили б мне труселя и одежду. Но на этом всё. Причём претензий у меня к Обсерватору, экипажу и капитану, не было бы и быть не могло, только искренняя благодарность за спасение.

Но произошло не так, а изучив этикет и законы, экстраполировав и интерполировав свои наблюдения, я пришёл к очевидным и однозначным выводам: на Обсерваторе я нахожусь волей капитана и ради его личных интересов. Каких? Чёрт его знает, он не докладывал. Но понимаю, что находиться на корабле я могу ТОЛЬКО при условии, что именно капитан так пожелал и высказал свои пожелания в виде прямого приказа. То же благорасположение Дельфины и Бромбатти — это лично их, люди они неплохие. Да даже злобный гном и уставной Спата — не самые большие сволочи… чёрта с два я это им в лицо скажу, но наедине с собой стоит быть честным. Но не будь прямого указания Фачилле, и общение с этими персонажами было бы ограничено несколькими днями, невзирая на их симпатичность или гномистость. Да и то, не со всеми, а лишь с теми, с кем мне было бы ПОЗВОЛЕНО общаться во время пребывания на борту Обсерватора в качестве временного груза-пассажира. Или грузопассажира?

То есть имеется вполне внятное подозрение, что наш высокомордый капитан желает чавой-та из-под спасённого его экипажем выходца из иных времён-миров. А что именно он может получить, кроме анализов? Вопрос. Нет, вполне возможно, что я для него — просто некий «зримый объект», свидетельство его опупенного милосердия и душевной широты или вовсе греющая его чувство собственной важности забавная зверюшка из разряда «все слыхали, что оно такое бывает, кто-то даже видел это чудо-юдо, а у меня оно на корабле живёт вместо штатного кота-антидепрессанта». Вполне возможный вариант, кстати говоря, учитывая то, что я именно «внутреннюю психологию» и систему ценностей аристо, не говоря о нашем капитане, представляю ОЧЕНЬ умозрительно.

А раз есть некая потребность во мне, значит, у меня самого имеется некий «люфт», свобода манёвра и поведения. И сейчас я его аккуратно «пробовал на прочность», разумеется, стараясь не сильно перегнуть палку. А то ведь и по лбу прилететь может. Заодно привлёк внимание Его Высокомордия к своей персоне, напомнив, что не муха или иная какая скотинка бессловесная. «Словесной»-то быть куда сподручнее, ага.

Ну и, само собой, увидеть проявление эмоций на его надменной физиономии так же было если и не главной, то вполне себе целью и приятным результатом представления «Тони благодарит щедрого барина», хе-хе.

Пока я предавался размышлениям и глазел в окно на проплывающие мимо затейливо-пафосные дома и шпили башен с развевающимися на них вымпелами, фуникулёр продолжал довольно резво катить вперёд, неумолимо приближаясь к вырастающему впереди комплексу зданий-дворцов. Сейчас, когда вид на «финишную ленту» уже не перекрывался иными сооружениями, стало понятно, что цель нашего полёта-поездки представляет собой именно единый комплекс, с общим основанием в несколько этажей, из которого «растут» дворцы-башни, окружающие довольно массивный центральный корпус с многочисленными зелёными зонами и террасами. Получился этакий «куст» из башен, переплетённых между собой и соединённых с центральным дворцом многочисленными мостами, галереями и переходами.

Помучив память, я наконец-таки вспомнил, где именно видел это архитектурное кружево. Голограммы и фотографии в книгах, выцыганенных мною у Дельфины! Там это строение было показано с разных ракурсов, и каждый вид был со своей подписью: Дом Совета, Адмиралтейство и прочее в том же духе. В общем, перед нами — правительственный квартал Эрикса во всей его помпезности и славе. Ну а то, что башни, его окружающие, суть прибежище местных аристократов, было понятно хотя бы по обилию развевавшихся над ними разноцветных вымпелов, баннеров и флагов, щедро украшенных геральдическими финтифлюшками. И ведь их владельцев такая скученность вполне устраивает… Впрочем, при условии замкнутого пространства и физической невозможности бесконтрольного расширения территории парящего города Эрикса, такая «коммуналка» выглядит вполне естественной.

