Невозможно в это поверить, но…

Глава 22

Два десятка британских самолетов «Бристоль файтер» сбрасывали бомбы с большой высоты и с горизонтального полета. Соответственно, и точность бомбометания по зенитным позициям была никудышная. Мы потеряли безвозвратно два расчета станковых пулеметов, но британцам за них отомстили «орешки», снесли три «Файтера». После отлета самолетов, зенитчики заняли новые позиции, оставив на прежних позициях обманки. Налет повторился через три часа. Теперь «Бристоли» подходили на малой высоте, и с небольшого пикирования сбрасывали бомбы более прицельно. Но в основном на «липовые» позиции, обнаруженные в ходе предыдущего авианалета. Зацепили, правда и реальные позиции. С одной стороны это принесло им результат, но и наши зенитчики отыгрались на британцах по — полной. Из двух прилетевших десятков, обратно убрались только шесть самолетов. Я обрадованно потирал руки, складывая в уме количество сбитых нами самолетов. Если британцы будут последовательны, и совершат очередной налет всеми наличными силами, то у нас появится возможность их выбить, тогда можно больше не беспокоиться об угрозе с неба. Очередная смена позиций. В местах гибели зенитных расчетов приказал разметить по три расчета ручных пулеметов Звонарева, вести борьбу с низколетящими целями они способны. Когда услышал крик наблюдателя о приближении самолетов, то скажу честно, по-настоящему обрадовался, что британский авиационный военачальник такой «хороший» человек.

В этот раз «Бристоль файтеры» бомбить не стали, а работали по нашим зенитным средствам из бортовых пулеметов. Что такое девять британских стволов, да еще находящихся в воздухе, да еще с такой скоростью — наши, стационарные, на земле, явно в более выигрышном положении. Что те, в небе, против шести десятков наших? Правильно, ничего особенного. За короткое время зенитчики полностью очистили небо от врага, даже смогли захватить одного раненого пилота в плен. К сожалению, он прожил недолго, но успел сообщить, что у противника больше нет боеспособных самолетов. И на том ему спасибо, от одной проблемы избавились.

Хотя, мы это и сами знаем, результаты допроса плюс знание элементарных арифметических действий позволили нам раньше получить столь важную и радостную для нас информацию. Отдал приказ всем зенитным средствам занять штатные места в укрепрайоне, на первом этапе они задачу выполнили, и даже перевыполнили. В дальнейшем им предстоит работать исключительно по наземным целям.

Наступившее до вечера затишье никто не нарушал.

Поступила информация от разведки. Противник остановился в десяти километрах от наших позиций, подтягивает пехоту. Восемнадцать танков заняли позиции фронтом в нашу сторону, прикрывая дивизию от возможного нападения с нашей стороны. Бронированные автомобили частью разместились в центре лагеря, а десять единиц остались прикрыть тылы, ведь наши кавалеристы периодически устраивают нападения на обозы. Ладно, пусть устраиваются на ночлег, мы традиционно их сон побеспокоим.

— Ваше Высочество, — позвал меня отец, — ко мне обратился наш главный сапер майор Петрушенко, с предложением о минировании дороги. — Он обнаружил на складах города полторы тонны аммонала, который почему-то не вывезли на рудники. Предлагает на удалении пяти километров от первого противотанкового рва, вдоль дороги заложить эту взрывчатку с химическими взрывателями, установив замедление на двенадцать часов. Противник накопится, и в положенное время произойдет одновременный подрыв. Предварительно взрывчатку укроют мелкими камнями, обеспечив значительное количество поражающих элементов.

— Хорошее и своевременное предложение, но я хотел отдать приказ обстрелять британский лагерь минометами.

— Так одно другому не мешает. Два взвода ведут обстрел, а саперы готовят пакость.

Ночная вылазка минометчиков, чуть не обернулась гибелью одного взвода. Каким-то образом британцы предугадали место установки автомобилей, и открыли ответный артиллерийский огонь. Один расчет погиб. По счастливой случайности боекомплект не взорвался, и поврежденный автомобиль удалось отбуксировать в укрепрайон. Второй взвод успешно выполнил задание и вернулся без потерь. В связи с этими обстоятельствами, я приказал увеличить численность прикрытия саперов, вдруг британцы разозлятся до такой степени, что предпримут попытку ночной атаки.

