Непреодолимое желание влюбиться в своего врага

Глава 18. Преступница Аурианна

Аурианна

Спустя два часа Аурианна, испытывая головокружение из-за перерасходования сейда, с багровыми от ран руками, затекшей шеей и все еще в своем любимом платье, превратившемся в кровавую катастрофу, наконец удовлетворенно откинулась на спинку стула: состояние Морданта стабилизировалось.

Сил рассказал ей обо всем, что сам увидел, и ее гнев и испуг уступили место смущенной благодарности.

Ее фамильяр парил в воздухе над лицом Морданта. Его хвост беспокойно метался из стороны в сторону:

– Мне не нужно попросить о помощи Кэт?

– С ним все будет в порядке, – сказала Аурианна. – Каким-то чудом лезвие не задело его внутренности.

Морданту повезло, а значит, повезло и ей. Если бы у него возникли осложнения, связанные с перфорацией кишечника, ее опыта не хватило бы, чтобы оказать необходимую помощь, и пришлось бы обратиться к Кэт, другого выбора не осталось бы.

Сил перестал метаться и разместился на плече Аурианны, оставаясь практически невесомым.

– Хвала Фрейе. Было бы непросто объяснить Кэт, почему в твоей детской спальне оказался раненый убийца из Ордена Теней.

– Мне даже самой себе непросто объяснить, почему в моей детской спальне оказался раненый убийца из Ордена Теней, – заявила Аурианна.

– Все случилось очень быстро. Он сказал, что кто-то из его коллег отправился в Лебединый камень. Он думал, что ты там. Он не знал, что должен был сделать тот, другой, из Ордена Теней, поэтому убил его. Тень – наш Тень – даже не осознавал, что был ранен.

Аурианна рассматривала мужчину, лежащего на ее кровати: он пребывал в промежуточном состоянии между забытьем и сном. Его лицо было пепельно-серым, а волосы – заварной крем она с них смыла – мокрыми от пота. Он прижимал к груди левую руку в перчатке, покрытой запекшейся кровью. Аурианна не стала ее снимать, чтобы никто не смог увидеть его Знак.

– Какое-то безумие, – произнесла Аурианна.

– Я знаю, – согласился Сил.

– Он сумасшедший. Он убил человека из своего же Ордена.

– И поджарил его тело, – добавил Сил.

– Когда он такой тихий, мне еще больше не по себе.

– Думаешь, он переживает? Что убил одного из своих? – спросил Сил. – Думаешь, в Ордене Теней считается нормальным убивать друг друга?

– Я не знаю, насколько это выходит за рамки их кодекса чести, если у них вообще он есть.

Сил бросил на Морданта испытующий взгляд. Аурианна сделала то же.

Фамильяр озвучил вопрос, который Аурианна не осмеливалась задать сама:

– Должны ли мы были позволить ему умереть?

Оказалось, что ответить ей проще:

– Я бы не смогла это позволить.

– Я видел, – сказал Сил. – Ты спасла ему жизнь еще до того, как узнала, что он сделал.

– Когда я увидела, как он страдает, я…

Аурианна перестала пытаться объяснить свои чувства, потому что слов не хватало. Никакими словами нельзя было описать страх, который она испытала, сняв с него пропитанный кровью плащ и осознав, как он близок к ледяным объятиям богини Хель. Не нашлось бы ни одного грамматического правила, чтобы выстроить фразу о прикосновении его рук, охваченных лихорадочной дрожью. Никакие познания в орфографии не смогли бы помочь описать без ошибок ту боль, от которой сжалось ее сердце.

Но какими бы неприступными ни были скалы ее эмоций, их тем не менее омывали тихие волны здравого смысла. Она лишь должна излечить его от дегенерации сейда. Он Тень. Сотни людей погибли из-за него, и в будущем он сможет убить еще сотни людей. Правильно ли она поступила? Хорошо ли она поступила?

