Невозможно в это поверить, но…

Глава 19

Штаб армии трудился до рассвета, обрабатывая имеющиеся сведения, и ставя новые задачи разведке. Вчерне план был готов, но требовал множества уточнений и корректировок. Посмотрев утром на отца, я видел, как он смертельно устал, поэтому в приказном порядке отправил его отдыхать, да и сам решил вздремнуть хотя бы пару часов, приказав будить при поступлении новых сведений.

Задумка отца с мобильными группами сработала. Сотня пехотинцев при одном взводе минометов, скрытно занимала удобную позицию на пути продвижения неприятеля. Совершала огневой налет на походную колону британских войск, обстреливая со всех видов вооружения. Когда же противник разворачивался в боевой порядок, наши пехотинцы и артиллеристы срочно снимались с позиций, и на автомобилях уезжали дальше. Высланных в погоню британских кавалеристов, обычно встречала с засады наша кавалерия. То есть щипали неприятельские войска довольно ощутимо. В одну из ночей удалось нанести мощный удар по лагерю пехотного полка британцев, забросав его минами. Как докладывала разведка, утром на месте лагеря остались две большие могилы захороненных солдат.

Не всегда нашим пехотинцам удавалось уйти от преследования британцев. Однажды, затянув время нападения на колонну, поплатились своим жизнями более шестидесяти человек. Русского инструктора, поручика Твердохлебова, тяжелораненого привезли в Ахаджар. Несмотря на все усилия хирурга, спасти ему жизнь не удалось.

Дед укатил к Буширу, там он планировал организовать уничтожение остатков британской эскадры. По словам Джахана, контрабандисты доставили достаточное количество морских плавающих мин. Используя приливное течение можно попытаться насыпать их в бухте порта. К счастью иранских судов в нем нет, а если посчастливиться утопить пару-тройку вражеских судов, так это уже можно расценивать как победу на море. Пусть деду Аллах помогает, а мы будем совершенствовать оборону и готовить войска к боям.

И вот наступил день, когда британцы добрались до Ахаджара. Не стали приближаться в зону действия наших орудий, а заняли позиции вдалеке. Надо сказать, что город располагался на возвышенности, и нам хорошо было видно в оптику приготовление противника. Окопы они не копали, а выстроили оборонительные заграждения из мешков с землей. Утлые укрытия получаются, или британцы надеются, что наши войска побегут только от одного их вида. Да, боевого опыта у наших армий практически нет, но есть сильное желание накостылять зарвавшимся бриттам основательно.

Ближе к обеду в сторону городка от британцев выдвинулась группа парламентеров под белым флагом. Так уж и быть, уважу неприятеля личным присутствием, тем более, что мы в парламентеров не стреляем. Меня сопровождал начальник штаба армии и Ибрагим.

— Я — полковник Гисборн, — представился британец лет сорока-пятидесяти в парадном мундире, — требую, чтобы вы освободили мне дорогу в Ахваз, где я должен взять под охрану собственность Британской короны.

— К вашим услугам, принц Искандер, — кивнул я полковнику. — Я разочарую вас, сэр Гисборн, но в Ахвазе нет ни единого гвоздя, который принадлежит Британии. Ваши требования ничем необоснованны, и нахождение ваших солдат на земле Ирана противоречит международным нормам права. Предлагаю вам, пока не пролилась кровь, развернуть подчиненные войска обратно к Буширу, погрузиться на корабли, и отбыть на родину.

— Там, где ступила нога британского солдата, всегда найдется собственность короны, поэтому вы, принц, обязаны пропустить мои войска. В противном случае, я уничтожу всех ваших солдат, а лично вас отправлю в Лондон в кандалах. Когда же мы возьмем столицу, такая же участь ждет вашего отца и всю семью.

— Смелое заявление, сэр Гисборн. Вы, не находите?

— Отнюдь. Я буду действовать, как мне приказало командование империи.

— В таком случае, я отдам приказ своим войскам не брать пленных. Вы пришли на нашу землю без приглашения, хотите ее захватить. Ну, что же, выделим для погребения ваших солдат и офицеров брошенные земли. И еще, молитесь полковник, чтобы вам посчастливилось сложить голову в бою. Если попадете ко мне в руки, смерть ваша будет долгой и мучительной, я в этом толк знаю.