Опасения мои оказались напрасными, до двух часов ночи никто наших саперов не трогал, поэтому я отправился отдыхать, завтра предстоит очень и очень трудный день.

— Рано ты сегодня занял наблюдательный пункт, — усмехнулся Джахан, протягивая мне чашку ароматного кофе, — солнце только взошло, британцы еще умыться не успели. — Вот выпьют свой утренний чай, тогда начнут наступать.

— Не по себе мне, дед, как-то. Знаю, что схлестнемся с врагом сильно, многих потеряем, и хочется выстоять в этой схватке и победить.

— Не сомневайся, Искандер, выстоим и победим обязательно, зря, что ли ты со штабом здесь понастроил всего. Самолеты мы выбили. Как докладывают мне мои люди, у британцев начался падеж лошадей, и с каждым днем он усиливается. Таскать на руках пушки, снаряды, да все остальное солдаты долгое время не смогут, станут валиться от усталости. А ты их бей всеми силами.

— Мы будем вести сражение от обороны, дадим возможность противнику нас атаковать. Постараемся его измотать, выбить танки и бронеавтомобили, а потом потихоньку перемалывать живую силу. Ты же вчера был на совещании штаба, разве не помнишь, какой план предложил генерал Воронов?

— Почему не помню? Память пока не потерял на старости лет. Просто я хочу тебя отвлечь от тяжелых мыслей и настроить на боевой лад.

— Я уже настроился.

— И потому, опередив свой штаб, смотришь вдаль в бинокль?

— Изучаю обстановку, проверяю связь, жду докладов о готовности к бою.

Примерно через полчаса на наблюдательном пункте собрался весь мой штаб. Отец по телефону связался со всеми командирами подразделений, получил развернутые доклады о готовности к ведению боевых действий.

К девяти часам, несмотря на приличное расстояние, мы отчетливо услышали грозный рев двигателей и устрашающий неопытных солдат лязг гусениц танков, а спустя десять минут появился танковый клин британцев. За головным танком, с небольшим уступом двигались еще четыре танка. Внутри клина ехало четыре бронеавтомобиля. Уверен, что только от одного вида бронированного кулака у некоторых солдат и офицеров моей армии волосы на голове предательски зашевелились. Это я, имеющий опыт из прошлого, воспринимаю местные, то есть этой реальности, современные танки и броневики, как обыкновенные жестяные коробки, и знаю способы борьбы с ними. Подавляющее большинство моих офицеров видят танки впервые. Ничего, не так страшен шайтан, как его малюют, мы сможем показать противнику, что не зря потратили время на подготовку.

Танки добрались до первого противотанкового рва, и остановились. Похоже, с таким видом фортификационных сооружений, неприятелю сталкиваться не доводилось. Правильно, не доводилось, это из моего времени им сюрприз, на подготовку которого мы потратили много времени, сил и взрывчатки.

Британцы стояли и теряли драгоценное время, а также демонстрировали моим бойцам свою беспомощность, то есть миф всемогущества железных монстров развеивался перед почти обыкновенной ямой, еще до стычки с моими храбрыми воинами. Экипажи танков и броневиков стали покидать боевые машины, и внимательно осматривать препятствие, в полном недоумении почесывая свои белобрысые затылки. Я в бинокль наблюдал за противником. Вот бы предусмотреть снайперов, проредить офицеров слегка, да, ладно, и так справимся — имеется, чем. Когда у края рва скопилось достаточное количество солдат противника, залпом ударили засадные орудия с флангов. Это я вам скажу, отличное зрелище! Разом вспыхнули два танка, а один, окутавшись оранжевым пламенем взорвался. Осколки от снарядов и куски корпуса танка, смели людей, как смертельное дыхание Змея Горыныча, или Годзиллы — смотря о каком времени подумать. Наши артиллеристы посылали в скопление техники снаряд за снарядом, поражая бронированные цели с высокой точностью. Еще бы промахиваться, ведь расстояние всего километр, и командиры орудий, в спокойной обстановке его измерили чуть ли не шагами.