Сил не отрывал от Аурианны своих красных глазок. Он устроился, поджав под себя лапы, и практически не двигался, что было ему не свойственно.

– Он для меня важнее, чем я хотела бы, – сказала Аурианна.

– В любом случае ты для него тоже важнее, чем он хотел бы.

– Считать его важным – нормально, – отметила Аурианна. – Это легко обосновать. Мы нужны друг другу.

– И ничего кроме этого?

– Ничего. Он тот, кто он есть.

– Он тот, кто он есть, – повторил Сил, мрачно кивнув.

Аурианне хотелось бы, чтобы ей было достаточно этого вывода, этой возможности сбежать в безопасный мир, где у всего есть определение, где все можно классифицировать и структурировать. Мордант был Тенью. Всего лишь Тенью. Но… когда мужчина убивает человека из своего Ордена ради тебя – позволяет выпотрошить себя ради тебя – едва живой появляется у твоей двери, потому что волнуется о тебе – и теряет сознание у тебя на руках, – он кто-то или тот, кто всего лишь?

Когда Сил впервые рассказал ей, что видел, Аурианна почувствовала целую гамму чувств, которым не смогла бы дать названия – или, есть быть честнее, которые она не хотела называть своими именами. Она не хотела восхищаться Тенью, относиться к нему с уважением или светиться благодарностью, думая о нем. Но кто знает, какую резню мог бы устроить Брит в Лебедином камне? Как много людей Мордант сумел спасти?

Она знала, что у Морданта были веские и совершенно эгоистичные причины сделать то, что он сделал. Он защищал ее как свое средство достижения цели. Он старался ради нее настолько же, насколько старался ради себя. И тем не менее совершил доброе дело.

Сил вздохнул так, что даже его усы завибрировали.

– Мне лучше исчезнуть. Я отбираю у тебя остатки сейда. Твои руки уже выглядят так, будто ты засунула их в ящик со скальпелями и начала ими размахивать.

– Хорошо. Мне кажется, что все-таки стоит проконсультироваться с Кэт по лечению и реабилитации в таких случаях.

– Насколько это разумно? – уточнил Сил. – Разве она не начнет задавать вопросы?

– Начнет. Я скажу, что пока не могу ответить. Она эксперт, и мне важно знать, все ли я сделала правильно. Он этого заслуживает. Пожалуйста, отправляйся к ней и спроси, сможет ли она встретиться со мной завтра? Кажется, утром она оперирует. Мы могли бы пообедать вместе в пабе.

– Я все сделаю, – ответил Сил и, описав круг почета, растворился в воздухе.

Оставшись одна, Аурианна позволила себе привести в порядок волосы Морданта. Будучи живым и (почти) здоровым, Мордант никогда бы не позволил своим волосам так выглядеть. И из-за этого он казался ей мертвым.

Во всяком случае, такое оправдание она придумала для себя, чтобы нежно пройтись рукой по его пепельно-белым прядям.

А вот чтобы провести кончиком пальца по его подбородку, у нее оправдания не было.

* * *

Аурианна выдержала осаду своего обеспокоенного семейства, сказав, что мистер Хангвелл потерял сознание из-за обезвоживания. Он все еще не оправился, но уже в безопасности, и, если они смогут дать им немного времени, он уже через день встанет на ноги, большое спасибо (и для большей убедительности она плотно закрыла дверь).

Чего Аурианне действительно хотелось после перенапряжения магических сил, так это горячей еды, расслабляющей ванны, массажа и одного или двух оргазмов, чтобы снять стресс и заснуть. Вместо этого ей пришлось доесть холодные остатки ужина на кухне и подремать на неудобном диване. Она сумела восстановить магические силы настолько, чтобы привести в порядок руки, и уже рано утром воспользовалась путеводным камнем, чтобы отправиться в «Публикуйся или потеряешь».

Она оставила Тартифлетт инструкции, как держать оборону перед дверью комнаты Морданта: никаких посетителей. Человеку нужен отдых.

