Обнаженная для генерала

Глава 23. Тренировка

Его приказ прозвучал так, что ослушаться было невозможно.

Я заставила себя проглотить еще несколько кусочков омлета и несколько ягод. Сделала пару глотков чая и, поднявшись из-за стола, вышла через стеклянную дверь в сад.

Поздняя осень выбелила небо бледной, водянистой красой. Иней густым серебром покрывал пожухлую траву и оголённые ветви яблонь и кленов.

Воздух был холодным, наполненным запахами прелой листвы.

Посреди этого замёрзшего пейзажа, на круглой каменной площадке перед мраморным, уже застывшим фонтаном, стоял генерал.

Он снял свой тёмный камзол, бросив его на каменную скамью, и остался в простой тёмной полотняной рубахе, закатанной по локти, обнажая мощные, покрытые старыми шрамами предплечья.

Подошла и застыла, невольно любуясь им. Генерал был воплощением суровой мужской красоты. Высокий и широкоплечий, с тяжелым подбородком и пронзительными янтарными глазами, в которых читалась непоколебимая решимость, он притягивал взгляд, заставлял смотреть на себя неотрывно.

Он что-то чертил на плитах заострённой палкой — сложные, переплетающиеся геометрические фигуры, руны и символы, образующие идеальный круг. И линии, процарапанные по подтаявшему инею, слегка подрагивали и парили в холодном воздухе.

— Встань в центр, — скомандовал он, не поднимая головы.

Его голос был ровным, гулким и лишённым всякой теплоты. Чистый голос инструктора на плацу.

Я послушно заняла указанное место в самом сердце начертанного круга, стараясь не наступить на тонкие, мерцающие линии.

Камни под тонкими подошвами моих туфель были ледяными, было холодно, и я подумала, что мне следовало теплее одеться.

— Эта площадка оснащена особыми артефактами, — пояснил он, заканчивая последний символ и отбрасывая палку. — Они поглотят и рассеят энергию, если твой контроль снова подведет. Так что можешь не бояться. Здесь ты не сможешь ничего разрушить.

Я прерывисто вздохнула, обжигаясь его словами. Разрушить… как вчера…

Рэналф между тем продолжал.

— Твой дар, — начал он, — как поток, прорывающий плотину. Он вырывается наружу, повинуясь слепым эмоциям, а не трезвому разуму. Твоя первая и единственная задача на сегодня — не давить поток. Направить его в нужное тебе русло. И при этом контролировать каждую каплю.

Он подошёл ко мне, держа в руке матовый, лишённый блеска шар из тёмного, почти чёрного камня, размером с крупное яблоко.

— Лунный минерал, — пояснил он коротко, заметив мой пристальный, вопросительный взгляд. — Нейтральный проводник, пустота. Меньше всего откликается на постороннюю магию. Идеален для базовых тренировок. — Он протянул мне шар. — Держи.

Шар оказался на удивление тяжёлым и холодным, гораздо холоднее утреннего воздуха, будто выточенным из самой сердцевины льда.

Я взяла его обеими руками, пальцы тут же задеревенели от холода.

— А теперь отпусти, — сказал Рэналф, его глаза, холодные и ясные, как два куска янтаря, приковались к моим рукам.

Я уставилась на него в полном недоумении.

— Но я… он же упадёт. Разобьётся.

— Именно поэтому он и не должен упасть, — его глаза сузились, в уголках губ легла жёсткая складка. — Удержи его. Магией. Не руками. Создай под ним невидимую, но прочную опору. Сконцентрируйся. Твоя воля — это и есть твоя рука. Твоё желание — единственная сила, которая должна его удерживать.

Такого я ещё не делала… Надо постараться.

Я стиснула ледяной шар в онемевших пальцах и попыталась… сделать это. Изо всех сил старалась представить под ним невидимую, упругую подушку, силовое поле.

Только вот ничего не происходило. Шар по-прежнему лежал мёртвым, холодным грузом на моих ладонях.

— Не сжимай его, — раздался резкий, нетерпеливый голос прямо над моим ухом.

Я вздрогнула и едва не выронила шар. Он подошёл так близко, что я чувствовала исходящее от его тела тепло, такое контрастное холодному воздуху, и уловила его аромат, притягательный, очень мужской.

— Расслабь кисти. Твоя сила не в мышцах, не в физическом напряжении. Она здесь.

Он прикоснулся пальцами к моему лбу, заставив замереть от его прикосновения.

— И здесь, — его низкий голос пробрёл хрипловатые нотки.

Его палец переместился ниже, к ямочке между ключицами. И ниже, к центру груди. От его прикосновения по всему моему телу побежали мурашки, а сердце застучало чаще.