Спустя десять минут все было кончено. На краю рва полыхали уничтоженные танки и броневики, доносился звук рвущихся боекомплектов внутри них. Шевеления живых отмечено не было.

Ну, можно нас поздравить, первый бой с танками мы удачно выдержали, посмотрим, что предпримет противник. Боевой дух солдат заметно возрос.

Неприятель действовал грамотно. Подтянул артиллерию, и стал засыпать снарядами ров и позиции фланговых орудий. Успели все же их позиции обнаружить. Орудия нашего укрепрайона стрельбу пока не открывали, им дан приказ, до определенного времени не обнаруживать свои позиции. После артподготовки британцы предприняли очередную попытку наступления, но действовали более осмотрительно. Танки и бронеавтомобили сопровождала пехота. И вновь непреодолимым рубежом для противника стал глубокий противотанковый ров, разрушить его склоны артиллерийским огнем не удалось. Молодцы, местные крестьяне, копали с усердием и на совесть — каков эффект! Атака за атакой захлебывается, это то, что надо, отлично!

В этот раз посчастливилось сжечь всего два броневика. Танки поджечь не удалось, они постоянно маневрировали и прикрывались сгоревшей техникой. Танки доставили нам первую неприятность. Прямым попаданием тридцатисемимиллиметрового танкового снаряда в амбразуру, уничтожен расчет и выведено из строя одно левофланговое орудие. Сколько мы уничтожили солдат противника, неизвестно, но и этого хватило, чтобы противник отступил очередной раз.

Вновь британцы начали артобстрел. Отец приказал нашим пушкарям начать контрбатарейную борьбу, и по радиостанции отдал распоряжение укрытым на флангах дивизиям открыть огонь по противнику.

Когда разом наши артиллеристы выпустили несколько залпов, то интенсивность артналета британцев заметно снизился. Видно они не ожидали от нас подобных действий, и мы подавили их артиллерийские батареи, во многом благодаря четким и смелым действиям артиллерийских разведчиков, умело корректирующим стрельбу. Спустя некоторое время стрельба с обеих сторон прекратилась. Наши пополняли боезапас, а чем занимались британцы нам неведомо.

Где-то через час, на противотанковый ров и на позиции укрытых на флангах орудий, обрушился настоящий ливень крупнокалиберных снарядов, это я определил по большим фонтанам земли и камней.

— Не иначе, как осадные орудия применили британцы, — беспокойно сказал отец. — Когда они их подвезли? Разведка об их наличии ничего не докладывала.

— Ибрагим, — позвал я телохранителя, — быстро доставь сюда Милтона, у меня к нему есть вопросы.

Дрожащий всем телом майор, заикаясь и потея, подтвердил догадки отца. Британцы везли две батареи осадных орудий в разобранном виде. Боеприпасов к этим орудиям не так много, всего по сотне снарядов на ствол, но и этого вполне достаточно, чтобы доставить нам серьезные неприятности. Крупнокалиберной артиллерии в моей армии не было.

— Господин генерал, — обратился к отцу, — прикажите нашим фланговым дивизиям обнаружить позиции осадных орудий и нанести по ним удар, а то противник сделает проходы во рву, и уничтожит нашу засаду.

Что и кому говорил отец по радиостанции, я не слышал, а лишь с прискорбием наблюдал, как погибли наши передовые подразделения. Заметил, как между сериями разрывов позиции покидали жалкие остатки артиллерийских расчетов и пехотного прикрытия. Да, задачу наши солдаты выполнили, но и мы лишились серьезного аргумента. Теперь, если вновь британцы применят танки, то поразить их будет значительно сложнее.

— Ваше Высочество, артиллеристы 8-й дивизии позиции осадных орудий обнаружили, начали обстрел, но их позиции интенсивно обстреливают полевые орудия британцев, — докладывал отец. — Противник предпринял несколько атак пехоты на порядки дивизии. Может, перебросим им из резерва пехотный полк?

— Распорядитесь, пожалуйста. И пусть им подвезут боеприпасы.

