Обнаженная для генерала

Глава 11. Катастрофа

Только что я стояла перед зеркалом в своих покоях, разглядывая себя, преодолевая смущение от собственного бесстыдства.

Но моё отражение вдруг подёрнулось рябью, мои голубые глаза засветились, очертания комнаты поплыли.

В ушах зазвенело, всё вокруг вспыхнуло ослепительной голубизной.

Мужские голоса и смех стали громче, и вдруг — тишина. Ощущение парения и… твёрдая поверхность под ногами. Вернее, подо… мной.

Я не стояла. Я сидела. На коленях у мужчины...

Ох… ужас какой, ведь моё тело преступно обнажено — лишь чулки, туфельки и те самые трусики, в которых я краснела перед зеркалом. Волосы рассыпались по плечам и спине, прикрывая так мало.

В нос ударили новые запахи — кожи, старого дерева, дыма, крепкого кофе и чего-то острого, мужского. Я замерла, не в силах пошевелиться, не в силах поднять взгляд.

Мои щёки пылали, а тело сковал леденящий ужас.

Медленно, преодолевая оцепенение, я подняла голову.

И увидела его.

Генерал Рэналф. Сидел в глубоком кресле, а я — на нём. Его янтарные глаза были расширены от изумления. Впрочем, он тут же овладел собой, опустив тяжёлую ладонь на моё голое бедро.

Запоздало прикрыв голую грудь ладонями и сжавшись, я метнула затравленный взгляд по сторонам.

Здесь были другие мужчины.

Высокий, грубоватого вида мужчина со шрамом на лице. Другой, с военной выправкой, с рукой, замершей на рукояти меча. Третий, худой и бледный, с глазами, в которых плясали магические искры.

О, ужас, ведь один из них… Борэн. Тот самый герцог, с которым я танцевала на балу. Тот, кто так настойчиво смотрел на мою грудь. Его лицо было маской вежливого шока.

Самым страшным оказалось понимание: это не сон. Это всё наяву!

Как хотелось бы поверить, но я откуда-то чётко знала: это всё по-настоящему… А если так, то мой мир рухнул. Репутация, будущее, всё, ради чего я так старалась эти три года, — всё обратилось в пыль в одно мгновение.

Я оказалась обнажённой на коленях у самого завидного холостяка королевства, на глазах у высокопоставленных свидетелей. Это был кошмар. Худший из всех возможных.

Это правда произошло со мной! Я правда сюда каким-то невероятным магическим образом переместилась!

Я задрожала, мелкой, предательской дрожью, которую было невозможно остановить. Губы онемели, не слушались. У меня вырвался лишь тихий, жалкий звук, и тут же затих, так как горло сдавило.

Генерал опомнился первым. Его потрясённое лицо стало каменным, властным. Его рука, лежавшая у меня на бедре, сжалась — не больно, но твёрдо, утверждая владение.

— Плащ, — его голос прорезал гробовую тишину комнаты, — сейчас же.

Человек со шрамом сорвался с места, схватил с вешалки длинный тёмный плащ и подал генералу.

Тот, не выпуская меня из-под своего властного взгляда, резким, но удивительно ловким движением закутал меня в тяжёлую ткань. Она пахла им — дымом, лошадьми, его дорогим одеколоном.

— Воды, — снова прозвучал приказ.

Борэн, всё ещё потрясенный, подал генералу хрустальный бокал. Рэналф поднёс его к моим губам.

— Пей. Маленькими глотками.

Я повиновалась, зажмурившись. Вода была прохладной, она немного вернула меня в реальность, смывая ком в горле. Но не могла смыть стыд.

Всё это время генерал продолжал держать меня на своих коленях, одной рукой прижимая меня, закутанную в плащ, к своей груди, другой — поддерживая бокал.

Я оказалась пленницей в коконе из его одежды и его силы. Впрочем, несмотря на всё моё желание скрыться и сбежать, я не смогла бы сейчас сделать и шага.

— Наша встреча окончена, — генерал обвёл мужчин жёстким взглядом. — Буду крайне признателен, если вы воздержитесь от разговоров об обстоятельствах случившегося. Марник, — он задержал взгляд на мужчине со шрамом, — пока не копай ничего. Отдельно дам приказ, — новый взгляд на всех: — Жду доклады утром.

Мужчины молча кивнули и, бросая на меня нечитаемые взгляды, поспешно вышли. Дверь за ними закрылась с тихим щелчком, оставив нас одних в огромном, тихом кабинете.

Генерал не двигался, глядя на дверь и продолжая держать меня в стальных объятиях. Он молчал, а его пальцы слегка поглаживали ткань плаща у моего плеча.

Затем он перевел пристальный взгляд на меня.

— Значит, — тихо произнёс он, и в углу его рта дрогнула усмешка. — Ты считаешь меня красивым. Произвёл я на тебя впечатление, да?