— Имею честь сообщить вам, принц, что мы начнем атаку ваших позиций завтра утром, и я не завидую выжившим.

На этом переговоры закончились. Я знал, что мы превосходим по численности силы британцев в несколько раз, но расслабляться не стоит. Нужно придумать, как им устроить веселую ночь перед боем. О своей задумке сообщил отцу.

— Свои силы британцы расположили компактно, — включился отец в обсуждение, — выставили множество постов. — Разъезды кавалерии британцев оттесняют к лагерю наши конники. Значит, досконально изучить округу они к утру не успеют. Предлагаю ночью скрытно выдвинуть один дивизион на ближайшую возвышенность и, когда в лагере противника наступит тишина, произвести три-четыре залпа осколочно-фугасными и зажигательными снарядами. Затем дивизион покинет позицию, и занимает новую на соседней возвышенности, и также осуществляет огневой налет. Прикрытие дивизиона поручим нашим кавалеристам.

— Задумка, генерал, неплоха, но опыта ведения боевых действий ночью у наших пушкарей мало.

— Не забывайте, Ваше Высочество, с ними будут русские инструкторы, а у них опыта достаточно. Пусть мы не очень сильно потреплем британцев, но спать спокойно не дадим. Невыспавшийся и перепуганный солдат, воевать будет хуже. Сразу говорю, с дивизионом вы на операцию не пойдете. Командующий войсками обязан находиться на командном пункте и руководить подчиненными, а не лично наводить орудия.

С наступлением сумерек конная разведка доложила, что выбранная нами возвышенность не занята противником, там для наблюдения оставлен десяток всадников, которые в случае изменения обстановки подадут сигнал. Как там все происходило, я видеть не мог, но надеялся, что опытные инструкторы подскажут нашим артиллеристам правильное решение задачи. Примерно через два часа, тишину ночи нарушили залпы орудий. С наблюдательного пункта я видел вспышки выстрелов и разрывы на позициях британцев. Выпустив сотню снарядов, дивизион, похоже, сменил позицию. В лагере противника что-то горело и взрывалось, среди огня мелькали человеческие фигуры и бегали лошади. Неспокойная ночь обеспечена. Прошло еще два часа, и обстрел лагеря был произведен с нового места. Пожаров добавилось, но меньше, чем мне хотелось. Надо отдать должное британским артиллеристам, они в этот раз определили место развертывания нашего дивизиона, и даже смогли открыть ответный огонь. Очень надеюсь, что наши пушкари уже покинули позиции.

Дождался возвращения дивизиона. Личный состав и техника в полном порядке, безвозвратных потерь не было, а два десятка легкораненых быстро перевязали, госпитализация им не нужна. У артиллеристов было приподнятое настроение. Еще бы, почти безнаказанно отстрелялись по спящему противнику, нанеся ему какой-то урон. Передав приказ усилить бдительность на позициях, отправился отдыхать, до рассвета осталось всего три часа, нужно вздремнуть немного, предстоит тяжелый бой.

Казалось, голова только коснулась подушки, а уже Ибрагим будит, предлагает выпить чашку кофе с теплой лепешкой. Быстро умываюсь, пью кофе и несусь на командный пункт. Отец уже там.

— Я приказал отвести пехоту во вторую линию обороны, — пожелав мне доброго утра, сказал отец, — в первой линии оставили только наблюдателей. — Начнут британцы артиллерийскую подготовку, в первую очередь упадут снаряды в первой полосе. Когда артподготовка закончится, по ходам сообщений пехота займет свои позиции. Мы, таким образом, сократим наши потери. По радио от второй армии поступило сообщение, что они заняли исходные позиции, полностью перекрыли британцам возможные пути к отступлению. Два полка пехоты с батареей семидесятипятимиллиметровых орудий направлены к Буширу.

— Хорошо. У нас все готово для сюрприза?

— Да. Подрывники выдвинулись в укрытия затемно.

