Непреодолимое желание влюбиться в своего врага

Глава 16. Убийство в замке Уэллсли

Аурианна

Какими бы словами описала свои мысли и ощущения та, чью руку целовал Тень? Верх безрассудства. Головокружительный восторг. Целая жизнь, прожитая за несколько мгновений. Неминуемая катастрофа.

В этот момент в одной точке сошлись несколько чудесных обстоятельств: цифры (сенсация), неожиданное и пылкое подтверждение преданности Морданта, – и, самое невероятное, искренняя радость за него.

Аурианна заливалась краской каждый раз, когда вспоминала об этом моменте. Его порывистые движения, когда он бросился к ней и схватил за руку. Прикосновение его перстня с инталией. Поцелуи, слишком страстные, чтобы быть платоническими. Она сказала себе, что причиной этому было радостное волнение из-за результатов. Альтернативная версия казалась ужасающей.

Аурианна на время отделила себя от той, которая способна краснеть из-за поцелуев (отметив свои ощущения аккуратным ярлыком «неподобающее поведение»), и сосредоточилась на событиях утра, которое началось для нее в отделении для больных оспой. Маленькая девочка, которую она запомнила, в этот раз чувствовала себя намного лучше: могла видеть и говорить; и даже попросила у Аурианны фруктовый лед. Аурианна, обрадовавшись таким улучшениям, попросила одного из учеников как можно скорее выполнить эту важную просьбу.

Затем пришло время обходов. Пациенты Аурианны в Центре Исследования Сейда отчаянно боролись за ее внимание. Ее коллега-Целительница страдала из-за Расплаты, которая наступала даже тогда, когда та не пользовалась сейдом. Приятная пожилая дама из Кардиффа внезапно начала призывать не только своего фамильяра, но и фамильяров других людей. Девушка из Ордена Инженеров с геморрагическим сейд-инсультом, которую выписали несколько недель назад, вернулась в Центр. Она прекрасно отреагировала на лечение микроокклюзии, которое ей провела Аурианна, но слишком разволновалась, если Аурианна правильно поняла, из-за магнитов, ее магия вышла из-под контроля и воспламенила одно из устройств для обслуживания лей-линий.

После обеда Аурианна присутствовала на церемонии, где четверо учеников получали крылья полноправных Целителей, среди них были Коринна и Нима. Все участники и зрители церемонии собрались в самом просторном дворе Лебединого замка, у подножия статуи Фрейи, которую с двух сторон поддерживали летящие лебеди. Прендергаст, один из Глав Ордена Целителей, председательствовал на церемонии. Новые выпускники слушали его обращение стоя, сложив руки на груди.

– Я чувствую себя старой, – шепнула Кэт Аурианне и Элоди. – Только посмотрите на их детские лица.

– Они не моложе, чем были мы, когда получали свои Знаки, – заметила Элоди.

– Да я тебя умоляю. По закону они все еще младенцы, – сказала Кэт.

– Девушка слева – одна из твоих учениц, да, Кэт? – спросила Аурианна.

Кэт кивнула.

– Она молодец. Быстро усвоила, что неотложная медицина заключается в том, чтобы поскорее передать пациента в руки терапевта. А те двое справа твои?

– Коринна и Нима. Через несколько лет они превзойдут меня.

– Прекрасно, – отметила Кэт. – Тебе понадобится поддержка, когда будешь руководить всеми нами.

– Никогда, – сказала Аурианна.

– Не сомневаюсь, что будешь.

– А я сомневаюсь.

– Понимаю, у тебя ведь воображение как у баклажана.

После обращения Прендергаста прозвучали речи о том, как важно жить в соответствии с принципом «Не навреди» и всегда ставить интересы пациентов выше своих, о профессионализме и сострадании. Каждую речь Аурианна восприняла как прочитанную лично для нее лекцию. Когда заговорили об этике научных исследований, она начала посматривать в сторону выхода.

Элоди подтолкнула Аурианну локтем:

– У тебя все в порядке?

– Вид у тебя встревоженный, – заметила Кэт.

Аурианне хотелось во всех подробностях рассказать о своем вопиющем пренебрежении правилами Ордена и о том, что она успела наделать дел, которые полностью противоречили тому, о чем говорили высокоуважаемые выступающие, но, возможно, это того стоило, потому что она была близка к невероятному открытию, хотя ей и приходилось сотрудничать с Тенью – и, самое худшее, Тень поцеловал ей руку, и она вспыхнула от удовольствия, а не вздрогнула от отвращения, и это было неправильно.

Разумеется, вслух она сказала только:

– Просто устала.

Она была благодарна, что речи закончились и что она может перестать корить себя.

Началась церемония Нанесения: будущие Целители опустились на колени перед статуей Фрейи и вытянули вперед правые руки. Прендергаст прижал к ладони каждого обжигающее сейдом клеймо в виде Знака Целителей.

Наблюдая за взволнованными лицами учеников, одетых в серебристые одежды, Аурианна вспомнила себя во время церемонии. Несмотря на уверения Занти, она боялась того, чего боится каждый ученик: что за годы ученичества ее сейд-система так и не начала работать должным образом и что на ее ладони не появится Знак. Но он появился, конечно. Она усердно трудилась и много практиковалась, Знак просто не мог не появиться. То же произошло и с четырьмя молодыми Целителями, преклонившими колени во дворе замка в тот день.

Все зааплодировали. Новообращенные Целители прижали к сердцу ладони с еще не зажившими Знаками и были облачены, впервые, в белые одеяния Ордена. Теперь их магия стала частью мира, а их возможности – значительно шире повседневных магических дел обычных граждан. Теперь они были членами Ордена. Они произнесли клятву «Не навреди» и поклялись всегда быть достойными чести носить звание Целителя. На их плечи торжественно надели сияющие серебряные эполеты.

Кто-то подергал Аурианну за юбку.

– Прошу прощения, – склонился перед ней в поклоне ученик. – Вас срочно вызывают в палату четырнадцать. Необходимо переливание сейда. Для Целительницы Занти.

– Неужели снова, – заволновалась Аурианна.

Она помахала Кэт и Элоди и последовала внутрь замка за учеником.

Целители время от времени использовали свою магию до последней капли, помогая особо сложным пациентам. Все знали, что Занти часто так делает. Аурианна нашла ее лежащей на кровати в четырнадцатой палате, в окружении взволнованных Целителей из отделения педиатрии. Занти была без сознания, вся в поту. Прежде чем упасть в обморок, она почувствовала симптомы гастропареза^[91], ее Расплаты. На ее коленях все еще стоял лоток с остатками ее обеда.

Лорелея подняла глаза, когда Аурианна подошла ближе:

– Сегодня днем одному из новоприбывших стало хуже. Его жизнь висела на волоске. Занти отказалась терять его. Сейчас с ним все в порядке. А с ней – нет.

Аурианна была одной из немногих в Ордене, кто владел навыком переливания сейда. Эта процедура требовала необычайного уровня владения сейдом, доступного далеко не всем Целителям. Она прижала свой Знак к холодной и влажной груди Занти и осторожно пополнила своей магией ее резервы – так чтобы привести Занти в сознание и избежать еще одного приступа Расплаты.

Занти очнулась, пробормотав:

– В порядке.

– Вы не должны доводить свой организм до такого состояния. Вам уже сложно с этим справиться, – мягко упрекнула ее Аурианна.

– Ну, что ж, ребенок проснется завтра утром, а значит, оно того стоило. – Занти села, не без помощи Аурианны. И грустно посмотрела на лоток с остатками еды. – Как жаль, что так вышло с чизкейком. Он был великолепен.

– Мы принесем вам еще, – сказала Лорелея. Она подозвала одного из учеников. – Ты – быстрее на кухню, принеси чертов чизкейк целиком.

– Кому-то еще стоит научиться переливанию сейда, – заметила Целительница из отделения педиатрии.

– У Коринны и Нимы неплохо получается, – сказала Аурианна. – Я думаю, что Коринна уже научилась. У Нимы отлично получается, но она пока не уверена в себе. Они обе сегодня получили свои Знаки.

