Не наследник, которому по…

Глава 30

Сумка с лёгким стуком ударилась о бетон, но, внезапно отмер Угрюмый, делая шаг навстречу женщине и сокрушенно качая головой.

— Стоять! — резко с металлом в голосе произнесла блондинка.

Только сейчас я обратил внимание на цвет её волос, затем увидел, что глаза у неё карие. Подумал:

“Крашенная”.

Не знаю, что подумал в этот момент маг, но, подчинившись окрику он замер, а затем криво улыбнулся:

— Федеральная служба надзора. Адепт старшей ложи — Угрюмый Юпитер Фёдорович.

— Документы! — требовательно вопросила нахмурившаяся оперативница ИСБ.

Маг медленно одними пальцами залез в нагрудный карман, доставая оттуда черные корочки с массивной металлической бляхой на лицевой стороне. Развернул, показывая их содержимое. Произнёс, наблюдая как та внимательно вчитывается в них:

— Вечно вы торопитесь, дамы и господа. Не взаимодействуете с другими службами. И мешаете.

Последнее было сказано с нотками неудовольствия в голосе.

— Ничего, — слегка презрительно ответила женщина, — найдёте другого участника на этот ваш магический турнир.

— И опять вы ничего не поняли, — сокрушенно покачал головой маг, затем внезапно сделал лёгкий жест рукой и из самолета тут же повыпригивали, словно чёртик из табакерки, несколько весьма специфически одетых типов, мигом взявших на прицел уже людей в чёрном.

Целились они тоже из оружия, только другого, более футуристичного, что-ли.

Я буквально кожей почувствовал, как наэлектризовалась атмосфера, а воздух потяжелел, сгущаясь. Казалось, ещё секунда и грянет, то ли гром, то ли молния, но непременно все откроют огонь по всем и перестреляют друг-друга и всех окружающих. Прямо как в фильмах американской режиссёрки — Тарантины.

Но секунда прошла и не знаю уж каким чудом, но от побоища народ удержался, лишь оперативница, демонстрируя неплохую выдержку, коротко поинтересовалась:

— И что это значит?

— Это значит, уважаемая, — мягко, словно учитель нерадивой ученице, произнёс Угрюмый, — что вы обеими ногами влезли в операцию, по поимке особо опасного преступника. Вам фамилия Загадочник, о чём-нибудь говорит?

По дёрнувшимся вверх бровям блондинки я понял, что про моего папашу она слышала.

— Но как они, — женщина посмотрела на меня, — связаны?

Вот у меня был похожий вопрос. Нет, как я связан с Загадочником, я знал, но моё путешествие на турнир никак работу по магам-отщепенцам не предполагало. А значит, было что-то о чём я не знал.

Я тоже вопросительно посмотрел на Юпитера Фёдоровича.

— Что малыш, — мужчина поймал мой взгляд, кривовато ухмыльнулся, — не думал, что я узнаю про твою встречу с ним? Считай, что это была проверка на лояльность и ты её провалил. Впрочем, яблоко от яблони недалеко падает. Но неужели ты думал, что если я один раз позволил предать себя, то и сейчас совершу ту же ошибку? Нет, дружок, не выйдет. Но скажу честно, я почти тебе поверил. Такая убедительная игра, заключенный договор… Я почти купился. Вот только одно не мог понять, зачем ты Загадочнику, пока не узнал, что ты его сын.

— Он сын Загадочника?! — глаза блондинки расширились, когда она вновь ещё пристальней вгляделась в меня.

Угрюмый покосился на неё, произнёс:

— И снова говорю — вы влезли туда, куда вам лезть не следовало. А всего-то надо было поинтересоваться, не пересекается ли ваш интерес с интересами других.

— И что вы собирались со мной сделать там? — я кивнул в сторону самолёта, продолжая оставаться спокойным.

В данной ситуации дёргаться было чревато, как и предаваться панике, поэтому я сохранял внешнюю невозмутимость.

— Там? — мужчина вновь неприятно улыбнулся, — там, всего лишь сделать то, что я уже сделал, показать тебе, что все твои хитрости раскрыты. Да, кстати, спасибо вам с отцом, что показали мне действительно подходящего кандидата на службу.