Прежде чем встретиться с Кэт в пабе, Аурианна побывала в Лебедином камне и запаслась расходными материалами. Была суббота, и, слава богам, в Центре Исследования Сейда царила тишина. Но Аурианна все же вызвала Сила постоять на страже, а сама скользнула в помещение для хранения расходных материалов и медикаментов.

Сил парил в воздухе возле двери, недовольно размахивая хвостом.

– Мы воруем. Я надеюсь, что мы не попадем в тюрьму. Не думаю, что мне там понравится.

– Нас не отправят в тюрьму из-за нескольких канюль и зажимов, – сказала Аурианна, набивая сумку канюлями, зажимами, а также внутривенными трубками, обезболивающими растворами для капельницы, антибиотиками и порошками. – К сожалению, в домашней аптечке моих родителей нет того, что нам необходимо.

Также важно отметить: теперь она была не только убийцей, но и воровкой. И все это из-за плохого влияния Морданта.

– А что насчет стойки для капельницы? – спросил Сил.

– Вряд ли я смогу запихнуть ее в сумку. Я найду что-нибудь дома – вешалку для одежды или что-то в этом роде.

Заполнив сумку украденными материалами и лекарствами, Аурианна поняла, что ей придется внести соответствующие изменения в книги учета, чтобы избавить себя и других Целителей от расспросов Квинси, когда цифры не сойдутся, ведь прежде она вела безупречный учет.

Аурианна даже вспотела, когда осознала, что вынуждена добавить к списку своих преступлений еще и подделку документов.

Она и Сил чуть не подпрыгнули, услышав какой-то звук. Но это оказалась всего лишь Неоправданная Жестокость, маленькая черная кошечка, которую Мордант нашел в замке Уэллсли. Кошка ненавидела всех и каждого, включая Аурианну, за исключением времени, когда была голодна. Она выбралась из-под полок и издала особенный звук – скорее зафыркала, чем замяукала, обращаясь к Аурианне. Ей нечего было предложить, поэтому она отправила кошку на кухню. Неоправданная Жестокость отвернулась, демонстрируя отвращение.

– Кто-то идет, – прошептал Сил.

Из коридора послышался шаркающий звук шагов Квинси и мелодия, которую он мурлыкал себе под нос.

Сил задержал Квинси настолько, чтобы Аурианне хватило времени закрыть сумку. Она услышала, как Сил поприветствовал Квинси с необычной для себя доброжелательностью (как правило, Сил вел себя недружелюбно со всеми кроме Аурианны). Когда Аурианна вышла в коридор, Сил изображал живейший интерес к мармеладному тосту Квинси.

– Целительница Фейрим, – спросил Квинси, когда Аурианна завернула за угол. – Все в порядке?

Резонный вопрос, ведь Аурианна редко (если вообще когда-то) бывала в служебных помещениях.

Аурианна, не привыкшая выдумывать и изворачиваться, едва сумела взять себя в руки и ответила голосом на четыре октавы выше, чем говорила обычно:

– Да, все в порядке.

– Могу я вам помочь?

– Нет, нет, я просто кое-что проверяла.

– Проверяли? – спросил Квинси. Он чуть не уронил тост. – Но… мы же совсем недавно проводили аудит. Вы обнаружили, что что-то не в порядке? Надо внести исправления?

– По-моему, производитель рекомендует хранить импрегнированные марлевые повязки в защищенном от света месте. Я бы убрала их в один из выдвижных ящиков.

Квинси принял ее комментарий о повязках как личное замечание. И сразу поник над своим мармеладным тостом.

– Да, разумеется, благодарю вас.

– А в целом все идеально. Вы молодец. Приятного аппетита. Мне пора, я встречаюсь с Кэт. До свидания.

Квинси покраснел в ответ на ее комплименты. А Аурианна поспешила уйти, унося сумку, доверху набитую контрабандой.