– О, браво, – обрадовалась Лорелея.

– Да, теперь прогресс пойдет быстрее.

– Они уже начали работать с трупами? – поинтересовалась Занти.

– Нет. Все еще работают в лаборатории. Но они начнут, скоро.

Губы Занти порозовели, когда в ней оказалось достаточное количество магии. Аурианна отстранилась.

– Вам лучше?

– Намного. Вы все, возвращайтесь к своим обязанностям, – велела Занти Целителям, собравшимся вокруг ее кровати. – Эти дети нуждаются в вас больше, чем я.

Лорелея и другие Целители из отдела педиатрии разошлись по своим делам. Аурианна воспользовалась тем, что они с Занти остались вдвоем, чтобы обсудить сведения о замке Уэллсли, которые сообщил ей Тень. Она объяснила, в какой сложной ситуации тот оказался.

– Позвольте мне убедиться, что я все правильно понимаю, – измученно прошептала Занти. – Проникнуть туда, куда надо нам, Тень не может, но может проникнуть туда, куда не надо нам.

– Все верно, – подтвердила Аурианна. – Попасть в замок Уэллсли у него не получится из-за того, что там приняли меры против неожиданных гостей из Ордена Теней. Но нелегально проникнуть в Фарвундор и еще раз попробовать исцелиться он будет счастлив, хоть я и категорически против его плана.

– Фантастика, – прохрипела Занти.

– Пожалуйста, Целительница Занти, давайте поговорим позже. Вам нужно отдохнуть.

– Ерунда. Поговорим сейчас. Пока у меня не начался приступ рвоты.

– Я очень надеюсь, что в следующий раз вы…

– Избавьте меня от ваших лекций, – оборвала ее Занти. – Я знаю, чем рискую. Поищите кое-что в той куче, мне нужно показать вам что-то важное.

Аурианна проглотила свою нежную и уважительную не-лекцию и подошла к куче, на которую указала Занти: ее сумке и плащу, брошенным рядом с кроватью.

– Желтую папку, – сказала Занти.

Ауриана узнала в папке на кольцах журнал учета запросов на оказание услуг Целителей. Время от времени она помогала Занти сортировать многочисленные запросы: помощь Целителей требовалась и в деревнях, где случились вспышки дизентерии, и в переполненных госпиталях. Один Целитель и его магия могли бы изменить ход событий, но из-за эпидемии оспы всем просителям в последнее время отказывали.

Помимо обычных писем в папке были и другие: Аурианна узнала каракули Короля Нортумбрии, угловатый почерк Короля Данелага, изящные буквы Королевы Кента, которым Аурианна всегда завидовала, потому что ее собственные напоминали абстрактные формы, которые приобретает коппокультура^[92] в чашке Петри.

Занти достала из папки письмо. Она изучала его, нахмурив брови.

– Возможно, я бросаю вас на съедение собакам, – пробормотала она. – Но вас будет сопровождать волк, так что, возможно, что-то да и получится?

Аурианна вопросительно посмотрела на Занти, но та и в лучшие времена не считала необходимым объясняться, а сейчас и вовсе была глубоко погружена в свои мысли.

– Полагаю, с вашими кокосами вам это по силам, – сказала Занти. – Вопрос в том, хочу ли я рисковать вами.

– Кокосами?

– Фаберже. Яйцами.

– А.

Занти продолжила рассуждать об относительных размерах яиц Аурианны, их склонности волочиться по асфальту и способности становиться дирижаблями, если в этом возникла бы необходимость.

Очнувшись от раздумий, она постучала скрюченным от возраста пальцем по папке.

– Возможно, этот мерзавец у нас в руках.

– Какой мерзавец? – переспросила Аурианна, ведь выбор был слишком велик.

– Уэллсли, – ответила Занти.

– И как же он попался?

– Несколько месяцев назад Уэллсли обратился к Ордену за помощью для больного ребенка, – сообщила Занти, передавая Аурианне письмо. – Педиатры тонули в работе, поэтому, разумеется, мы отказали. Я знаю, что ваш источник, сообщивший о причастности Уэллсли к событиям в замке, был сомнительным, но совпадение интересное.

– Вы полагаете, что вторжение в Лебединый камень могло быть связано с болезнью этого ребенка?

– Отчаявшийся отец, желающий найти целителя для своей больной дочери?

– Почему вы говорите об этом так цинично? – спросила Аурианна, просматривая письмо. – Разве он не кажется искренним?

– Мне кажется, что он немного драматизирует. Он мог бы воспользоваться еще сотнями вариантов, прежде чем бросаться на приступ Лебединого камня, да еще и с зажигательными устройствами. Но если нам нужно открыть дверь в замок Уэллсли и найти способ обойти его меры безопасности, то это письмо – то, что нам нужно. Я могла бы все организовать.

– Да, но если Целительница нужна Уэллсли для каких-то гнусных целей, мы преподнесем ему ее на блюдечке.

– Верно, – согласилась Занти. – Но Целительница могла бы разорвать его сердце на кусочки одним лишь прикосновением Знака, если того потребует ситуация. А если бы ее сопровождал страж из Лебединого камня, как того требует протокол, который на самом деле был наемным убийцей из Ордена Теней, то они вдвоем могли бы найти что-то полезное и в то же время убедиться, что она под надежным прикрытием.

– Тоже верно, – сказала Аурианна. – Да и Уэллсли не настолько глуп, чтобы причинять вред Целительнице. Он навлек бы на себя гнев почти всех Орденов.

– Да, – согласилась Занти. – Но если он все-таки окажется настолько глуп, то Хранители будут всего лишь на расстоянии фамильяра.

– Верно.

– Верно.

Аурианна посмотрела на Занти. Занти посмотрела на Аурианну.

– Как же замечательно иметь яйца размером с дирижабль, – отметила Аурианна.

– Пусть они домчат тебя до места со скоростью ветра, и пусть ветер будет попутным, – сказала Занти.

* * *

Так Аурианна оказалась перед воротами замка Уэллсли в сопровождении Озрика Морданта, который лязгал позади нее доспехами стража Лебединого камня.

Он среагировал на этот план с ожидаемым уровнем тревоги, то есть с немедленной истерикой.

Когда они под проливным дождем приблизились к замку Уэллсли, его истерика уступила место раздражению. Стояла ночь, но, глядя за замок Уэллсли, освещенный сотнями мощных прожекторов, никто так не подумал бы.

– Полная чушь собачья, – бормотал Мордант, когда его слова не заглушало лязганье доспехов.

– Ой, не надо так сильно расстраиваться, – сказала Аурианна.

– Я буду расстраиваться столько, сколько пожелаю. Вы видели все эти прожекторы? Ни одной тени вокруг. Если что-то случится, у меня будут связаны руки.

– Все будет в порядке, нам надо лишь оказаться внутри, – успокоила его Аурианна.

– В порядке? В порядке? Мы подвергаем вас опасности – ведем вас прямо в руки человека, который, как мы думаем, организовал нападение на ваш Орден. Я предупреждаю: если кто-то посмеет поднять на вас руку, он мертвец. Что за кретин придумал эту идиотскую экипировку? Почему я сообщаю о своих передвижениях каждому встречному в радиусе километра? Мой Знак дергается от недоумения.

– Перестаньте дергаться. Выпрямитесь. Вы должны производить внушительное впечатление.

Аурианна и Мордант подошли к сторожке замка Уэллсли под безжалостным дождем, который поливал их со всех сторон.

Мордант, все еще кипя от злости, не стал стучать в дверь, а ударил по ней кулаком.

Он огляделся, издавая при этом громкий металлический скрип и щурясь от яркого света, который попадал в прорезь шлема. Замок сиял как в лучах полуденного солнца.

Кто-то с другой стороны ворот открыл глазок. Аурианну окинули подозрительным взглядом. Потом последовал вопрос:

– Кто вы?

