Не наследник, которому по…

Эпилог

Нас нашли на следующие сутки.

Не то чтобы я удивился такому, всё-таки полыхающий многометровый факел уносящий наши задницы вдаль, был виден хорошо и нас вполне могли засечь средствами контроля воздушного пространства какие-нибудь вояки, хоть я и старался на последнем этапе лететь как можно ниже, скорее удивление вызвало, кто нашел.

Это оказался мой отец. Который новый и настоящий.

Ночь мы пережидали в здании сельской школы, срезав замок с чёрного входа. Кое-какая еда нашлась в столовой, позволив нам утолить голод. А для спанья подошли тахта и древнее зубоврачебное кресло в каморке бывшей когда-то школьным медкабинетом. Судя по древности оборудования, слою пыли и куче посторонних коробок с барахлом, он по прямому назначению не использовался, а значит, вероятность что с утра туда кто-то заломится, была невелика.

От всего пережитого Эма напрочь забыла о постоянных домогательствах в мой адрес и быстро заснула на тахте. Как, впрочем и я, максимально разложив кожаное потёртое зубное кресло.

Проснулся я ещё затемно, от внезапно накатившего чувства опасности. Рывком скатился с кресла, прижался к стене возле подпёртой изнутри двери, внимательно вслушиваясь в тишину за ней.

Ничего подозрительного там слышно не было, но шестое чувство упрямо, где-то внутри, истерило, что тишина эта мнимая.

Рука моя окуталась огнём и я приготовился встретить того, кто первым попытается войти, но, внезапно, за дверью раздался негромкий смешок и знакомый голос произнёс:

— Сын, не кипишуй, это я.

Голос был Загадочника и, чуть помедлив, я убрал подпирающий ручку двери стул и, дёрнув ту на себя, застыл в проёме, осветив тьму коридора огнём руки. Красноватые отсветы упали на лицо мужчины, с тонкими усиками в котором я сразу узнал Аникея.

— Не ждал, сын? — тот улыбнулся, распахнул руки, и, подойдя, обнял.

Затем, отстранившись, всё с той же улыбкой заметил:

— Ну и шороху ты навел, даже я впечатлился. Это же надо было такое придумать. Как ты только эту девчонку уговорил.

— Хочет меня, — ответил я, — в сексуальном плане. Поэтому думает, что любит. Ну а я просто ею воспользовался.

— Весь в меня! — гордо похлопал меня по плечу Загадочник, — ладно, собирайся. Времени у нас немного. Кто же знал, что там ещё и ИСБ появится. Что, кстати, эти от тебя хотели?

Он пытливо взглянул мне в лицо.

— Обвинили в том, что я производил и распространял среди гражданских наркотические средства, — не стал скрывать я.

— Ты и тут успел, — удивлённо произнёс Аникей, но снова одобрительно хохотнул, — молодец, правильно. В ответочку им, за то что сами целенаправленно магов на наркоту подсаживают, чтобы потом ещё один рычаг управления иметь.

Тут он спохватился:

— Ладно, остальное потом обсудим, пора уже. И да, если хочешь, девчонку эту можешь с собой прихватить. У нее сильный дар, плюсом к тебе привязана. Можно будет хорошего бойца для организации сделать.

— Сейчас, погоди… — я вернулся опять в медкабинет, посмотрел на спящую на тахте Эму.

Девушка спала беспокойно, иногда чуть постанывая и что-то неразборчиво бормоча. Волосы её в беспорядке разметались по импровизированной подушке, а на щеках я заметил высохшие дорожки слёз. Её привычный мир за вчерашний день изменился кардинально, всё буквально перевернулось с ног на голову и она явно переживала из-за своих действий. Хотел ли я сломать её мир окончательно? Выдернуть из родной среды, сделать изгоем, вечно прячущимся ото всех? И вправе ли я решать такое? В отличии от меня, у неё ещё есть шанс вернуться к прежней жизни, к простой и понятной для неё.

Я был ей должен за своё спасение. Без неё вырваться из лап Угрюмого шансов было не много. Что ж, никто и никогда не сможет сказать, что я не отдаю свои долги.

Приняв решение, я вышел в коридор, не став её будить. На немой вопрос отца ответил:

— Нет, я пойду один.

Больше ничего объяснять не стал, но тому хватило и этого.

— Ладно, это твоя девушка, значит и твоё решение. Всё, пошли.

