Непреодолимое желание влюбиться в своего врага

Глава 12. Озрик – микроб в человеческом обличье

Озрик

Несколько дней спустя, где-то в глубине леса, Озрик заканчивал работу, укладывая трупы в трагических позах рядом с перевернутой каретой. Получилось трогательно: прогулка закончилась ужасным несчастным случаем. Катастрофическое падение с холма привело к феноменальному количеству сломанных шей. И так просто Король Мерсии лишился одного из своих верных соратников, а Озрик получил значительную сумму, которой его любезно вознаградил за труды Король Данелага.

Фейрим чувствовала, что он кого-то только что убил. Ее фамильяр настойчиво требовал встречи, пока Мордант не разрешил ему появиться.

Фамильяр материализовался наверху перевернутой кареты, осмотрел представшую перед ним кровавую баню и прыгнул на плечо Озрику.

Хоть генета и была созданием, сотканным из магии, Фейрим обладала таким мастерством, что ее фамильяр имел вес, как настоящий зверь. И, как обнаружил Озрик, когда двадцать иголок проткнули его плащ, еще и крошечные коготки.

– Ай, – вскрикнул Озрик.

– У меня не было желания плавать в море крови.

– Я бы это и лужей не назвал.

– Лужей? Да здесь столько крови, что она ходит волнами.

– У тебя такая же склонность к драматическим преувеличениям, как и у твоей хозяйки.

– Забавно, – отозвался фамильяр, перепрыгивая на другое плечо Озрика. – Она обвиняет вас в том же.

– Что тебе нужно? И спрячь уже чертовы когти.

Фамильяр спрятал один.

– Вы освободили лошадей?

– Да.

– Почему?

– Они невинные создания.

– А вы защитник невинных, не правда ли? – поинтересовался фамильяр.

– Чего тебе нужно? – повторил Озрик.

– Аурианна хочет узнать, есть ли у вас возможность с ней встретиться. В полдень, через два дня.

Фамильяр неохотно добавил, произнося фразу так, будто практиковался ее произносить:

– Она помнит, что вы предпочитаете ночные встречи. Однако у нее есть возможность покинуть замок лишь в это время.

– Где?

– Воспользуйтесь путеводным камнем и отправляйтесь во «Влажную устрицу». Следуйте по указателям до клиники для зараженных Pthirus pubis^[84].

– Зараженных чем?

– Просто идите туда, куда указывают знаки. Она хочет вам кое-что показать. Она интересуется, сможете ли вы воздержаться от совершения массовых убийств по дороге, но вижу, что уже поздно спрашивать.

– Я буду там, – ответил Озрик. – Возможно, и у меня есть кое-что интересное, чем я смогу поделиться.

Фамильяр изобразил рвотный звук.

– Не стоит следовать ложному порыву и отвечать взаимностью, нам это не нужно, спасибо.

– Она сама об этом просила.

– В самом деле? Что ж, тогда все в порядке. Она идеальна и не может сделать ничего плохого. В отличие от вас.

Фамильяр вонзил когти в его плечо на прощание и растворился в воздухе.

* * *

Озрик направился от путеводного камня у «Влажной устрицы» к клинике, следуя по указателям. Он случайно выяснил, что Pthirus pubis – лобковые вши.

Очереди у двери клиники не оказалось.

Озрик постучал. Фейрим открыла дверь.

– Вы хотели мне что-то показать? – с порога спросил Озрик.

– Нет, – ответила Фейрим. – Я пригласила вас сюда исключительно для того, чтобы насладиться вашим обществом.

Боги, какая же она сухая и бесстрастная. Он даже почувствовал, что его губы начали трескаться.

Фейрим провела его внутрь. Она выглядела такой серьезной, словно собиралась устроить ему контрольную работу по таблице умножения.

– Вы собираетесь прочитать мне лекцию о массовых убийствах?

– Нет, – вопреки его ожиданиям ответила Фейрим.

– Неужели?

– Вы катастрофа…

– Благодарю.

– …но нам нужно обсудить кое-что поважнее.

– Важнее меня?

– Посмотрите на эту карту, – предложила Фейрим таким тоном, будто карта действительно могла быть важнее его.

На смотровом столе лежала помятая карта сети путеводных камней. Все постоянно теряли эти карты; у каждого было по две-три и дома, и в карманах. Картами пользовались время от времени, когда отправлялись в незнакомое место.

