Невозможно в это поверить, но…

Глава 10

Две недели с раннего утра и до позднего вечера я провожу занятия и тренировки с личным составом батареи. Поручик Мутных выполнил большой объем работ в период формирования батареи, более-менее обучил расчеты ведению огня. Я же старался научить солдат и унтер-офицеров, действовать автоматически. Получив определенную команду, они должны за короткое время ее выполнить, то есть четко укладываться в норматив. Можно ругать советско-российскую систему подготовки артиллеристов, она имеет недостатки, но и польза от нее существенная. Собственно, эту систему я и применял. А начал с элементарного — перевод миномета из походного положения в боевое. Никак не получалось вложиться в отведенные полторы-две минуты. Мои молодые офицеры не могли взять в толк, зачем я так строго требую четкое выполнение всех приемов.

Тогда провел показательный мастер-класс. Выделил один расчет, который изображал передвижение батарейной колонны на марше. Два десятка солдат, набрав мелких камней, стали забрасывать ими расчет, имитируя нападение противника. Расчет должен перевести миномет в боевое положение, и условно открыть огонь. Каждое попадание камня в номер расчета фиксировал поручик Мутных, и приказывал условно раненым и убитым отойти от миномета. В первый раз условный противник расчет миномета уничтожил полностью. Наглядный пример побудил моих подпоручиков к более серьезному восприятию моих требований, они поняли, что я не занимаюсь самодурством, а стараюсь их качественно обучить.

Много времени потратили, обучаясь использованию вьюков. И стволы роняли, и опорные плиты ловили, когда они укатывались далеко от лошадей. А как дрожали руки у солдат, когда они загружали в сумки мины, не передать. Правда, я немного упростил задачу, приказал использовать мины без взрывателей.

К исходу второй недели расчеты уже уверенно действовали в различных ситуациях, я не скупился на раздачу неожиданных вводных. Мало-помалу внедрялась взаимозаменяемость в расчетах. Я хотел, чтобы в случая гибели или ранения командира миномета его мог заменить наводчик. Наводчика мог заменить заряжающий, и так далее. Конечно, я понимал, что если погибнет половина расчета, миномет становится небоеспособным, хотя навыки работы с ним давались всем номерам.

Третью неделю провели вдали от города, на полигоне. Развернули палаточный городок, обустроили быт, представили, что находимся в походе. Пару дней погода не радовала, шел мелкий и противный дождь, но это не помешало батарее тренироваться, все минометчики были облачены в непромокающие плащи.

— Александр Васильевич, вы из наших солдат кого хотите сделать? — поинтересовался поручик Мутных в одни из вечеров, когда мы все собрались в офицерской палатке.

— Настоящих артиллеристов — в первую очередь, а во вторую — хочу многим, подчеркиваю, не всем, а многим, сохранить жизнь. Нас не будут встречать в горах цветами и угощать вином. По нам будут вести огонь со всех доступных противнику вооружений. Турки вояки злые, тем более мусульмане, им уничтожить неверного в радость. Чем лучше мы обучим наших минометчиков, тем больше их уцелеет на поле боя, тем больший урон мы нанесем врагу.

— Все это так, но есть же предел человеческих сил. Вы заметили, сегодня к вечеру расчеты валились с ног. Колесный ход минометов забивался грязью, расчетам недоставало сил самостоятельно менять огневые позиции, ведь вы запретили использовать лошадей.

— Тренировки и еще раз тренировки. Под вражеским огнем тренироваться будет некогда. После спасибо скажете, гарантирую, поверьте на слово, я знаю, что делаю и говорю.

— Ваше благородие, а когда мы будем стрелять? — спросил подпоручик Медведев, — мин привезли гору.

— Как распогодится, так и станем готовиться к стрельбам, вы думаете, зря я выгнал нас всех на полигон. В дождь стрельбы вести опасно. Взрыватель у мины очень чувствительный. Иной раз мина взрывается от касания не с землей, а даже с высокими кустиками жесткой травы, особенно сухостоя. Но это там, куда мы ее отправили — урон врага это только увеличит. А с дождем — другая ситуация. Перемножьте все физические параметры вылетающей мины и увидите, что капля дождя может заставить ее взорваться при вылете из ствола. И все. Некому больше будет стрелять. Так что немного потерпите, я и сам уже хочу поскорее перейти к стрельбам — соскучился.