Похоже, как ни старались наши пушкари, привести к молчанию осадные орудия не удалось. Я заметил, что снаряды стали ложится по рву прицельно, похоже, британцы где-то посадили корректировщика, и очень хорошего. Лягут хорошо снаряды, и получится хороший проход для танков. Я, конечно, не тешил себя надеждой, что ров британцы не преодолеют, рано или поздно они смогут это сделать, но у нас на подступах к первой полосе обороны есть еще один противотанковый рубеж с сюрпризами.

Пока британцы атак не проводили и через некоторое время прекратили стрельбу.

Когда дым и пыль развеялись, то стало хорошо видно, что враг достиг положительного результата. С большой осторожностью, танки смогут пройти через ров.

Пока было тихо, на боевые позиции солдатам доставили горячий обед, нам тоже принесли.

Доедал вкуснейший плов, периодически поглядывая в сторону противника. В какой-то момент донести до рта ложку не смог. На удалении пяти-шести километров, в боевых порядках врага, происходило что-то непонятное, доносился сплошной гул, и в небо поднимались огромные столбы пыли. Стоп, да это же сработал сюрприз майора Петрушенко, дай ему Аллах здоровья.

— По докладу наблюдателей 7-й дивизии в стане врага произошли множественные взрывы, — спокойно сказал отец, отойдя от радиостанции. — Горят пять бронированных машин, тип пока не уточнили. Заметны множественные нагромождения человеческих тел. На отдельных участках отмечены признаки паники среди британских солдат.

— Отлично, подождем, посмотрим, что предпримет командование противника. Пока атаковать не станем, пусть у них пока будет инициатива. Господин генерал, отправляйте форсированным маршем 10-ю дивизию в обход, неверное, пора перерезать сообщение британцев с Буширом.

— Вы думаете, сегодня атак больше не будет?

— От нашего коварства островитяне не скоро придут в себя.

— Для занятия обозначенного планом рубежа 10-й дивизии понадобится не менее десяти-двенадцати часов, сами знаете по горам не очень то и побегаешь, да еще с орудиями.

— Уверен, времени у нас хватит, противник не станет атаковать, пока не приведет войска в порядок, а это возможно сделать только к утру.

Постепенно разработанный нами план воплощается в жизнь.

С наступлением темноты передовые секреты стали докладывать о доносившихся со стороны разрушенного противотанкового рва подозрительных шумах. Создавалось впечатление, что кто-то усиленно там копается. Посылать туда разведку не стали, а отработали минометным огнем, цели то мы пристреляли. Жаль, что нет у нас осветительных мин, а то бы подвесили несколько люстр с парашютами, и узнали, кому это не спится по ночам. А так бьем, не зная, достигли результата или просто зря тратим боеприпасы.

Была задумка отправить ко рву наши тяжелые минометы, чтобы на полном заряде обстрелять противника, но, посовещавшись с начальником штаба, от этой затеи отказался, ведь передвигаться предстояло по изрытой воронками местности. Не ровен час, угодим в свои же «волчьи» ямы, а терять вооружение и личный состав не входит в наши планы. Ограничились беспокоящим огнем.

После полуночи, тишину нарушили мощные взрывы. Все же британцы — упертые ребята, обрушили противотанковый ров в нескольких местах. Значит, завтра надо ожидать мощную атаку с применением танков и бронемашин. С танками понятно, а вот как проедут бронемашины — вопрос, проходимость у них не очень высокая.

Разведка 7-й и 8-й дивизии работала всю ночь и к утру поступили сведения, что на удалении трех километров от последнего места боя, происходит концентрация танков и бронемашин. Пехота выстраивается в атакующие колоны.

Поскольку дальности у наших орудий хватало, приняли решение о нанесении упреждающего удара. Произвели необходимые расчеты, и десять батарей выпустили по предполагаемому месту концентрации врага, по двадцать снарядов на каждое орудие. Наш огонь никто не корректировал, была опасность попадания под наши снаряды.