– Целительница Фейрим со стражем, – сказала Аурианна. – Лорд Уэллсли ожидает меня.

Взгляд стал уважительным.

– Прошу вас подождать.

Дверь открылась. Аурианна и ее так называемый страж оказались в вестибюле, тоже залитом ярким светом. Помимо привратника в помещении находилось несколько стражников и упитанный мужчина, который представился как Пиплуайт.

– Я камергер лорда Уэллсли, – сообщил Пиплуайт, снимая шляпу с пером и подметая им пол. – К вашим услугам, Целительница Фейрим. Позвольте поблагодарить за честь принимать в этих стенах Целительницу из вашего Ордена.

– Благодарю вас за теплый прием, – сказала Аурианна.

Пиплуайт надел шляпу, страусиное перо на ней выпрямилось и предстало во всей красе.

– Прежде чем мы пройдем в замок (прошу простить за такой вопрос, но дополнительные меры безопасности, вне моей компетенции), могу я увидеть ваш Знак?

Аурианна сняла перчатку и продемонстрировала свой Знак, дав его рассмотреть должным образом. Все собравшиеся ахнули, для них Целители, по-видимому, были сверхъестественными мифическими существами.

Мордант многозначительно заскрипел за спиной Аурианны.

– Все выглядит должным образом. Или лучше было бы сказать «Орденом»? Ха! Извините за эту бюрократию. В наши неспокойные времена сложно быть слишком осторожным.

– Неужели все настолько неспокойно? – поинтересовалась Аурианна.

– Не буду загружать вас подробностями, но отношения с соседями, называть которых я не стану, накалены до предела. – Перо Пиплуайта повернулось к Морданту: – Могу я поинтересоваться вашим сопровождающим?

Мордант с грохотом занял позицию, подразумевающую, что Аурианна под его охраной. Аурианна представила его:

– Это мой страж, Флегмли. Он один из сержантов Лебединого камня. Полагаю, мой Орден уведомил лорда Уэллсли о наших правилах. Мой сопровождающий должен постоянно находиться при мне. Боюсь, что ему придется все время оставаться вооруженным и не покидать меня ни при каких обстоятельствах. Но вы же понимаете, просто еще одна бюрократическая формальность.

– Разумеется, – поклонился Пиплуайт. – Добро пожаловать, сержант.

Послышался скрип металла, когда Мордант кивнул.

– Проводите любые проверки, которые кажутся вам необходимыми, – сказала Аурианна, махнув рукой в сторону Морданта. – У него нет Знака, но, полагаю, вы пожелаете сами проверить его руки и убедиться.

Мордант снял правую перчатку.

– Да, в самом деле, в этом нет особой необходимости, – проговорил Пиплуайт, при этом внимательно наблюдая за действиями Морданта. – Он же здесь с настоящей Целительницей. Но лишней такая проверка не будет.

Мордант показал ему свою правую ладонь, на которой, разумеется, не было никакого Знака.

– Отлично, – сказал Пиплуайт.

Затем он стал с трепетом дожидаться, пока Мордант покажет ему левую руку, поскольку на правой руке Знак мог быть только у членов Орденов Светлого Пути, а вот на левой – Темного.

Мордант снял левую перчатку и показал руку. Пиплуайт жестом попросил больше света, осмотрел ладонь Морданта под разными углами и потер ее пальцами.

– Все в порядке, – сказал Пиплуайт. – Спасибо, сэр. Пройдемте внутрь.

Мордант надел перчатку. Она легко скользнула поверх безупречно пересаженного Занти лоскута кожи.

Они прошли через два залитых светом внутренних двора, где находилась, как казалось, большая часть из пятисот человек, охраняющих замок Уэллсли.

Пиплуайт даже дрожал от волнения из-за присутствия Аурианны. Аурианна улыбнулась ему. Он снова ей поклонился – перо скользнуло по полу в знак обожания – и сказал:

– Для меня большая честь служить кому-то из Ордена Целителей, пусть и такое короткое время. Я испытываю глубочайшее уважение ко всем Целителям. Я в самом деле невероятно благодарен Ордену, от всего сердца.

Мордант фыркнул. Перо Пиплуайта встопорщилось от возмущения. Мордант скрыл фырканье за фальшивым чиханием.

– Извините. Аллергия, – шмыгнул носом Мордант.

Перо успокоилось.

– В самом деле? Как я и говорил, Целительница, я благодарен. Мою супругу выбрали для участия в одном из ваших исследований много лет назад. Липосаркома^[93]. Крайне неблагоприятный прогноз. Когда я говорю «неблагоприятный», я имею в виду, что мы ждали смерти. Ваш Орден спас ее.

– О, как я рада это слышать. Это случилось, когда работала Целительница Линден?

– Она самая. Потрясающая врачевательница. Она все еще работает?

– Вышла на пенсию несколько лет назад.

– Она заслужила. Что ж, прошу следовать за мной. Мы поможем вам устроиться поудобнее.

– Устроиться поудобнее? – удивленно повторила Аурианна. – Разве мы не направимся сразу к пациентке?

Перо заволновалось.

– Ах да, юная Гвендолин. Кхм, в такой поздний час лорд Уэллсли предложил мне показать вам ваши комнаты. Вы сможете подкрепиться, отдохнуть и встретиться с лордом завтра утром, чтобы обсудить с ним состояние его дочери.

– Разве не следует осмотреть ее прямо сейчас? – спросила Аурианна. – Ей стало намного лучше?

– О, да, ей намного лучше. – Перо стало уклончивым. – На мой неопытный взгляд, непосредственной угрозы ее жизни сейчас нет. Зачем тогда потревожили ваш Орден… но вы же понимаете, родительское беспокойство, что может с ним сравниться. И тем не менее, хоть обращаться к Целителям и необычно, лорд обожает свою дочь, так что…

Заключив речь такими замечаниями, Пиплуайт повел Аурианну и Морданта в замок. И только тогда она начала осознавать грандиозность стоящей перед ними задачи: что они хотят найти и как им это искать?

Мордант казался равнодушным. Но, скрывая лицо в тени шлема, он внимательно рассматривал каждую дверь, запоминал, считал или думал о чем-то, имеющем отношение к незаконному проникновению, пока Аурианна вела светскую беседу. Внутренняя часть замка, во всяком случае, уже не была так залита светом.

Они поднялись на еще один лестничный пролет. Обстановка стала роскошнее.

– Вот мы и пришли, – сказал Пиплуайт, подведя их к отделанным серебром двойным дверям. – Я надеюсь, что внутри вы найдете все, что вам понадобится. Горничные в вашем распоряжении. – Две горничные, стоявшие у дверей, присели в реверансах. – А я зайду завтра утром, когда лорд Уэллсли будет готов вас принять. Прямо сейчас он ведет напряженные переговоры со своими командирами. Вы знаете, как это бывает.

Аурианна не знала. Пиплуайт поклонился, перо сделало поклон, и оба удалились.

Горничные обрушились на нее неистовым шквалом (Могут ли они ей помочь с волосами? С платьем? А вещи распаковать?), который бушевал, пока она не избавилась от них, сославшись на усталость. Они принесли полный поднос еды и разожгли огонь посильнее, чтобы она не простудилась.

Мордант их интересовал в меньшей степени. Уходя, они указали ему на кровать в прихожей, состоящую из соломенного матраса.

– И это, по-вашему, кровать? – спросил Мордант тоном человека, привыкшего пользоваться привилегиями, но в равной степени не привыкшего пользоваться своими мозгами.

Горничные были шокированы тем, что какой-то страж усомнился в их гостеприимстве. Аурианна толкнула его локтем, но из-за доспеха только ушиблась.

– Э-э-э… благодарю вас, – проворчал Мордант. – Меня все устраивает.

Горничные успокоились. И закрыли за собой дверь.

Аурианна вошла в спальню. Мордант ввалился в комнату следом за ней, стаскивая шлем.