Распогодилось на следующий день, поэтому с обеда занялись подготовкой мин. Нужно было снять смазку с ободков, проверить вышибной патрон в стабилизаторе мины, убедиться в герметичности упаковки дополнительных зарядов. Доводилось показывать удобные приемы проведения этих несложных операций. Все семь тысяч мин к ужину были приготовлены к применению.

Весь следующий день не прекращалась канонада на полигоне. Правда были минуты относительной тишины, когда батарея меняла позиции, или когда личный состав принимал пищу. Стреляли всей батареей, затем повзводно и в завершении палили расчеты под управлением командиров минометов. Могу сказать, наши общие труды пошли впрок, в целом я остался доволен уровнем подготовки. Не достигли мы высот мастерства, но мне кажется, другие батареи по уровню выучки мы превосходим. Это я так себе немного польстил. Минометы чистили уже в сумерках. Главное снять основную часть нагара, наводить абсолютную чистоту будем завтра.

Правда, не все гладко прошло на стрельбах. Один командир миномета безрезультатно дергал и дергал за шнур. Даже в запарке распорол себе этим шнуром палец, из которого полилась кровь. Я немедленно временно прекратил стрельбу — ожидаемая и, в принципе, довольно часто встречаемая ситуация. Причина банальна — осечка. Видать, бракованный вышибной патрон — мина осталась в стволе. В боевой обстановке много расчетов погибло из-за того, что мину опускают одну за другой, быстро. В грохоте батарейной стрельбы расчет не всегда на слух определяет, что мина не ушла по назначению. Кстати, хорошо видно, как она при вылете из ствола удаляется в заданном направлении — начальная скорость всего 325 метров в секунду.

Сила миномета не в скорости полета мины, это важный параметр для стрелкового оружия, другого вида артиллерии. А минометы неспеша закидывают смертоносный боеприпас, так сказать, из-за угла — через гору, сопку, любую другую возвышенность. Опасной является траектория полета мины. Угол возвышения ствола 45–80 градусов! На головы неприятеля мины сыпятся как авиабомбы без использования авиации. Радиус поражения разлетающимися осколками — до 200 метров, так как очень чувствительный взрыватель!!!

Так вот, в моем прошлом времени был изобретен очень простой и стопроцентно надежный так называемый предохранитель от двойного заряжания. То есть теперь, если случилась осечка, вторую мину в ствол опустить и привести к взрыву сразу двух мин и гибели всего расчета невозможно из-за конструкции предохранителя. Мина, вылетая, своей боковиной откидывает лопатку предохранителя, что позволяет зарядить следующую мину. Не вылетела — планка на месте и никак еще одно заряжание произвести невозможно. Но это — в ТОМ времени. Кстати, надо срочно обратиться по команде с соответствующим предложением, однозначно поймут и поддержат!

А извлечение бракованной мины, на нашем жаргоне — аборт, не простая операция. Отсоединяется от опорной плиты ствол, неспеша поднимается за казенную (нижнюю) часть, упираясь одной стороной на двуногу — лафет. Бойцы держат и приподнимают ствол, а командир извлекает мину. В данном случае это был я — демонстрировал технологию извлечения, так как не все с этим сталкивались. Мина медленно ползет, шипя как ядовитая змея, и появляется из ствола. Тут — то я ее аккуратно и принимаю в свои руки. Взрыватель выкручен, на мине сделана надпись «Осечка». Затем ее укладывают в ящик. Все. Опасность миновала, дело сделано. Кстати, и хорошо, что так получилось — я наглядно всем продемонстрировал, как оно бывает в бою. Глаз да глаз! Все, вижу, прониклись важностью момента — отлично, тоже на пользу!!!