Мы решили удивить британцев. По всему фронту предполагаемого наступления противника, на удалении трехсот метров от наших позиций, закопали тысячу металлических бочек со смесью керосина и нефти. Под каждой бочкой разместили по два килограмма тротила. Бочки вкапывались в землю под углом в сорок пять градусов, чтобы при подрыве тротила получился направленный взрыв. Организовали тридцать локальных участков, где одновременно можно было взорвать тридцать-сорок бочек. Питание к электродетонаторам закапывали глубоко в землю, чтобы шальная пуля ил осколок не смогли повредить проводку. Вот сейчас, впереди, в надежных укрытиях сидят тридцать человек. Они готовы в критический момент, по своему усмотрению, произвести подрыв. Уцелеют ли подрывники после этого — неизвестно, они почти смертиники.

Ровно в восемь утра британцы начали ведение боевых действий, выпустив по нашим позициям три-четыре десятка снарядов. По количеству выстрелов можно предположить, что противнику удалось сохранить в целости около двадцати стволов. Наши артиллеристы, по всей видимости, успели засечь расположение батарей британцев и начали вести с ними контрбатарейную борьбу. Благо недостатка в снарядах мы пока не испытываем. Передний край британских позиций заволокло дымом и пылью. И куда прикажите теперь стрелять артиллеристам? Ничего же не видно. Пыль и дым мешали не только нам, противник тоже прекратил обстрел. Мы воспользовались паузой, артиллерия заняла запасные позиции.

По команде отца, пехота заняла первую линию окопов. Из укрытий извлечены станковые пулеметы, солдаты заняли свои стрелковые ячейки. Туз в рукаве, в виде пятнадцати броневиков, мы держали за холмами. Когда нас атакуют большими силами пехоты, броневики должны ударить во фланг наступающим.

Британцы вновь возобновили артиллерийский обстрел первой линии окопов, и на поле боя тремя ровными шеренгами начали выдвигаться пехотинцы. Красиво идут! Плечом к плечу, все в одинаковых мундирах песочного цвета, на примкнутых штыках играет солнце. Офицеры в парадных мундирах с обнаженными саблями возглавляют строй. Зрелище конечно красивое, и слабонервных могло бы сильно расстроить, но мы были готовы, и открыли орудийный огонь шрапнельными снарядами. Удачно взорвавшийся над шеренгой снаряд делал большую прореху в наступающих порядках. В бинокль было хорошо видно, как от попадания шрапнели человек превращался в фарш или терял конечности. На дистанции в четыреста метров наши снайперы стали методично отстреливать офицеров. Когда же противник приблизился к полосе сюрприза, разверзся огненный ад, взорвали часть бочек. Объятые пламенем британские солдаты пытались бежать в тыл, бросив оружие, избавляясь от горящего обмундирования. Деморализованный противник откатился на исходные позиции, а мы его всю дорогу сопровождали шрапнелью.

— Господин генерал, — обратился я к отцу, — а не пора ли подать сигнал второй армии о начале охвата противника?

— Ваше Высочество, давайте подождем еще одну атаку на наши позиции, а потом начнем затягивать узел на мешке.

— Как быстро придут в себя британцы? Не попробуют ли они нас на прочность на других участках?

— Думаю, через час-полтора следует ожидать новой атаки.

— Тогда прикажите артиллеристам занять возвышенность, с которой ночью наносился удар по лагерю. Выделите для прикрытия два батальона пехоты и эскадрон кавалерии. Также распорядитесь броневикам выдвинуться ближе к полю боя и тщательно замаскироваться. Когда увидим, что пехота британцев начала накапливаться на передовом рубеже для новой атаки, открываем по ней огонь со всех стволов нашей артиллерии. Проводим получасовую артиллерийскую подготовку, и ждем, что предпримет сэр Гисборн.

— Ваше Высочество, вы хотите атаковать врага?

— Нет. Я планирую основательно проредить у него живую силу, по возможности привести к молчанию артиллерию. Посмотрим, что будет в стане противника после нашей артподготовки.

Все произошло, как мы и планировали. Пехоту в окопах накрыли плотным артиллерийским огнем. Но и британцы показали, что они отменные вояки, ринувшись в атаку рассыпным строем. Когда они добежали до линии сюрпризов, были взорваны все бочки, поставив перед атакующим противником сплошную стену огня. В работу включились станковые пулеметы, выкашивая тех немногих солдат, преодолевших полосу огня. Артиллерия беспрестанно била шрапнелью по пехоте и осколочно-фугасными снарядами по исходным позициям. Огонь и грохот не прекращался ни на минуту.

