Невозможно в это поверить, но…

Глава 8

Поездку на пикник доведется отложить, констатировал я неизбежный факт, наматывая очередной круг по парку, под аккомпанемент довольно сильного дождя. В непромокаемом плаще бегать не очень комфортно. Вчера вечером я не заметил, как собрались пузатые цистерны дождевых туч, полные необходимой земле водой — был невнимателен и занят нашей гостьей. И вот сегодня вынужден признать, что поездка откладывается на неопределенное время, ведь подняться на скалу непросто в сухую погоду, а после дождя об этом лучше и не мечтать. Жаль, и мясо уже замариновано, и я обещал девушкам вкуснейшее блюдо. Собственно, почему бы на кухне не приготовить? Печь там большая, треногу я найду. Шампуры у нас есть. Решено. Накроем стол на террасе, она имеет крышу, дождь туда не попадает. В следующий раз побываем на скале, никуда она от нас не денется.

Девушки тоже разочаровались погодой, что сказалось на их аппетите за завтраком. Сестренка поковырялась в тарелке и не стала есть. Выпила кофе с рогаликом, тем и ограничилась. Анастасия Станиславовна менее эмоционально восприняла ухудшение погоды, но часто вздыхала.

— Девушки, а давайте устроим пикник на террасе, — предложил я. — Там сухо. Поставим стол и стулья, места хватит.

— Где костер разведешь? — поинтересовалась Тамара, — там полы деревянные.

— Костер будет гореть в печи. Там приготовлю мясо. Обещаю, будет вкусно, вы еще и добавку попросите.

— Готовить сам будешь? — осведомилась мама.

— Отдай мясо для шашлыка женщине, и она испортит шашлык, — с улыбкой пошутил я. — Конечно, сам, это никому не доверю, даже нашей мастерице Клавдии Захаровне. Самый вкусный шашлык может приготовить только мужчина. Представляете, кусочки сочного мяса, одетые на шампур с кусочками сала и овощей, поджариваются на чуть розовых древесных углях, источая непередаваемый по аромату запах. Готовый продукт выкладывается на большое блюдо, посыпается мелко порезанной зеленью петрушки. К мясу подается специальный острый соус из помидор, перца и гвоздики. Вы берете нежнейший кусочек мяса, погружаете в соус, а затем отправляете в рот, вместе с кусочком пресной лепешки. Ум-м, вкуснотища!!!

— Александр Васильевич, я вас очень прошу, прекратите этот вкусный рассказ, — взмолилась Её Высочество, — наше терпение не беспредельное.

— Все замолкаю, обед на террасе в обычное время. Я распоряжусь, туда принесут мебель.

До обеда было много времени, но я не стал откладывать приготовления к кулинарному священнодейству. С помощью Гавриила Ивановича собрал внушительную вязанку сухих фруктовых поленьев. От углей, полученных от них, не будет противного смолистого запаха, один лишь специфический аромат. Затем долго третировал Клавдию Захаровну, подбирая специи для томатного соуса, приготовлением которого займусь непосредственно перед подачей на стол, чтобы он не потерял свежести. Маринованное мясо я порезал на более мелкие кусочки. Приготовил кусочки свиного сала с мясными прожилками. Помыл и сложил десяток помидоров одного размера.

Если опустить весь процесс приготовления шашлыков, а он, несомненно вкусен и интересен, скажу так. Все были очень довольны, а меня наградили похвалой, которую я с благодарностью принял.

Вечером я рассказывал сказку «Русалочка». Да, не учел, что сестра и Анастасия Станиславовна могут принять сказку близко к сердцу. Обе рыдали, даже у мамы глаза были на мокром месте. Наверное, надо подбирать другие, более веселые сказки.

Как ни печально, но и последующие дни прогулки на природе, по причине зарядивших нудных, серых дождей, организовать не получилось. Я, грешным делом, подумал, что небеса разверзлись, и кто-то там наверху решил излить на землю все излишки воды, там накопившиеся.

Делать было нечего и я целыми днями развлекал девушек чтением вслух рыцарского романа Генри Стивенсона «Приключения рыцаря Ричарда». По вечерам играл, преимущественно вещи Смирницкого, у него больше произведений лирического содержания.

Незаметно подкралась суббота. Сегодня вечером приедет отец, а завтра все уедут в Симферополь, в том числе и Анастасия. Мы больше не целовались, и не потому, что не хотели, просто не было возможности остаться наедине. Пробираться в ее комнату я даже не мыслил.