Я посмотрел на ничего не понимающего Горшкова, стоявшего чуть поодаль. Вряд ли маг имел ввиду Иванова или Эму. Уж кто-кто, но они явно под критерии подходящего кандидата не подходили.

— Да, — кивнул Угрюмый, — всё верно. Он твоя полная противоположность. Честный и преданный. Ты лишь казался таковым, а он таковым является. И из него я смогу воспитать действительно отличного оперативника надзора.

— А затем? — уточнил я, — ну после того как вы мне сообщили, что раскрыли, что вы планировали дальше?

— А дальше я планировал использовать тебя как живца, как приманку, на которую Загадочник обязательно клюнет. Чтобы поймать и сгноить мерзавца в самой глубокой тюрьме, какая только есть на свете.

Не закрытый повязкой глаз Угрюмого сверкнул злобой и ненавистью. Похоже он и правда испытывал очень сильные эмоции по отношению к моему новоявленному папаше. Что называется, повезло так повезло.

— Всё это, конечно, замечательно, — насупилась оперативница ИСБ, — но изготовление и сбыт среди гражданских наркотических средств мы тоже не можем оставить без внимания.

— А-а, — махнул рукой маг, — забудьте. Уверяю, с этого момента ничего произвести и сбыть он уже не сможет. Его преступная деятельность с этого момента прекращена окончательно и бесповоротно.

— Нет! — внезапно, с громким криком, с места сорвалась Эма, буквально бросаясь на меня и обхватывая руками за шею, — пожалуйста, не забирайте его!

Честно говоря, подобное оказалось полной неожиданностью не только для меня. Опешили все, и имперская безопасность и служба надзора. Подобного поступка от девчонки явно не ожидал никто.

— Девушка! — блондинка сделала шаг к нам, — немедленно отойдите от подозреваемого!

— Нет! — горячо воскликнула та в ответ, прижимаясь ко мне ещё сильнее и чуть не плача, — я вам его никогда не отдам! Он мой, он хороший. Ну пожалуйста!

— Так, — оперативница отступила назад, озабоченно коснулась воткнутого в ухо наушника, забормотала в гарнитуру болтающуюся на шнуре, — внимание, у нас заложница со стокгольмским синдромом. Без крайней необходимости не стрелять.

— Эй, — возмутился я, — не виноватый я, она сама пришла!

— Эма, — снова ласково произнёс Угрюмый, — отпусти Рассказова и отойди к нам. Эта его уверенность в себе, это демонстрируемое превосходство над другими и красивое личико, они сбивают с толку таких молодых девушек как ты. Но не ведись на это, внутри он черен как сгнившее яблоко.

Да, с подобными магу гражданами было труднее всего. Это такая категория лиц, которые, один раз заняв какую-нибудь позицию, больше с неё не стронутся ни при каких обстоятельствах. И, при этом, поделят всех строго на тех кто с ними и тех кто против них. Никаких компромисов, никаких уступок. Или ты с нами или против нас. Этакая чёрно-белая дифференциация.

Я, в понимании Угрюмого, ясно показал, что я не на его стороне, а значит я против. И теперь я для него враг, злодей, предатель и в целом существо достойное лишь презрения.

Я смотрел ему в глаза и понимал, нет, с ним не договориться, его не переубедить. Любые мои слова будут восприняты только как попытка в очередной раз обмануть. Фанатик, что с него взять.

Ух как я не любил фанатиков в прошлой жизни. Сколько кровушки они у меня попили. Причём свои были хуже чужих. Попробуй эту ораву, несущуюся с твоим именем на устах убивать всех несогласных, остановить. Семь потов сойдёт. Ведь они, твои фанатики, лучше тебя знают, что тебе нужно. Бесило это жутко. Сколько раз говорил, ну не нужны мне человеческие жертвы. Нет, стабильно раз в месяц кто-нибудь кого-нибудь да зарежет. Были, правда, случаи банальной мести, прикрытые религиозным мотивом, но хватало и истинных ревнителей веры в меня любимого, готовых убивать даже за непочтительный, по их мнению, взгляд в сторону посвящённого мне храма.

В общем, быть богом одна головная боль.

— Отпусти её! — вновь крикнула оперативница, словно не видя, что это не я держу девушку, а она меня.

Но видимо тут работал вбитый за время службы паттерн поведения, менять который иэсбэшница или не могла или не хотела.