Возвращались в расположение полка в приподнятом настроении и с песней. Признаюсь, не удержался, разучили старый и добрый «Марш артиллеристов», в училище этот марш был строевой песней моей роты курсантов. Пришлось заменить некоторые слова, а в целом, марш неплохо вписывался в это время. Естественно авторство я себе не присваивал.

Лошади обихожены заботливыми ездовыми, в конюшнях едят вкусный овес. Минометы, идеально чистые, надежно укрыты под навесом в оружейном парке. Солдаты после бани облачились в чистое обмундирование и готовятся отойти ко сну после переклички. Будем считать, что полевой выход удался, обошлось без травм и чрезвычайных происшествий — случай с осечкой таковым не является, так — рабочий момент, хоть и малоприятный. Теперь и мне можно отправиться домой, привести себя в порядок.

— Саша, ты некрасиво поступаешь, — укорила меня мама после ужина. — Пропал на три недели, и не показывался дома. Известная тебе девушка была у нас пять раз, все время справлялась о тебе, а мы ничего вразумительного ей сказать не могли, ты не сообщил, куда отбываешь. Отец твой тоже хорош, молчал, и не признавался.

— Мама, я офицер, командир батареи, тем более мы убыли на полигон для проведения стрельб. У меня все офицеры были временно переведены на казарменное положение, и я обязан находиться с ними, так сказать, вдохновлять личным примером. Есть из одного котла с батарейцами, и много-много тренироваться. В любой момент может поступить приказ о передислокации батареи ближе к театру военных действий.

— Сын прав, моя дражайшая Ирина Анатольевна, он командир, а уже потом наш сын, — заступился за меня отец. — Анастасия Станиславовна девушка разумная, прекрасно понимает, что служение Отечеству требует много времени и сил.

— Умом я понимаю, но глядя, как беспокоится о нашем сыне симпатичная девушка, вместе с ней тоскую и грущу, — ответила мама. — Саша, ты просто обязан повидаться с Анастасией и успокоить.

— В воскресенье у меня будет свободный день. Надеюсь, Тамара будет гостить у вас?

— Я передам твою просьбу.

Потом мы с отцом ушли в курительную комнату подымить папиросами.

— Молодец, что не стал спрашивать о наблюдении при матери, — произнес отец.

— Я контуженый, но разум не потерял. А есть новости?

— Много, и очень странных. Мой товарищ, полковник Жартовский, начальник управления контрразведки губернии, ответственно подошел к проверке информации. Привлек своих специалистов и несколько «топтунов» позаимствовал у подполковника Усманова, начальника жандармского управления. Через неделю все прояснилось, и контрразведчики взяли всех на арендуемой квартире. Оказались они сотрудниками Московского жандармского управления. Их якобы в частном порядке нанял граф Луговой, видишь ли, он решил присмотреться к Анастасии Станиславовне, как к возможной кандидатке в жены его сыну. Сыну графа, кстати, шестнадцать лет исполнится в декабре этого года. Жартовский не поверил ни единому слову шпиков, и его сотрудники, поработали с допрашиваемыми с применением специальных методов. Проще говоря, избивали. И заметь, никто ничего вразумительного не сказал. Правда, один шпик проговорился, что на инструктаже присутствовал заместитель министра внутренних дел империи генерал-полковник Шитов.

— Не верю я в случайность и сказке о графе Луговом. С каких это пор частным лицам, пусть даже уважаемым в империи, развешено нанимать сотрудников, состоящих на государственной службе? Однозначно, кто-то влиятельный отдал приказ о слежке. На Анастасию Станиславовну никто не обращал внимания долгие годы, и вдруг она вызвала повышенный интерес. По какой такой причине? Напрашивается ответ, в империи становится неспокойно, особенно в столице, в непосредственной близости от престола. Анастасия четвертая претендентка на скипетр и державу, она их может получить только в случае гибели императрицы и старших сестер. Её Высочество никогда, по крайней мере, мне она не говорила, не желала занять место в тронном зале.

— Да, Анастасия лишена императорских амбиций. Она спокойная и тихая девушка, которой чужды дворцовые интриги. Мои надежные друзья в Москве поведали, что вокруг мужа императрицы идет какое-то нездоровое шевеление. Он пехотный полк императорской гвардии, командиром которого является, перевооружил новыми британскими скорострельными винтовками. Большую часть времени полк проводит в летних лагерях, где проводит тренировки по штурму зданий. Думаю, это не случайно.

