Обсерватор

Глава 11 Невежи и невежды

Вернувшись на борт, народ как-то незаметно рассосался, почти моментально исчезнув из виду. Его Капитанство тоже изволило свалить невесть куда, а уже через полчаса «Обсерватор» оторвался от причальной платформы Ветреного, и, развернувшись носом на закат, помчался над океаном.

У меня же, ввиду столь стремительного изменения всеобщих планов, образовались свободные часы, если вообще не дни, хотя с нашим корабельным мастером это не точно. Но в любом случае, непосредственных обязанностей и вахты я не имел, а значит, волен был заниматься чем угодно, пока не припашут. Можно было бы, конечно, поваляться в своей каютке, перекатывая в голове думки различной степени бессмысленности, например, на тему сдохших придурков, лихости его высокомордия капитана Фачилле, а можно было и себя пожалеть, типа: несчастный-разнесчастный Тоша Белов, куда ж ты пропал — вот же ты попал… и так далее.

Но даже для такого ленивого занятия, как размышления о вечном и преходящем, мне не помешало бы разжиться кое-какой информацией… и ведь у меня имеется вполне себе легитимный источник таковой — Дельфина, которая, помнится, со мной этой самой информацией и обещала рассчитаться за курьерские услуги, ага.

Придя к такому заключению, я направился в медотсек, где неожиданно для себя был послан… Не из медотсека и даже не вообще: просто донна Дельфина изволила быть занята какой-то фигнёй вместо ожидания общения с умным и красивым гостем. Фигня заключалась в разглядывании чего-то там в микроскопы и стучании изящными пальчиками по клавиатуре, перемежавшихся размахиванием ладошками над затейливыми голограммами. Последнее оказалось довольно занятным способом взаимодействия со здешними машинами, хотя и требующим привычки. Я, например, пару раз попробовав потыкать в призрачные картинки пальцами, сумел вызвать лишь искренний смех Дельфины. Голограммы-то бесплотны, и никакого тактильного отклика на касание не дают. Только легонько рябят в месте соприкосновения с материальными объектами. Непривычно и неудобно. По крайней мере, мне так показалось.

Ну а сейчас Дельфина была занята вознёй с какой-то молекулой, судя по всему — ДНК, по крайней мере, именно на неё была похожа выведенная на большой голоэкран схема. Такая же длинная и спиральная. Медик сосредоточенно крутила её в разных направлениях, то и дело отмечая некоторые участки цепочки лёгкими касаниями пальцев, чему-то кивала и сосредоточенно колотила по клавиатуре, иногда хмурилась и пялилась в микроскоп… В общем, понятно, что какой-то фигнёй занималась вместо того, чтобы меня просвещать. Стоило мне показаться на пороге медотсека, Дельфина, бросив в мою сторону короткий взгляд, отмахнулась со словами: «Посиди там, Тони. Я занята». Ну да ладно, к чужим слабостям можно быть снисходительным, особенно, если человек за те слабости получает денежку.

Сидел я так минут тридцать, дожидаясь, пока Дельфина соизволит закончить свою работу и уставится на меня напрягающе-заинтересованным взглядом. Нехорошо так заинтересованным. Неправильно. Не в смысле кровожадным или гастрономическим, нет, но… нехорошо, в общем. И первые же слова медика мои предчувствия оправдали. Вот, прямо сходу и в лоб!

— Слушай, Тони. А ты не хотел бы кибернетизироваться? — сфокусировала на мне Дельфина уже натурально пугающий взгляд. — Биологическая кибернетизация не запрещена Советом, а перспективы здесь вырисовываются весьма и весьма привлекательные.

— Эм, перспективы? — осторожно уточнил я, прикидывая куда бы мне от милейшей дамы драпать, причём так, чтоб не догнала. Правда, реальная возможность такого действа смотрелась почему-то бледновато, если не сказать нереально: чёрта с два я от неё убегу. А раз в предложении «бежать нельзя отмазаться», положение запятой определено без твоего участия, Тоша, то… вдох — вы-дох, и активируем болтологический аппарат… — А это на ком-то уже тестировалось? Побочные эффекты выявлены? Много? А способы их купирования и сроки реабилитации после проведения операции уже определены? — засыпая медика вопросами, одновременно я всё же приготовился дать по тапкам. На всякий случай. Понятно, что догонит, но перспектива безропотно перекочевать из категории разнорабочих в лабораторные образцы меня не прельщает!

— Нет! — радостно заявила Дельфина. — Не желаешь? — сконцентрировала она, наконец, свой безумно-учёный взгляд на мне, точнее — выражении моей физиономии, которая вот никак не пылала энтузиазмом, скорее даже наоборот.