Пока он вышагивал по комнате следом за ней, небрежно смахнув волосы на одну сторону, удерживая шлем подмышкой, сверкая платиново-белыми крыльями лебедя на нагруднике, он даже, на одно мгновение, показался ей человеком благородным. Доблестным. Рыцарем. Получившим шрамы за поступки героические, а не трусливые.

А потом он открыл рот («Вы видели эту кровать? Я думал, что это лежанка для собаки!»), мираж растаял, и он снова стал Тенью.

– На что вы смотрите? – спросил Мордант.

– На то, что могло бы быть, – ответила Аурианна.

Ее философский ответ заинтересовал Морданта намного меньше, чем зеркало над камином, с которого он не спускал взгляд, задавая ей вопрос таким обвиняющим тоном, словно она упустила отличную возможность:

– Почему вы не позволили им заняться вашими волосами?

– Я здесь не для того, чтобы заниматься своими волосами.

– Я бы не стал отказываться, хотя вам сейчас это намного нужнее.

Рыцарем в сияющих доспехах он не был, а вот рыцарем пассивной агрессии – определенно.

Мордант отвлекся, чтобы придать своим волосам привычный вид, уложив их так, будто их только что взъерошил ветер.

– А это что такое, – возмутился он, вытаскивая из ножен меч, который был у каждого стражника в Лебедином камне. – Ерунда. Ужасная балансировка. И что это за острие такое, одно название.

– Им можно кого-нибудь заколоть? – спросила Аурианна.

– Да.

– Тогда сойдет.

Мордант, который, прикрыв один глаз, оценивал длину лезвия, бросил на нее вопросительный взгляд:

– Я думал, что мы стремимся к меньшему количеству трупов.

– Так и есть. Тем не менее я не хотела бы стать одним из них. Встретили нас странно.

– Вся ситуация странная.

– Вы так думаете?

Мордант достал точильный камень и, со скрипом и звоном, уселся на оттоманку, принявшись затачивать меч.

– Не думаю, что ребенок болен. Не думаю, что добрый лорд Уэллсли пригласил Целительницу, чтобы воспользоваться ее мастерством – во всяком случае, не для того, чтобы излечить ребенка.

– Может быть, нужно вылечить кого-то еще? Его самого?

– Возможно. Кроме того, его войско готово выступать в поход. Не знаю, случайно ли это совпало с вашим прибытием.

– Если он полагает, что сможет удерживать меня и использовать как полевого врача, он будет неприятно удивлен.

Мордант прошелся по лезвию меча точными выверенными движениями.

– Вы также могли бы быть ему полезны, если у него есть несговорчивый пленник, обладающий важными сведениями. Пытать, исцелять, пытать, исцелять.

– Чудовищно.

– Я бы так сделал. Сомневаюсь, что он до такого додумался бы. А есть ли леди Уэллсли? Камергер ничего про нее не сказал, не так ли? Этот, как там его зовут – Упиттипипл или что-то в этом роде, – ничего толком не мог расслышать в этом шлеме – говорил так, будто сердито пукал.

– Пиплуайт.

– Точно.

– Жена лорда Уэллсли умерла в родах. Он упомянул об этом в письме Ордену помимо прочих душещипательных подробностей.

– Может, он задался целью найти себе новую жену с полезным для военного времени набором навыков. Не исключаю, что он собирается вас соблазнить.

– Удачи ему.

– Я знаю. Дело безнадежное.

– Вы говорите так, словно убедились на собственном опыте.

– Я и убедился. Я пытался заигрывать с вами во время нашей первой встречи, но вы были непреклонны. Несгибаемы.

– Вы? Пробовали соблазнить меня? Во время нашей первой встречи?

– Теперь вы меня уже обижаете.

Он выглядел таким растерянным, что Аурианна почувствовала, как на нее накатывает смех. Но она с ним справилась.

– Прошу прощения, когда вы меня соблазняли? Тогда, когда вломились в мой кабинет, или когда хотели похитить, или когда дали взятку моему Ордену, чтобы я взялась за ваше лечение?

– Как я и сказал: дело безнадежное.

– Я вас разозлила.

– Не стоит так торопиться с извинениями.

– Ой. Если мы не разозлили друг друга до такой степени, чтобы быть готовыми вцепиться друг другу в глотки, день прошел зря.

Мордант рассматривал ее заявление так же тщательно, как рассматривал меч, пока наконец не ответил:

– Вы правы.

– Как мы будем обыскивать замок? Он же огромный.

– Оставьте это мне. Жду не дождусь возможности взглянуть на него сегодня ночью.

– Но… откуда вы знаете, с чего начать? Мы ведь даже не знаем, что именно ищем.

– Человеческие существа удивительно предсказуемы. Благородные лорды особенно. Если в этом замке спрятано что-то интересное, я это найду.

– А что, если он настоящий параноик и держит это при себе, что бы это ни было?

– Я это найду, куда бы он это ни засунул. Мне приходилось погружаться намного глубже даже в поисках менее ценных артефактов. И я не имею в виду что-то сексуальное. Хотя кое-что сексуальное тоже было. Ваш фамильяр делился с вами моими наблюдениям об анальных проникновениях?

– Делился. Я рада, что вы считаете себя таким остроумным. Не стоит погружаться слишком глубоко в Уэллсли. Если он умрет, может начаться война.

– И? – уточнил Мордант.

– Я здесь не для того, чтобы развязать войну.

– Они обвинят во всем Кент.

– Но я-то буду винить себя за смерти тех сотен или тысяч, которых унесет эта война.

Мордант посмотрел на нее так, словно она была неземным созданием.

– Что? – спросила Аурианна.

– Совесть – тяжкое бремя, вероятно.

– Справляться с ее отсутствием – не менее тяжкая ноша.

– Можете ли вы справиться с еще одной ношей и передать мне поднос?

Аурианна повернулась к изысканному буфету слева от нее, на котором стоял поднос.

– Вы собираетесь есть? Вы им настолько доверяете?

– Разумеется, нет, – уверил ее Мордант. Он выбрал блюда с подноса и принялся кидать их в камин, ни разу не промахнувшись. – Давайте сделаем вид, что вы ели.

Спальня наполнилась дымом из-за сожженой гусиной ножки, обуглившегося пирога с сыром и луком-пореем и марципановых пирожных, превратившихся в пепел. Вино они вылили в цветочный горшок.

Уже после этого Мордант изучил этикетку на бутылке:

– Если в нем не было ничего постороннего, то мы только что совершили преступление.

– В самом деле? Вам только эта часть нашего предприятия кажется преступлением?

– Мне стоит заглянуть в погреб лорда. – Мордант понюхал пустую бутылку. – Оно великолепно. Я в этом разбираюсь.

Аурианна едва успела убедиться, что бордо в самом деле имело божественный аромат – бархатистый, обволакивающий, восхитительно пряный, – как по замку эхом разнесся крик.

Крик перешел в визгливое хихиканье. Из коридора послышался звук торопливых шагов. Мордант надел шлем и открыл дверь.

Мимо пробежала девочка, за ней проследовали две недовольные няни, которые призывали ее вести себя прилично и возвращаться в кровать. По их замечаниям Аурианна поняла, что девочка – с розовыми щеками, ясными глазами и блестящими локонами – была Гвендолин, дочь лорда Уэллсли.

Девочка задержалась возле них, чтобы показать Морданту язык, раздувая щеки и издавая неприличные звуки, и унеслась прочь, не переставая хихикать. Няни исчезли вслед за ней.

Аурианна и Мордант молча посмотрели друг на друга. Он закрыл дверь.

– В жизни не видел более здорового и бодрого ребенка, – отметил Мордант.

– В обычной ситуации я бы напомнила, что не все заболевания настолько очевидны, – сказала Аурианна, – но ее отец описал ряд симптомов, один тревожнее другого, а этот ребенок определенно не был прикован к постели, не кашлял кровью и не страдал от рвоты.

– Здесь творится черт знает что. Вы знаете, сколько сейчас времени? Я не нашел места для часов в этих дурацких доспехах.

– Следовало положить их в гульфик, – посоветовала Аурианна, доставая свои карманные часы.