– Путеводные камни, – сказал Озрик. – И?

Фейрим указала на стену над смотровым столом, на которой висела обычная географическая карта, утыканная красными иголками-флажками.

– Я отметила места, которые упоминаются в пятидесяти волшебных историях. Я выбирала те истории, в которых было достаточно подробностей, чтобы более-менее точно отыскать нужные места на карте. Теперь вы видите?

Озрик сравнил некоторые точки, отмеченные на карте красными флажками, с местоположением путеводных камней.

– Некоторые находятся рядом с путеводными камнями – неудивительно, мы и сами ими пользуемся, некоторые – нет. Вы хотите, чтобы я пришел к какому-то выводу?

Фейрим достала пыльный проектор и вставила в него карту сети путеводных камней. Карта была достаточно тонкой, и на стене появилась ее призрачная проекция. После нескольких правок Фейрим удалось наложить это изображение на висящую на стене географическую карту.

Теперь Озрик увидел то, что она хотела ему показать. Красные флажки, которые отмечали места, упомянутые в сказках, группировались не столько вокруг путеводных камней, сколько на пересечениях лей-линий, соединяющих путеводные камни.

– Пересечения лей-линий, – догадался Озрик.

– Да. Перекрестки в волшебных историях, конечно, считаются пограничным пространством, но ни в одной из них не говорится напрямую о лей-линиях.

– Вы просто гений, – не удержался Озрик.

Фейрим бросила на него сердитый взгляд:

– Не стоит делать мне комплименты. Скорее я допустила небрежность, не заметив этого сразу.

Она провела пальцем по карте. Лей-линии с проекции карты украсили ее руку рисунком вен.

– Впервые я подумала об этом, когда обратила внимание на скопление флажков на перекрестках. Многие наши дороги были построены параллельно основным лей-линиям. И – случайно или нет – кластеры данных о локациях из сказок приходятся именно на места этих пересечений.

– А где расположен маяк? – спросил Озрик.

– Здесь, – дотянулась до самой северной точки на карте Фейрим.

Три лей-линии пересекались на территории острова.

– А что вы думаете про точки, где сходится еще больше лей-линий? – Он указал на похожие на звезды скопления, где пересекались четыре или пять лей-линий. – Ведь это еще лучше?

– Возможно, что чем больше, тем лучше. Наши экскурсии к горячим источникам и пруду, где проходила всего одна лей-линия, оказались безуспешными. Я уже говорила, что совокупность факторов может значительно повысить шансы в правильном месте и правильное время. Тем не менее не так все просто. Посмотрите.

Она проскользнула мимо Озрика к другой стороне карты, слегка задев его. Он обнаружил, что забыл обо всем, сосредоточившись на своих ощущениях, на том, как легко она это сделала. Никому не приходило в голову проскользнуть мимо Озрика Морданта. Фейрим заняла место на приличном расстоянии от него, и Озрик снова сосредоточился на карте.

Она указала на точку в южной части острова. Там пересекались пять лей-линий. Озрик рассмотрел размытую отметку путеводного камня у «Ромовой бабы».

– Саут-Даунс, – догадался Озрик.

– На пересечении пяти лей-линий, – сказала Фейрим. – Пяти. А нам ничего не удалось добиться.

– Проклятье.

– Пока эти выводы звучат крайне неубедительно. И, разумеется, мы не можем считать удачной и попытку на маяке. Кое-что необычное произошло, но не привело ни к какому результату. И это несмотря на полную луну, три лей-линии, почерневшее солнце и все факторы места и времени, которые нам удалось связать воедино.

Фейрим, расправив плечи, стояла перед картой. В ее взгляде и суровой линии губ сквозило огорчение. Она подавила вздох, но ее выдало едва заметное движение ноздрей.

– Так что мы будем делать дальше? – спросил Озрик.

Фейрим не ответила. Она склонилась над столом и что-то записывала.

Никто не игнорировал Озрика Морданта. Люди всегда оказывались в его власти: либо потому, что он их очаровывал, либо потому, что запугивал. Его никогда не игнорировали. Да кем она себя возомнила?

Он раздраженно уставился на ее волосы, собранные в пучок. На нежные волоски на шее, которые выбились из прически. И на ее шею, в этот момент ее так легко было бы сломать. Жаль, что Фейрим стала средством достижения его цели, иначе сама могла бы стать целью.

