Обнаженная для генерала

Глава 35. Польза

В дверях кабинета стоял Рэналф. Он был в дорожном плаще, на котором поблёскивали капли вечерней влаги.

Его густые волосы слегка растрепал ветер, а на скулах играл румянец от холода.

Его янтарные глаза, обычно такие ясные и холодные, теперь пылали тёмным, почти чёрным огнём. Он смотрел на меня так пристально и жадно, будто не видел несколько лет.

Я невольно улыбнулась, чувствуя, как сердце замирает, а внутри пробуждается знакомый трепет.

Его тяжёлый взгляд скользнул с моего лица вниз, по моему телу, скрытому бархатным платьем, и я почувствовала себя обнажённой, а дыхание перехватило.

— Чем занимаешься, Нея? — его низкий голос прозвучал хрипло.

— Я... — переведя дыхание, я повернула свои записи к нему. — Разбираю отчёты по своему имению. Виноградники... там много непонятного.

Резкими нетерпеливыми движениями он сбросил плащ на соседнее кресло, расстегнул верхние петлички мундира. Медленно, с неторопливой грацией матёрого голодного хищника, пересёк комнату.

От его приближения внизу живота растекалось тягучее томное тепло. Какой же он высокий и мощный… нестерпимо притягательный. До головокружения красивый, пугающе мужественный и опасный.

Рэналф подошёл ко мне, и встал позади моего кресла. Его руки легли на мои плечи, а затем скользнули вниз, обвивая меня и заключая в тёплые, стальные объятия.

Его голова оказалась рядом с моей щекой, и он посмотрел на разложенные передо мной бумаги.

— И что же непонятного моей умной жене? — его губы коснулись моего виска, заставляя моё дыхание сбиваться.

— Здесь... — я ткнула пальцем в колонку цифр, пытаясь сосредоточиться, в то время как его губы принялись исследовать мою скулу и висок. — Расходы на содержание... кажется, завышены... Ох...

— Кажется? — он провёл кончиком языка по чувствительному месту рядом с ухом, заставляя меня стиснуть руки в кулаки.

— Да... Но... но нужно свериться с урожайностью... — я пыталась говорить, но его руки уже скользнули с моих плеч на грудь, сжимая её через бархат, а губы опустились на шею, оставляя горячий, влажный след.

— Почему не шитьём занимаешься? Или вышивкой? — с усмешкой произнёс он, слегка прикусывая мою шею. — Как все благородные дамы?

— Мне... — мысли спутались, когда его пальцы начали умело дразнить мои вмиг затвердевшие соски сквозь ткань. — Мне важно чувствовать себя нужной. Полезной. Меня учили... и это интересно. Только с наследством... очень сложно разобраться одной.

Рэналф ловко ослабил шнуровку и спустил платье с плеч. Принялся осыпать лёгкими дразнящими поцелуями мои плечи, спускаясь к ключицам, в то время как его руки безраздельно властвовали на моей груди.

— Полезной, говоришь… Понял, — выдохнул он мне в кожу, его дыхание уже было горячим и прерывистым. — Раз тебе так нужно занимать свой ум, а не руки... Я найду тебе наставницу. Поможет разобраться.

Мои слова благодарности утонули под его губами, когда он властным жестом повернул моё лицо к себе.

Я застонала, открываясь глубокому, требовательному поцелую, а его ладони спустились на мои бёдра, дразняще лаская их, и поднялись по животу, снова сминая грудь.

— Потому что твои руки... — он оторвался, чтобы прошептать это в мои губы, —...я знаю, чем занять.

С этими словами он взял мою руку и прижал мою ладонь к своему паху. Мои глаза широко распахнулись, а щёки покраснели сильнее, ощутив всю величину и твёрдость его возбуждения.

— Совсем невинная ты ещё у меня, — хищно усмехнулся он. — Я это постепенно исправлю.

Рэналф резко развернул моё кресло, заставив меня оказаться к нему лицом. Прежде чем я успела что-либо сказать, его руки обхватили мою талию.

Он легко поднял меня и усадил на край стола, и резко сдвинул все бумаги в сторону.

— Рэналф! Стол... — попыталась я возразить, но его губы грубо захватили мои, заглушая протест.

Его поцелуй стал ещё более властным, лишающим воли. Одной рукой он продолжал держать меня за талию, а другой принялся поднимать мою юбку, обнажая бёдра.

— Так нельзя... — вырвался у меня прерывистый шёпот, когда его пальцы коснулись голой кожи выше чулок. — Здесь... в кабинете...

— Этот кабинет в моём доме, — отмёл он мои протесты, целуя шею и поднимая мою юбку до пояса. — Ты моя жена. Нам всё можно.

Его пальцы скользнули выше, к самому интимному месту, и я ахнула, чувствуя, как всё тело вспыхивает от стыда и желания одновременно.

— Как же ты хочешь этого, — прошептал он, и в его голосе прозвучало дикое удовольствие. — Не меньше, чем я. Мы сделаем это здесь Нея. Прямо в кабинете. Сейчас. Именно за рабочим столом.

Его пальцы впились в мои бёдра, грубо раздвигая их шире, и он сразу же, легко и стремительно, порвал нижнее бельё, отбросив его в сторону.

Я зажмурилась, чувствуя, как по телу разливается жар, а внизу живота завязывается тугой, влажный узел желания.

Стыд и возбуждение боролись во мне, но его твёрдая рука на моей талии и властные прикосновения не оставляли выбора.