Возле паба толпились местные жители. Они поздоровались с Аурианной, уважительно поклонившись, и вернулись к беседе, едва она прошла мимо. Аурианна расслышала, что они обсуждали загадочное происшествие, случившееся в деревне прошлой ночью – многие слышали крики и видели кровь, но тела не были найдены, хотя по всей деревне долго витал специфический запах обугленной свинины.

Откуда бы Аурианне что-то об этом знать.

Как и Кэт, которая с аппетитом поглощала порцию карри, устроившись в дальнем углу паба, где она, к счастью, не могла слышать того, о чем говорили жители. За ее столиком сидела Фелисетт, Инженер, которая жила и работала в Лебедином камне, поддерживая функционирование сейд-устройств замка и изобретая новые, именно ей Целители были обязаны введением в обиход не самых популярных новшеств вроде разумных документов.

Музыка ветра на дверях «Публикуйся или проиграешь» представляла собой дюжину лабораторных палочек, связанных друг с другом. Они оповестили присутствующих о появлении Аурианны мелодичным перезвоном. Она обменялась приветствиями со старшей медсестрой Бридж, помахала другим медсестрам и коллегам-Целителям. А еще приняла поклоны учеников, быстро впихивающих в себя порции пирогов, и кивки местных пожилых дамочек, управляющих миром за чашечкой чая.

Стены и потолок «Публикуйся или проиграешь» были обклеены научными работами, созданными авторами из Лебединого камня: принятыми к публикации и теми, которые отклонили; испещренными пометками, первыми набросками и окончательными редакциями. Статьи Аурианны там тоже имелись: какие-то появились на стенах паба во время бурных праздничных вечеринок, какие-то – во время унылого распития утешительных пинт. Некоторые особенно дерзкие научные деятели умудрились наклеить книги целиком, и теперь их страницы трепетали на потолке и стенах и придавали заведению своеобразный эзотерический шарм. В «Публикуйся или потеряешь» всегда было на что посмотреть, а завсегдатаи паба даже в нетрезвом состоянии могли узнать что-то новое.

Аурианна подошла к барной стойке и подозвала Грету, хозяйку паба. Вместо обычной маленькой порции эля Аурианна заказала бутылку дорогого крепленого вина, рассчитывая угодить Кэт.

– Да ты напьешься до чертиков, – заметила Грета, которая считала себя не только хозяйкой паба, но и оракулом.

– А я думала, вы будете мной гордиться, – сказала Аурианна. – Вы же всегда говорите, что я пью какую-то мочу.

– Конечно, и я даже знаю чью, – подмигнула Грета.

Она передала Аурианне бутылку, а та задумалась, сколько мочи успела выпить за свою жизнь.

– Вот. – Грета решила смягчить последствия своего неожиданного признания и протянула Аурианне тарелку с пудингом из хлеба и сливочного масла. – Последний кусочек, съешь его, пока не испортился. За счет заведения.

– Вы уверены, что не хотите доесть его сами?

– У меня от молока расстройство кишечника.

Грета поставила пудинг на поднос и добавила к нему бесформенные предметы из стекла. Ее супруг был стекольщиком Ордена Целителей, поэтому все изделия, у которых имелись дефекты или несоответствия стандартам качества лабораторий Лебединого камня, отправлялись на кухню и барную стойку паба.

Аурианна взяла поднос и бутылку и отправилась к Кэт.

Кэт всегда брила голову, потому что ее Расплата состояла в выпадении волос. В те дни, когда она слишком усердно расходовала магию, она оставалась даже без бровей и рисовала их, выбирая каждый раз новые цвета. В этот день у нее были брови лилового цвета с перламутровыми переливами.

Фелисетт рассматривала что-то под большим увеличительным стеклом с подсветкой.

– Фелисетт подружилась с мухой, – сухо прокомментировала Кэт.

– К сожалению, у нас слишком упрощенные представления о том, что такое зрение, – сказала Фелисетт. – Они могли бы нас многому научить.

Муха улетела, Фелисетт последовала за ней, подняв повыше увеличительное стекло.