Мы быстро прошли по недлинному коридору, выйдя через тот же чёрный ход. На улице нас уже поджидал чуть слышно урчащий мотором внедорожник на больших, с глубоким рельефным протектором, колёсах.

Усевшись на пассажирское сиденье, Загадочник дождался, когда сзади плюхнусь я, и скомандовал:

— Поехали, Бартоломью.

До конца села было всего ничего и вскоре мы выскочили на грунтовку, что вела куда-то сквозь тайгу. Стволы сосен и елей почти сразу встали по бокам сплошной стеной, в свете фар ещё больше усугублявших тьму по обеим сторонам автомобиля. Дорога была неровной и я то и дело подпрыгивал на сиденье, мотыляемый из стороны в сторону и удерживаемый от впечатывания в потолок только благодаря крепкой хватке за дверной поручень.

Спустя минут пять подобной болтанки, я не выдержал и поинтересовался:

— А куда мы едем?

— К одному из выходов Лабиринта, сын, — повернулся ко мне Аникей, — правда, тот через который приехали мы, уже схлопнулся, поэтому придётся сначала добраться до одного тихого места, где несколько дней мы переждём самые активные твои поиски и только потом направимся туда.

— А как вы вообще меня так быстро нашли? — поинтересовался я, уперев для большей устойчивости, вторую руку в потолок.

— Следили, — не стал увиливать Загадочник, — вели всю дорогу до аэропорта. Я, если честно, думал тебя раньше возьмут, но старина Юпитер, видимо, решил подстраховаться. В самолёте перехватить тебя было бы куда сложнее, да и отследить конечный пункт прилёта тоже.

— То есть ты знал, что он готовится меня схватить? — сделал я несложный вывод.

— Знал, — снова улыбнулся мужчина, — не устаю повторять, какой ты молодец, сын, сразу суть улавливаешь.

— И зачем? — вновь поинтересовался я.

Вопрос был абстрактный, но Аникей понял, что меня интересует.

— Чтобы выяснить, кто в моём окружении стучит Угрюмому, конечно, — ответил он абсолютно спокойно, — а тут такое событие — обнаружен мой сын. Слишком жаренная новость, вот стукач и не выдержал, тут же доложив старому хрычу.

— И кто это был?

— Синтия, — чуть прищурившись, ответил папаша, — чтоб её черти разорвали. Мы, ведь, столько с ней прошли. Одно время даже любовниками были…

— А я говорил тогда, шеф, — пробурчал крутивший баранку Бартоломью, — что это было лишнее. Нельзя смешивать личное и рабочее.

Вот в этом вопросе я был с ним согласен. На работе подчиненным можно трахать только мозг, чтоб они лучше работали. Если трахать их в другие места, работать они перестанут вовсе и будут только обижаться, если ты с них чего-то иного будешь пытаться требовать.

— Вот только не надо, — поджав губы, недовольно произнёс Загадочник, — это было недолго и мы расстались друзьями.

— Шеф, это ты с ними расставался друзьями, не уверен, что они были того же мнения.

— Ой, всё! — отвернулся Аникей, всем своим видом показывая, что продолжение этой темы ему неприятно.

Я тоже прекратил расспросы, погрузившись в свои мысли. Следовало подумать о том, что меня ждёт дальше. Одно, к сожалению, было ясно совершенно точно, в бездарский институт мне теперь не поступить.

Тихим местом оказалось какое-то заброшенное предприятие, обильно заросшее растительностью, до которого мы добирались почти сутки.

Металлические ворота сваренные из прутка давно валялись на потрескавшемся бетоне, сорванные с петель, а чуть дальше стояла бетонная толстостенная коробка какого-то явно недостроенного сооружения. Судя по девственно голым провалам в ней, ни окна ни двери поставить там просто не успели, возведя один каркас.

Объехав его, мы подрулили к спрятавшемуся позади низкому, но широкому ангару и, остановившись у торцевых ворот, принялись выгружать лежавшие в багажнике вещи.

Судя по имевшемуся набору, ночевать вдалеке от цивилизации папаше моему было не впервой. Там были и спальники, и бензогенератор с выносными лампами, походная плита, наборы армейских сухпаев, запас бензина и воды, тёплая одежда, брезентовый тент, различный шанцевый инструмент и куча других полезных в быту мелочей. Даже несколько единиц огнестрельного оружия нашлось, парочка охотничьих самозарядных карабинов и один совсем не охотничий автомат.