— Не желаю, — покачал я головой, потому что всякие галантные полумеры, вроде «не очень» и «может быть, попозже» могли мне выйти боком или ещё какой деталью организма, в этом случае непременно химеризированной госпожой медиком.

— Ну и… кула ди балено конте, — махнула рукой Дельфина, неожиданно теряя всякий научный интерес ко мне любимому. Вот так просто?

— Не надо мне китовую задницу, — поёжился я с облегчённым вздохом, на что донна Дельфина изволила рассмеяться, окончательно выходя из состояния «безумный учёный в поисках подопытного».

— Не тебе, а с тобой. Не хочешь — не надо, потом будешь жалеть, — отсмеявшись, ответила медик. — Чего хотел-то, Тони?

— Да появились у меня некоторые вопросы…

— Ну так задавай, дел и без болтовни хватает, — Дельфина демонстративно обвела рукой сияющие над её рабочим столом голоэкраны.

Получив столь неоднозначное разрешение, я встрепенулся и принялся уточнять: что за ангел мотался-растворялся вокруг Его Высокомордия. И, заодно, как местные, в том числе и Дельфина, так быстро двигаются? Не все местные, но вот Дельфина и Фачилле — точно, я порой просто не успевал уследить за их движениями. А с реакцией у меня, между прочим, всё очень и очень неплохо. В прошлом мире было, по крайней мере.

— За нашего капитана не скажу, а у меня костюм с фибромышцами, на мысленно-рефлекторном управлении, — хмыкнула медик. — Как и в тяжёлых доспехах.

— И как он синхронизирует скорость движения и мысли? Или ваш костюм ещё и мыслительный аппарат… «разгоняет»⁈ — уточнил я, ожидая ответа «это магия, Тони».

— А никак, — улыбнулась Дельфина, но, прежде чем я пришёл к выводу, что она надо мной попросту издевается, медик пояснила: — Вычислитель доспеха, как и моего костюма, имеет определённые шаблоны действий и возможность их программирования. Срабатывает он гораздо быстрее человека, но… — вопросительно посмотрела она на меня, явно ожидая, что я потружусь своим ленивым мозгом и додумаю ответ сам. Что ж, и правильно. Разжёванная информация всегда запоминается хуже, чем обработанная самостоятельно.

— Без команды они и не дёрнутся, получается? — нахмурился я.

— Рефлекторно-мысленное управление, — протянула медик и повторила для тугодумов: — Рефлекторно…

— Обратная связь? — дошло до меня. — То есть, ваш костюм может реагировать не только на «внутренние команды», так сказать, но и действовать по шаблону, в ответ на внешнее воздействие, так?

— Именно, — довольно отозвалась донна.

— Так, а эти шаблоны, они же должны быть не только вшитыми изначально, да? Всё-таки, люди разные, и ситуации бывают разные, и предполагать, что предустановленные шаблоны будут верными в ста процентах случаев, несколько самонадеянно, полагаю, — под ободряющие кивки донны стал рассуждать я. — Значит, носитель может создавать собственные шаблоны… Мысленно? — поинтересовался я, на что последовал очередной кивок медика.

— Можно мысленно, а можно и с помощью внешних устройств, — отозвалась Дельфина, махнув рукой в сторону всё того же рабочего стола с голоэкранами. — Это вопрос опыта и умений.

— Тогда понятно, как вы меня… — на этом лицо медика стало ОЧЕНЬ ехидным и стервозным. — Произвели педагогическое воздействие, — вывернулся я, получив в ответ одобрительный жест. — Но капитан Фачилле? Он же был без доспеха во время стычки на Ветренном.

— А тут вопрос не ко мне, а к самому капитану, но… Тони, я настоятельно не рекомендую тебе проявлять интерес к аэрам первого ранга и их магии. Аристократы не любят любопытных, сующих носы в их родовые секреты и тайны. Просто-таки, до смерти не любят, — с абсолютно серьёзным видом сообщила Дельфина. Что ж, не дурак, намёк понял. Но уточнить кое-что, всё же не помешает.

— Значит, про золотого ангела тоже лучше не спрашивать?

— Золотой ангел? — приподняла бров Дельфина.

— Ну, прозрачный такой, крылатый, золотом отливает. Вроде как младенец… Или, всё-таки, у меня галлюцинации были? — несколько напрягся я.