– Что за повод? – спросила Кэт, когда Аурианна поставила перед ней бутылку вина.

– Покупка.

– Чего?

– Твоего молчания.

Кэт вопросительно приподняла бровь:

– Продолжай.

Аурианна села. Она налила вина Кэт и себе в мятый лабораторный стакан с делениями и скомканную колбу. Кэт сделала большой глоток. Аурианна была более осторожна. В состав этого крепленого вина входили бренди, кофеин и потенциал сделать из нее говорящий поток рвоты.

– Мне нужны твои рекомендации по лечению раны, – объяснила Аурианна. – Но это совершенно секретно, и я буду отрицать, что мы об этом разговаривали.

Кэт прищурила глаза, подведенные безупречными острыми фиолетовыми стрелочками:

– Какой именно раны?

– Проникающей травмы живота, – ответила Аурианна.

– О, моя любимая, – сказала Кэт.

– Этого человека пронзили чем-то длинным и металлическим.

– Если это колотая рана, ты можешь сразу так и сказать, – удивилась Кэт.

– Не могу. Иначе тебе придется доложить об этом.

– Вообще-то доложить об этом придется тебе.

– Да, именно поэтому я и буду отрицать, что мы об этом разговаривали.

Она объяснила, что уже успела предпринять, сопровождая свои слова схематическим рисунком на салфетке, чтобы наглядно продемонстрировать изгибы органов и где именно прошло лезвие, едва не задев их.

Ей казалось, что рисунок получился выразительным и четким, но Кэт обидела ее своим вопросом:

– Почему ты нарисовала эрегированный пенис и женскую грудь?

– Ничего такого я не рисовала.

– Это эрегированный пенис.

– Это же но… кхм, орудие, которым нанесли рану.

Кэт отложила в сторону двусмысленное изображение.

– Ты уверена, что не произошло перфорации желудочно-кишечного тракта?

– Абсолютно.

– Ты наложила швы?

– Да.

– Пациент гемодинамически стабилен?

– Да.

– Есть ли признаки перитонита?

– Нет. Еще рано судить, но нет.

– Тогда антибиотики, анальгетики и наблюдение, – заключила Кэт. – Но, если ты заметишь хоть какие-то признаки клинического ухудшения, ты должна немедленно закрыть свою нелегальную частную больницу. Я отправлю фамильяра узнать, как у тебя дела.

– Нет, нет, – отказалась Аурианна. – Не стоит отправлять фамильяра.

– Как же еще ты предлагаешь поддерживать связь? Запечатать письмо в бутылке и бросить ее в море?

– Я отправлю к тебе фамильяра, если ты мне понадобишься.

Кэт отпила вино из лабораторного стакана, не сводя с Аурианны подозрительного взгляда. Аурианна обратила внимание, что уровень жидкости уменьшился с двухсот пятидесяти миллилитров до девяноста.

– И как же этот пациент оказался на твоем попечении?

– Он не пациент, – ответила Аурианна. – И я не могу рассказать тебе.

Фиолетовая линия брови Кэт вновь вопросительно изогнулась:

– Не пациент? Но находится на твоем попечении?

– Да.

– Что же такого особенного в этом не-пациенте?

– Ничего.

– Но что-то особенное все-таки есть, раз ты ради него нарушаешь правила. – Кэт постучала кончиками пальцев по своему стакану. – Ты особенно заботишься о нем?

Аурианна внезапно напряглась и ответила:

– Конечно же нет.

– И где он?

– В доме моих родителей.

Нарисованные брови Кэт выполнили неописуемый акробатический трюк.

– Так это твоя мама пронзила его клинком?

– Нет.

– Ты уверена? У нее хватило бы присутствия духа.

– Ты должна перестать задавать мне вопросы.

– Ты сама была бы в ярости, если бы оказалась на моем месте.

– С пеной на губах, – согласилась Аурианна.