Внутри ангара было холодно и неуютно. Внутренними перегородками разделен он был на несколько частей, и, когда-то, судя по всему, служил для хранения и обслуживания автомобильной техники. Здесь были и пандусы с ямами и поржавелая кран-балка под потолком. В углу валялись старые шины от какого-то грузовика. Тоже все потрескавшиеся от времени.

Обосновавшись в большом помещении в глубине ангара, мы поставили лампы, завели генератор, поели и, расстелив спальники, завалились спать. Дорога успела вымотать изрядно.

— Ну как тебе сын? — произнёс на следующее утро Загадочник, протягивая разогретую банку гречки с тушёнкой из сухпая.

— Нормально, — произнёс я угрюмым голосом, вяло ковыряясь в банке вилкой.

После стейка из мраморной говядины, сие блюдо смотрелось как издевательство и есть его не хотелось совершенно. Но я себя пересилил, мысленно убедив, что это просто калории, которые необходимы телу для нормального функционирования.

— Романтика, — подмигнул мне мужчина, затем спросил у сидевшего рядом Бартоломью, с видимой жадностью выскребавшего содержимое такой же банки, — ну а ты как оцениваешь?

— Твёрдая десяточка, — произнёс тот, смачно причмокнув и вытерев губы, — много мяса, гречка рассыпчатая, соль, перец — всё идеально. Размерчик бы только побольше, а то двести пятьдесят грамм как-то слишком мало.

— То-то ты будку отъел, — хмыкнул Аникей, — скоро в окне не поместится.

— Это от нервов, — пробурчал Бартоломью.

После завтрака, папаня с подручным пошли устанавливать спутниковую антенну, к которой подключили здоровый армейский, в стальном противоударном корпусе ноутбук. Не для связи, но чтобы мониторить последние новости в сети.

— Вряд-ли там напишут про тебя, — заметил Загадочник, — но мониторить обстановку надо. Особенно местные форумы, там часто жители делятся увиденным. ИСБ трёт, конечно, лишнее, но у них обычно реакция запаздывает от трёх-четырёх часов, до двух суток, можно успеть вычленить нужное.

Я остался предоставлен сам себе и от нечего делать принялся изучать содержимое ангара. Большую часть отсюда вывезли уже давно, скорее всего сами строители либо их неведомые заказчики, но кое что интересное нашлось. Во-первых россыпь армейских аптечек оранжевого цвета, абсолютно целых со шприцом-тюбиком промедола и тареном, которые позднее уже старались отовсюду убрать, чтобы наркоманам не досталось.

Во-вторых мешок карбида, видимо оставшийся после сварщиков. Несколько пустых баллонов из под кислорода тоже валялось неподалёку. Карбид при соединении с водой начинает выделять ацетилен и я тут же придумал как использовать это его свойство.

Делать мне всё-равно было нечего и я решил, развлечь себя хотя бы так. Первым делом я, нашел пустую двухсотлитровую бочку, коих по территории валялось не меньше десятка, после чего, в днище проделал небольшую дыру. Затем, найдя в одной из бетонных плит двора достаточно большое углубление, засыпал туда карбида. Затем, подкатил бочку, залил карбид дождевой водой, отчего тот сразу пошел пузырьками и накрыл сверху бочкой. Дождался, когда та наполнится ацетиленом и выпустил с руки узконаправленную огненную струю прямо в дыру проделаную в днище.

Грохнуло знатно, а бочка, которую чудом не разорвало, со свистом улетела в небо, с такой скоростью, что превратилась почти в точку в небе. Затем она, конечно, грохнулась обратно, с диким скрежетом покатившись по бетону.

В этот момент из дверей ангара повыпрыгивали Загадочник с Бартоломью, с автоматами наперевес, но, увидев меня с лыбой на лице, спокойно стоящего посреди двора, опустили стволы вниз. Узнав в чём дело, долго матерились и попросили больше подобных шумных опытов не устраивать.

Пришлось согласиться.

В таких попытках найти чем заняться менее шумным день и прошел.

Пообедали мы, когда опустилась тьма, опять сухпаем, запив его пакетированным чаем. Та ещё бурда, если честно. Брезгливо поставив недопитый пластиковый стаканчик на пол, я ещё раз посмотрел на отца и спросил:

— Скажи честно, зачем я тебе?