Тремя бронированными колонами британцы преодолели противотанковый ров. Впереди шли танки, за ними бронеавтомобили, а следом плотными шеренгами пехота. Артиллерия противника вела непрерывный огонь по нашим позициям. Вот теперь нам станет сложнее выбивать танки врага, они успели развернуться в боевой порядок и на малой скорости приближаются к закопанным в землю бочкам с напалмом. У кого-то из солдат, обеспечивающих подрыв бочек, сдали нервы, и они осуществили подрыв раньше времени. Два десятка огненно-красных фонтанов полыхнули пламенем, не причинив ущерба, но создали сплошную полосу огня, которую два танка стали обходить.

Наблюдал попадание бронеавтомобиля в «волчью» яму. Он угодил туда кормовой частью, и сразу же вспыхнул, видно, раскаленная выхлопная труба воспламенила пары нефти.

Все виды нашей артиллерии принимали участие в отражении атаки. На поле боя горели танки, бронеавтомобили, но уцелевшие приближались к окопам первой линии обороны. Британская пехота, несмотря на значительные потери тоже накапливалась. В этот момент произошел подрыв всех оставшихся бочек с напалмом. Я ранее уже видел результат действия этого вида зажигательного средства, а сейчас от удивления почесал затылок. Удачно угодивший в танк заряд, превратил боевую машину в пылающий костер, который через несколько минут резко вспух, и оглушительно взорвался. Броневики горели без подрывов. А пехоте напалм не пришелся по вкусу. Солдаты пытались сбить пламя с обмундирования, катаясь по земле. Можно подумать, у них что-то могло получиться, вязкий мазут не так просто потушить.

Подошедшую в зону поражения пехоту встретили дружным огнем пулеметы и молчавшие до этого времени «орешки». Снаряды тридцатимиллиметровых зенитных орудий, разрываясь в боевых порядках пехоты, засыпали ее множеством мелких осколков. Если снаряд попадал в человека, то на землю падали лишь ошметки от тела, и то — редко.

Четыре танка перевалили через первую траншею, и тут же вспыхнули, их забросали бутылкам с «коктейлем Молотова», это я поделился знаниями, поскольку противотанковых гранат еще нет в природе. Кстати, после окончания боевых действий, надо переговорить с шахом об их разработке и производстве, поделюсь конструкцией.

Первую атакующую волну пехоты выкосили в ста метрах, от наших позиций, но с фронта подходили свежие взводы и роты неприятеля. Британцы, что, хотят нас трупами завалить? Это вряд ли получится, главное, чтобы стволы наших пулеметов и орудий не перегрелись.

В одном месте два танка все же преодолели первую траншею, и устремились вглубь обороны, британские пехотинцы спрыгнули в окопы, закипела рукопашная схватка. Странно, а почему танки не уничтожили бутылками? Неужели страх так сковал наших солдат, что они боялись и голову поднять? Прорвавшиеся танки до второй линии траншей не дошли, их превратила в дуршлаги батарея «орешков», ударив с близкого расстояния.

Все, похоже, танки у британцев тоже закончились, надо будет посчитать после боя, теперь все внимание бронеавтомобилям и пехоте.

Сорок минут длился бой с остатками сил противника. Все, кто уцелел, успел, откатился на исходные позиции.

Рассматривал в бинокль поле боя. Картина, как у Лермонтова, смешались в кучу танки, броневики и много-много людей.

— Считаете, сколько уничтожили техники, Ваше Высочество? — поинтересовался отец.

— Совершенно точно, господин генерал, считаю.

— Не утруждайте себя. Сегодня выбили шестнадцать танков и двадцать два броневика. С учетом танков, уничтоженных вчера, британцы потеряли все «Викерсы», и где-то у себя приберегли около десятка бронеавтомобилей. Надеюсь, приказ о наступлении вы отдавать не собираетесь?

— Нет. Действуем строго по плану. Обслуживаем, ремонтируем вооружение, пополняем боезапас, хороним погибших. Данные о потерях уже есть?

— Уточняют.

— 10-я дивизия перерезала коммуникации британцев?

— Последний доклад был час назад. Подвоз боеприпасов и продовольствия полностью парализован. Огнем артиллерии рассеяна колона моряков, шедшая на усиление.

— Жаль, что не удалось их всех уничтожить.

— Не переживайте, ими займутся ополченцы и кавалеристы: вряд ли кто-то сможет выжить.