А ещё, по мере приближения стали видны средства передвижения местных. И помимо фуникулёров вроде того, что сейчас тащил нас в центр власти этого города, здесь было куда больше иных транспортных средств. Намного больше! Это были многочисленные и, если подумать, тоже вполне ожидаемые однотипные с «гравицапой» давешнего курьера парящие платформы разных типов и видов. Всё же аркология эта выходила трёхмерной, во всех смыслах. И если дотопать от одного здания до другого, не переходя с яруса на ярус, здесь было не сложно, то вот километровые подъёмы от подножия к вершинам башен, а пуще того, из «котла» центральной части города к вершинам того же правительственного квартала, были не слишком-то удобны даже умозрительно. Между парой ближайших ярусов или кольцевых террас, понятное дело, расстояние было меньше, но пешком всё же не набегаешься. Ну и все эти средства передвижения, облегчающие путешествие из одной точки города в другую, двигались больше вверх-вниз, чем в одной плоскости. Размерами они были от «автобусов», забитых до толкотни народом и «грузовиков», в несколько рядов заставленных какими-то ящиками-контейнерами, до совсем небольших «блюдец», с парой, а то и вовсе одним-единственным креслом в центре конструкции — «индивидуальный транспорт», как я понимаю.

Сколько народу должно гробиться в местных воздушно-транспортных происшествиях — страшно подумать. Да и живущие внизу вызывают сочувствие: прилетит по маковке такой телегой — и всё, с концами. И даже если в домике живёшь — тоже с концами. Хотя, возможно, есть какие-то системы защиты-безопасности… узнаю со временем.

А фуникулёр тем временем переместился к одной из аристократических башен, которая, очевидно, была обиталищем Фачилле. И узоры всяких финтифлюшек на стенах были схожи с теми, что я видел в оформлении интерьеров Обсерватора. И баннеры-флаги изображали торчащую из облака лапищу, держащую вилку (точнее, трезубец, но на фоне могучей руки он смотрелся именно вилкой), а этот герб на Обсерваторе встречался мне неоднократно и вряд ли мог быть чьим-то, кроме капитанского. И наконец, финиш канатной дороги, ведущей от парковки Обсерватора к правительственному кварталу, упирался в площадку перед ажурной башней, над входом в которую полоскалось на ветру огромное полотнище с тем же гербом. Так что подозрения, что это именно «дворец Фачилле», были вполне оправданными.

После остановки вагончика на площадке, мощёной сильно напоминающим покрытие Обсерватора матово-чёрным материалом, капитан резко встал и, шагнув в распахнувшиеся двери нашего транспорта, ни слова не говоря, стремительно скрылся в недрах своего логовища. Ни тебе «добро пожаловать» ни «пошёл на фиг». Ну засранец же!

Пока я вновь восхищался величием Фачилле, остальные члены экипажа потихоньку выбрались на площадку перед башней, а за ними, спохватившись, направился и я, не забывая с интересом крутить головой, пока наша компания добиралась до высоких двойных дверей, за которыми минуту назад исчез наш капитан. Сама площадка на которую мы высадились, меня не впечатлила. Чёрный пол без единого стыка, металлическое ограждение, довольно изящное, надо признать… или это имитация металла? Хотя вряд ли, понты, они везде понты. Но меня, понятное дело, сия демонстрация роскоши не особо впечатлила. И да, помимо функции стартово-финишной точки фуникулёра, площадка оказалась ещё и своеобразной парковкой для парящих платформ, пяток которых я увидел стоящими чуть в стороне от входа в башню. На эти средства передвижения я смотрел с интересом, но ничего особо затейливо-высокотехнологичного в них не углядел: сами платформы были оформлены в стиле всё того же Обсерватора и имели вид массивных чёрных дисков с редкими золотистыми прожилками, обрамлённых сияющим медью широким и толстым кантом. И мебель-сидения, от одиночного роскошного кресла с вышитым на спинке гербом Фачилле на самой малой из платформ до не менее роскошных, обитых бордовой тканью диванчиков на здоровенном диске, явно предназначенном то ли для компании гостей, то ли для свиты хозяина.