— Не желает ли Станислав Леонидович занять престол?

— По существующему Закону это исключено.

— А если совершить дворцовый переворот? Смотри. Императрицу смещают, каким путем не важно. Претенденток на престол прибирают к рукам, сажают в тюрьму или постригают в монахини. Сергей на другом конце света. Путь к трону свободен.

— В России попыток дворцовых переворотов не было пятьсот лет, и не думаю, что кто-то решится на этот шаг, когда идет война с Турцией.

— Одно другому не мешает. Но велика опасность возникновения серьезной смуты в стране, когда сторонники императрицы столкнутся со своими противниками. Как бы не разразилась гражданская война.

— Бог с тобой, сын, нам только этой напасти не хватает!

— На Бога надейся, а сам не плошай, говорит нам народная мудрость. Я бы начал уже завтра стягивать к столице верные императрице силы, чтобы своевременно дать отпор.

— Ты в чем-то прав. Меня удивило, что в Москву три дня назад, по приказу начальника Генерального штаба, из Керчи отправили два полка донских казаков с полным вооружением. Казаки, к тому времени уже начали погрузку на транспорты. Полагаю, и другие верные Маргарите ІІ силы собраны в столице.

— Выходит и мне недолго ждать приказ на выступление, через день-два не более.

— Не день-два, а через неделю. На станции собрали достаточное количество крытых грузовых вагонов, а в порту Керчи спешно устанавливают на транспорты автоматические орудия системы Орехова. Турецкие самолеты начали охоту за нашими пароходами и буксирами, несем потери, есть случаи потопления судов.

— В таком случае я очень прошу тебя, отец, забери девчонок к себе домой, и обеспечь надежной охраной, даже в институте. С Анастасией я обязательно поговорю и постараюсь убедить, а Тамара — твоя забота.

Спалось плохо. Снились кошмары. Я, в белой рубахе и форменных шароварах, с саблей наголо рубил русских солдат, одетых в форму пехотного полка императорской гвардии. У меня за спиной вскрикивала Анастасия, палящая из двух револьверов в нападавших. Мы отступали наверх по винтовой лестнице, и я знал, что нам нужно продержаться не более пяти минут, придет помощь, и победа будет за нами. Чем все закончилось, я не увидел, внезапно проснулся. Посмотрев на часы, понял, что проснулся в обычное время, пора умываться и следовать на службу.

Ехал в расположение полка и все время вспоминал сон, никак не мог выбросить его из головы.

Въехав на территорию, удивился, моя батарея в полном составе и при полном вооружении выстроена на плацу. Какой-то довольно знакомый старший офицер, в присутствии солдат, делает внушение моему подпоручику Медведеву. Подойдя ближе, узнал заместителя командира полка по тыловому обеспечению подполковника Чурилова.

— Доброе утро, ваше высокоблагородие, — приветствовал я подполковника, — капитан Воронов, к вашим услугам.

— Что у тебя здесь происходит, капитан? — дыхнул в мою сторону водочными парами Чурилов.

— Прошу проследовать в мою канцелярию, ваше высокоблагородие, — предложил я.

— Проследую.

— Батарея, вольно, — скомандовал я. — Подпоручик, дальше все по утвержденному распорядку. Меня не беспокоить.

Подполковник, пьяно покачиваясь, пошел за мной в казарму. Я предложил ему присесть и ждал, когда он соберется с силами, чтобы что-то вразумительное мне сказать.

— У тебя, капитан, в батарее полнейший бардак, — наконец-то сподобился на высказывание Чурилов.

— У вас.

— Что-о-о?

— Ко мне нужно обращаться на вы, ни я, ни мои родственники с вами и вашими предками овец не пасли. Поэтому попрошу обращаться ко мне в соответствии с моим титулом.

— Ты забываешься, капитан, я могу одним движением пальца убрать тебя с этой должности.

— Полковнику Федорову известно о вашем нахождении в расположении моей батареи?