— Ладно, прошу вас, проконтролируйте исполнения приказов.

Отец оставил меня одного, и я вновь обратил взор на поле боя. Кое-где было заметно шевеление раненых британцев, кто-то пытался ползти, или перебираться на карачках, стараясь спасти себе жизнь. Желание, конечно, хорошее, но не всем повезет выжить, на поле боя выходила рота разозленных иранцев для зачистки. Согласно приказу, наши солдаты будут брать в плен только офицеров, остальных в расход.

— Искандер, ты не хочешь остановить бойню, которая сейчас начнется? — глядя на поле боя с хмурым лицом, поинтересовался дед. — Может, стоит кому-то дать шанс выжить в нашем плену?

— Британцы не давали нам с тобой и нашей семье шансов на жизнь вообще. Так почему я должен проявлять к ним жалость?

— Эти солдаты выполняли приказ.

— А я защищаю свою новую родину, защищаю свою существующую и будущую семью, защищаю землю твоих предков, которая стала теперь и моей землей. Вот лежат сейчас перед нами останки британских солдат, набили мы где-то три-четыре тысячи, и мне их совершенно не жалко. А вот за наших погибших у меня болит сердце. Многие семьи получат сообщение о гибели родных и близких.

— Понимаю я тебя, Искандер, прекрасно. Но мне кажется, нельзя все время проявлять жестокость, должно быть в твоей душе место для милосердия.

— Дед, я завтра проявлю милосердие. Сосредоточенным огнем всей артиллерии армии обрушусь на врага, пусть они наедятся нашей земли, они же так стремились ее взять себе. Ну, не рубить же всем пленным головы перед шахским дворцом после нашей победы.

— Ты отцу звонил?

— Сражение еще не окончено, докладывать отцу об успехе рано. Завтра вечером, если все получится, позвоню. Дед, а давай пройдемся по полю боя.

— Нечего мне там делать. Я, что мертвых не видел?

В сопровождении офицеров штаба и Ибрагима я медленно продвигался к намеченной цели. Мне хотелось увидеть, как воздействовали осколочно-фугасные снаряды на танки и броневики. Идти было тяжело. Воняло сгоревшей взрывчаткой, резиной, человеческой плотью, а также растерзанными внутренностями. Старался ставить ноги так, чтобы не наступать на фрагменты человеческих тел. Наши похоронные команды, лишив трупы британских солдат всего ценного, сбрасывали их в воронки и быстро засыпали землей. Пройдет несколько часов, и о жестоком бое будут напоминать только остовы сгоревшей техники.

Подошел к одному танку. Все люки задраены, и выглядит он вроде бы целым, если не обращать внимания на пробоину чуть ниже башни. А вот в кормовой части наблюдается полная разруха. Выбитый взрывом двигатель валяется в десяти метрах. Заглянул в боевое отделение. Там сплошная мешанина из человеческих останков и металла. Да, страшное зрелище, ничего не скажешь. Жуть, да и только…

Наверное, и я в таком виде предстал перед своими сослуживцами после подрыва бронетранспортера в Сирии, посетила меня мысль, которую я поспешил отогнать. Все, что было ранее — прошло, сейчас у меня другая жизнь, негатив из того времени нужно вычеркнуть и забыть. Ух-ты, отвлекся-то как, а?

И так, что имеем? Попавший в танк с близкого расстояния восьмидесятипятимиллиметровый осколочно-фугасный снаряд, с легкостью проламывает лобовую броню «Викерса», гарантировано уничтожает экипаж, и основательно разрушает бронированный объект. Это уже хорошо. Затем я осмотрел несколько подбитых танков и броневиков, и убедился, что орудия системы Плахова и французские орудия системы Гринье вполне способы наносить существенный урон бронированным целям и на больших расстояниях. Правда, полное разрушение танков маловероятно, а вот выведение из строя ходовой части и двигателя, вполне реально. Делаем очень важный вывод: оставшиеся в распоряжении британцев броневики мы выбьем. Очень своевременно я произвел осмотр поля боя и результатов действия артиллерии. Очень. Есть, над чем поразмышлять, планируя последующие бои. Настроение стало получше.