И — никого вокруг. Ни слуг, ни толп ликующего народа, встречающего доблестный экипаж Обсерватора… Но интересоваться, «куда все подевались», я не стал, потому что не поприветствованный, как должно, экипаж корабля уже втягивался в узкие стрельчатые ворота, заменяющие башне нашего капитана входную дверь. А ну как они за теми воротами рассосутся по комнатам, и я останусь один на один с гулкой пустотой? В общем, на фиг несвоевременные расспросы, надо поспешать. А там разберусь-расспрошу-увижу.

И — увидел, несколько удивившись: интерьеры башни отличались от обстановки Обсерватора, по сути, только размерами, а так — те же цвета и всё то же барокко с техно вперемешку, на удивление органично сочетающиеся между собой. И «слуги», оказавшиеся роботами, были точно такими же. Несколько фигур, совершенно аналогичных тому фехтовальному роботу, с которым развлекался Спата, встретили нас прямо в холле башни. Блестящий металл шаров и штанг, «палка-палка-огуречик»… Но, в отличие от тренировочного робота, порой гонявшего синьора Маурицио по тренировочному залу, здешние роботы, очевидно, считали ниже своего достоинства щеголять перед гостями голышом, и потому были задрапированы в своеобразные туники, этакие сюрко с гербом Фачилле. С вышивками, помпонами, а если поискать — не удивлюсь, что и золотые драконы на немногочисленных пуговицах их нарядов найдутся.

— А людей… — негромко и безадресно поинтересовался я.

— В особняке Фачилле все обязанности выполняют универсальные автоматоны, Тони, — наставительно произнёс только что вспомнившийся мне Маурицио Спата, невесть каким образом услышав моё бормотание с нескольких метров, уставолюб ушастый. — Мессер капитан доверяет только экипажу, — с гордостью произнёс он.

— А вы же с таким тренировались, синьор тимоньер? — уточнил я, приближаясь к дядьке.

— Тренировался, — сухо кивнул он. — Но эти автоматоны универсальные. Или ты не владеешь пониманием этого слова?

— Владею, — не стал огрызаться я.

— Хм, ла-адно, — недоверчиво протянул тот и договорил: — На всякий случай, уточню: данные автоматоны выполняют функцию обслуги, технического персонала и защитных модулей. Способны обращаться с оружием и применять его, как в бою, так и в тренировке. Доступно?

— Доступно, синьор Маурицио, — ответил я под сочувствующим взглядом Бруно. Эх, добрая душа! Это не мне, это ему сочувствовать впору, парень-то под началом родственничка не первый год служит. И до сих пор не свихнулся, не превратился в тот же автоматон. Ать-два-кругом-шагом марш. Да ему памятник ставить надо!

Один из этих роботов, кстати, сам доложил мне о своём функционале, пока вёл до «помещения выделенного гостю милостью конта Ласэрайо Фачилле для комфортного пребывания во дворце благородного семейства Фачилле». Говорил этот механизм неприятно-высоким, пищащим голосом. И ладно бы голос, насколько я понял — роль динамика у него выполняла какая-то его металлическая деталь, вибрировавшая в звуковом диапазоне, а от такой «колонки» ждать басов смысла никакого. Программа этого сервисного механизма, в плане речи, была весьма и весьма «верноподданной», то есть, умудрялась через слово упоминать своего хозяина и его канувшее в Лету семейство со всякими хвалебными и превозносящими эпитетами.