Я спрашивал себя. Правильно ли я поступаю, пытаясь завоевать расположение девушки? И сам же себе правдиво отвечал. Ты, Александр Васильевич, признайся себе откровенно, запала девушка тебе в душу, очаровала тебя за такое короткое время. Влюбился, ты штабс-капитан, влюбился.

Примерно так же у меня произошло в прошлой жизни. Случайно встретил в поезде молодую и красивую девушку Светлану. Я тогда возвращался из Саратова в свою часть, где командовал ротой «Гвоздик». Нам, оказалось, по пути. Неделя встреч, и заведующая терапевтическим отделением города N стала госпожой Литвиновой. Затем были скитания по стране, неустроенность жизни. Некоторое время были проблемы с деньгами. И, как подарок, мое поступление в академию. Нам предоставили служебное жилье. Нормальная трехкомнатная квартира, правда, с казенной мебелью. Светлана нашла себе место работы по специальности в частной клинике. Там же познакомилась со своим будущим мужем, он спонсировал клинику. Бывшую жену я ни в чем не обвиняю и не упрекаю, она женщина порядочная. Изменять мне не решилась, просто в один прекрасный день пришла домой и откровенно заявила о намерении развестись со мной, так как полюбила другого. Никаких скандалов, расстались цивилизовано. Светлана собрала свои вещи и уехала в загородный дом бизнесмена, оставив мне на всякий случай номер телефона. Случай не подвернулся, я погиб в Сирии. Вряд ли что-то там от меня осталось, разве, что набор костей и пара метров измочаленной в куски шкуры. Вот это досталось моим родителям. Не представляю, как они перенесли мою гибель.

Все, прочь-прочь грустные мысли, у меня все будет хорошо, и расстаемся мы с Анастасией на короткое время. Поправлюсь, обоснуюсь на время в Симферополе, сможем встречаться, если она этого пожелает.

Приехавший отец поделился новостями, о которых по радио не сообщают. Франция накачивает турецкую группировку на Кавказе новой артиллерией и стрелковым оружием. По прогнозам военных разведчиков, через пару месяцев можно ожидать крупного наступления в этом регионе. Также предполагается, что в наступлении может принять участие экспедиционный корпус французской армии. По словам отца, Франция осознано идет на обострение отношений с Россией, и все из-за наших тесных торговых взаимосвязей с Германской империей и Великобританией. Императрица и ее кабинет ведут консультации и переговоры с потенциальными союзниками, но германцы и британцы очень осторожны, отвечают уклончиво, поскольку агрессии в отношении себя не испытывают и чужие проблемы их не волнуют.

После ужина я снова дал импровизированный сольный концерт. Ничего нового и незнакомого не исполнял, играл все, что уже слышали родные. Анастасия Станиславовна, ловила каждый мой взгляд, слушала каждое мое слово, и я видел, что она от этого получает удовольствие. Я отвечал ей взаимностью.

Под конец своего выступления я исполнил песню «Твои зеленые глаза», которую так душевно пели братья Исмоиловы в моем времени. В той прошлой жизни я неоднократно пел эту песню, что поделать, нравится мне она. А сейчас как раз в тему, ведь у девушки красивые зеленые глаза. Не сводил глаз с Анастасии, ведь я пел для нее, и о ней. Как бы девушка не истолковала песню, но я хотел выразить чувства, которые к ней испытываю. Её Высочество, с первых слов песни, немигающим взглядом удивленно распахнутых глаз, смотрела на меня. Я заметил, как ее прекрасные глаза начали наполняться слезами, и она пыталась сдержаться. Но видно с эмоциями совладать не смогла, слезы двумя ручьями потекли по щекам. Последние аккорды песни Анастасия не слышала, она убежала из гостиной вместе с Тамарой, а я проводил их взглядом.

— Александр, объясни нам, пожалуйста, что это сейчас здесь произошло? — возмущенно произнес отец.

— Звучали слова правды отец, настоящей правды, — повернулся я лицом к отцу.

— Ты, сынок, довел всех до слез, — растроганно сказала мама, утирая глаза. — Я не знала, что в твоем репертуаре есть такая трогательная песня. Ты девочку просто придавил своим признанием, да еще в нашем присутствии.

— Дорогие мои родители, что хотите, думайте обо мне, но пел я душой и сердцем, в котором помимо вас, моей семьи, нашлось достойное место для Анастасии Станиславовны.

Я поднялся и в крайнем волнении торопливо вышел на террасу, резко, со скрипом, отодвинув стул. Нервно закурил папиросу. Мне нужно было успокоиться, а то разволновался, как малолетка, после первого поцелуя с одноклассницей.