Отец по радиосвязи передал приказ второй армии о наступлении. Броневики также пошли в атаку, сметая на своем пути мелкие группы британских солдат. Затем подняли в атаку нашу пехоту.

Артиллерия сопровождала атаку, пока пехота не приблизилась к позициям британцев на сто метров. Дальше поддержку осуществляли только броневики.

Да, находиться на наблюдательном пункте, и не принимать участия непосредственно в схватке тяжело.

Примерно через полтора часа я со штабом отправился на позиции британцев. Зрелище страшное. Везде разбросаны тела мертвых вражеских солдат, разбитые орудия и повозки. Невозможно ступить, чтобы не попасть ногой на обрывок человеческой плоти или обмундирования. Везде стоял неприятный запах крови, сгоревшей человеческой плоти и пороха. Весь неприятельский лагерь взяла в свои объятия СМЕРТЬ.

Углубляться в лагерь не стал, достаточно того, что уже увидел. Начали поступать доклады. Врага мы разбили и уничтожили, потери и количество трофеев уточняется.

Вторая армия порезвилась в тылах британцев, перехватив отступающие подразделения.

— В данном бою нами уничтожено пять тысяч шестьсот неприятельских солдат, — докладывал отец на вечернем совещании. — Пленных офицеров трое, среди них нет сэра Гисборна. Нижних чинов никого не пленили. Исправными захвачено пять орудий, четыре тысячи пять винтовок. Патронов к винтовкам обнаружили всего семь тысяч. Станковые пулеметы, системы Браунинга, всего восемнадцать штук, достались нам в неисправном состоянии. Ремонт их возможен только в условиях мастерских. Снарядов к орудиям не обнаружили. Наши потери составили: четыреста семнадцать человек убитыми и семьсот девяносто ранеными, часть из них тяжело. Неизвестна судьба пятерых подрывников, пока не обнаружили их ни среди живых, ни среди погибших. Фотографирование и киносъемка поля боя произведена. Фотоматериалы отправлены в столицу, для передачи в газеты.

Вторая армия потеряла пятьсот человек убитыми и шестьсот ранеными. Такие потери объясняются полным отсутствием боевого опыта у офицеров и солдат. Сбор трофеев в связи с наступлением ночи приостановлен, есть опасность подрывов на неразорвавшихся наших снарядах. На позициях оставлены дежурные подразделения, остальные отведены в тыл для отдыха.

Дослушать доклад отца не успел, меня вызвали срочно к телефону, звонил шах.

— Искандер, — услышал я голос Рустема, — как завершился бой?

— Полной нашей победой, подробный доклад отправлю позже.

— Отлично. Но я звоню, чтобы сообщить, что вблизи границы, на землях Ирака британцы накапливают группировку войск, равную по численности разгромленной вами. Как передают нам верные люди, в ближайшее время ожидается их наступление тоже на Ахваз. Тебе нужно организовать оборону на границе. Постарайся не пустить врага на нашу территорию.

— Понял. А хотя бы примерное направление наступления известно?

— Через перевал Дорун часть войск должна выйти у городка Горный Махишерх, а затем устремиться к Ахвазу. Вторая часть, преодолев перевал Изен, нанесет удар в направлении городка Каэмшенгир.

— Британцы разделят силы? А какое у них вооружение?

— По крайней мере, такие сведения мы получили. В отношении вооружения ничего определенно сказать не могу. Не думаю, что через горы британцы смогут протащить танки. Правда, наши люди упоминали самолеты.

— Спасибо, обрадовал.

— Прибудешь в Горный Махишерх, позвони мне, там действует телефонная связь.

— Ладно, понял. Распорядись, пусть нам в указанные тобой городки подвезут боеприпасы и продовольствие.

— Обязательно отдам распоряжение. Береги себя. Жду от тебя хорошие вести.

Вернулся на совещание и сообщил новые вводные. Решили все быстро, предварительно изучив карты предполагаемого района боевых действий. К городку Каэмшенгир отправляется вторая армия, а мы выдвинемся к Горному Махишерху. Отец разработал на ходу маршруты выдвижения войск и систему связи. В указанных направлениях отправили конную разведку.