Поздно вечером генерал Воронов доложил о наших потерях. Погибло две тысячи двести солдат, ранено четыре тысячи, разбито четырнадцать орудий и двадцать семь пулеметов. А британцев мы «намолотили» примерно четыре тысячи двести пять, точный подсчет затруднен, так как от многих остались только фрагменты. Потери у нас существенные, но в пределах нормы, ведь мы стояли в обороне. Также отец сказал, что начальник разведки отправил несколько разведгрупп для выяснения обстановки и выявления мест базирования противника. Пополнение боезапаса проводится, к утру, возможно, исправят шесть орудий.

Так закончился второй день сражения. Завтра нам предстоит наступление, а значит, потери живой силы и вооружения возрастут, пусть британцы остались без танков, но артиллерии у них было достаточно, в том числе осадные орудия имеются. Вот бы до них добраться, может, озадачить разведку — спецназом — то, ДРГ, мы пока не обзавелись. Об этом, кстати, тоже нужно будет серьезно переговорить с дедом и шахом. Они обязательно одобрят идею создания таких подразделений.

Утром в первую линию обороны подтянули из тыловых позиций десять батарей. Согласно плану, мы должны нанести по врагу одновременный артиллерийский удар. Разведка докладывала, что британцы готовятся к наступлению, и по всей видимости нанесут удар всеми наличными силами в направлении Ахаджара. Свои тылы от нашей 10-й дивизии противник прикрыл несколькими линиями окопов, установив два десятка орудий. Против 7-й и 8-й дивизий, нависших на флангах, выставили немногочисленные заслоны. Британцы в горы подняться не могут, но и нашим войскам спуститься не очень-то легко, проходимые тропы находятся под прицельным огнем обеих сторон.

В восемь часов, после получения сведений о готовности, заговорила артиллерия, отправляя в сторону противника смертоносные гостинцы. Однако противник не хотел оставаться в роли мальчиков для битья, нам ответили из орудий, и довольно прицельно. Разнокалиберные снаряды стали рваться на наших позициях, выводя из строя орудия, калеча и убивая расчеты. Пехоте тоже досталось неслабо, несмотря на то, что они находились в укрытиях. Через тридцать минут перестрелки, британцы арт-огонь прекратили, а мы перенесли стрельбу вглубь их обороны. И тут случилось то, отчего мои глаза чуть не полезли на лоб.

Плотная серо-зеленая «змея» ползла в нашу сторону. Присмотревшись в бинокль, смог рассмотреть, что эта «змея» является строем британских солдат, который бегом направился атаковать наши позиции. Артиллеристы перешли на шрапнельные снаряды. Появляющиеся проплешины в строю британцев, моментально заполнялись новыми солдатами, и вся эта масса набирала скорость, что-то нечленораздельно крича. Однако, этот отчаянный, постоянно звучащий боевой клич не слишком помогал англичанам. По пехоте неприятеля вели стрельбу все наличные артиллерийские системы, но остановить наступательный порыв этой человеческой цунами не получалось. Перебираясь через горы погибших, британцы хлынули на первую полосу обороны, казалось, они даже не заметили губительного огня множества пулеметов, расстреливающих их в упор.

Артиллеристы сейчас били по хвосту «змеи», боясь накрыть свои позиции, где-то минут через двадцать, его отсечь удалось, вернее сказать, там просто не осталось живых.

Преодолев первую полосу эта «змея», эта вражеская волна, не остановилась, а продолжила движение ко второй линии обороны. Наша пехота обрушила на противника лавину ружейно-пулеметного огня со всех направлений, и случилось чудо, «змея» замедлила движение, а затем полностью встала, волна схлынула. Как мне показалось, именно этого момента ожидали командиры подразделений нашей пехоты. Разом солдаты в мундирах песочного цвета поднялись из окопов, и набросились на порядки британцев, ведя на бегу огонь из ручных пулеметов и винтовок. Но выучка британских солдат была выше нашей, они попытались организовать оборону по очаговому принципу, ощетинившись штыками и огнем из винтовок. Однако наступательный порыв наших войск сдержать не смогли, нас было значительно больше. Две силы сошлись в яростном и кровавом штыковом бою. Кошмарное зрелище, ужасное событие любой войны — рукопашный бой, когда в ход шло абсолютно все, а иногда и оружие последней надежды — зубы бойцов, в полном отчаянии рвавших неприятельские глотки — это страшные сны на всю жизнь для оставшихся в живых участников.