Ну да и чёрт бы с ним, мне было куда интереснее, что наводнившие дом капитана автоматоны действительно оказались весьма многофункциональными… универсальными механизмами. Они здесь и уборщики, и охранники, и техники. И, судя по всему, запредельно дорогие как в производстве, так и по стоимости материалов, потому что с такими вот автоматонами в большей части работ люди просто не нужны. А они были, на том же Обсерваторе… да и по городу Эриксу, как я успел заметить во время нашего пути к башне Фачилле, сновали не одни только аристократы… если, конечно, у местной верхушки толкотня на «автобусных» платформах, не является национальным видом спорта.

И если в то, что в Эриксе «находят работу для населения» специально, чтоб не сидели без дела, ещё можно поверить, то вот в то, что на небольшом боевом-разведывательно-охотничьем кораблике экипаж набран, «чтобы было чем заняться» — поверить нельзя никак. Собственно, количество этих автоматонов во дворце, а их здесь ровно восемь штук работает, по признанию моего механического проводника, как и наличие единственного его «собрата» на Обсерваторе подтверждает мой вывод: дорого и нерентабельно, несмотря ни на какой аристократический выпендрёж.

Выделенные «помещения» были… Ну, уровень президентского люкса в пятизвёздочном отеле. Не дворца: во дворцах, что я видел, было роскошно, но нефункционально и архаично, а тут — просто дорого, комфортно и функционально. Пять комнат, два шикарных санузла, соответствующая спальня с необъятным траходромищем, кабинет, гостиная. Не думаю, что Его Высокомордие оделил меня с барского плеча эксклюзивно-роскошным помещением, так что видимо — типовое место для гостя, в роли которых в особняке и выступали члены экипажа.

А главное — в помещении был информационный терминал, имеющий подключение к местной сетке и доступ к информации. На голосовом управлении, с генератором голограммы, выполняющей роль монитора. Но крайне простой и скромный по функционалу. Не полноценный компьютер даже, а, скорее, удалённое рабочее место, являющееся лишь конечным устройством ввода-вывода информации. Не более. Ну оно и понятно. Если подумать, то здесь ситуация примерно та же, что и с автоматонами, и скорее всего проблема связана с ценой всяких редкозёмов и прочих природных материалов, критически необходимых для создания высокотехнологичных устройств. В смысле, технология есть, но её воплощение — запредельно дорого, на всех не хватает. И если в боевом корабле, в доспехах и прочем подобном эти технологии используются «по полной», то на бытовые нужды даже аристо, не говоря о всяческих неаристо, стратегически ценные ресурсы никто разбазаривать не собирается. Тут впору радоваться, что хоть какой-то терминал в гостевых покоях имеется. А ведь могли бы и клеткой с почтовыми голубями ограничиться… или пневмопочтой… дворец, всё-таки.

Но, тем не менее, этот терминал мои запросы понимал и данные выдавал, как положено. То есть многие, но не все: на многие вопросы железная сволочь гундела, выдавая соответствующую надпись голопроэктором «доступ закрыт!» Не положено, то бишь, м-да. Причём непонятно, то ли это «правила Фачилле», то ли «правила Эрикса», то ли вообще — мой статус аэра четвёртого класса позволял железяке хамски утаивать нужные и ценные знания.

С другой стороны, нужное-то я получил: многого в книгах по этикету и прочему, изученному мною на борту Обсерватора, как понятно, не было. А здесь — пожалуйста. Например, я узнал, где, собственно, можно сдать тот самый грешный экзамен, как и примерные вопросы по нему. Последние, кстати, порадовали: даже не одиннадцатилетка, так, классов восемь моей родной школы. С той же математикой-физикой, «выпускную» и «предвыпускную» часть которых я, как понятно, к чертям подзабыл за ненужностью, проблем никаких. Судя по предложенным системой вопросам, страшнее тригонометрии и оптики тем на экзамене быть не должно, а это я, худо-бедно, но помню. И Его Высокомордие обломится со своими коварными планами по моей порке, это понятно.