Он подошел поближе, чтобы прочитать то, что она писала. Ее заметки едва можно было разобрать, но он смог понять несколько фраз: – основное внимание на пересечение лей-линий – несмотря на отсутствие достаточных доказательств в поддержку новой стратегии – сократить список мест к июньскому полнолунию.

– Так, – сказала Фейрим, поставив точку в последнем предложении.

Она выпрямилась. И ее волосы, собранные в пучок, оказались во рту Озрика.

– Что вы делаете, – рассердился он.

Фейрим провела рукой по волосам, оценивая ущерб.

– Смотрите, что сами делаете. Почему вы оказались так близко?

– Наблюдал, что делали вы, – ответил Озрик.

– Меня не нужно держать под надзором, – отрезала Фейрим.

Она скользнула в комнату для персонала – даже движение ее юбок выражало презрение – и вышла оттуда с дифрактором и клубком проводов.

– Давайте оценим ваше состояние, пока у нас есть доступ к необходимому оборудованию.

Фейрим указала на шкаф и предложила Озрику переодеться, но на этот раз, если он не против, выбрать что-нибудь из одежды для взрослых.

Она оставила Озрика наедине с загадочной кипой белья. Он запустил в нее руку и вытащил оттуда какие-то изделия из ткани, с предназначением которых он так и не смог определиться: что-то мягкое, длинное, существующее больше чем в трех измерениях, что-то непостижимое, загадочное.

Одно из них он повязал как тогу.

Фейрим внезапно постучала в дверь, заставив его резко выпрямиться, но он успел принять небрежную позу, когда она появилась. Он прислонился к смотровому столу. И приготовился демонстрировать свои сексуальные шрамы, героически очерченную челюсть и рельефные грудные мышцы не потому, что хотел выглядеть особенно мужественно для Фейрим, а потому, что выглядел так всегда. Однако ему хотелось понаблюдать, как у нее получится проигнорировать все эти прелести.

Фейрим вернулась в комнату и даже не взглянула на него.

А вот на его одеяние внимание обратила.

– Это же скатерть, – заметила она.

– Я считаю, что скатерть мне к лицу, – заявил Озрик.

Фейрим не стала с ним спорить. Она лишь сказала:

– Садитесь.

Слегка переусердствовав с требованиями гигиены, она не только обработала хлютоформом руки, но и распылила его на Озрика, будто он был симпатичным микробом, который подобрался к ней слишком близко. Озрик остался сидеть в облаке антисептика. Фейрим занялась включением и настройкой дифрактора.

Озрик провел ладонью по волосам. Она его проигнорировала. Он напряг мышцы пресса. Никакой реакции. Он прикусил губу. Ноль внимания. Он издал протестующий звук, когда она протерла его кожу холодным хлютоформом. Но она велела ему вести себя как взрослый мужчина.

Да кто она такая?

Фейрим сдвинула его тогу набок, убедилась, что хлютоформ работает как положено, прикрепила к груди Озрика провода дифрактора и запустила аппарат, который начал издавать звуки, напоминающие сдавленный смех.

– Почему ваши плечи так исцарапаны? – поинтересовалась Фейрим.

– У меня роман, – с сексуальным придыханием поделился Озрик.

– С грызуном? – спросила Фейрим.

Озрик был вынужден уточнить:

– Меня поцарапал ваш мерзкий фамильяр.

– О, – только и сказала Фейрим.

Но не извинилась.

Она прикрепила липкие штуковины на проводах к разным частям тела Озрика, что ему не очень понравилось.

На стене снова появилось изображение, полученное с помощью дифрактора: сияющий силуэт, очертаниями напоминающий фигуру человека. Мерцали белые линии, отображающие здоровые каналы; черные линии пугающе пересекали белые.

– Не двигайтесь, – велела Аурианна, продолжая изучать полученное изображение.

Озрик забеспокоился, заметив на проекции яркие отметки в некоторых местах, где раньше определенно ничего не было.

– Что это за пятна? – спросил он.

Когда он заговорил, изображение на стене исказилось и замигало, а звук, исходящий от дифрактора, стал заметно грубее.

– Я же попросила не двигаться, – сказала Фейрим. – Это сейд-маркеры, которые я поставила вам.

Фейрим рассматривала фигуру на стене целую вечность. Она постучала пальцем по подбородку и проговорила «хм», но он не мог понять, означало ли это хорошие или плохие новости.