– В моем гульфике уже нет свободного места.

– И что же вы туда положили?

– Свой носок.

Аурианна бросила на гульфик скептический взгляд.

– Мне пришлось его свернуть, – сказал Мордонт.

– Половина двенадцатого, – объявила Аурианна, стараясь, чтобы ее голос звучал громче, чем стук, который производил Мордант, проверяя ударопрочность гульфика.

– Сойдет. Помогите мне снять доспехи, – попросил Мордант.

Ни Аурианна, ни Мордант ничего не смыслили в пластинчатых доспехах, поэтому, пока они сообразили, что и как снимается, успели прищемить себе все пальцы и вспомнили все известные им нецензурные слова.

Плащ Тени лежал на дне сумки Аурианны, как и положено вещи, к которой не хочется прикасаться. Она бы хотела, чтобы у нее была для этого пара щипцов, но пришлось довольствоваться большим и указательным пальцами.

– Это же лучший генуэзский бархат. Не надо обращаться с ним как с грязным подгузником, – возмутился Мордант.

Его кожаные перчатки Аурианна достала из сумки таким же способом. Мордант выхватил перчатки из ее рук. Он встряхнул плащ и накинул его на плечи. Внезапно вспомнив что-то, он уложил доспехи стража на собачью лежанку и прикрыл сверху одеялом, так что могло показаться, что в этой кровати спит человек.

Чтобы завершить трансформацию из благородного рыцаря в убийцу, осталось лишь удалить фальшивую кожу, которая скрывала его Знак. Он заклинил дверь в комнату кочергой, чтобы им не помешали.

– Наконец-то, – сказал он, когда Аурианна достала свои инструменты. – Рука ужасно чешется.

– Зуд. Нормальное явление.

– Все эти манипуляции оказались неожиданно отталкивающими. Как по мне, Целители не так далеко ушли от тех, кто выбирает Темные пути.

Аурианна обработала его и свои руки хлютоформом.

– Занти специализируется на регенерации. Не стоит из-за этого беспокоиться.

– Она срезала кожу с собственной ладони.

– И через минуту сама себя вылечила.

– Почему же она не может таким же способом восстановить и мои сейд-каналы?

– Я же говорила, что механизмы развития тканей сейда в организме человека все еще не изучены. У млекопитающих эти процессы происходят в эмбриональном периоде, пока никому не удалось найти способ запустить их у взрослых.

– Эх.

– Согласна, – сказала Аурианна, нажимая на пересаженную ему кожу. – Как же не хочется возвращать вашей руке привычный вид: трансплантат выглядит превосходно.

– Снимите его поскорее. Эта штука душит мою магию.

– Прекрасное врастание капилляров, – любовалась трансплантатом Аурианна, поднеся руку Морданта к свету. – Васкуляризация^[94] успешно завершена. Вы уверены, что не хотите оставить все как есть? С профессиональной точки зрения удаление такого трансплантата кажется ошибкой, кроме того, у вас есть редкий шанс начать новую жизнь человека, не отмеченного клеймом монстра.

– Мне нравится мое клеймо. Мне нравится быть монстром.

– Как жаль. Тогда садитесь. Дело это не быстрое.

Мордант сел на кровать Аурианны. Она уложила его руку на подушку. Условия, разумеется, были далеки от идеальных: она сделала бы строгое внушение любому ученику, который собрался бы оперировать в подобных обстоятельствах.

Она удаляла пересаженную кожу серебряной кюреткой, миллиметр за миллиметром, будто проводила хирургическую обработку при отторжении трансплантата и удаляла лоскут некротизированной ткани. Мало-помалу проявлялась адская гончая – изогнутые рога, пустые глазницы, оскаленные зубы.

Аурианна прикоснулась Знаком к ребру его ладони и сняла воспаление там, где трансплантат уже успел срастись с его рукой.

Теперь с ним все снова было в порядке, и он снова превратился в Тень. Но Аурианна так и не смогла избавиться от видения, которое продолжало мелькать перед ее глазами, как темное пятно, если опрометчиво взглянуть на солнце: этот мужчина, но в сияющих доспехах, благородный, с аристократическими чертами лица.

Увы, он мог быть лишь призраком. Она моргнула, и призрак растаял.

Мордант попробовал направить магию к своему Знаку. Глаза и зубы адской гончей вспыхнули нечестивым красным.

– Так лучше.

Аурианна не была с ним согласна, но выразила это лишь тем, что начала поспешно убирать следы проведенной операции.

Мордант натянул на голову капюшон и прикрыл плащом лицо.

– Я вернусь через несколько часов. Ее я оставляю с вами.

– Ее? – спросила Аурианна, на что Мордант ответил, призвав фамильяра.

Появились сотканные из дыма очертания огромной волчицы. Обычно она парила перед Аурианной так, что ее зубы оказывались на уровне глаз Целительницы, но сегодня она зависла в воздухе намного ниже. В ее золотистых глазах вспыхнул дерзкий огонек при взгляде на Аурианну, но затем волчица предпочла сосредоточиться на двери.

– Она найдет меня, если я понадоблюсь вам, – сказал Мордант.

– Договорились.

Он уже стал одной из теней в прихожей.

– И еще, Фейрим…

– Что?

– Не будьте такой мрачной. Сегодня вам нужен монстр, а не человек.

Аурианна закатила глаза.

Монстр ушел, едва сдерживая досаду.

* * *

Аурианна, возможно, и простила бы ему замечание о монстрах и людях, если бы монстр добился успеха. Однако он вернулся в пять утра, всем недовольный и с пустыми руками. Его фамильяр растворился в мрачной дымке.

– В замке ничего нет, – заявил Мордант, стягивая с себя капюшон. – Я кое-что нашел, конечно: военные планы, письма от любовниц, некоторые сведения, но ничего, что связывало бы Уэллсли с Лебединым камнем.

– Возможно, он в самом деле непричастен к этому нападению, – сказала Аурианна.

Мордант выглядел таким же неуверенным, как и она.

– Зачем тогда ему понадобилась Целительница? Для абсолютно здорового ребенка?

Он извлек из недр плаща письма, свитки с королевскими печатями, географические карты и пригоршни сверкающих драгоценностей. И принялся засовывать все это в сумку Аурианны.

– Что это такое и что, по-вашему, вы делаете?

– Компромат, – ответил Мордант. – Военные сведения я продам Кенту. Драгоценности – перекупщикам. А вот письма (у лорда Уэллсли семь любовниц – по одной на каждый день недели) пригодятся для шантажа.

– Прошу прощения? Вы сказали, что кое-кто нашли, вы не говорили, что украли это.

– Разумеется, я все это украл. И, кстати, никого не убил, хотя об этом вы и не спрашивали. Видимо, уже считаете некоторые вещи само собой разумеющимися.

– Мы же не за этим сюда прибыли, – продолжала возмущаться Аурианна, пока Мордант укладывал вещи в ее сумку. – Вы не можете просто украсть…

– Разумеется, могу. Что вы собираетесь сделать? Позвать стражу?

Аурианна выхватила у него сумку и вытряхнула все, что в ней было, на кровать:

– Я не хочу быть к этому причастной. Вы представляете, какие будут последствия для моего Ордена, если это найдут в моей сумке? Военные планы? В самом деле?

– И куда же мне их тогда положить? – уточнил Мордант.

– Не знаю. Мне все равно. Можете положить в свой гульфик.

– А еще я нашел котенка.

– Вы нашли котенка.

– Да.

В ее руках оказался шипящий и насквозь промокший черный шар.

– Здесь мы его не оставим. Стражи чуть не утопили его в ведре. А домой я взять его не могу. Ригор Мортис его съест. Возьмете его к себе.

Котенок освободился из рук Аурианны, забрался в сумку и оттуда с ненавистью зашипел на них обоих.

– С этим тоже надо что-то делать, – сказал Мордант, извлекая из плаща две бутылки шотландского виски. – У лорда Уэллсли прекрасная коллекция, и он об этом знает. Погреб хорошо охранялся. Мне пришлось потратить добрых четверть часа, чтобы попасть внутрь.