— Если ты видел посланника Адмиралтейства, то ты… странно, а прибор ничего не показал. Хотя, возможно, это просто свойство бывших, — задумчиво бормотала медик. — Ах да, — наконец, среагировала она на мой вопросительный взгляд. — Не напрягайся, Тони. Это не личный или родовой секрет Фачилле. Увиденный тобой «ангел» — порождение магии особого артефакта, созданного усилиями десятков аристократических семейств Эрикса для Адмиралтейства. Используется этот артефакт для срочной связи на дальних расстояниях. Насколько мне известно — он всегда находит адресата, передаваемая через него информация не может быть перехвачена никакими устройствами и артефактами, к тому же, «ангел» обладает чудовищной скоростью, так что, в случае необходимости, способен облететь всю планету за считанные минуты.

— Примерно как радиоволны?

— Примерно с той же скоростью, — согласилась Дельфина. — Но информацию артефакт передаёт в огромных объёмах и одномоментно. К тому же, для получения сигнала- «ангела» не нужен никакой приёмник. Информация передаётся напрямую адресату.

— Так его кто-то видит или нет? — решил уточнить я немаловажный момент.

— Аристократы видят. Некоторые простые аэры тоже, отсюда, собственно, и известно описание внешнего вида «ангела», схожее с твоим. Правда, таких людей немного. Человек пять на сотню, не больше. Почему они вообще способны видеть эти послания, не будучи аристократами — бездна знает, исследования в таком вопросе не провести.

— Потому что аристократы до смерти не любят любопытных, сующих свои носы в их родовые секреты и тайны, — со вздохом процитировал я недавнюю реплику Дельфины. Медик довольно усмехнулась.

Рассказанное меня не то что бы успокоило… Скажем так, дало некоторую надежду, что в тренировочном зале-стрельбище Обсерватора я буду заниматься не самоуспокоительной ерундой, а реально полезным делом. Ну а смысл тренироваться, если окажется, что каждый встречный способен, позёвывая, завязать меня изящным бантиком, вне зависимости от моих навыков? А так выходит, что не «каждый» и даже не «любой», а только типы в «космодесантной» броне или характерных костюмчиках… ну и аристо, от которых я, вне зависимости от их необоримых умелок, собирался держаться подальше. Уж в смысле мордобоя — точно.

— А скажите, Дельфина, Адмиралтейство — это начальство для Обсерватора? — заинтересовался я.

— Не совсем так… Это, вообще, долгая история, но… — задумчиво протянула медик и, после небольшой паузы решительно махнула рукой. — Ладно! Раз капитан получил личный приказ, то на Эриксе мы будем не позднее чем через неделю, а там тебе лучше оказаться, уже понимая, что к чему, хотя бы в общих чертах, — с явным сожалением она покосилась на микроскопы и прочую фигню, которой маялась и, тряхнув головой, вздохнула. — Да и я, помнится, тебе немного задолжала… В общем, внимай, Тони…

Набулькав себе моего презента (надо бы ещё сделать, а то ж пьёт, как медик!), Дельфина стала рассказывать не формальное, а фактическое устройство аэрополиса Эрикса, места и моей будущей «приписки». По крайней мере, в планах.

И выходила этакая аристократически-демократическая республика, несколько менее «аристократическая», чем мне казалось в самом начале. Например, есть парламент — Совет этот самый. Казалось бы, кроме аристо, там никого и быть не должно, раз они аристо. Но по закону — половина мест парламента занимают представители второго и третьего классов, имея по пятнадцать и тридцать пять мест, соответственно. Определено это на законодательном уровне и, судя по убеждённости Дельфины, соблюдается это правило не только на бумаге. То есть, аристо главные, имеют массу привилегий на уровне сословий и вообще — маги. Но, например, КАЖДЫЙ аристократ, достигший дюжины лет от роду и до смерти — военнообязанный. Точнее, на службе всю свою жизнь, при этом занимать руководящие должности в Адмиралтействе, по сути, армии Эрикса, не имеет права опять же по закону. Не солдатчина, понятно, но все аристо числятся «на службе», как военные специалисты или капитаны отдельных и, главное, собственных кораблей. Что, с одной стороны, позволяет им иметь должную степень влияния в военной фракции Совета, а с другой, обеспечивает лояльность адмиралтейских чинов, благодаря такому положению дел совершенно не беспокоящихся о том, что их может подсидеть какой-нибудь амбициозный аристо, мечтающий о кресле Первого консула[1] Адмиралтейства.