— Нет. Это не важно.

— Важно. Я подчиняюсь только ему, а в его отсутствие — начальнику штаба. Вы в список моих начальников не входите, тем более пьяны и неучтивы.

— И что ты мне сделаешь?

— Вызову вас на дуэль, мои офицеры выступят секундантами. Чисто случайно убью вас. Произойдет несчастный случай. Вы сделаете в мою сторону неожиданный шаг, я не успею убрать саблю, и она сама попадет вам в сердце. Как я умею владеть саблей вы должны знать.

— Ты, вы, ты, так нельзя, — заикаясь, и тряся нижней губой, с животным страхом в глазах, сказал подполковник. — Я-я, только хотел навести п-п-порядок, хотел п-п-призвать к порядку.

— Надеюсь, вы удостоверились, что в батарее все в полном порядке?

— Да-да-да, удостоверился.

— Тогда можете спокойно доложить.

— Обязательно доложу подполковнику Головину, что все хорошо.

— В таком случае не смею вас больше задерживать, ваше высокоблагородие, честь имею.

Чурилов вылетел из канцелярии подобно пробке из бутылки шампанского. Откровенно говоря, я нарушил устав, повел себя грубо в отношении старшего по чину офицера. Вряд ли Чурилов захочет доложить командиру полка о нашей стычке. Даже если он где-то попытается вякать, то Медведев подтвердит по случаю, нахождение подполковника в нетрезвом виде.

А вот подполковник с фамилией Головин мне неизвестен. Позвонил отцу. Рассказал о случившемся и назвал фамилию Головин. Отец, не задумываясь ни на минуту ответил, что Головин — коллега Чурилова, но только служит в известном мне пехотном полку императорской гвардии. А вот это уже звоночек, и очень неприятный. Следили за Анастасией, а теперь и ко мне решили подобраться, похоже, о нашем знакомстве в Москве некие люди осведомлены неплохо. В идеале девушку надо спрятать в доме за семью замками, окружить непроницаемой стеной высотой метров тридцать, и широкий ровик выкопать метров пятнадцать глубиной с ледяной водичкой. Шутка, конечно, да и не согласится Анастасия на такие меры предосторожности. Тогда надо озаботиться личным оружием для девушки, оно может стать последним шансом в спасении жизни. В городе есть отличный оружейный магазин купца Шувалова, я бывал там и видел маленький пистолет для скрытого ношения фирмы «Браунинг». Калибр маловат, но с близкого расстояния и его достаточно, чтобы нападающий расстался с жизнью. Наугад пальнуть с двух-трех метров Анастасия сможет. Ладно, займусь пистолетом вечером, а сейчас надо отдать команду офицерам готовиться к передислокации.

В прошлой жизни я неоднократно переезжал с места на место и отмечал, что с каждым разом количество вещей возрастает, чуть ли не с геометрической прогрессией. С батарейным имуществом получилось аналогично. Честно сказать, рука не поднималась что-то выбросить. Казалось бы, зачем нужна в походе ручная швейная машинка? Ответ очевиден: для приведения в порядок обмундирования и лошадиной упряжи. Оказывается, батарейные умельцы наловчились на ней шить. И так по многим вещам. Но когда поручик Мутных спросил, куда девать небольшой, на одного человека воздушный шар, я впал в ступор. Ну, откуда взялось в батарее это чудо? Командир хозяйственного отделения объяснил просто. Полк снимался, взвод разведки одного из дивизионов о воздушном шаре забыл. Унтер-офицер Садыков не смог пройти мимо бесхозного имущества. Шар и приспособления для его заполнения упаковали в тюк, пригодится.

Весь день вертелся, подобно белке в колесе. Завтра предстоит очень тяжелая и ответственная работа, нужно перековать большинство лошадей батареи, а у меня только один штатный кузнец, придется просить помощи у отца. В горах с плохо подкованными лошадьми делать нечего.

Пистолет я все же успел купить перед самым закрытием магазина. Не только пистолет на еще два запасных магазина, сотню патронов и удобную кобуру, хотя сомневаюсь, что Анастасия Станиславовна ее станет одевать.