Кэт сделала еще один глоток из мерного стаканчика, объем жидкости в котором уменьшился до сорока миллилитров, не оказав сколько-нибудь заметного эффекта на ее когнитивные способности. Аурианна была впечатлена, у нее кружилась голова даже от запаха этого напитка.

Кэт откинулась на спинку стула и сказала с задумчивым видом:

– Если сама Аурианна Фейрим нарушает правила, значит, этому есть веская причина. Я больше не стану задавать вопросы.

– Спасибо, – поблагодарила Аурианна.

– Я не стану говорить, что мне это нравится. Меня обижает твое недоверие.

– Мне очень жаль.

– Могу честно сказать, что я об этом думаю?

Аурианна, которая предпочла бы, чтобы Кэт ничего не говорила, кивнула.

– Твоя скрытность напоминает мне об истории с Межевой ведьмой, – заявила Кэт.

– Слишком честно, – ответила Аурианна.

– Мне жаль, – сказала Кэт.

Аурианна рассматривала кусочки звездочки аниса, хаотично плавающие в ее асимметричной колбе. Она сделала глоток. И будто глотнула отчаяния. Самым тревожным – и самым печальным – было то, что Кэт не ошиблась. Сложно не заметить определенные параллели. Так же начинались и ее отношения с Амагрис. Тайное влечение. Непозволительное свидание с кем-то из другого Ордена, не связанное с ее обязанностями Целительницы. Неужели она собирается повторить свою старую ошибку?

Нет. Теперь она стала старше и мудрее. К тому же Амагрис она любила. А Морданта она любить не смогла бы.

– Я бы скорее взошла на эшафот, чем позволила этому случиться снова, – сказала Аурианна.

Кэт, сразу став серьезной, протянула руку через стол и сжала предплечье Аурианны. А та уставилась на стену и ознакомилась со статистикой распространенности внутримозговых кровоизлияний в зависимости от региона.

Музыка ветра исполнила мелодию на лабораторных палочках, возвестив о появлении Элоди. Она направилась к Аурианне и Кэт, практически паря в воздухе, как нимфа, причем этот эффект усиливали полы ее белого одеяния, которые красиво развевались при каждом ее шаге, как никогда не получалось у Аурианны.

Будучи неспособной пройти там, где растут цветы, и не сорвать их, Элоди подошла к ним с букетом собранных у дороги аллиумов. Она рассматривала цветы и бормотала себе под нос что-то об их сходстве со спайковым гликопротеином^[99].

Аурианна, которая поникла над своим вином, выпрямилась и сказала:

– Новое платье. Прелестное.

– Я надела его специально, чтобы произвести на тебя впечатление, – сказала Элоди.

– У тебя получилось.

Элоди покрутилась, демонстрируя платье. Ауриана поцеловала кончики пальцев и махнула рукой в ее сторону. Кэт сказала:

– Прекрати это!

– Может, и мне нарядиться? – пошутила Аурианна.

Элоди опустилась на стул:

– Я думала, что ты зареклась не начинать романтические отношения.

– Верно. Я так решила.

Элоди заложила ей за ухо цветок аллиума:

– Глупая идея, но мне кажется, даже ты должна время от времени уделять внимание романтике.

Кэт многозначительно посмотрела на Аурианну, словно хотела намекнуть на то, что можно, например, тайно лечить загадочного мужчину с колотой раной.

Аурианна, которая лишь хотела получить консультацию, решительно сказала:

– Мне пора идти.

– Разве ты не должна быть в Лондоне? Или тебя пригласили принять участие в отборе новых учеников?

– Я должна быть в Лондоне, именно туда я сейчас и возвращаюсь. Я не участвую в отборе в этот раз.

– Тогда ты не увидишь новых милых малышей-фамильяров. В прошлый раз был очаровательный олененок. Но подожди, сядь, ты должна немного задержаться. Отпразднуй со мной.

Аурианна села. Элоди помахала рукой Грете, чтобы та принесла ей еще один бокал, и получила U-образную абсорбционную трубку.