Я сделала глубокий вдох, с трудом разжала закоченевшие пальцы. Шар дрогнул на моих раскрытых ладонях, и я инстинктивно, от страха, снова схватила его, вжав в себя.

— Не так, Неяра, — спокойно сказал он. — Ты боишься его уронить, поэтому и цепляешься за него. Перестань бояться. Если упадёт, не разобьётся.

Он отошёл на шаг, оставаясь стоять позади меня. Его слова, произнесённые спокойным, ровным тоном, приободрили меня.

Я снова, медленно, преодолевая сопротивление собственного страха, разжала пальцы, позволив шару лечь на раскрытые, чуть подрагивающие ладони.

Сконцентрировалась, выбросила из головы всё, кроме этого холодного камня.

Просто представляла, как он висит в воздухе, неподвижный и послушный.

Минута. Другая. Моё дыхание стало ровным, мир сузился до матовой поверхности шара. Ничего.

— Не получается, — выдохнула я разочарованно.

— Потому что ты пытаешься заставить его, продавить силой, — его голос прозвучал позади меня, низко, завораживающе, заставляя моё сердце биться чаще.

Он стоял сзади, не касаясь меня, но его присутствие ощущалось каждой клеткой моего тела, гипнотизируя и пугая одновременно.

— Неяра, слушай внимательно. Здесь не надо приказывать. Не надо умолять. Твоя магия — это не слуга, это часть тебя самой. Посмотри на шар. Ощути его вес, его холод, его форму. А теперь… просто пожелай, чтобы он повис. Легко. Естественно. Как дышишь.

Я уставилась на матовую, пористую поверхность камня, впитывая взглядом каждый его изъян.

Пожелай. Безумная, абсурдная инструкция. Но иного выхода не было.

Я отбросила все попытки силой выстроить воображаемую подпорку, перестала стараться. Вместо этого я просто… очень сильно, до дрожи, захотела, чтобы этот шар парил.

Без усилий. Легко. Чтобы это было так же просто, как моргнуть.

И тогда, глубоко внутри, в самой сердцевине моего существа, я почувствовала едва уловимое, сонное движение. Крошечную, ленивую змейку моей силы, дремавшую до сих пор, которая лениво шевельнулась в ответ на моё настойчивое желание.

Шар на моей ладони дрогнул. Снова, уже явственнее. И… оторвался от кожи на сантиметр, потом на два. Он висел! Неровно, колеблясь в воздухе, но висел!

Восторг, дикий и всепоглощающий, хлынул на меня горячей волной. Я чуть не рассмеялась.

— Получилось! Смотри! — воскликнула я, оборачиваясь к нему и широко улыбаясь.

И это стало ошибкой. Ликующий восторг вытеснил хрупкую концентрацию.

Моя сила, послушная мгновение назад, рванула из меня коротким, неконтролируемым всплеском.

Шар резко швырнуло вверх. Он пролетел несколько метров по дуге и с глухим стуком приземлился на промёрзшую землю за кругом, отскочил и покатился по обледеневшим камням, оставляя за собой след на инее.

Воцарилась тишина, нарушаемая лишь отдалённым карканьем вороны.

Я стояла, охваченная жгучим разочарованием, не в силах поднять на него глаза.

Рэналф, не говоря ни слова, прошёл мимо меня, подобрал шар, осмотрел его на предмет сколов и вернулся. Его лицо было каменной маской, ни тени раздражения или досады.

— Первый урок, — произнёс он, протягивая мне шар обратно.

Его пальцы на мгновение коснулись моих, и я почувствовала крошечный, точечный магический импульс. Нежный, как дуновение ветерка, но невероятно чёткий, сфокусированный и контролируемый.

Я вскинула на него ошарашенный взгляд, понимая: так он наглядно показал мне сейчас, каким должно быть усилие. Не грубым напором, а тонким, виртуозным прикосновением.

— Не празднуй победу, пока она не закреплена. Любая эмоция — твой главный враг. Она нарушает контроль. Делай снова.

Я взяла холодный шар. Мои руки подрагивали. Внутри всё сжалось в тугой, болезненный ком от осознания собственной неудачи.

— Мы можем отложить?.. — прошептала я, и голос мой сорвался.

— Не можем, — перебил он резко, без тени сомнения. — Нея, это нужно делать это снова и снова, пока не научишься удерживать его хотя бы на счет десять. Без падений. Без выбросов.

Его взгляд, упёршийся в меня, не обещал ни пощады, ни снисхождения.

В его янтарных глазах горела холодная, безжалостная решимость человека, который привык добиваться своего любой ценой, и не признавал слова «не могу».

Похоже, он был готов заставить меня стоять здесь до самого вечера, до изнеможения. До победы.

Впрочем, ведь это и мне самой нужно. Чтобы не разносить всё вокруг своими вихрями.

Я сжала шар и снова начала концентрироваться.