Первой дома меня встретила Анастасия Станиславовна. Пока никого не было, краснея, быстро поцеловала меня. Интересно, девушка когда-нибудь избавится от привычки краснеть, или это на всю жизнь?

Потом был ужин в кругу семьи. А затем девушки рассказывали о своих достижениях в изучении мускульной системы человека, называя каждый мускул на латыни. Естественно мы внимательно слушали, но мало, что понимали.

Мое время наступило, чуть позже, рассказал сказку «Снежная королева». Мама с отцом по ее окончании отправились в свои покои, а девушки немного попытали меня по главным героям сказки. В основном их интересовал наряд королевы. Как мог, описал, но заметил, что девушки ждали от меня более детального ответа. Тамара ушла, зевая.

— Анастасия Станиславовна, примите от меня небольшой подарок, — протянул я девушке пистолет. — Я очень хочу, чтобы он вам никогда не пригодился, но с ним вам будет безопасней, а у меня на душе спокойней.

— Раньше мужчины дарили девушкам цветы, посвящали им стихи, а теперь наступило время, когда лучшим подарком стало оружие, — грустно произнесла Анастасия. — Я вам благодарна за этот подарок, за проявление беспокойства о моей безопасности в наше смутное время — улыбнулась девушка, и посмотрев по сторонам снова поцеловала меня, уже более раскованно и смело.

А мне смелость Её Высочества нравится, уже проявляет инициативу — хороший признак.

— Извините, ваше Высочество, но пистолет я подарил вам, не прихоти ради, а защиты для. Закончится война, и я ваш путь устелю розами, даю вам слово.

— Когда вы отправляетесь на Кавказ?

— Через неделю. С понедельника начнется погрузка имущества, боеприпасов и вооружения батареи в вагоны.

— Так скоро? Я так надеялась, что у нас есть еще время побродить в осеннем парке.

— Обязательно побродим. У меня к вам огромная просьба. На весь период моего отсутствия, прошу вас вместе с моей сестрой переселиться к моим родителям. Отец выделит вам охрану.

— Александр Васильевич, я думаю, это лишнее. Мне никто прямо не угрожает, и я больше не видела слежки.

— Если вы ее не видите, то не значит, что ее нет вовсе. Лучше сделайте так, как я вас прошу. Мне вдалеке от вас будет спокойней, зная, что девушка, которую я люблю, находится в безопасности.

— Хорошо, любимая вами девушка, уступит вашим требованиям.

Потом мы не разговаривали, а беззастенчиво целовались, и нам никто не мешал. Наступил момент, когда мои руки уже были готовы начать исследование тела Анастасии, но неимоверным усилием воли я пресек эту попытку, поскольку мог напугать девушку своим напором.

Третий день ведем погрузку в вагоны. С повозками возникла проблема. На открытой железнодорожной платформе их помещалось всего восемь штук, а у меня их по штату семьдесят. Где мне набрать, сколько свободных платформ? Довелось повозки разобрать. Теперь главное, по прибытии на место их собрать, чтобы не остались лишние запасные части. С перековкой лошадей помог отец, нагнал кузнецов два десятка.

На станции меня разыскал адъютант командира полка, меня срочно желал видеть полковник Федоров.

После моего доклада Федоров представил мне нового командира взвода управления батареи — давно известного мне соученика по Первому Московскому артиллерийскому училищу — поручика Маркова Василия Петровича. Мы пожали друг другу руки, и меня не покидало ощущение, что я жму не руку, а держу за хвост змею. Поясню.