Аурианна налила в трубку вина:

– Что мы празднуем?

– Мы разработали вакцину-кандидат^[100], – заявила Элоди.

– Что? – охнула Аурианна.

– Невероятно, – восхитилась Кэт.

Они вдвоем поцеловали Элоди в щеки с ямочками, каждая со своей стороны. Колба, помятый мерный стаканчик и абсорбционная трубка соприкоснулись с веселым звоном под крики «Браво!» и «Поздравляю!».

– Официальное объявление будет позже, – уточнила Элоди. – Но я хотела поделиться с вами la primeur de la nouvelle – как же это называется – сенсацией.

– Значит, этот кошмар скоро закончится, – сказала Аурианна.

Кэт наполнила их бокалы и допила остатки вина из бутылки, так как ее мерный стаканчик был уже полон до краев.

Элоди заметила рисунок Аурианны:

– Кто рисовал пенисы?

– Аурианна рассказывала о своих планах на вечер, – ответила Кэт.

– Поздравляю, – обрадовалась за Аурианну Элоди. – Надеюсь, его чувство юмора впечатляет так же, как и другие его достоинства.

– Это не пенис, – сказала Аурианна, выхватывая у Элоди салфетку.

И ушла, оставив Элоди недоумевать, а Кэт хихикать в свой мерный стаканчик.

* * *

Вернувшись к кровати Морданта, Аурианна выложила украденные лекарства и предметы на его (свой) прикроватный столик. Она спустилась на кухню и принесла кипяток, чтобы развести несколько порций лечебных порошков. Когда она вернулась в спальню, Мордант проснулся, но все еще был не в себе: его взгляд был рассеянным, а приветствие – необычно нежным. («Вы вернулись. Я по вам скучал».)

Аурианна развела в чашке лекарство.

– Я рада, что вы в сознании. Вам надо это выпить.

– Вы принесли мне цветок, – сказал Мордант, забирая у нее цветок Элоди.

В его глазах стояли слезы. Аурианна не стала его исправлять, чтобы не заставить расплакаться. Сама же она с трудом сдерживала приступ истерического смеха.

– Можете оставить цветок себе, если выпьете все до последней капли, – ответила Аурианна.

Она помогла Морданту сесть повыше и устроиться поудобнее в подушках и поднесла чашку с лекарством к его губам. Мордант – на редкость послушный – начал пить.

Сделав три или четыре глотка, он поморщился и сказал:

– Дорогая, должен сказать, что вкус ужасный.

– Это питательный раствор. Он поможет вам набраться сил. И не называйте меня дорогой.

Аурианна соорудила импровизированную стойку для капельницы, сняв абажур с высокой лампы.

Мордант попробовал приподнять бровь, по крайней мере Аурианна так истолковала выражение его лица.

– Я нашел вашу записку.

– Мою записку?

– Схематическое изображение. – Мордант протянул руку к прикроватному столику и покопался в куче добытых нечестным путем медикаментов. Он протянул Аурианне салфетку.

– Это то, что вы хотели бы… сделать?

– Я уже это сделала, – ответила Аурианна. – Так я изобразила эту процедуру для Кэт.

– Процедуру?

– Да.

– И вы ее уже провели?

– Да.

– Мне? Прошлой ночью?

– Да.

Мордант обиженно поджал губы.

– Вы могли бы подождать, пока я приду в себя, чтобы я тоже мог насладиться процессом.

Аурианна перестала распутывать трубки системы для капельницы, когда до нее дошло, что Мордант увидел на рисунке то же, что и ее подруги.

– Это не пенис и не грудь.

– Это пенис и грудь, – не согласился Мордант.

– Это не пенис, а лезвие. А здесь – полулунные складки кишечника, а не женская грудь.

Мордант, способный спорить даже в полубессознательном состоянии, заметил:

– Это грудь, ведь здесь есть соски.

– Это не соски, а сальниковые отростки.