— Зачем? — тот задумчиво пожевал губами, затем, прищурившись и посмотрев в даль, ответил, — наверное потому, что мне нужен наследник. Тот, кто примет организацию после меня.

— И ты думаешь, — приподнял я бровь, — что я лучший кандидат для это?

— Я не думаю, — покровительственно хмыкнул Загадочник, — я знаю. Я внимательно изучил тебя. Только ты сможешь не похерить результаты моих трудов. Нет, ты лучший наследник из всех возможных.

Я хотел ещё что-то спросить, как вдруг, внезапно, из темноты раздался мелодичный, но в то же время властный женский голос:

— Вот и я так думаю.

Бартоломью тут же вскочил, завертев головой, пытаясь определить источник звука, но я в этот момент смотрел на отца, что вздрогнул поначалу, а затем, вдруг, как-то расслабился. Покачал головой и произнёс:

— Чёрт, Клаудия, неужели это ты?

— Я, Аникей. Не ждал меня увидеть?

Из темноты показалась стройная, крепкого телосложения женщина в облегающем чёрном глухом комбинезоне, с пистолетом в кобуре на боку и парой рукоятей японских мечей выглядывающих из-за спины.

С таким именем мне была известна только одна и, помедлив я уточнил:

— Э-э, мама?

— Здравствуй, сын, — с достоинством кивнула мне та.

— Ты так неожиданно появилась, — произнёс Загадочник, неторопливо поднимаясь на ноги, — к тому же я думал, что это место никому не известно.

Тут он недобро покосился на подручного, и тот, струхнув, забормотал:

— Шеф, не знаю, как так вышло, но здесь точно до нас лет двадцать никто не появлялся.

— Не гадай, Аникей, — тряхнула роскошной гривой волос моя настоящая мать, — я всё-таки глава сильнейшего международного клана наёмных убийц, тайная слежка тоже наш профиль.

— Ладно, говори, зачем пришла, — несколько грубовато ответил ей отец.

— За ним, — кивнула Кардиналова на меня, — мне тоже не помешает наследник. Клану нужна сильная рука и, после обучения у меня, он легко его возглавит. Придётся собственноручно убить всего человек двадцать, не больше. Из числа самых честолюбивых. Я тоже внимательно изучила последний год жизни нашего сына. Он — идеальный кандидат.

— Идеальный, — кивнул Аникей, — только главой моей организации.

— И кем он будет там у тебя руководить? — изогнула скептически бровь женщина, — кучкой отщепенцев, которые только и могут, что поджав хвосты, прятаться в этом твоём Лабиринте, лишь ненадолго высовываясь, чтобы укусить империю за пятку и вновь спрятаться? Пойми, бороться с Системой — всё равно, что ссать против ветра.

— А у тебя? — парировал Загадочник, — отморозками без родины, без флага, убивающими за деньги, за эти презренные бумажки? Поправших свою честь и гордость?

— Да что ты знаешь о чести?! — вспылила Клаудия, — “Легион” всегда соблюдает кодекс и правила, именно поэтому с нашим существованием мирятся все. Мы — истинная опора мира и спокойствия. Мы не развязываем войны, мы их прекращаем. Не устраивая побоище с тысячами жертв, неся вокруг смерть и разрушение. А занимаясь точечным устранением. Кто-то подавился сливовой косточкой, кто-то неудачно свалился с лестницы, другой выпил не те таблетки — и всё, никакого переворота, никакой гражданской войны, никакого нападения на своих соседей. Тишина и покой.

— Как на кладбище, — фыркнул Загадочник.

Они бы, наверное, спорили ещё долго, но, внезапно, в беседу вклинился ещё один голос. На этот раз принадлежавший мужчине в годах. Впрочем, сталь в нём чувствовалась прекрасно.

— Не надо спорить, дети, — прозвучало в помещение, заставив всех замереть, поворачиваясь к источнику звука. А из темноты, упругой походкой вышел высокий седовласый мужчина, чьё благородное чело было испещрено морщинами, придававшими ему, однако, строгий и грозный вид.

— Император?! — удивлённо произнесла моя мать.

— Император?! — повторил за ней я, приподняв брови.

— Папа?! — ещё более удивлённо произнёс Загадочник, отчего все взгляды мгновенно скрестились на нем?

— Папа?! — вторила ему моя мать, с удивлением вперемешку с возмущением.

— Э-э, дедушка? — осторожно переспросил я.