Она достала какой-то сложный инструмент, сделала измерения на проекции и записала результаты в карту Озрика. Карта была своенравной и вертлявой, но стала более послушной, когда Аурианна стала заполнять ее. Озрик обратил внимание, что в графе с именем пациента она написала другое имя, это его вполне устраивало, а вот то, что она выбрала ему в качестве псевдонима У. Ганглион, было неприятно.

– Вы можете расслабиться, – разрешила Фейрим, пока делала записи. Она говорила рассеянно, не переставая писать. – Ваша сейд-система удивительно устойчива, несмотря на развитие болезни. Ваш случай в самом деле очень интересный. Чаще всего моими пациентами являются гражданские лица, которые пользуются магией максимум для того, чтобы путешествовать с помощью путеводных камней или чтобы отправить кому-то фамильяра. Сейд-каналы этих людей едва заметны на дифракторе. Ваши же каналы великолепны. Сплошное удовольствие. – Фейрим отвлеклась от записей. – Как у вас обстоят дела с торпраксией? Онемением?

– Не пропадает.

Озрик отвечал, пока она проводила прохладными пальцами вниз по его руке, затем по бедрам и голеням и сверху вниз по его груди и спине. Не забывая все тщательно записывать. А он даже не мог думать о том, что ее пальцы находились совсем рядом с кое-какими частями его тела, и, если их прикосновения и были мягкими, Озрик этого не заметил.

Фейрим вернулась к заполнению карты.

– Так вы можете сказать мне что-нибудь хорошее? – спросил Озрик.

– Нет, – получил он безжалостный ответ.

– Почему нет? – спросил Озрик тоном, который, если честно, казался немного плаксивым.

– Ваша болезнь прогрессирует в пределах ожидаемых параметров, – сказала Фейрим.

– То есть ничто из того, что мы делали, не привело к значимому результату?

– Оценить этот результат невозможно, во всяком случае не в том, что касается вашей системы, – заметила Фейрим, намекая, что во всем прочем негативных последствий избежать не удалось.

– Мы зря потратили время, – огорчился Озрик.

– Да. Как я и предупреждала с самого начала.

– Проклятье.

– В данный момент я мало чем могу вам помочь.

– Обнимите меня и скажите, что все будет хорошо.

Фейрим бросила на него взгляд, не скрывая своего скептицизма, потом стала серьезной, но в итоге снова выбрала критическую позицию.

– Это прозвучало почти искренне, – заметила Фейрим. – Хорошая попытка.

Озрик, который, разумеется, не был искренним, слегка ей поклонился, как довольный собой актер:

– Благодарю вас.

Фейрим отсоединила от Озрика крепления дифрактора и откатила хитроумное устройство в сторону. Она велела ему одеваться и вышла из кабинета, лишив себя возможности любоваться его мужественным обликом.

Когда Озрик оделся, Фейрим вернулась и принялась складывать свои карты, заметки и прочие принадлежности, разбросанные повсюду. («Я заберу все домой, иначе есть риск, что кто-то это увидит», – сказала она так, будто что-то из этих вещей можно было назвать постыдным.)

Покончив с этой задачей, она отряхнула руки с видом человека, который поставил галочку в списке и переходит к следующему пункту. Фейрим повернулась к Озрику и произнесла:

– Итак.

Озрик, статус которого поднялся от микроба до важного пункта в списке, уточнил:

– О чем вы?

– Мой фамильяр сообщил, что вы хотели рассказать о чем-то, что вам удалось выяснить.

– А. Вы об этом.

– Да, об этом. Вы выяснили что-то о незваных гостях в Лебедином камне?

– Да.

Фейрим смотрела на Озрика и ждала, что он скажет, проявляя к нему больше интереса, чем тогда, когда он был микробом. Теперь он завладел ее вниманием.

Он решил проявить снисходительность. И не злоупотреблять своей властью.

И немедленно сделал обратное.

– Даже не знаю, – протянул Озрик. – Не уверен, что выяснил что-то важное.

С его точки зрения, это должно было стать приглашением начать его льстиво уговаривать.

Она этого не заметила и отдала категоричный приказ:

– Рассказывайте.

– Пока ничего конкретного. Лучше я расскажу, когда у меня появится более точная информация.