Снова гоним войска, с малым числом привалов. Нам нужно за четыре-пять суток успеть выйти к намеченному населенному пункту и заняться организацией обороны. По-хорошему, после боев у Ахаджара, войскам бы дать нормально отдохнуть, но противные британцы не дают нам такой возможности. Вот мы и вынуждены форсированным маршем преодолевать многие километры.

— И, что вы думаете по поводу позиций? — поинтересовался отец, осматривая вместе со мной окрестности Горного Махишерха. — Здесь рыть окопы не получится, через тридцать-сорок сантиметров сплошной камень.

— Будем возводить каменно-земельные укрепления. А вообще-то лучше всего оседлать все господствующие высоты, разместив на них пехоту с артиллерией.

— Сам об этом подумал, но информация о самолетах мне не дает покоя.

— На каждой позиции поставим по одному «орешку», и для станковых пулеметов сделаем примитивные зенитные приспособления. Не думаю, что в небо британцы поднимут много самолетов. А еще научим пехотинцев отстреливаться от самолетов залпами.

— Как я понял, вы хотите дать возможность противнику спуститься к подножью гор, а потом обрушить на него мощь всего вооружения.

— У городка хочу создать ложные позиции, стараясь убедить британцев, что мы будем их встречать именно в этом месте. Позиции на возвышенностях и в горах замаскировать очень тщательно, чтобы их было сложно обнаружить. Вот когда враг спуститься с перевала, силами батальона перекрыть его, а затем заняться основной массой.

— А самолеты?

— Пока они не будут трогать наши укрытые войска, огонь по ним они открывать не будут. В основном будет вестись стрельба с позиций-приманок. А когда втянутся все остальные, тогда начнем методично работать со всех позиций.

— Вы, Ваше Высочество, быстро учитесь. Признаться, я не сразу понял ваш замысел. Рискованно, конечно, но при хорошей организации должно получиться. Кстати наша конная разведка работает на сопредельной стороне. По их сведениям, у нас в запасе два-три дня.

На строительство укреплений я мобилизовал все взрослое населения городка. За двое суток нам удалось создать полноценные позиции вокруг Горного Махишерха. Основные позиции армия создавала своими силами без привлечения местного населения. Утром третьих суток, жители покидали городок, прихватив с собой только продукты питания и домашних животных. Я старался избежать потерь среди мирного населения. Объезжая окрестности городка, я придирчиво осматривал окружающий ландшафт, пытаясь выявить недостатки в маскировке наших позиций. Замечания естественно были, их моментально устраняли. К вечеру прибыли обозы с боеприпасами и продовольствием, их моментально обработали и пропорционально распределили между подразделениями. Будем считать, что мы готовы встретить врага, ориентировочно завтра он должен выйти на перевал.

Первыми нас навестили британские истребители: «Бристоль файтер», «Бристоль бульдог» и «Хокер Харт», в количестве десяти штук. Я узнал их по силуэтам, не зря же штудировал пособия по вооружению британской армии. У каждого самолета, помимо основного вооружения, под брюхом висела небольшая бомба, килограммов на пятьдесят. Сделав круг над городком, самолеты снизились и атаковали с горизонтального полета ложные позиции бомбами. Им ответили два «орешка» и четыре станковых пулемета. Одному самолету не повезло, кто-то его зацепил. Выпустив шлейф черного дыма, пилот пытался развернуть самолет в сторону гор, дотянуть до своего аэродрома, но не преуспел в этом, пошел на вынужденную посадку. Удивляюсь, самолет не загорелся в воздухе, а вполне нормально сел на дорогу на окраине города, почти рядом с нашим штабом. Через двадцать минут мы имели удовольствие общаться с пилотом. Лейтенант Гарри Парсонс отвечал четко и по существу, поняв, что шутки с ним шутить не будут, особенно после получения внушительного хука от Ибрагима.

По данным Парсонса к нам движется три полка отборной королевской пехоты, усиленной тремя батареям восьмидесятимиллиметровых минометов и шестью батареями шестидесятимиллиметровых орудий Викерса. Для воздушного прикрытия выделен десяток самолетов. Какие силы направляются через перевал Изен в Каэмшенгир, Гарри не знает, но полагает, что там войск меньше, так как воздушное прикрытие туда не выделялось. Собственно и выделить некого, все имеющиеся в наличии самолеты мы видели в небе. Ресурс моторов близок к критической отметке, а ремонтной базы в Ираке нет. По словам Парсонса, группировку войск на территорию Ирака перебросили морем из Индии, охваченной войной. Войска испытывают трудности в снабжении. Продовольствия мало, боеприпасов, возимых с собой, всего два боекомплекта. Складов нет. Командование группировки надеется, что войска, высаженные в Бушире, уже нанесли поражение шахским войскам, и те отступают к Тегерану.