Аурианна смерила его взглядом:

– Мы не станем тайно выносить ценный шотландский виски из замка Уэллсли.

– Вы знаете, как сделать жизнь безрадостной.

– Мне не пришлось бы этого делать, если бы вы не создавали лишние проблемы в и без этого напряженной ситуации.

Из коридоров послышались шаги и голоса, слуги расходились по спальням, чтобы развести огонь в каминах и подать завтрак. Замок Уэллсли просыпался.

И Аурианне пришлось прервать лекцию:

– Надевайте доспехи. Нас могут вызвать к Уэллсли в любой момент.

Они едва успели облачить Морданта, как появились горничные с полным подносом еды для Аурианны. Морданту принесли одно вареное яйцо.

Мордант не стал надевать шлем. Горничные не сводили с него глаз, занимаясь проветриванием спальни, и Аурианна услышала, как одна шептала другой, что если бы она знала, кто скрывается под шлемом, то предложила бы ему провести ночь в собственной кровати, а не на соломенной подстилке. Мордант же смотрел на Аурианну, прищурив глаза и не переставая ворчать, что она сущее наказание.

Когда Аурианна закончила завтракать (размазала по тарелке яйца и вылила чай в тот же несчастный цветочный горшок), в дверь постучали.

– Здравствуйте, Упиттипи… э-э-э-э, Пиплуайт, – поприветствовала вошедшего Аурианна.

– Доброе утро, Целительница Фейрим, сержант, – принялся подметать пол своей шляпой Пиплуайт. – Лорд Уэллсли ожидает вас. Вы готовы проследовать за мной?

– Разумеется, – ответила Аурианна. – Кстати, я смогла вчера мельком увидеть пациентку.

– В самом деле?

– Случайно. Она сбежала от своих воспитательниц. Такая энергичная девочка. Ваш неопытный взгляд вас не подвел. Определенно, непосредственной угрозы ее жизни сейчас нет.

Перо Пипплуайта смущенно поникло.

– Вы так подумали? Что ж, уверен, что лорд Уэллсли будет рад такому заключению. Я лично приношу извинения за ваше – возможно, нецелесообразное – путешествие из самого Данелага. Хотя уверен, вы сможете простить лорду отцовское беспокойство. Ему нравится иметь под рукой лучших из лучших, как вы, без сомнения, убедились, но приглашать Целительницу ради… – но кто на самом деле понимает, что творится в голове у великих людей – ах-хах – пойдемте?

Перо Пиплуайта задрожало, доспехи Морданта звякнули, и все двинулись в путь.

Они прошли в приемную, уставленную мягкими креслами, где посетители Уэллсли должны были дожидаться аудиенции у лорда. Аурианна и Мордант оказались здесь единственными в то утро. Пиплуайт предложил им сесть, постучал в большую дубовую дверь, чтобы сообщить об их прибытии, и вышел из приемной.

Аурианна и Мордант обменивались взглядами, сохраняя настороженное молчание.

Через некоторое время дверь, примыкающая к прихожей, открылась, за ней оказался холл с высоким потолком. К ужасу Аурианны (и Морданта, без сомнения), в этом помещении приняли дополнительные меры по защите от Теней: прожекторы заливали светом каждый угол и каждый сантиметр пола. Внутри не было и намека на тень: ни увидеть, ни воспользоваться полумраком, чтобы оказаться незамеченным.

Лорд Уэллсли и его стража сидели за столом, на котором еще оставались следы обильного завтрака. Судя по оформлению холла, главным развлечением Уэллсли было убийство редких представителей мегафауны^[95]. Стены украшали трофейные головы животных: шерстистого носорога, пещерной гиены, саблезубого тигра, быка-ауроха.

Это кладбищенское великолепие служило фоном для самого лорда Уэллсли – обладателя лысой макушки, рыжей бороды и проницательного взгляда. Его голова, как великодушно отметила Аурианна, формой напоминала суппозиторий.

Лорд Уэллсли воодушевленно поприветствовал вошедших, отметив удовлетворенным взглядом Аурианну и ее наряд Целительницы и бросив оценивающий взгляд на Морданта. Казалось, что увиденное его порадовало. Лорд кивком предложил Аурианне подойти поближе.

– Входите, входите, дорогая Целительница, я уже и не надеялся, что кто-то из вашего Ордена почтит нас своим присутствием.

– Мы едва справляемся с текущей ситуацией, – ответила Аурианна. – Но я рада сегодня быть здесь. Как себя чувствует ваша дочь?

– Намного лучше. Могу я вам что-нибудь предложить? Чай? Вы уже поели?

– Я поела, благодарю, – отказалась Аурианна. – Я рада, что вашей дочери лучше. В своем письме вы перечислили весьма тревожные симптомы.

– Кажется, все благополучно прошло само собой. Возможно, я несколько поторопился, обратившись за вашей помощью. Но почему же вы не садитесь? Вы уверены, что ничего не хотите?

У нее больше не оставалось сомнений, что лорд задумал что-то нехорошее. В обычной ситуации Аурианна уже бы отчитала его за зря потраченное время и раздраженно покинула замок, но она кое-что задумала.

Она присела на краешек стула.

– Не следует ли мне осмотреть вашу дочь, раз уж я проделала такой долгий путь?

– Разумеется. Ваше экспертное мнение окончательно бы меня успокоило. Но подождите, отдохните минутку.

Они учтиво побеседовали ни о чем: Уэллсли задавал вопросы, Аурианна отвечала короткими, но вежливыми фразами. Соратники лорда все это время напряженно молчали.

Мордант стоял в метре позади нее – она слышала скрежет металла о металл, когда он менял позу, и чувствовала себя от этого спокойнее. Да, ей было спокойно оттого, что рядом находился Тень.

Безусловно, эта мысль была самой странной из всех, что когда-либо приходили ей в голову.

Уэллсли перевел разговор на Орден Целителей, наклонился вперед и наконец дошел до сути вопроса:

– Кстати, я слышал, что ваш Орден получил огромный подарок от анонимного дарителя.

– Получил. – Аурианна прижала ладони к сердцу. – Какой порыв чистого великодушия! Я до сих пор не могу в это поверить.

Мордант громко засопел.

– Такое случается крайне редко, не правда ли? – уточнил лорд Уэллсли.

– Крайне, – согласилась Аурианна.

– Можно ли предположить, кем является этот щедрый филантроп?

Такой поворот разговора мог бы показаться интересным, особенно если знать, что щедрый филантроп находится прямо за спиной Аурианны.

– Не представляю. Как вы знаете, пожертвование было анонимным. – Аурианна склонила голову и кокетливо спросила: – Это вы?

Уэллсли придвинулся к ней ближе. Он тепло улыбнулся ей, но его глаза остались холодными, заставляя усомниться в искренности его намерений.

– Вы считаете, этим дарителем мог быть я?

– Да. Неужели мне оказал честь наш великодушный благодетель?

Они глуповато улыбались друг другу, пока с лица Уэллсли не исчезла улыбка и он не признался:

– Со всей ответственностью заявляю, Целительница, нет, это был не я. Но хотел бы связаться с этим филантропом, чтобы сделать пожертвование и от себя. Возможно, мы могли бы сделать совместный вклад в дело вашего Ордена.

– Вы невероятно добры, – сказала Аурианна. – Главы Ордена будут в восторге.

Уэллсли подошел к ней.

– Уверен, что кто-то из вашего Ордена знает личность благотворителя и сможет помочь мне в его поисках, не так ли?

Аурианна пожалела, что лорд не предпочел инвестировать средства в покупку скребка для чистки языка.

– Боюсь, никому в нашем Ордене это не известно, – сказала она. – Кто-то оставил мешки с деньгами на нашем пороге. Никто ничего не видел, а в Лебедином камне, между прочим, постоянно находятся Хранители. Если бы что-то можно было заметить, они заметили бы.

Уэллсли улыбнулся, но улыбка не сумела скрыть его боль.

