Не наследник, которому по…

Глава 24

— Ведь я твой отец, Дрейк, — прозвучало из уст незнакомца.

Прозвучало уверенно, так, словно это была непреложная истина, в которую этот неизвестный истово верил.

— Погоди… те, папа, — выставил я ладонь перед собой, не спеша брать на веру неожиданное заявление, — давайте сначала разберёмся. Сверим, так сказать, факты.

Мужчина улыбнулся, легонько кивнул.

— Согласно известных мне сведений, моя мать, которая Эльвира Рассказова, не моя настоящая мать, так как я сын Ричарда Рассказова от первого брака, когда он ещё не был Рассказовым, а был Светловым. А моя настоящая мать, первая жена моего отца — известная террористка и глава террористической организации “Легион”, Клаудия Кардиналова (да, я ради интереса поискал информацию о ней в сети). Но вот то, что и отец, которого я считал отцом, мне не отец, это для меня новость.

— Так уж вышло, — ответил неизвестный, — что Клаудия любила нас обоих, и меня, твоего настоящего отца и Ричарда, твоего не настоящего отца. И в конце-концов, она выбрала его, совершив огромную ошибку, ведь этот подлец, только представилась возможность войти в аристократический род, тут же её бросил. Но перед этим, она родила тебя. Ричард конечно посчитал тебя своим, но только и я, и она всегда знали правду, что ты не его, а мой сын.

— А почему, — задал я вопрос, слегка подумав, — она не оставила меня с собой, объяснив это отцу, что я не его сын?

— Потому, — вздохнув ответил мужчина, — что она уже тогда была с “Легионом”. Как, впрочем, и я. Тогда шла война между кланами наёмных убийц, мы не знали, доживём ли до завтра, тогда каждый день кого-то убивали. И она решила, что там, под защитой аристократического рода тебе будет спокойней. Не вини свою мать, она не знала, выживет ли сама и не хотела рисковать тобой.

— Хм… — я подумал снова и переспросил, — но всё же, почему потом она не попыталась меня забрать?

Мужчина вздохнул снова, перестав улыбаться, ответил:

— Потому, что она стала главой “Легиона”, а сын для неё был бы только слабостью, которой непременно кто-то бы пожелал воспользоваться. Наши с ней дороги тогда разошлись, мы не сошлись в некоторых убеждениях, и моя деятельность тоже не позволяла мне заниматься твоим воспитанием и опекой. Впрочем, я периодически наблюдал за твоими успехами. И честно сказать, ещё год назад я думал, что ты растёшь обыкновенным мажорчиком, типичным аристократом, не привыкшим чего-то добиваться с нуля, способным только прикрываться родом и происхождением. Но, тем удивительней и радостней мне было узнать, что ты совсем другой. А когда я услышал твою речь, после того как ты уложил этих идиотов, то сразу понял, да, ты мой сын не только по крови, но и по духу.

— Ещё один вопрос, — продолжил я, — но ты воздушник, а я чистый огневик. Как, собственно, и мой, гм, ненастоящий, с твоих слов, отец.

— Ничего тут странного, дар не всегда передаётся по наследству, — махнул рукой тот, — как и его сила и направленность. Вот у меня отец был огневик, но болдаром так и не стал, а я воздушник и стал. Мать твоя вообще водница, а обе бабки были воздушницы. Вот деда твоего с её стороны, врать не буду, не знаю. Что у него за дар был и кто он вообще был такой. Но общая картина, думаю, понятна. У твоего дара был только тот плюс, что у Ричарда сомнений не было в своём отцовстве.

— Хм, — я почесал подбородок, — и всё-таки не пойму, почему ты так уверен, что я именной твой сын, а не его?

— Родовое пятно, — снисходительно улыбнулся мужчина, — в моей семье оно всегда передаётся по мужской линии, только его видно лишь в первые три года, затем оно исчезает.

— И какое оно?

— В виде молнии, и всегда проявляется на заднице. У тебя оно было. Так что ты мой сын и больше ничей.

Тут с пола раздалось надрывное кашляние и от скрючившегося у наших ног Бартоломью с натугой раздалось желчное:

— Я вам не мешаю? Может потом отпразднуете семейное воссоединение, а?

— Лежи, — легонько пнул его мой новоявленный папаша, — тебе полезно. Может думать начнёшь.

— Значит рецепт газа, лишающего возможности пользоваться даром ты сам изобрёл? — взглянул он на меня.

— Сам, сам, — покивал я, — случайно эффект выяснился.

— Жёлтый факультет да, может удивить, — мужчина улыбнулся вновь, — никогда не недооценивал выпускников оттуда.

Снова посмотрел на подручного на полу и в третий раз пнул, сопроводив это очередным комментарием:

— Кроме некоторых зазвездившихся идиотов. Решивших, что они умнее всех.

— Ну хватит меня пинать! — обиженно завозился тот на полу, — я всё понял.

— Всё, да не всё. Хватит уже валяться, вставай давай.

— Можно вопрос? — понаблюдав за это сценкой, вновь спросил я.

— Можно Машку за ля… — подал был голос продолжавший валяться, но слегка взбодрившийся Бартоломью, но тут же получил ещё один пинок и заткнулся.