Боевой дух британских солдат высок, они полагают, что смогут легко победить оставшиеся войска шаха Ирана, а потом займутся любимым делом — грабежом местного населения.

Передовой батальон попытался с ходу атаковать позиции перед городком, но был встречен дружным артиллерийским и ружейно-пулеметным огнем. Потеряв более двух десятков убитыми, британцы поняли, что без соответствующей подготовки захватить позиции не представляется возможным.

Я наблюдал, как в пяти-шести километрах от города накапливается противник, ждал, когда наш батальон передаст сигнал, что перевал нашими войсками перекрыт. Во второй половине дня такой сигнал получили, и я сразу же отдал приказ атаковать пока еще не развернувшиеся в боевой порядок британские силы.

О, это нужно видеть. На относительно небольшом участке сконцентрировано большое количество живой силы и орудий, а по ним в течение часа работает множество артиллерийских стволов. Противник погибал десятками и сотнями. Но были и те, кто сумел сориентироваться, и начать нам отвечать из орудий и довольно прицельно. Да, мы несли потери, но врагу устроили настоящую мясорубку. Было в нашем плане слабое место. Если бы британцы рванули в сторону городка, то могли смести с позиций батальон на своем пути, и укрыться в строениях. Вести уличные бои всегда трудно, и потери будут высокими. Я и мой штаб полагали, что встретив неласковый прием, британцы постараются вернуться в Ирак, а отступающего противника бить легче.

Поступило сообщение, что ближайший к городу холм, занимаемый батальоном четвертой дивизии, захвачен противником, сейчас туда британцы пытаются втащить свои минометы и орудия, чтобы сбить с соседних холмов наших артиллеристов. Приказал задействовать обе батареи моего личного резерва. Орудия системы Плахова я всегда придерживал в качестве весомого аргумента. Похоже, настало время их бросить в бой.

Подкинули огоньку вовремя. Занять высоту британцы не смогли, потеряли батарею минометов и батарею Викерсов, а сколько солдат там полегло, в сообщении не указано. Нашим солдатам удалось восстановить прежнее положение, и продолжить наносить удары по врагу.

Ближе к вечеру в нескольких местах появились парламентеры с белыми флагами. Одну группу с завязанными глазами привели к нам на командный пункт.

Капитан Уильям Мак-Дауэл просил о прекращении уничтожения его солдат. Командующего войсками полковника О’Райли нет вживых, централизованное управление утрачено, потери в живой силе и в вооружении ужасающие. Я не жадный, дал капитану тридцать минут для принятия решения о сдаче всех в плен. Если по истечению отведенного времени британцы не начнут складывать оружие, мы возобновим стрельбу, и тогда пленных у нас не будет совсем.

Не знаю, уцелел ли кто-то выше чином капитана или нет, но сдаваться стали дружно, аккуратно складывая винтовки и сбрасывая почти полностью опустевшие патронные подсумки.

До сумерек сдались все желающие, на поле боя остались только раненные. Вот, чтобы не оставлять на завтра то, что можно сделать сегодня, подразделения третьей дивизии осуществили тщательную проверку. Приказал стрельбу не открывать, если есть необходимость, то работать штыками. Через чес последовал доклад, что к семистам пленным британцам больше никто присоединиться не сможет.

Сидел на пороге дома, докуривал очередную папиросу. Меня тронул за плечо отец.

— Тяжело вам, Ваше Высочество? — поинтересовался отец. — Второй раз удалось побить бриттов. Правда, на сей раз потери у нас существенные.

— И противник был хорошо обучен, видели, генерал, как они под ливнем пуль сковырнули наших с высотки. А как проводили стрельбу из минометов и пушек, залюбуешься. Вот, что значит выучка.

— Согласен, отменные нам достались противники. И мне кажется, вы поступили жестоко по отношению к ним. Зачем вы отдали приказ добить всех раненных?