Были здесь и иные нюансы, потому что аристо у аэров — не только магическая, но и торгово-производственная аристократия. Деталей Дельфина не сообщила, но из её рассказов логично проистекает следующее:

Магия аристократов — это не жуткие огненные шторма, бури и прочая фэнтезятина, а довольно локальные, хоть и впечатляющие воздействия. Вспоминая недавние действия капитана, признаю, действительно впечатляющие. Аж до печёнок пробирающие. И, судя по всяким «микрокиборгам», с которыми мне довелось столкнуться, и прочему подобному… странно-непонятному, аристократы непосредственно участвуют в производствах, создавая определённый эксклюзив за счёт той самой пресловутой магии. При этом трудятся они не на какого-то там «дядю», а на себя, любимых. А своеобразный «гражданско-сословный» долг отдают, пребывая на службе в Адмиралтействе и занимая положенные им места в Совете и должности в подчинённых ему комитетах и организациях. Ну и имеют не только засранские морды, но и немалое влияние, в смысле денег, на Эриксе, не подавляюще-необоримое, но ощутимое. И Адмиралтейство волей-неволей с этим мирится, а то окажется без каких-нибудь нужных запчастей, да хоть поставок консервов, в конце-то концов. А ежели совсем обнаглеет, то может и трети флота лишиться одним махом. Лучшей трети, потому как самой могущественной, возглавляемой капитанами-аристо.

Но семья аристократов — именно семья, со множеством аристократов-родственников, и степень их влияния-весомости в обществе аэрополиса может сильно разниться от сферы к сфере. Благодаря мощному производству, например, семья имеет серьёзное влияние в экономике аэрополиса, но при этом в военной фракции Совета их влияние может оказаться минимальным из-за отсутствия в списке производимой продукции позиций, интересных военным. И опять-таки, «вес» семьи в обществе не равен «весу» каждого отдельного её представителя. Аристо может быть очень уважаем за свои таланты в Адмиралтействе, быть на хорошем счету у командования и даже иметь немалый авторитет в военной фракции Совета, тогда как его семья в иных раскладах военных может вовсе не учитываться. И наоборот, этот самый почитаемый вояками аристо не будет иметь совершенно никакого авторитета среди производственников. Не его епархия. И весь этот винегрет отягощается наличием в том же Совете представителей «неаристо» с их собственными мерилами ценности и полезности. В общем, кавардак тот ещё, но, стоит признать, не лишённый некоторого смысла. На первый взгляд со стороны, м-да…

На фоне таких откровений положение нашего капитана в обществе аристо выглядит и вовсе не самым лучшим. Его высокомордие Фачилле у нас — один. Вот совсем один. По не названной Дельфиной причине, родственники его… «все умерли». И по её же утверждению, это не было результатом каких-то межаристократических разборок.

— Конфликты, в том числе и с насилием и даже смертями — бывают. Даже среди аристократов одного аэрополиса, не говоря про аристократов разных городов. Но конфликт на уничтожение… не знаю, Тони, лично мне не встречалось подобное даже в исторических описаниях и хрониках. И ситуация с семьёй Фачилле здесь — точно не исключение.

— Тогда какова же причина такого… поворота? — естественно заинтересовался я.

— Неважно, — небрежно отмахнулась Дельфина, но я её уже немного изучил и понимал — с таким выражением лица… знает или догадывается, но чёрта с два расскажет. Ну и… ладно. Не мой уровень. Хотя, интересно, конечно. Даже очень.

В общем, выходил такой расклад: Обсерватор и его капитан не имеет влияния и веса прочих аристократов Эрикса. И Адмиралтейство, пользуясь отсутствием у Фачилле «прикрытия» семьи, пытается гонять корабль и капитана в хвост и в гриву, а его высокомордие, в свою очередь, пользуясь всеми законными методами и поводами, перманентно посылает этих деятелей куда подальше. Но иногда и он бывает вынужден исполнять хотелки адмиралтейских чинов, что не добавляет ему любви к командирам-начальникам, равно как и те не в восторге от строптивости одинокого аристо. В общем, в таких раскладах отношения их иначе как сложными без мата не назовёшь, как медик и говорила раньше.

На мой взгляд, Фачилле при таких вводных, стоило вообще послать Эрикс с Адмиралтейством далеко-надолго и стать «вольным капитаном» или кем-то в этом роде. Но он этого не сделал… Впрочем, и чёрт бы с ним. Возможно — аристократизм в голову ударил, возможно — патриотизм. Чем бы ни был ударен по голове капитан, он всё же оставался аристократом Эрикса с соответствующими обязанностями и кучей прав… которые он толком не мог реализовать, потому что в родном аэрополисе, он, как и его Обсерватор, бывал редко и налётами. Ну, хоть денежку Адмиралтейство за свои поручения ему начисляло, правда, сколько именно — мне не доложили.