Фейрим не спускала глаз с Озрика. Она сверлила его взглядом. На этот раз не Озрику было что-то нужно от нее, не ему приходилось требовать, принуждать или умолять. Как же ему нравилось владеть тем, что она хотела.

Озрик развернулся, будто хотел отправиться к двери.

Фейрим сделала шаг в сторону, чтобы остаться в поле его зрения:

– Расскажите.

Да. Как же ему это нравилось.

– Возможно, мне удалось выйти на нужного человека, – сказал Озрик.

– На того, кто отдал приказ о вторжении?

– Пфф, – хмыкнул Озрик. – Это было бы слишком просто. Нет, на того, кто может знать, кто отдал приказ.

– И кто же этот нужный человек?

– Вам не обязательно знать. Я встречаюсь с ним сегодня вечером. Я расскажу, если узнаю что-то действительно важное.

– Могу я пойти с вами? – поинтересовалась Фейрим.

– Что?

– Могу я пойти с вами? – повторила Фейрим. – Сегодня вечером? На встречу с этим человеком?

– Разумеется, нет, – отрезал Озрик.

– Почему?

– Как минимум потому, что чопорная Целительница, которая вдруг решила заглянуть в «Очко», вызовет слишком много вопросов.

– В… в «Очко»? – повторила Фейрим в недоумении.

– Самое сомнительное заведение в Лондоне. Грубая публика.

Фейрим обдумала полученную информацию, собралась с духом и снова принялась настаивать:

– У меня лучше бы получилось поговорить с этим человеком и разобраться в нюансах.

– Нет. Вы все испортите.

– Я не могу вам доверять и быть уверенной, что вы ничего не испортите. Это важно.

– Позвольте мне делать то, что я умею, и сами займитесь тем же. Встретимся снова, когда я получу нужную информацию, а вы окажете помощь убогим, или в чем там еще заключается ваша работа.

– Ваша работа – это убийства, – отрезала Фейрим.

– Шпионаж и сбор информации лишь один из многих моих талантов. И, кстати, угрожая убийством, можно получить крайне интересные сведения.

– В этом и состоит ваш план?

– Нет. Сейчас я планирую уйти и сообщить позже о том, что мне удастся выяснить. – Озрик подумывал, не погладить ли Фейрим по голове с покровительственной снисходительностью, но по ее взгляду понял, что она может и укусить его. – А вы занимайтесь своими делами.

– Ищите ответы, не прибегая к принуждению, – сказала Фейрим.

– Нет.

– Мне нет дела до того, как вы обычно это делаете; в этот раз нам нужна достоверная информация.

– Нет.

– Я просмотрела несколько книг по применению пыток…

– Пощадите меня.

– …и подавляющее большинство научных источников сходятся во мнении, что методы принуждения не работают. Пытки – один из самых неэффективных методов сбора информации. Вы получите лишь ложные признания. Под давлением люди признаются в чем угодно. Мне важно, чтобы вы получили от этого человека правдивые сведения. И, кроме того, я не хочу, чтобы на моей совести были новые смерти…

– Решение: забудьте, что у вас есть совесть.

Фейрим взирала на Озрика с таким королевским высокомерием, что Озрик, низведенный ее взглядом до положения крестьянина, понял, как оскорбил ее величество, не дав ей договорить.

– Благодарю вас за такую тонкую рекомендацию, – проговорила она.

– Или продолжайте притворяться, что испытываете негодование.

Ему показалось, что Фейрим пришлось сделать усилие, чтобы не показать свои истинные чувства. Она взмахнула рукой в его сторону:

– Я ухожу.

– Отлично. Уходите. И перестаньте размахивать передо мной вашей дурацкой птицей.

– Это не просто птица, это Аер, лебедь Фрейи.

– И что с того?

– Это один из спутников Фрейи. Символ чистоты и врачевания. Любого, кто посмеет убить его, настигает мгновенная смерть.

– Что за ерунда.

– Все лучше, чем обгоревшие останки собаки, – ответила Фейрим, бросив язвительный взгляд на Знак Морданта.

Она прошествовала к двери.

– Возвращайтесь в свой дом чумы, хоть я и не знаю, кто больше заслуживает называться Чумой – вы или ваш Орден, – выкрикнул ей вслед Озрик.

– А вы возвращайтесь в свой жалкий дом с привидениями и догнивайте там.

Они расстались, сохранив привычный уровень уважения и привязанности друг к другу.