А я говорил Анастасии, что атаки со штыком наперевес уже отошли в прошлое, подумал я, глядя на смертельную вакханалию, развернувшуюся перед моими глазами.

Наш численный перевес быстро сказался, силы противника таяли, словно снег на ярком солнце. Очаги сопротивления безжалостно уничтожались пулеметным огнем и штыками, этих очагов с каждой минутой становилось все меньше и меньше. Потери с обеих сторон по всей вероятности будут ужасающими. От этой мысли у меня защемило сердце, но я старался не показывать своего волнения офицерам штаба. Боевыми действиями руководил отец, я не вмешивался. И вот наступил момент, когда солдаты в серо-зеленых мундирах полностью растворились в массе наших солдат. В отдельных местах звучали одиночные выстрелы, это наши солдаты добивали раненых врагов. Это была победа, пусть и очень кровавая, но наша победа.

Поле боя стонало неописуемыми ранениями участников грандиозной и безжалостной схватки. Это была цена независимости Ирана, всех его жителей. Это была цена будущего развития государства. Это надо будет обязательно отразить в той древней книге, которую я изучал с интересом в первые дни пребывания в гостях у шаха. А также в величественном памятнике мужеству иранского народа и всем погибшим за него российским советникам и союзникам из других стран.

— Господин генерал, — позвал отца, — а как там 10-я дивизия?

— Противник предпринял попытку прорыва нашей обороны в направлении Бушира, собрал в кулак уцелевшие броневики и пехоту. Силами 7-й, 8-й и 10-й дивизии эта попытка пресечена, броневики уничтожены, сейчас пехота добивает остатки британских сил. Хочу отметить, что противник не принял предложение о сдаче в плен, которое им выдвинули. Британцы решили умереть, но в плен не сдаваться.

— И у нас они так же поступили, правда, предложение о сдаче в плен мы им не успели сделать. Британцы показали нам, как правильно наносить концентрированный удар без поддержки танков и артиллерии. Будь нас в разы меньше, то британцы перебили бы всех, до последнего солдата.

— Вполне с вами согласен.

— Отводите войска во вторую полосу обороны, пусть отдыхают. Из резерва направьте людей для оказания помощи нашим раненым и сбора погибших. Как вы видите, после такой «мясорубки» работы будет очень много.

Я еще раз взглянул на поле боя. Не слабонервный я, но когда видишь лежащие на земле в несколько слоев человеческие тела, то поневоле ощутишь дрожь в руках, и подкатываемую тошноту. Уселся на табурет и трясущимися руками чиркал спичкой по коробку, пытаясь прикурить папиросу. Затянувшись дымом, я закашлялся до такой степени, что из моих глаз побежали слезы. И непонятно: бегут они от дыма, или я оплакиваю наших солдат. Наверное, второе.

— Искандер, извини, я был неправ, — положив мне на плечо руку, тихо произнес Джахан. — Видно я отстал от жизни и постарел, когда надеялся, что неприятель, видя наше превосходство в силах, захочет сдаться. Такого, к сожалению, не случилось, и случилась страшная бойня. Вы с генералом Вороновым реализовали очень дельный, идеальный план, предотвратили захват Ирана, вас буду прославлять во всех мечетях страны.

— Рано, дед, о прославлении думать, нужно еще с флотом в Бушире разобраться. Корабельные орудия по калибру значительно отличаются от полевых пушек. Одного снаряда достаточно, чтобы отправить к Аллаху на свидание целую роту.

— Для того, чтобы решить сложную задачу у тебя есть штаб, а ты с Вороновым что-то придумаешь. И не казни себя за гибель наших солдат, они отдали жизни за светлое будущее страны, которой ты станешь править в положенное время. Погибшие в праведном бою уже находятся у Аллаха и радуются этому.

Еще раз, похлопав меня по плечу, дед удалился, оставив меня наедине со своими печальными мыслями.