Рядом со мной задымил папиросой отец.

— Что намерен предпринять? — не меняя позы, спросил отец.

— В смысле?

— В смысле: в смысле? Что будешь с Анастасией делать?

— Ничего плохого. Просто любить.

— И как долго?

— Пока буду жив, да и на том свете постараюсь.

— Все так серьезно?

— Для меня — да. Она для меня единственная и неповторимая.

— Вот так сразу, за неделю знакомства определился?

— Ты за мамой ухаживал три дня. Она мне все рассказала. Живете вместе уже четверть века и не разочаровались друг в друге, любовь не угасла.

— А если Анастасия даст тебе отставку?

— Даже если такое случится, то для другой девушки в моем сердце места нет. Я буду любить ее всю оставшуюся жизнь.

— А наследник графского титула? Он из воздуха не появится.

— Дети в семье рождаются от любви между супругами, а обзавестись наследником можно затащив в постель более-менее подходящую для этого особу из нашего сословия.

— Жестко сказал, Александр, но правдиво. Не разлюбишь Анастасию?

— Два месяца назад, я бы не задумывался ни на минуту, постарался бы быстрее ее затащить в постель. А потом будь, что будет. А сейчас я окружающий мир воспринимаю по-иному.

— Александр, я сейчас скажу страшные слова, не прими их превратно. Я благодарен тому, турецкому, осколку, угодившему тебе в голову. Он смог встряхнуть мозги в твоей буйной головушке и поставить их на правильное место. Это не только я заметил, но и твоя мать и сестра. А профессор Санаев, вообще хотел тебя исследовать, но я запретил.

— Представляю себя на месте подопытной белой крысы.

— Еще хочу сказать, тебе сын, что выбрать спутницу жизни очень нелегко, это делается один раз и навсегда.

— Как у тебя с мамой?

— О, это интересная и романтическая история. Разве мама тебе не все рассказала?

— Хотел бы услышать историю от тебя.

— Ну, о моем участии в войне с турками ты все знаешь, я тебе неоднократно все подробнейшим образом излагал, а вот обстоятельства нашего с мамой знакомства услышишь впервые.

Я — молодой полковник, командир артиллерийского полка, был призван ко двору по случаю награждения орденом Екатерины І степени. Если откровенно говорить, то даже не предполагал, что буду удостоен такой чести, ведь я тогда в горах Кавказа очень прямо указал мужу императрицы направление, по которому ему следует удалиться подальше из театра боевых действий. Подумать только, этот нелюдь, не блиставший умом, заставил командующего армией генерал-лейтенанта Григорьева бросить в атаку несколько пехотных полков на укрепленные позиции турок, даже не озаботившись артиллерийской поддержкой. Григорьев не смог противиться воле мужа императрицы, честно говоря, испугался за свою дальнейшую карьеру. Наших солдат турки расстреливали на все лады. Я самовольно сменил огневые позиции полка и организовал артиллерийскую завесу, нанеся мощный налет на позиции турок. Благодаря этому жалкие остатки полков смогли вернуться на исходные позиции, потеряв при этом две трети личного состава. Потом еще сутки я прикрывал огнем наших санитаров, выносивших с поля боя наших раненых и убитых.

Генерал Григорьев провел в штабе разбор данного происшествия в присутствии мужа императрицы, отметил, что я правильно действовал в сложной обстановке. Собственно, благодаря мне многие солдаты и офицеры брошенных на убой пехотных полков остались живы. Сергееву слова Григорьева очень не понравились, он с такой пренебрежительной улыбочкой заявил, что солдаты нашей страны должны умирать во славу Отечества. Я не удержался, вспылил, и четко объяснил, какие ошибки были допущены Сергеевым. Прямо в глаза сказал ему, что с его унтер-офицерским мышлением в войсках делать нечего, а потом послал его по-матушке, прямиком в столицу. Надо было видеть лицо Сергеева, оно сделалось красным и очень злобным, но он не посмел мне перечить, так как видел, что все офицеры штаба на моей стороне, и осложнять ситуацию он не стал. Хлопнув дверью, убрался из войск.

Еще два месяца мы успешно громили турецкие части, захватили обширные территории. Когда, казалось бы, еще одно усилие и мы разгромим всю кавказскую группировку турок, последовал приказ прекратить боевые действия, поскольку султан запросил мира, и наша императрица Маргарита ІІ подписала мирный договор. Все радовались окончанию войны и я в том числе, ведь на всех участников посыпались заслуженные награды. Григорьев написал на меня представление на Екатерину І степени, предыдущие две у меня уже были, и тоже за эту кампанию. Первую степень ордена Екатерины обычно вручала лично императрица, потому меня вызвали в столицу.