– Да, те самые Хранители Лебединого камня. Кто бы мог подумать, что в месте, где исцеляют других, будет такой уровень охраны.

– К сожалению, не все являются в Лебединый камень с наилучшими намерениями, – заметила Аурианна.

– Простите, что продолжаю настаивать, но вы совершенно уверены, что никто в вашем Ордене не может знать, кто пожертвовал эти средства?

– Я уверена.

Улыбка Уэллсли погасла.

– Мне нужно знать, кто сделал это пожертвование.

– Я ничем не могу вам помочь, – изображая искреннее смущение и замешательство, ответила Аурианна.

– Вы должны назвать мне имена людей, которые могут это знать. И к которым я мог бы обратиться. Мне ничего не удалось выяснить. Но мне жизненно важно узнать, от кого поступили эти средства.

– Почему это так важно?

– О причинах вам задумываться не стоит, – отрезал Уэллсли. – Подумайте, вы же Целительница, вы посвящены во внутренние дела Ордена. Но если вам не известно имя, кто может его знать? Кто-то из Глав Ордена?

– Пожертвование было анонимным, – повторила Аурианна.

– Такой ответ меня не устраивает, – не сдавался Уэллсли.

– Я не назову вам имен. У вас такой вид, словно вы собираетесь вытрясти нужную вам информацию любой ценой.

– Да, на данном этапе я это и собираюсь сделать.

– Я ничего не скажу вам.

– Так, значит, вы знаете тех, кто мне нужен.

– Нет. – Аурианна встала со стула. – Ваше поведение становится все более пугающим. Я думала, что меня вызвали заниматься больным ребенком, а не подвергать допросу.

Уэллсли бросил взгляд на Морданта, который стоял, вальяжно облокотившись на стену.

– Вы уйдете, когда я разрешу вам уйти, – заявил Уэллсли.

Его стражи поднялись со своих мест. Пятеро или шестеро остались рядом с ним, остальные двинулись к двери.

– Я не жду многого, меня устроят любые сведения, – уговаривал ее Уэллсли. – Рекомендации. Подсказки, в каком направлении двигаться. Только и всего.

– Я не стану указывать ни вам, ни вашим людям ни на кого в моем Ордене. Как я уже сказала, никто не знает, кто пожертвовал эти средства.

– Подумайте об этом еще раз, Целительница.

– Это вам следует подумать, – отрезала Аурианна. – Вы меня огорчили, но я готова уйти и никому не рассказывать об этом нелепом допросе. Будем считать это опрометчивым поступком расстроенного отца. Отпустите меня. Могу уверить, что, если вы вызовете гнев моего Ордена, последствия будут ужасными.

– На карту поставлено гораздо большее, чем ваш маленький Орден, который воображает себя центром земли.

– В самом деле? Вы на грани войны. Мой Орден может отозвать всех Целителей из Уэссекса и удвоить их количество в Кенте. Любой из ваших воинов, которому не повезет на поле боя, там и останется. Вы все еще уверены, что хотите меня удерживать здесь?

Уэллсли сжал кулаки так, что костяшки его пальцев побелели.

– Нет необходимости прибегать к угрозам. Скажите – неофициально, не для протокола – имена тех, кто может дать мне ответ, и вы свободны. Никто не должен пострадать. Мне просто необходимо знать, что за кретин пожертвовал двадцать чертовых миллионов, чтобы спасти от оспы жалких бездомных оборванцев.

Аурианна все еще не забыла, что почувствовала, когда ее руку сжали пальцы больной девочки, одной из этих жалких бездомных оборванцев. Но она сумела справиться с гневом.

– Никто ничего не знает, – повторила она медленно, чтобы ее слова успели проникнуть в его сознание. – Я ухожу. Вы и так потратили мое время самым непростительным образом.

Когда Аурианна направилась к двери, люди из свиты лорда вопросительно взглянули на Уэллсли. Тот коротко махнул рукой. Стражи встали перед дверью, они были вооружены мечами и копьями и защищены щитами.

В помещении не было теней, необходимых Морданту. Аурианна поймала его взгляд, чтобы задать вопрос, стоит ли начинать беспокоиться? Но тот продолжал прохлаждаться у стены с беззаботным видом. И, вероятно, для Уэллсли и компании это были плохие новости.

– Скажите вашим людям держаться подальше, – предупредила Уэллсли Аурианна. – Им необязательно умирать сегодня.

Она снова просила кого-то не вступать в бой, чтобы избежать смерти. Послушают ли ее в этот раз?

Нет. Уэллсли взглянул на нее с недоумением. Его люди грубо захохотали.

– Вы понимаете, что вы здесь в сопровождении одного человека? – спросил Уэллсли.

– Нет, – с сожалением ответила Аурианна, поскольку знала горькую истину. – Я здесь в сопровождении монстра.

Мордант больше не казался беспечным и равнодушным. С резким металлическим звуком на пол отлетела одна из его латных перчаток. С тем же звуком на полу оказалась вторая. Звяк. На пол упал шлем. Звяк. Наплечники. Звяк. Нагрудник.

Люди Уэллсли наблюдали за этим представлением, приподняв брови, и не без причины, поскольку ее страж сбрасывал доспехи, вместо того чтобы вооружиться до зубов, как следовало бы сержанту из Лебединого камня, когда Целительнице угрожает опасность.

Наконец Мордант остался в одной рубашке без рукавов и брюках с подтяжками и отряхнул руки.

– Привет, – сказал он.

И скромно помахал всем левой рукой. Его Знак вспыхнул красной точкой на фоне белого света от прожекторов.

Послышались вздохи. Всех охватило замешательство. Стражники попятились назад.

– Тень, – охнул один.

– Здесь ничто не отбрасывает тени, а значит, он бессилен, – заявил Уэллсли, не забыв сделать несколько шагов подальше от Морданта. – Ему негде спрятаться. Убейте этого ублюдка.

Мордант сверкнул улыбкой, до жути похожей на ухмылку его фамильяра.

– Не надо, – снова попросила Аурианна. – Вы умрете. Отойдите в сторону, вы все – просто отойдите, ради Фрейи, и дайте мне уйти.

– Расправьтесь с ним, – прорычал Уэллсли, и его люди ринулись вперед.

– Ваши славные маленькие фонарики не смогли избавить вас от всех теней, – предупредил Мордант стражей.

И слился с тенями, которые оставались единственными темными пятнами в этой комнате без теней: оказался внутри их тел.

Первый человек превратился в кровавую кашицу, когда Мордант материализовался внутри его грудной клетки. Второй стал аномалией с множеством ног, когда Тень прошел сквозь него. Третий превратился в бесформенную груду органов, костей и конечностей. И еще один. И еще. Чтобы действовать еще эффективнее, Мордант держал меч из Лебединого камня на уровне шеи и обезглавливал тех, сквозь кого не успел пройти.

Расправившись со стражей, Мордант осмотрел себя и огорчился:

– Да, рубашка испорчена.

Длинный кусок кишечника соскользнул с его плеча. Расщепленная на части поджелудочная железа свалилась на пол с мягким шлепком. Он снял со своих брюк оторванную коленную чашечку.

И тут Уэллсли, который так и не отошел от Аурианны, совершил ошибку – непростительную – последнюю ошибку в своей жизни, решив поднять руку на Аурианну.

Он прижал ее к себе, приставив нож к ее шее, и рявкнул Морданту:

– Не подходи.

– А вот это, – сказал Мордант, – совсем плохая идея.

Но Аурианна, не будучи любительницей ситуаций, когда к ее горлу приставляют нож, не стала ждать. Она приложила руку к тыльной стороне ладони Уэллсли, направила внутрь него магию и пережала ему сонную артерию.

Ее действия не должны были убить его, но, как и все в это утро, из-за нелепого стечения обстоятельств Уэллсли, упав в обморок, не мягко опустился к ее ногам, а завалился назад и с оглушительным треском раскроил себе череп, а его мозги разлетелись по каменному полу.