— Своих раненых много, а отвлекать докторов на лечение солдат врага считаю лишним.

— Но так нельзя делать! Есть же правила ведения войны.

— Я сын восточного тирана, значит, и сам являюсь кровожадным деспотом. Раненые враги нам не нужны, мы на них будет тратить лекарства и продукты, их еще охранять надо. Затратное это мероприятие. А так, утром соотечественники соберут всех павших, выкопают, если получится, могилу, прочтут молитву, и на этом наши заботы закончатся, пусть каждый попадет туда, какое место заслужил. Каждый уничтоженный нами сегодня Джон, Гарри или Уильям не произведет на свет себе подобного, и не придет завтра его потомок в чужие земли, не умрет от его руки Махмуд, Анвар или Василий с Михаилом. Да, поступил я жестоко, да, меня будут презирать за этот поступок, да, я взял грех на душу, но смогу покаяться и получить отпущение грехов. Воин, защищающий свою Отчизну, и убивающий врагов, не так грешен, нежели обычный убийца.

— Вы считаете Иран своей родиной?

— А как иначе? Здесь я планирую свить семейное гнездо, стать у истоков новой, вернее сказать свежей ветви рода Пехлевани. Кстати, ваши внуки на свет появятся в этих землях, и станут ее хранить и защищать. Нам сейчас главное дать понять британцам, что с ними мы шутить не намерены. Хотят с нами торговать, милости просим, покупайте продукцию наших предприятий или сырье. Грозить нам дубиной не надо, мы люди мирные, а когда надо — возьмем в руки оружие. Новая армия Ирана еще только формируется, набирается боевого опыта, но уже сейчас я могу сказать, что вкусив сладость первых побед, ее развитие пойдет быстрее.

— Сегодняшняя победа досталась дорогой ценой, только убитыми потеряли свыше четырех тысяч, и раненых больше пяти, три десятка орудий разных калибров разбиты в хлам.

— Но в совокупности мы перемололи два мощных полка британской армии. Думаю, и вторая армия не подкачает, врежет неприятелю, как следует.

— Три дивизии против трех-пяти тысяч отменных британских солдат выстоит однозначно, и может победить. А вот цена этой победы будет очень высока. Что гадать? Поступят донесения, узнаем. Вы, кстати, шаху доложили о сегодняшнем бое?

— Сейчас пойду, позвоню. А с величиной наших потерь… Что ж поделать. В противном случае — проигрыш в битве и сдача наших интересов. Это еще хуже. Да и наглядный пример для солдат: чем ты подготовленнее, тем больше шансов победить и выжить.

Кратко доложил шаху Пехлевани. Отец поздравил с победой. У деда в Бушире дела обстоят не очень хорошо. Контрабандисты, не имея достаточно опыта обращения с минами, допустили подрыв одной. Произошла детонация части мин на торговом судне. Взрыв был такой мощный, что его отсверки наблюдали на удалении трех километров от побережья. Таким образом, утопить или повредить военные суда британцев не удалось. Два наших пехотных полка, войдя в подчинение деду, постепенно сгоняют всех подданных британской короны в Бушир, не заходя в зону действия корабельных орудий. Медленно, но земли Ирана очищаются от присутствия островитян. Рустем приказал наладить пограничную службу на границе с Ираком, а основные силы отвести к Ахвазу на отдых.

Многие страны мира, в ответ на наглую агрессию Британии в отношении мирного и независимого Ирана, ввели экономические санкции. Теперь по многим пунктам торговля у британцев парализована. Франция продолжает вести боевые действия против своего извечного врага — Британии, сейчас они схлестнулись в африканских колониях. По словам шаха, Индия может получить независимость в ближайшее время. Несмотря на слабую вооруженность и оснащенность повстанцев, они раз за разом наносят поражения британским войскам за счет большой своей численности. Проще говоря, британцев давят массой и заваливают трупами. Развитие отношений с Россией продолжается. Регулярно поступает вооружение, оборудование, станки и инструменты. Развитие золотодобычи помогло в укреплении денежной единицы страны — томана, его стали охотно принимать наши соседи, правда, в плеяду ведущих валют мира пробиться еще не удалось.

Отдав необходимые приказания, отправился отдыхать, армия отправится к Ахвазу через двое суток, нельзя выматывать людей.