В Москве надо мной взяла шефство молоденькая фрейлина императрицы баронесса Суздалова Серафима Потаповна, получив в Генеральном штабе данные на полного кавалера ордена Екатерины. Ведь ранее я в свете не бывал и к тамошним манерам не привычен. Большую часть жизни я провел в войсках и походах, а здесь палаты, пышно разодетые придворные. Надо соответствовать. Вот поэтому посильную помощь мне оказывала Серафима Потаповна. Она помогла мне найти нормального портного, который пошил мне отличный парадный мундир.

В этом мундире и при всех орденах, а их у меня было предостаточно, поскольку никогда труса не праздновал, я прибыл на церемонию награждения. Очаровательная Маргарита ІІ приколола мне орден и неожиданно вручила погоны

генерал-майора. О повышении в чине мне никто не говорил. Я как положено, громко рявкнул — служу престолу и Отечеству, вызвав добрую улыбку у императрицы. Надо сказать, ее муж стоял среди придворных и не пытался сопровождать супругу, хотя по статусу был обязан это делать. Церемония награждения продлилась почти час, а потом императрица давала бал в честь победы над Турцией.

Вот на балу Серафима Потаповна представила мне свою подругу, графиню Ирину Анатольевну Яковлеву, которой перепоручила меня, в виду личной занятости. Скажу честно, от одного взгляда на твою маму, мое сердце заколотилось в невероятном ритме, и ушло в пятки. Такого совершенства я никогда не встречал в своей жизни. Сказав какой-то дежурный комплимент, я понял, что сражен красотой прекрасной девушки наповал, похлеще, чем стомиллиметровым снарядом.

Девушка рассказала мне, что с началом войны, несмотря на то, что окончила математический факультет Московского университета, хотела поступить в госпиталь сестрой милосердия, но ей отсоветовали заниматься этим делом, а рекомендовали заняться сбором добровольных пожертвований на нужды госпиталей. Благодаря стараниям Ирины Анатольевны в действующую армию отправили несколько вагонов с медикаментами, а в госпитали столицы и крупных губернских городов помощь отправлялась ежедневно.

Мы так увлеклись беседой, что не сразу обратили внимание на подошедшую к нам императрицу. «А вы очень симпатичная пара, — сказала императрица, — боевой генерал и очаровательная девушка». Императрица на некоторое время «похитила» у меня твою маму для доверительной беседы. Минуты отсутствия Ирины Анатольевны для меня показались вечностью, такое впечатление, что у меня вырвали какую-то часть тела.

Затем мы танцевали и говорили, и вновь танцевали, ничего и никого вокруг не замечая. Нам не хотелось расставаться, мы мгновенно прикипели душами друг к другу навечно. Говорят, что любви с первого взгляда не бывает. Это, сын, полнейшая чушь! Бывает, по себе знаю. Я в тот же вечер признался в любви, и сделал это от чистого сердца. Через трое суток я просил руку твоей мамы у графа Яковлева Анатолия Трофимовича, законная супруга которого скончалась за десять лет до нашей встречи. Связав наши судьбы воедино, мы не пожалели об этом ни единого раза. Я любил, люблю и буду любить твою маму, пока могу дышать. Она мой надежный тыл и соратник. Ей я всегда могу довериться в самые сложные моменты жизни. Помни, женщина всегда находится за мужем, она должна приобрести в лице мужа надежного защитника и отца своим детям.

— А мама одобрила твое назначение губернатором Южной губернии вместо Москвы?

— Мне прочили должность губернатора столицы, об этом поведал тесть. Такая информация циркулировала во дворце императрицы. Был заготовлен даже именной указ. О том, что мое назначение не состоится, нам сообщила баронесса Суздалова, ставшая невольно нашей свахой и другом семьи. По мнению Серафимы Потаповны, Сергеев убедил императрицу направить меня на более ответственную должность. По правде говоря, он в чем-то был прав, дела в Южной губернии до моего прихода были не очень. Престарелый генерал-полковник Удалов жил прошлым, и все новое его страшило.

— О баронессе Суздаловой я раньше и не слышал. Вы с ней дружили, пока были в Москве?

— Ты свою крестную мать знаешь?

— Ни разу не встречался.

— А баронесса Суздалова, между прочим, как раз ею и является.

— И где она тогда пропадает, если не кажет глаз к нам в гости? Или вы разругались?