Повисла долгая пауза.

– Черт, – сказала Аурианна.

Мордант смотрел на нее с интересом, теперь она предстала перед ним в новом свете.

– Как вы это сделали?

– Неважно, – ответила Аурианна. – Я только что убила лорда Уэллсли.

Мордант поцокал языком:

– Убийца.

Он встал над телом Уэллсли и пальцем очертил над ним круг:

– Это должна была быть моя работа. И я собирался выполнить ее с удовольствием. Но я вас прощаю.

Аурианна не могла отвести взгляд от кровавого зрелища:

– И почему… почему было так, черт побери, важно, узнать имя благотворителя? Ведь любые пожертвования – это хорошо. Откуда такой интерес? Почему он даже был готов причинить вред кому-то из Целителей?

– Я не знаю. Нам нужно уходить отсюда. Прямо за этими стенами находится гарнизон, и когда станет известно…

– Правильно, – согласилась Аурианна. – Надевайте доспехи. Мы никогда здесь не бывали.

Аурианна – теперь официально Убийца – вернулась в приемную, расправила складки платья, чопорно уселась в кресло и постаралась выглядеть скорее раздраженной, а не шокированной. Мордант, скрыв под сияющими доспехами окровавленную одежду и вытерев насухо меч о штаны Уэллсли, ввалился в приемную вслед за ней, закрыв дверь в залитый кровью холл, и встал рядом по стойке смирно. Секунду спустя Пиплуайт заглянул в приемную, вопросительно взмахнув пером.

– Вот как! Вас до сих пор не пригласили? Вечно у них все затягивается.

– Нет, мы ждем, – возмущенно ответила Аурианна. – И я уже устала, честно говоря. Я бы хотела отправиться прямо к пациентке, а не ждать ее отца.

– Сожалею, что так вышло, Целительница Фейрим, – извинился Пиплуайт. – Я сообщу, что вы здесь. Недопустимо заставлять вас столько ждать.

Пиплуайт постучал, потом еще раз, открыл дверь и пронзительно закричал.

* * *

Аурианне и Морданту пришлось постараться и использовать все актерское мастерство, на которое они были способны, когда по замку распространились новости о кровавом завтраке. Их допрашивали несколько часов, но они твердо придерживались своей версии (чему немало способствовали показания Пиплуайта, в достоверности которых никто не сомневался): что они застряли в приемной, ничего не видели и не слышали и узнали, что кого-то убили, только когда Пиплуайт открыл дверь.

В итоге пришли к заключению, что Целительница («Не навреди» и все такое) и страж из Лебединого камня не могут быть ответственны за эту ужасную бойню и что они не смогли бы справиться с десятью лучшими воинами Уэллсли, вооруженными до зубов, и виноват в этом, должно быть, Кент.

Один из командиров Уэллсли, его правая рука, вернулся в замок после вылазки, в гневе разнес несколько столов и заявил, что Уэссекс должен объявить войну Кенту.

– Ой, – сказал Мордант.

В перерывах между допросами Аурианну и Морданта отсылали обратно в их комнату. Никто не обращал внимания на полуприкрытый глаз Морданта, впрочем, едва заметный под шлемом. Когда они впервые остались одни, Мордант объяснил Аурианне, что перемещаться между тенями, которые не соприкасаются, означает тратить больше магических сил и ждать неминуемой Расплаты.

Во время этих перерывов Аурианне хватило времени, чтобы истерзать себя чувством вины. Она больше не могла быть той, кто клялся «Не навредить». Она убила. Она была ничем не лучше Тени.

Аурианна взглянула на Морданта. Казалось, что он изнывает от скуки. Он убил в десять раз больше человек, чем она, да еще и преднамеренно, но его это нисколько не тревожило. Аурианну терзало чувство вины, она хотела бы быть такой же равнодушной и легкомысленной, как он, но нет, она не могла ни о чем другом думать.

Она отправила Сила к Занти с сообщением о последних событиях и многочисленными извинениями, будто извинений могло быть достаточно, чтобы искупить вину за развязанную войну.

Фамильяр Занти, Саофаль, появился у Аурианны и озвучил ответ Занти:

– Черт.

– Я так и сказала. А еще я кое-кого убила.

– Кого? – спросил Саофаль.

– Уэллсли, – ответила Аурианна. – Я хотела, чтобы он потерял сознание, когда набросился на меня, но он неудачно упал. Раскроил себе череп, мозги вытекли наружу. Умер мгновенно.

Саофаль помрачнел.

– Он напал первым?

– Да.

– Тогда это была самооборона.

– Так и есть. – Аурианна обхватила голову руками. – Меня все еще тошнит.

– Кто, кроме Тени, мог быть свидетелем? – спросил Саофаль.

– Никто, – ответила Аурианна.

– Тогда никто не узнает, – резюмировал Саофаль. – Если Тень кому-нибудь скажет, ему никто не поверит.

– Эй, – возмутился Мордант, развалившись на кровати.

– Если они не отпустят вас в ближайшее время, отправьте фамильяра. Занти обратится напрямую к Королеве Уэссекса. Нет никаких доказательств, что вы причастны к убийствам. Они не смогут удерживать вас долго.

Аксолотль исчез. Аурианна-Убийца сжалась от острого чувства вины. Мордант направился к столу, на котором стояли украденные бутылки виски.

– Серьезно? – спросила Аурианна. – Вы собираетесь выпить? Сейчас? В перерыве между допросами? Виски, украденный у покойника?

Мордант помахал перед ней бутылкой.

– Я гедонист.

– Вы обычный вор.

– Обычный? Да как вы смеете.

Мордант нашел кубок, открыл одну из бутылок и вдохнул аромат ее содержимого.

Аурианна не сомневалась, что он начнет описывать оттенки аромата, а так как она боролась со своими переживаниями из-за смерти Уэллсли, то решила его опередить и заявила, что у этого виски запах кражи и неоправданной жестокости, но Мордант закашлялся, едва подавил рвотный рефлекс и не дал ей договорить.

– Что это за дрянь? – возмутился он.

– Если виски испортился, так вам и надо, – сказала Аурианна.

Мордант наклонил бутылку, чтобы лучше рассмотреть жидкость:

– Нет, это не похоже на виски.

Он поднес бутылку к носу Аурианны. Запах был слегка химическим, кисловатым и при этом знакомым. Аурианне понадобилось два или три вдоха, чтобы понять, что это.

Она судорожно вздохнула:

– Это же софогликолевый бульон.

– Шефа надо уволить. Отвратительно.

Аурианна выхватила пробку от бутылки из рук Морданта и вернула ее на место:

– Это жидкая питательная среда – смесь стабилизаторов и pH-буферов, и используется такой бульон для хранения вирусов.

Аурианна поставила бутылку на стол рядом с ее близнецом.

Аурианна и Мордант не сводили с них глаз.

Через некоторое время Мордант спросил:

– Я чуть не выпил вирус?

– Я не знаю.

– Почему Уэллсли хранил в своем подвале вирусы?

– Понятия не имею.

– Какой же это вирус?

– Не уверена, но, кажется, начинаю догадываться.

– Оспа?

– Оспа. – Аурианна взяла обе бутылки. – Я собираюсь сдать их содержимое на анализ.

– Ага, значит, теперь мы можем тайком вынести их из замка, – не удержался от комментария Мордант, пока Аурианна пыталась засунуть бутылки в сумку.

Внутри все еще находился черный котенок, который принялся шипеть на нее – Аурианна не дала ему поспать.

– Вы заметили в погребе другие подобные бутылки?

– Да там их целый чертов погреб, – подтвердил Мордант.

– И вы сказали, что его на удивление тщательно охраняли?

– Да. Шестнадцать стражников.

– И никто вас не видел?

– Ваш вопрос меня оскорбляет.

Аурианна спрятала бутылки в глубине сумки. Если ее подозрения верны, ей больше не стоит испытывать угрызения совести из-за убийства лорда Уэллсли.

Котенка они назвали Неоправданной Жестокостью.