А вот с местом этих экзаменов получалось интересно: во-первых, по периметру «Высокого Квартала», как, собственно, и называется комплекс аристократических дворцов-башен Эрикса, расположены так называемые присутствия Адмиралтейства, Урбанской Управы, то бишь местного полицейского управления, и тому подобных заведений, в которых не только принимают страждущих горожан с их жалобами-вопросами-хотелками-предложениями и вербуют-записывают в носителей сапогов, но и принимают гражданский экзамен у потенциальных сапогоносителей. Удобное расположение относительно моего нынешнего местонахождения логично подбивало на то, чтобы сдать экзамен в одном из присутствий, но… Принадлежность сих заведений вызывала у меня некоторые опасения. Уж чёрт знает, насколько оправданные, скорее всего, это просто травматическое наследие моего буйного прошлого, но всё-таки…

В общем, очухаться через пару дней с синяками в должности какого-нибудь матроса Адмиралтейства у меня не было никакого желания. Хотя далеко не факт, что итог моего визита в присутствие этой конторы будет именно таким. Но лучше не рисковать.

Вдобавок, и это тоже было логично: подобный непрофильный экзамен на повышение гражданского статуса принимают учебные заведения общего, как ни удивительно, профиля. Здесь они зовутся вторичными школами второй ступени. Чёрт знает, зачем такая тавтология, но из песни слов не выкинешь. Проблем со сдачей ни по законам, ни по обычаям или иным каким негласным правилам, не предвиделось. То есть, я прихожу в это заведение, плачу денежку, и меня тут же экзаменуют — за что денежку и плачу, как понятно.

А вот что непонятно: отправляться ли мне на сдачу экзамена сейчас или… Хотя для «или» нужно понять, а чем ещё можно заняться в капитанском обиталище. И нужно ли этим «или» заниматься вообще. Так что направился я из своей скромной комнатушке в коридор. Побродил по нему, убедился в пустоте — народ либо валялся в помещениях, либо разбежался по своим делам, пока я просвещался. В итоге, отловил деловито семенящего по своим сервисным делам автоматона в простынке-накидке, и принялся пытать его на тему: а чем можно заняться в особняке Фачилле?

Робот остановился и обстоятельно пропищал, что в особняке Фачилле гостю можно: пребывать в отведённом помещении. Принимать в оном помещении или в отведённой трапезной пропитание. Предать через робота прошение конту Ласэрайо Фачилле об аудиенции. И всё: ни библиотек, ни даже тренировочной, в которую мне, полностью удовлетворённому доминированием над мастером-ломастером Обсерватора, вообще не особо охота тащиться. Ску-учно.

— А кто в какие помещения заселился, не подскажешь? — поинтересовался я, прикидывая, не попытаться ли мне получить у кого-нибудь из знакомых полезной информации из разряда тех самых сведений, доступ к которым здешний терминал мне нагло закрыл. Из фачилльей вредности, не иначе!

— Приватность гостей дворца Фачилле не может быть нарушена без их на то прямого соизволения, никем, кроме милостивейшего конта Ласэрайо Фачилле. Рекомендую вам получить эту информацию у тех, с кем вы намереваетесь пообщаться, — чопорно ответил робозануда.

— Идея прекрасная, — восхитился я. — А ты их видишь? — демонстративно оглядел я пустой коридор.

— Сервисный автоматон семьи Фачилле класса «консильери» не фиксирует в зоне видимости гостей дома кроме вас, обозначенного как гость семьи Фачилле, синьор Тони.

— Даже фамилии не начислили, — вздохнул я, махнув рукой на попытки отложить поход на экзамен. В общем-то, я изначально готовился к тому, что меня за ручку никто водить не будет, так что раз уж решил — надо делать. Не говоря о том, что своё «выпорю», Фачилле выдал явно не ради красного словца. А в своей самоуверенности и убеждённости в абсолютной правоте он вполне может посчитать: раз я не побежал, теряя тапки, сдавать экзамен — то «провалил».

— Мне нужно добраться в Грушевый район Четвертого уровня Эрикса, в школу Марка Фабия Квинтиллиана, — обозначил я ближайшую к месту нашего пребывания «вторую вторичную» школу, адрес которой «срисовал» в терминале.

— Вам необходимо содействие?

— Как минимум, мне нужно статусное оружие на выход, — ответил я железяке.