— Тебе было всего два годика, когда она пропала. Ходили слухи, что она якобы сбежала с любовником в Южную Америку. Но мы с мамой думаем, что с ней случилось несчастье. Серафима Потаповна очень красивая женщина, блондинка с голубыми глазами и хорошей фигурой. Бегать она бы точно не стала, незачем. Ей и в Москве было хорошо, поклонников хватало, но она строго блюла себя. Искали фрейлину императрицы несколько лет, а потом за давностью, поиски прекратили. Скорей всего Серафима Потаповна погибла, была бы жива, прислала бы весточку.

— Я тебя хорошо понял отец, и то, что ты мне рассказал, открыло мне глаза на многие семейные тайны. Ох, и любите вы их с мамой. Сейчас в тайны лезть не буду, мне главное — привести здоровье в порядок.

— Когда закончишь восстановление, и вернешься на службу, я очень тебя прошу, не демонстрируй ничего, чему мы стали свидетелями в нашем доме. Это может нанести вред.

— Все, что вы видели и слышали, предназначено только вам и Анастасии Станиславовне, и больше никому. Да, о возвращении на службу. Прием таблеток закончу через неделю. Постараюсь за это время улучшить состояние мышц. Потом вернусь в полк.

— Главное, что ты меня правильно понял, и сделал правильные выводы. Кстати, ты намеревался какие-то предложения выдать по совершенствованию орудий.

— Техническое задание с эскизами к орудию Плахова я уже приготовил, тебе передам. А другие мысли оформлять нужно в мирное время. Да и не смогу я в одиночестве предаваться безделью, зная об угрозе на Кавказе.

— Хочешь вернуться в строй?

— Чем скорее, тем лучше.

— Поговорю с твоим командиром полка, пусть ищет тебе вакансию.

— Спасибо, отец, буду признателен.

Спал я плохо. Часто просыпался и долго ворочался, меня не покидали мысли об Анастасии. Я ждал, что она скажет утром. Если честно, то я боялся нашей встречи.

Утром, невыспавшийся, отправился на утреннюю зарядку. Сегодня пробежал пятнадцать кругов по парку, это мой рекорд. Потом долго таскал тяжести в гимнастической комнате. Превозмогая, еще беспокоящую боль в плече подтягивался на турнике, лазал по канату, и в завершение занятия, нанес несколько ударов по боксерскому мешку. С ударами вышло не очень хорошо, они были не акцентированными, я бы сказал, смазанными. Ничего, у меня впереди есть время, постараюсь устранить недостатки.

Завтрак прошел в полной тишине, если не считать приветствий. Анастасия тихо сидела за столом рядом со мной с красными глазами. Я подумал, что девушка плакала, или провела всю ночь без сна. И не спросишь у Тамары, она опустила глаза к тарелке, и сосредоточено пытается есть мясную котлету, словно это кусок резины.

Отъезд семьи отец наметил через два часа. Он выразил надежду, что все успеют собраться и упаковать свои вещи. Пройдет каких-то сто двадцать минут и мы расстанемся с Анастасией, как мне не хочется этого. Может, пойти к ней в комнату и объясниться? Но я отказался от этой затеи. Вчера, словами песни я все сказал, теперь жду ответа девушки. Я приму любой.

Чемоданы погружены в багажник автомобиля. Отец, мама и Тамара заняли свои места. На крыльце дома стоим мы с Анастасией. Девушка смотрит на меня своим прекрасными зелеными глазами, и мне кажется, что она заглядывает мне в душу.

— Вчера, Александр Васильевич, вы были откровенны? — тихо спросила Анастасия.

— Все, что, вы, услышали, говорило вам мое сердце.

— Я принимаю ваше признание, и говорю вам, да.

Анастасия подошла ко мне ближе, провела рукой по щеке, а я, каюсь, не проявил выдержку, обнял, и поцеловал девушку в губы. Правда, поцелуй был коротким, я не стал злоупотреблять доверием Анастасии.

Помахав мне на прощание рукой, девушка подарила мне улыбку, от которой мое сердце застучало чаще и я, от переполнявших меня чувств, высоко воспарил над матушкой Землей.

Все лето я провел на даче, восстанавливался. Профессор Санаев настоял на этом, пригрозил мне, что в противном случае подаст документы врачебной комиссии о серьезности моих ранений. Тогда о продолжении карьеры артиллериста я могу забыть на несколько лет. Вынужден был согласиться. Почти три месяца ездил на «Скакуне» в Симферополь, встречался с родителями и, естественно, с Анастасией. Дорогу Алушта-Симферополь выучил наизусть, каждый камешек на обочине знал меня в лицо.