А старик улыбнулся и кивнул, глядя на меня:

— Здравствуй, внучок.

Клаудия ещё раз перевела взгляд с императора на Аникея, а затем, возмущённо прошипела:

— Ты что, казёл, не сказал, что ты сын императора?

Тот не нашел, что сходу ответить, за него ответил сам самодержец.

— Не вини его, дочка, сбежал он из отчего дома, инсценировав свою смерть. Не захотел он быть наследником престола.

— Ты хотел сказать — заложником престола? — язвительно ответил отмерший Загадочник, — быть ходячим символом без прав, зато с обязанностями? Это ты считал для меня лучшей долей? Мне больно было видеть, что бездари сделали с нами — магами. Играть им на руку, официально одобряя творимый в Империи беспредел, нет уж, лучше я сдохну, чем соглашусь на такое.

— Вот вот, — покивал император, — о чём и речь.

— Зачем ты приехал — прожёг Загадочник взглядом своего отца, — тебе не получится уговорить меня стать наследником. Никогда.

— Я знаю, — кивнул самодержец, — поэтому наследником станет он.

И палец старика ткнул в меня.

— Ты бредишь, — фыркнул Аникей, но затем, видя, что император абсолютно серьёзен, — жёстко произнёс, — нет, никогда, я не дам сыну такой судьбы! Он — свободный маг и останется таким.

— Я тоже против, — внезапно твёрдо произнесла Клаудия, — что ему Империя, когда в “Легионе” он будет держать в узде весь мир.

— Дети, дети, — покачал головой государь, — вы думаете, что свободны?

Он посмотрел на сына:

— Неужели ты считаешь, что я не знал, кем ты стал и чем занялся? Аникей Загадочник, внезапно появившийся из ниоткуда практический сразу после гибели цесаревича Николая. Ты думаешь, никто не отследил параллели? К тому же, ты выбрал имя которое является почти анаграммой твоего настоящего, а фамилия, о бог мой, сын, ты всегда был излишне пафосен. Загадочник… — император хохотнул, — вся твоя организация… ты понимаешь, что кому надо, те прекрасно о ней знали? И сознательно позволяли ей существовать. Потому что лучше один отстойник, собирающий недовольных магов в себе, чем они же, но поодиночке пакостящие то тут, то там.

На побледневшего Аникея-Николая было больно смотреть. Наконец он ответил, сглотнув:

— Хочешь сказать, Угрюмый тоже в курсе?

— О нет, — махнул рукой император, — не того поля ягода. Но империи нужны такие преданные, хитрые и умные волкодавы как он. А на ком их натаскивать как не на тайной организации магов-отступников. Так что нет, он не в курсе и пытается бороться с тобой на полном серьёзе. Мы лишь чуть-чуть вмешиваемся в ход событий, и не давая ему окончательно вас раздавить, и чтобы нюх и охотничий азарт у него не пропадал.

— А… — начала было мать, но государь её перебил:

— Не обольщайся, Клаудия, ваша тайная власть мнима, вы лишь палачи, приказы на ликвидацию отдают другие. И вы существуете, пока остаётесь только исполнителями. Стоит вам попытаться действовать самостоятельно и вас тут же уничтожат. Не быстро и не легко, но методично и упорно, пока последний из “Легиона”, в назидание другим, не будет казнён.

— А то, что меня там обвиняют, и Угрюмый за мной охотится? — спросил уже я, пока остальные молчали переваривая сказанное.

— Ерунда, — отмахнулся государь. — ты теперь не Рассказов, а Романов. Наследник престола. Не Дрейк Ричардович, а Василий Николаевич. Как видишь, вообще никаких совпадений. Так что пусть охотится, хоть до посинения.

Наследник престола… Опять наследник. Как долго я избавлялся от того чтобы быть наследником рода. А теперь на выбор аж три наследничества, одно веселее другого. При том, что всё уже решили за меня, пихая опять в будущие императоры. Как будто я это императорства в прошлом не наелся. Хотя… свой плюс в этом был, ведь я не император, а всего-лишь наследник, и в таком качестве, вероятно, смогу и в правильный институт попасть, если дедушка посодействует. А что, кто откажет царской фамилии-то. По крайней мере о чёртовой академии можно будет забыть.

И преисполнившись даже некоего энтузиазма, я поднял вверх руку, и затем с силой её опустил:

— А-а, согласен!