Бромбатти говорил, что выдадут без проблем. Ну а с остальным — разберусь. Остановка общественной платформы, конечно, далековато от башни Фачилле, но дорога по ярусу прямая, не заблужусь.

— Следуйте за мной, — шароголовый плавно развернулся на месте и пошкандыбал по коридору. Ну а я за ним, разглядывая узоры и картины с физиономиями, преисполненными знакомого высокомордия, вне зависимости от пола и возраста изображённых. Очень характерного высокомордия, я бы сказал. К гадалке не ходи, все они — родичи и предки мессера Фачилле. Автоматон, тем временем, довёл меня до какой-то комнатушки, открыл её и совершенно по-человечески повёл левым верхним манипулятором, словно рукой махнул.

— Выбирайте, гость Фачилле.

Заснул я в комнатушку нос, где обнаружил несколько стоек… и немного озадачился. Потому что я думал — будет оружейная или что-то такое. А оказалось — палочная… Натурально палочная! Какие-то дубинки, разных видов и типов, пластиковые и резиновые. Длинные и короткие. Украшенные и грубо-утилитарные. М-да уж…

— А кортик, дольч или что-то такое есть? — несколько ошарашено поинтересовался я у стоящего у двери робота.

— Поскольку вы, Тони, являетесь аэром четвёртого класса, то ношение вами белого оружия на территории Эрикса невозможно, кроме случаев, когда аэр первого класса доверит вам его и возьмёт на себя ответственность за ваши действия. Желаете направить прошение об аудиенции конту Ласэрайо Фачилле?

— Пожалуй, не желаю, — подумав, решил я.

В принципе, мне оружие прямо сейчас не слишком-то и нужно: тыкать им в кого-то, я не собираюсь, тут оно для меня, скорее — часть гардероба. Как галстук или носовой платок. Так что… палка и палка, в общем-то, неважно. Правда, видок у местных дубинок какой-то уж совсем затрапезный, так что стал я приглядываться и обнаружил… ну, что-то вроде нагайки-переростка. Флагелло, как назвал этот инструмент коммуникации сопровождавший меня автоматон. В общем-то, его и на пояс прицепить можно, не особо привлекая внимания, и отбиться от каких-нибудь хулиганов и гопников с теми же дубинами, в случае чего, вполне сподручно будет. Точнее, охаживать придурков на бегу, пока не отстанут. Ну а после экзамена — можно и прикупить себе какой-нибудь сносный нож-кинжал, пусть будет.

А вот с походом к остановке общественной платформы сервисный механизм меня обломал, но нельзя сказать, чтобы неприятно:

— Гостям семьи Фачилле предоставляется в пользование личная платформа для перемещения по Эриксу. Желаете отказаться?

— А как управляется эта платформа? — уточнил я, потому как на «личном авто» — оно, конечно, поспокойнее будет, но я же не только местных «прав» не имею, но и рулить этими летающими блюдцами не умею!

— Вычислителем дворца Фачилле либо вручную. Последнее вам, как представителю четвёртого класса аэров, недоступно.

— То есть, я называю место, а она меня везёт? А на месте — ожидает, пока я не закончу свои дела?

— Именно так.

— Тогда пусть будет платформа, — естественно, не стал отказываться я.

И через пять минут я гордо восседал в одном из двух удобных кресел, расположенных точно по центру небольшой овальной платформы. Двухместной, понятное дело. Более того, здесь нашёлся «терминал вычислителя», в общем-то, не слишком отличный от того, что я терзал в выделенных мне гостевых покоях в башне Фачилле. Так что, назвав адрес, я заодно попросил вычислитель устроить небольшую экскурсию по пути. И увлёкся. Пусть у здешнего компьютера оказался весьма невыразительный тон, но истории о пролетавших мимо зданиях, площадях и мостах он рассказывал интересные. И даже на вопросы, порой весьма каверзные, отвечал весьма и весьма осмысленно, не отнекиваясь, куда тем девчонкам в коробчонках…