— Нет, не отпущу! — закричала ей Эма, ещё сильнее обхватывая меня руками и вжимаясь лицом в мою грудь.

— Если ты её не отпустишь, мы будем вынуждены применить силу! — послышался ответ блондинки и я закатил глаза от тупости происходящего.

— Да вы издеваетесь!? — вырвался у меня против воли негодующий возглас.

Впрочем, это была лишь игра на публику. внутренне я был спокоен, собран и хладнокровен, просчитывая варианты и вероятности.

Меня самым наглым образом пытались лишить возможности заниматься наукой, в казематах службы надзора явно будет напряжёнка с полем для деятельности и обеспечением приборами и оборудованием. А значит надо эту прекрасную компанию срочно покидать, причём, желательно, сохранив товарный вид и не попортив собственную шкуру.

Оставался вопрос, как это сделать, но тут я вспомнил про теоретические разработки маго-реактивного движителя. Сам я был магом огня, а второй компонент, в виде мага воздуха, в этот самый момент прижимался ко мне всеми частями тела. И я понял, или сейчас, пока их внимание рассеивается, в том числе, друг на друга или уже никогда.

— Создай сильную струю воздуха вниз, — шепнул я девушке, склонив голову, так, чтобы движение моих губ сильно не бросалось в глаза,

— Что? — переспросила продолжавшая заливать слезами мой подрясник девушка.

— Сильную струю, говорю, — прошипел я слегка раздражённо, — чтобы подкинуть нас, и сбить прицел этим типам.

— Нас двое, — чуть помедлив, ответила она, — я не смогу быстро нас нести.

— Ты, главное, сформируй струю в виде расширяющегося конуса, остальное доделаю я.

— Эй! — воскликнула что-то заподозрившая блондинка, — хватит шептаться!

Но было уже поздно. Воздушный хлопок сбил с ног самых ближайших, остальных заставив потерять равновесие. А мы поползли вверх. Поползли, как Эма и сказала, не слишком быстро. Но тут в дело вступил я. Обхватил девушку, для верности, ногами, а затем выдал, кхым, задней своей частью тела, мощную струю огня, что, соединившись с бьющим вниз воздушным потоком, заревела разъярённым драконом, буквально пинком отправляя нас выше.

Прошившие воздух пули, посланные вдогон кем-то из граждан в погонах, прошли уже под нами, не успев зацепить, а импровизированный реактивный двигатель с перегрузкой в несколько “Же”, упорно тащил нас всё дальше от самолёта и бегающих по бетонке людей. Чуть в стороне мелькнул яркий луч неизвестного оружия, вероятно того, что применяли подчинённые Угрюмого и я, раскинув руки, на манер элеронов, качнул ими сначала вправо, затем влево, меняя траекторию, совершая этакий маневр уклонения.

— Вертолёт! — испугано пискнула Эма, выглядывая из под руки мне за спину.

Одного взгляда назад мне хватило, чтобы увидеть чёрную стрекочущую винтами машину, наклонившую нос и несущуюся за нами следом. Под кабиной хищно торчали стволы трёхствольной роторной пушки, способной буквально одним попаданием проделать в наших телах дыру сантиметров десяти в диаметре или оторвать конечность, что, естественно, было малосовместимо с жизнью.

— Заужай конус, — крикнул я ей, прикинув в уме уже набранную нами скорость.

Факел, оседлав который мы летели вперёд, тут же уплотнился, а скорость увеличилась и мы стали постепенно от вертолёта отрываться, превысив скоростной рубеж в триста километров в час, предельный для машин такого типа.

Правда, вылезла другая проблема. Набегающий поток воздуха стал настолько сильным, что почти не давал раскрыть веки, мгновенно вышибая слёзы из глаз. Говорить, да и даже просто нормально дышать стало практически невозможно. С этой проблемой тоже надо было срочно что-то делать и, поелозив по телу девушки, я кое как добрался до её уха, прижавшись к которому, перекрывая гул ветра, проорал:

— Эма, раздвинь воздух перед нами!

— Как?! — с плотно зажмуренными глазами она повернулась ко мне, крикнув уже в моё ухо.

— Представь, что перед нами такой невидимый воздушный гвоздь, который раздвгает воздушный поток и мы получаемся как в воздушном коконе, схлопывающемся сразу за нами!