В общем, осыпала меня донна медик этими сведениями, и тут же прежде не замечавшиеся мною признаки её нетерпения стали явными настолько, что игнорировать их далее было бы просто неприлично. А навязываться сверх необходимого — не лучший выбор, ещё опять поссоримся, отчего хуже будет только мне. Так что пожелал я Дельфине удачи с её фигнёй… мудро не назвав так предмет её интереса вслух, да и потопал прочь.

И… а чёрт знает, что мне было делать теперь. Просперо вокруг не подпрыгивал, желая меня эксплуатировать, Бромбатти рядом тоже не наблюдался. А время — утро кромешное, просто валяться и плевать в потолок неинтересно. Подумал и решил: раз уж есть на Обсеравторе стрельбище-полигон, то хоть посмотрю на это место. Где оно, я решил уточнить у кока: он же про это место говорил, да и в отличие от Просперо — Кавалон вряд ли начнёт докапываться на тему «копать отсюда и до обеда, а то и до ужина!» Ну а больше я никого из экипажа достаточно хорошо не знал. Точнее, не знал места, где этих знакомых можно свободно отловить и потрясти на информацию.

На камбузе оказалось пусто, но сам кок занимался просто феерически бурной деятельностью. Таким взмыленным и суетящимся Кавалона я вообще ещё ни разу не видел. Обеденные столы были в беспорядке заставлены какими-то банками-контейнерами и прочей фигнёй, мелкие роботы Обсерватора (без глаз, специально пригляделся) метались чуть ли не со свистом, и, по моим ощущениям — тоже заполошно.

— Здравствуйте, Бромбатти, — растерянно произнёс я, разглядывая эту нездоровую суету.

— Привет, Тони! — на бегу пробасил кок, помахав рукой. — Если хочешь перекусить — приготовь себе что-нибудь сам. Заготовки в холодильнике. Не дело, конечно, пускать матроса в святая святых, но я сейчас просто дьявольски занят!

Иллюстрируя эту «дьявольскую занятость», голос Бромбатти доносился то с кухни, то со склада, то из столовки. Общался он, не прекращая целенаправленную суету. Тут вставала некоторая дилемма: вкалывать, когда можно не вкалывать, у меня не было никакого желания. Но с другой стороны, некоторых усилий поддержание и улучшение отношений с коком всё же стоило. Да и не в тягость мне, если уж совсем честно, помочь хорошему человеку. А кок не может быть плохим! Так что, мысленно вздохнув, я преувеличенно-бодро уточнил:

— А вам не помочь, Бромбатти?

— Да чем тут поможешь, Тони! — отмахнувшись на бегу каким-то миксером или чем-то подобным, прогудел Кавалон. — Времени ни дьявола нет, готовиться надо. И тут ты не помощник, хотя, возможно, потом понадобишься…

— А для чего времени нет? — осведомился я, будучи готов к тому, что меня направят погулять.

— Да толлеракст этот… — пробормотал Бромбатти.

Последнее было произнесено явно не «по-аэрски», чисто бездное, явно чуждое для кока словцо. И если перевести — «великая секира». Странное название, и какое отношение оно имеет к нашему коку?

— А что это… — начал было я.

— Долго объяснять, сам скоро увидишь, — на бегу сообщил Бромбатти. — Через дюжину часов Обсерватор будет над отмелью и начнёт охоту. А у меня, Тони, уж прости, ни секунды времени: к началу охоты хранилище должно быть полностью свободно, да и к разделке мне надо подготовиться. Печи, инструменты, склад, специи… И, кстати, сразу после охоты и вправду подходи на камбуз, вот тогда мне помощь точно не помешает. Даже больше, будет просто необходима! — всё так же мотаясь меж камбузом и столовкой, сообщил суетившийся кок.

— Понял, — и в самом деле понял я. Ну, в том смысле, что толку от Бромбатти сейчас не будет никакого. Правда, ни черта непонятно, из-за чего: «охота» на какого-то Могучего Топора и приказ Адмиралтейства я вполне могу в сознании утрясти и скомпоновать. Но суетящийся на этом фоне кок, готовящийся к какой-то «великой готовке», а для чего-то меньшего, чем именно «великая», вся эта наводимая им суета просто не годилась… да в связи с этой самой грядущей охотой… чем бы она ни была… вот это уже было совершенно неясно и интригующе-непонятно.

[1] Первый консул Адмиралтейства — Глава всей военной структуры аэрополиса, первый из двенадцати консулов, возглавляющих отдельные направления военного ведомства, от разведки до оборонного производства и от общевойскового обеспечения до Генерального штаба.