Василий Марков — сын барона Маркова Петра Ивановича, живущего и работающего управляющим механического завода в Иркутске. Там же проживает вся семья Марковых: мать, старший брат и пять сестер. Василий был вторым ребенком в семье. Родился слабым и болезненным, что сказалось на его физическом развитии. Он был маленького роста, по сравнении со своим отцом-великаном. Да и матушка Василия довольно статная дама. Я видел его родителей в день нашего выпуска. Так вот, не только ростом обидела природа Маркова, но еще наделила скверным характером — он с первых дней стал наушничать нашему ротному офицеру. Василия юнкера сторонились и бывало, частенько колотили в спальном помещении за его доносы. У меня с Марковым были нейтральные отношения, никогда товарищами не были, но и в экзекуциях над ним я участия не принимал. После окончания училища Василий, при пособничестве отца, начал службу в 17-м артиллерийском полку, расквартированном в Ярославле. Как он там служил и продвигался по службе, я не знаю, но, видя в каком чине он прибыл под мое командование, предполагаю, что от своей привычки докладывать начальству не избавился. В период учебы в училище он всегда старался угодить офицерам, приспособиться, не брал на себя обязательств, никогда не участвовал в спортивных состязаниях. Был такой скользкой и противной личностью, желающей забиться поглубже в норку и оттуда гадить. Желание Василия отправиться в зону боевых действий в составе моей батареи удивительно, и откровенно говоря, насторожило меня.

— Ну, что друг Александр, обмоем начало нашей совместной службы? — поинтересовался Василий.

— В другое время я бы согласился, но сейчас извини, работы очень много, и мне нужна светлая голова. Кстати, тебе не помешает влиться в процесс, твой взвод еще не начал погрузку оборудования и приборов. Сейчас отправимся в расположение батареи, я представлю тебя офицерам и личному составу батареи. Мы отправляемся в Керчь уже в воскресенье.

— Как в воскресенье? Мне полковник Федоров сказал, что раньше следующей недели состав не отправится.

— Может ты его неправильно понял. Это из порта транспорт уйдет на следующей неделе, когда мы погрузимся на суда.

После процедуры представления я поручил Маркову проверить готовность взвода к погрузке. Практически с первых минут понял, что в лице Маркова у меня появилась проблема. Посмотрим, насколько серьезная. Команды отдавал бестолковые, излишне и не по делу суетился, иногда срывался на крик. Поручик Мутных удивленно смотрел на своего теперешнего сослуживца, но из-за своей скромности замечания пока не делал.

Вечер субботы перед оправкой я провел в кругу семьи. Анастасия смогла убедить Тамару в необходимости переселения под родительскую опеку. Вечером я много времени провел за фортепиано, играл и пел. Потом родители и Тамара оставили меня наедине с Анастасией.

— Александр, позвольте мне так вас называть, — попросила девушка, — мне очень не хочется с вами расставаться надолго. — Не представляю, как я переживу разлуку. Без вашего присутствия, без ощущений ваших поцелуев на моих устах, я не живу, я существую. Мне хочется прильнуть к вам всем телом, или забраться на руки, и опустив голову на плечо слушать, как бьется сердце в вашей груди. Я прекрасно понимаю, что остаться со мной вы не сможете, честь офицера, защитника Отечества не позволит, но я хочу, чтобы я всегда была с вами.

Я заказала у ювелира вот эту серебряную безделицу, — девушка взяла со стола небольшой квадратный кулон, — и поместила туда свою фотографию. — Возьмите мой подарок с собой, пусть он вам напоминает о моей любви к вам, и о том, что я вас жду.

Подарок был принят мной с благодарным поцелуем. Затем я прочитал Анастасии стихотворение Симонова «Жди меня». По щекам девушки текли слезы, я старался осушить их поцелуями.

— Анастасия, ждите меня, я обязательно вернусь к вам с победой, — заверил я любимую. — Если кто-то скажет вам, что я погиб, не верьте, пока не увидите мое бездыханное тело. Я буду очень стараться, чтобы уцелеть, естественно не празднуя труса, и прийти к вам с объятиями.

Потом я на долгое время заключил девушку в объятия и не выпускал ни на минуту, хотел впитать аромат ее губ, чтобы дольше он был со мной в боевом походе. В итоге я отправился спать с неприятной тяжестью внизу живота, природу не обманешь, она приказам не подчиняется.

Провожать меня на станцию я запретил. Не хотел, чтобы мои подчиненные видели, как обливаются слезами мама, Тамара и Анастасия, как сжимает плотно губы отец. Все, дорогие мне люди остались за дверью, мой поход на бой с турками начался.