Я был не слишком уверен, что она меня поймёт и у неё получится с первого раза, но, видимо, критическая ситуация сыграла свою роль. Не прошло и нескольких секунд, как давление ветра упало, а гул и завывание прекратились. Сразу стало легче дышать и говорить.

— Небольшой подсос воздуха оставь, — посоветовал я, — чтоб нам не задохнуться.

А сам поддал газку, отчего факел за спиной несколько раз оглушительно хлопнул, после чего, изменив звук, вытянулся ещё сильней и мы стали уверенно приближаться к порогу скорости звука. Тем более, левее и выше я заметил в небе пару тёмных точек которые могли оказаться боевыми истребителями поднятыми нам на перехват, а значит скорость нам была нужна приличная.

На такой скорости за пределы воздушного кокона руки высовывать было уже чревато, поэтому я, командуя Эми, стал маневрировать вектором тяги, переводя нас с параболической траектории в горизонтальный полет.

К тому времени высота была уже километра два, что гарантировало защиту от наземного стрелкового оружия, да и в целом, на такой высоте движущаяся цель размером с человека невооруженным взглядом была не особо видна, разве что по огненному хвосту нас ещё как-то можно было различить.

Сориентировавшись по Солнцу и блестящей справа водной глади Байкала, я направил нас на северо-восток, огибая справа Северобайкальск и двигаясь, если я правильно помнил увиденную когда-то карту, в сторону Бодайбо.

Скорость наша, тем временем, ушла за два маха, потому что Северобайкальска в пятиста километрах от Иркутска мы достигли за пятнадцать минут. Холмы сменились водой, мы пересекали Байкал в северной его части, но буквально за минуту его проскочили и оказались над гористой местностью.

Наши преследователи, если они и были, явно успели потерять нас из виду. И более-менее обжитые места сменились дикой местностью. Здесь наоборот, нужно было держаться ниже к земле и я ещё раз скорректировал высоту, опускаясь почти до верхушек таёжных сосен, пропуская под собой мелькавшие на долю секунды мелкие горные речушки и озера и приподнимаясь над голыми верхушками сопок.

— Куда мы летим? — непривычно робко спросила Эма.

— Пока не знаю, — ответил я, — туда, где нас не найдут.

Хоть я и двигался в сторону Бодайбо, но там был аэропорт и служба надзора могла оперативно перебросить туда одну из своих групп. Не говоря о том, что там, возможно, имелись и штатные сотрудники ИСБ уже ориентированные на нашу поимку. Требовалось место менее оживлённое.

Сменив направление почти строго на север, мы пролетели ещё порядка трёхсот километров, пока, наконец не достигли Лены, опустившись на землю на её берегу недалеко от села Коршуново, мелкого, буквально в три улицы, не имеющего нормальных подъездных дорог и живущего за счёт паромной переправы. Идеальное место пересидеть пару дней.

Стоило нам коснуться прибрежного галечника, и разжать задеревеневшие за время полёта руки и ноги, как мы синхронно попадали наземь. Столь длительное применение магии изрядно утомило даже меня, что уж говорить о девушке.

Полежав так с полчаса, слушая ленивый плеск волн о берег, Эма закрыла лицо ладонями и глухо, и хрипло произнесла:

— Что я наделала… Что со мной будет…

— С тобой? Ничего, — ответил я, сняв сапоги и прохаживаясь по галечнику босиком, — не слышала что-ли эту, из ИСБ? Ты — заложник со стокгольмским синдромом. А я просто тобой воспользовался. Когда тебя найдут, скажешь, что я тебя запугал, морально подчинил. Если надо будет на жалость надавить, скажешь, что изнасиловал. Обычно верят на слово, особо не проверяют. Главное больше на шок и психологическую травму упирай. Отделаешься легким испугом.

— А ты? — приподнявшись, девушка взглянула на меня.

— А я… я пойду своим путём.

Вздохнув, я подобрал плоский гладкий камень с половину ладони, примерился и с силой запустил боковым броском почти параллельно водной глади.

— Один, два, три… — принялся я считать отскоки — “блинчики”, оставляемые камнем.

Затем, спустя пол минуты:

— Семьдесят восемь, семьдесят девять, всё! Достиг того берега.

Удовлетворённый результатом, я отряхнул руки и начал обуваться, пора было наведаться в село.