Мордант закрыл глаза. Его голос становился все тише, он погружался в сон:

– Я бы сделал это, если бы вы захотели…

– Я бы не захотела.

– …но я бы предпочел, чтобы вы зажали бедрами мою голову.

Он уснул. Она продолжила возиться с сооруженной на скорую руку стойкой для капельницы.

За долгие годы ей приходилось выслушивать сотни, тысячи глупых комментариев от пациентов, пребывающих в полубессознательном состоянии.

И впервые она почувствовала, как от такого комментария на ее щеках появляется румянец.

* * *

Той ночью, когда Мордант уснул, Аурианна сделала себе ванну, о которой мечтала весь день. Она погрузилась в горячую воду, чтобы наконец расслабиться. Ароматы лавандовых саше и мыльного пара помогли ей сбросить накопившийся стресс – частично, но не полностью. В двух местах в верхней части ее спины мышцы были настолько напряжены, что, видимо, могли остаться такими до самой ее смерти. Ей следовало назвать эти места Мордант первый и Мордант второй.

Мордант, кстати, чувствовал себя значительно лучше. Это было важнее всего. И она получила от Кэт рекомендации по уходу за ним, не раскрыв, кого она лечит. Черт его побери. В ее детской кровати в этот момент спал Тень. Мама убила бы ее.

Да простит ее Фрейя за эту мысль, но ей на самом деле было жаль, что он Тень. Он обладал острым умом: мог быть и очаровательным, и ироничным. Он многое умел и не имел физических несовершенств (и даже слишком много достоинств, к сожалению). Он был хорошо образован, хотя его специализация и вызывала множество вопросов. Обладал прекрасными манерами, хотя и бывал груб. И умел балансировать между профессионализмом и высокомерием. Аурианна подумала, что кто-то мог бы сказать о ней то же самое.

Она вздохнула и погрузилась глубже в горячую воду. Он был тем, кем был.

Она устала. Ей требовалось снять напряжение.

Ей требовался оргазм.

И она его, кстати, заслужила.

Она закрыла глаза. Ее рука переместилась с края ванны на грудь, коснулась влажного соска и скользнула между ног. Взгляд ее затуманился, и вместо потолка она – неожиданно для себя самой – представила мужчину, склонившегося над ней. Она не обратила внимание на его присутствие в своих фантазиях, скорее отметила как что-то новое. Она не смогла бы описать этого мужчину, его лицо оставалось размытым, имел значение лишь его искусный язык, движущийся взад и вперед в одном ритме с ее пальцами. Она откинула голову назад и начала с силой прижимать к себе ладонь, совершая при этом легкие круговые движения. Началось сладостное восхождение к наивысшей точке. Ее дыхание стало глубже; ее грудь слегка поднималась и опускалась, то на пару сантиметров выше уровня воды, то на пару сантиметров ниже; разница температур воды и воздуха приятно стимулировала ее соски. Она была уже так близко. Прикрыв глаза, она представила, как запускает руку в волосы мужчины и направляет его немного выше, чуть левее, пожалуйста, и сильнее. Ее пальцы подчинялись ее нежным приказам. Сердце стало биться быстрее. Она почти достигла сладостной вершины.

В этот момент она обратила внимание на руки мужчины в своей фантазии. На нем были черные кожаные перчатки. А его волосы…

– Нет, – ахнула Аурианна, но слишком поздно. Она уже была на грани.

Она испытала оргазм, искренне его не желая, содрогаясь от ужаса и удовольствия, удовольствия и ужаса, зная, кому обязана этим.

Она еще полежала молча в ванне, восстанавливая дыхание, уставившись в потолок.

Тщательно вытершись полотенцем и оправившись от шока, Аурианна сказала себе (с убежденностью), что это ничего не значило. Она должна была удовлетворить физиологическую потребность. А Мордант и его глупый комментарий просто не выходили у нее из головы, и ничего более.

Она никогда не станет об этом думать.

Она же прекрасно владела навыком раздельного мышления.