Пальцы его уверенно скользнули между половых губ, безошибочно находя самые чувствительные точки, и я громко застонала, запрокидывая голову.

— Уже мокрая для меня. Так сладко стонешь, — его голос был хриплым, он наблюдал за мной, за тем, как мое лицо искажается наслаждением. — И краснеешь. Смущаешься и хочешь. Мне нравится это видеть.

Он держал меня за талию, не давая ни малейшей возможности высвободиться, а его искусные пальцы в это время продолжали свои опытные, развратные ласки.

— Рэналф... я... — я пыталась что-то сказать, возразить, но захлёбывалась ощущениями и стонами.

— Просто чувствуй, — приказал он, ускоряя движения.

Я могла только смотреть на его лицо, искажённое страстью, и чувствовать, как моё тело плавится под его руками. Его слова, низкие, хриплые, лишали последних остатков воли.

— Твой аромат, твой вкус, — хрипло говорил он, — ты очень чувствительна, Нея. Красавица моя.

То, что он говорил, обжигало сильнее, чем прикосновения. Он продолжал держать меня крепко, ускоряя такие сладостные, и развратные движения опытных пальцев. Мир сузился до этого стола, до его тяжёлого дыхания и до нарастающего внутри меня тягучего напряжения.

Я уже не могла думать о кабинете, о бумагах, о чём бы то ни было, кроме его рук, его губ и этого нестерпимого, влажного огня, что он так умело разжигал во мне.

Потеряв себя, я выгнулась, схватившись за него, запрокинула голову и протяжно застонала, подаваясь бёдрами ему навстречу.

— Бездна, Нея! — прорычал он.

Он поднял меня выше, на самый край стола, стремительно расстегнулся, и прежде чем я успела опомниться, его твёрдый, горячий член упёрся в моё лоно.

Один мощный, резкий толчок — и он вошёл в меня до самого предела, заставив стол с грохотом сдвинуться с места. Тяжёлые фолианты с глухим стуком упали на ковёр.

Я вскрикнула, впиваясь пальцами в его плечи. Больно не было — лишь шокирующая, всепоглощающая наполненность и нестерпимое, запретное удовольствие от его грубой силы.

— Нея, малышка... — вырвалось у него, и он замер, вглядываясь в моё лицо. — Тебе же не больно.

Я замотала головой, обнимая его за плечи.

— Всё хорошо, Рэналф… — выдохнула я. — Мне хорошо… с тобой.

Я встретила его горящий, тёмный взгляд. Он медленно, почти до конца, вышел из меня, заставляя меня стонать от пустоты, и так же медленно, неумолимо погрузился снова.

Потом ещё. И ещё.

Рэналф ускорял ритм, и стол шатался, в такт его усиливающимся толчкам. Каждое его погружение заставляло меня стонать всё громче и протяжнее.

Новая вспышка моего наслаждения оказалась слишком яркой. Я выгнулась, задрожала, с его именем на губах.

— Нея моя, — прохрипел он, и его движения стали ещё резче, ещё глубже.

Его вторжения стали мощнее, каждым движением заполняя меня до предела. Его взгляд не отрывался от моего лица, сжигая меня этим тёмным, беспощадным огнём.

— Хочу видеть больше тебя, — хрипло выдохнул он.

Его сильные руки рванули ворот моего платья. Бархат с треском разошёлся по швам, обнажив плечи, а затем и грудь.

— Вот так... Идеальная моя. Как же ты хороша…

Он опустил меня спиной на стол, холодная деревянная столешница обожгла пылающую кожу. Он склонился надо мной, жадно поцеловал, а затем выпрямился, властно раздвигали мои бёдра, открывая меня полностью его взгляду.

Я невольно прикрыла ладонью рот, пытаясь заглушить собственные неприличные стоны, но он тут же поймал моё запястье.

— Нет, — в его властном голосе прозвучала странная нежность. — Я сказал, хочу смотреть. Хочу видеть, как ты кричишь от того, что я делаю с тобой. Ты невыносимо красива, когда наслаждаешься. Не сдерживай себя.

Он отвёл обе мои руки, прижав их к столу по бокам от головы, и снова вошёл в меня, глубоко и сильно, вырывая у меня новый протяжный стон. Стол под нами грохотал, а он не сводил с меня глаз.

Моё тело выгибалось навстречу ему, подчиняясь древнему ритму, и когда финальная, сокрушительная волна накрыла меня, я закричала, не в силах сдержаться, глядя в его горящие глаза.

Его высокое мощное тело напряглось в последнем сильном толчке, и он с рыком излился в меня.

Дрожа, утопая в наслаждении, я смотрела на него, возвышающегося надо мной. Он тяжело дышал, всё ещё не отпуская моих запястий, охватывая меня всю темным, довольным взглядом.

Меня же переполняло блаженство. Всё ещё было очень стыдно. Но как же было хорошо…

Рэналф отпустил меня, выпрямился, быстро застегнулся. Затем помог мне сесть на столе, принялся поправлять моё платье, запахивая его, чтобы прикрыть наготу. Выругался неразборчиво, стянул мундир и накинул на мои плечи, закутывая меня в него.

Сразу после этого Рэналф легко подхватил меня на руки. Я бессильно прижалась к его груди, не в силах произнести ни слова, пребывая в полнейшем блаженном экстазе.

— К документам ты вернёшься завтра, — заявил он коротко, направляясь со мной на руках к двери и совершенно игнорируя разбросанные бумаги. — Сейчас у меня другие планы на тебя.