Обнаженная для генерала

Глава 42. Пещеры

Гвардейцы уже сомкнули руки на локтях Элоизы, совершенно бесцеремонно утаскивая её от меня.

Но я уже посмотрела... Увидела этот странный узор на обратной стороне её веера. Очень красивый узор.

В тот же миг, когда она сказала про красоту, а я мысленно с этим согласилась, кулон на моей шее — подарок Дамиана, стабилизатор моего дара — издал короткий, высокий звук.

От него по моей коже пробежала ослепительная волна жара, а затем — леденящий холод. Я почувствовала, как изящный камень рассыпается в пыль, опадая на кожу мельчайшей серебряной пылью.

Я изо всех сил вцепилась в свой контроль, натренированный Рэналфом, но всё было бесполезно.

Веера уже не было перед глазами, но линии остались в воздухе — они зашевелились, извиваясь и переплетаясь с невероятной скоростью.

Они перестали быть рисунком, став для меня реальностью, живой, дышащей паутиной, которая потянулась ко мне.

Зал, музыка, свет — всё поплыло, расплылось и исчезло в ослепительной вспышке.

Я почувствовала, как проваливаюсь в воронку, а чёрные нити опутывают меня с головой, затягивая в плотный, беззвучный кокон, погружая меня в темноту.

Сознание вернулось ко мне с резким, грубым толчком.

Я лежала на холодном каменном полу. Вокруг сновали люди в тёмной, грубой одежде. В ушах стоял оглушительный звон, но я понимала, что это не звук, а последствия мощного магического воздействия.

— Живо! — прорычал чей-то грубый голос.

Чьи-то руки грубо выдернули шпильки из моих волос. Драгоценности полетели на пол. Кто-то рванул моё роскошное бальное платье.

С меня стащили туфли, сдернули с запястья браслет, что дал Рэналф. Всё это было сделано с ужасающей скоростью.

Меня спешно, бесцеремонно, одели в грубое, просторное платье из неотбеленного холста.

Кто-то провел по моему лицу и рукам куском сажи, пачкая кожу. Потом на шею, на еще теплое место от уничтоженного кулона, упал знакомая, ненавистная тяжесть.

Тот самый амулет молчания, такой же, что вешали на меня в лесу.

Холод металла впился в кожу, и я снова ощутила леденящую пустоту внутри — свою магию, скованную и беспомощную.

Отчаяние, острое и беспощадное накрыло меня с головой.

Снова эта беспомощность! Я не могла пошевелиться, не могла издать ни звука. Только предательские слезы бессилия текли по моим грязным щекам.

Меня подхватили и понесли, куда-то из пещеры, освещенной тусклыми фонарями.

Потом — тряска, скрип колес, запах сена и лошадей. Я лежала на чем-то жестком, безвольно подскакивая на ухабах, и чувствовала, как по телу растекается апатия, которая была страшнее страха.

Я снова была вещью. Тюком. Как тогда.

Изо всех сил я боролась с собой, с путами чужой магии, с этой апатией, утверждающей, что всё бесполезно.

Но ни одна из моих попыток прорвать влияние амулета, даже сознательно его расколоть, не была успешной.

Путешествие заняло неопределенное время — час, два, целую вечность. Наконец, меня внесли в другое помещение — все такое же каменное, но более обустроенное.

Меня посадили на удобный стул с высокой спинкой.

Ко мне подошел высокий мужчина в темной, обманчиво простой одежде. Его лицо было жестким, а взгляд — холодным и расчетливым, но без тени той грубой жестокости, что была у первых похитителей.

Он надел на меня новый амулет, а старый снял.

— Леди Кальер, — его голос был ровным, безразличным. — Теперь вы можете говорить, но не торопитесь отвечать, пока не выслушаете меня. Хорошо обдумайте ваши слова. С вами обойдутся бережно. Вы слишком ценны, чтобы причинять вам вред. Ваша задача проста.

Он сделал паузу, давая мне осознать его слова.

— Вы будете искать для нас жилы лунного минерала. Одна из них есть где-то здесь. И вы её найдёте. Выполняйте свою роль, и мы будете заботиться о вас. Новый артефакт на вашей шее подавляет не просто магию. Он глушит именно ваш горный дар. Вам не сбежать.

— Если он глушит мой дар, — прошептала я, и голос мой звучал хрипло и чуждо, — то как я найду что-либо для вас?

Мужчина усмехнулся, коротко и сухо. В его глазах не было ни злобы, ни раздражения — лишь холодная уверенность учёного, разглядывающего подопытный образец.

— Заблокирована только та сторона горного дара, которая отвечает за перемещения, леди Кальер. Самопроизвольные телепортации, которые вы не можете контролировать. Мы достаточно давно изучаем ваш... вид. У нас уже есть такие, как вы. Но вы... сильнее. Чище. И мы уверены, у вас получится лучше.

Его слова вогнали в меня ледяную иглу. Они не просто охотились на меня. Они ставили опыты. И у них были другие носители дара? Королева Лея... она была не единственной? От этой мысли стало ещё страшнее.

— Вы не боитесь моего мужа? — осторожно спросила я.

— Он нас не найдёт, — уверенно усмехнулся похититель и его глаза зло сузились. — Не надейтесь обвести нас вокруг пальца. Думаю, вы оценили красоту нашего решения, когда мы заставили вас оказаться здесь. Будьте уверены, другие наши решения будут не менее красивы.

Прошли два дня. Два долгих, размытых в единый кошмар дня.

Меня переводили из пещеры в пещеру. То в сырое, пропахшее грибницей подземелье с капающей водой, то в более сухое, но душное помещение, где воздух был тяжёлым и неподвижным.

Охрана, молчаливая, но негрубая, приносила еду и воду. Но я почти не притрагивалась к пище. Каждый раз, когда дверь открывалась, моё сердце замирало в иррациональной надежде увидеть его, Рэналфа, но в проёме возникали лишь чужие, бесстрастные лица.

Я тянула время. Стояла посреди каменного мешка, закрывала глаза и притворялась, что сосредотачиваюсь, что вслушиваюсь в тишину камней, что пытаюсь почувствовать ту самую, манящую нить.

Но внутри была лишь пустота, оглушающая и беспросветная. Амулет висел на шеи холодной, неумолимой гирей, и сквозь его подавляющее поле не просачивалось ни малейшей возможности применить мой дар и сбежать.

Отчаяние росло, как плесень, заполняя всё внутри.

Я не могла вызвать вихрь. Не могла переместиться к Рэналфу. Не могла даже почувствовать свою силу.

Я была абсолютно беспомощна, и это осознание было хуже всего.