— Ему можно, — грубо рявкнул мой отец номер два, затем посмотрел на меня, — спрашивай, Дрейк.

— А как вас, то есть тебя, зовут?

— Ну точно, — мужчина рассмеялся, хлопнул себя по лбу, — всё рассказал, только представиться забыл. Ну что ж, исправляю эту досадную оплошность, будем знакомы, — Аникей Загадочник, глава тайной организации магов “Возрождение” и твой отец.

— Хм, так я, получается, Дрейк Загадочник, на самом деле?

— Загадочник, — кивнул Аникей, — только не Дрейк, это дурацкое имя придумал Ричард, мы же с твоей матерью назвали тебя Василий.

— Василий Загадочник… — покатал я на языке непривычное имя, пожал плечами, — а что, неплохо звучит.

Фигуры в балахонах, меж тем, слегка оклемались, завозились и стали, держась руками за стену грота, подниматься на ноги.

— Аникей, твою дивизию, — ругнулась одна из фигур женским голосом, — что ты сразу не сказал, что это твой сын, я бы ни в жизнь сюда бы не попёрлась. Что от тебя, что от него, одни неприятности.

— Синтия, — вновь заулыбался Загадочник, — ну не злись. В конце-концов, ничего же особо страшного не случилось.

— Кроме того, что твой Вася чуть нас тут не кончил всех? Десять минут и всё, поминай как звали! — голос женщины буквально сочился возмущением, — такой же маньяк как и ты. Хоть бы для приличия помучился, совестью пострадал, что грех на душу берёт, так нет, смотрит как ни в чём ни бывало, словно не собирался полчаса назад нас всех тут порешить.

— Прошу прощения, мадам, — слегка склонил голову я, — вы все показались мне идиотами, а с идиотами я дел не веду. Но отказ мой вы вряд-ли бы восприняли адекватно, создав угрозу уже моей жизни. А я у мамы и папы один, поэтому пришлось убивать вас. Всё в рамках необходимой обороны. Ничего личного.

Я развёл руками.

— Ну точно, яблоко от яблони недалеко упало, — буркнула незнакомка, обходя меня по широкой дуге, — прямо как его мамаша. Клаве тоже, человека замочить…

— Синтия! — прикрикнул Загадочник, — давай не при моём сыне. Да и наговариваешь ты, она без причины ещё никого не убивала.

Фыркнув из под капюшона, женщина только показала нам всем средний палец, после чего буркнула:

— Всё, я сваливаю, и только попробуй меня на что-то подобное ещё раз подписать.

— Аникей, — подошел к нам ещё один из семёрки, — мы, пожалуй, тоже пойдём, вы уж тут сами, по-родственному разбирайтесь.

Мы с моим новоявленным батей прошли к дальнему выходу, вслед за остальными. Пройдя метров двадцать по проходу, вышли ещё в один грот, только поменьше размером. Здесь пол резко обрывался, уходя под воду. Балахоны что-то сделали, зажав в кулаке слабо светящиеся кристаллы, затем один за другим принялись нырять в воду.

— Ух ты, — я подошел, глядя в тёмную воду, сквозь которую слегка пробивался свет кристаллов удаляющихся куда-то вертикально вниз, — глубоко. А они не задохнутся?

— Нет, — покачал головой Аникей, — видишь кристаллы? Если их активировать, они позволяют свободно дышать под водой.

— Прямо ихтиандры, — произнёс я, уважительно покивав.

Помахал им вслед:

— Бывайте, ихтиандры!

Затем поинтересовался:

— А что за кристаллы такие?

— Это одно из того, что можно найти в лабиринте, — помедлив секунду ответил Загадочник, — и там есть куда более удивительные вещи. Бездарям они недоступны, поэтому они стремятся уничтожить проходы туда, чтобы не дать магам в руки то, что сделает нас сильнее. Им нужны карманные маги, послушные словно овцы в загоне. С самого детства они стравливают нас друг с другом, делят на категории и цвета. Методично просеивают, делают всё, чтобы мы были одиночками и не могли ничего противопоставить им — бездарям. Управляют, словно пастухи. И болдарами и малдарами. Такие как Ричард считают, что это они пастухи стада малдар, глупцы, они лишь пастушьи собаки.

Я покивал, собственно, всё так и было. Правда, я не видел в этом ничего плохого. Но точку зрения стоявшего рядом со мной мужчины вполне понимал. Сам когда-то таким был — бунтарём, идущим против системы. Собственно я сам и организовал революционное движение, свергнув существующего императора. Лет двадцать потом меня называли вождём, а государство возникшее на осколках империи — народной республикой. Правда потом, как-то незаметно всё изменилось и республика снова стала империей а я, неожиданно — императором. Вот буквально. Вчера лёг спать вождём, а проснулся уже императором. И как-то даже воспринялось как само собой. И внутреннего отторжения не вызвало. Мда…

— Ты, кстати, знаешь хоть про лабиринт? — покосился на меня Аникей.

— Чуть-чуть, — ответил я, что, собственно, не было уж такой неправдой. Угрюмый мне и в самом деле дал очень уж урезанную версию.

— Ну ничего, — утешил меня Загадочник, — скоро мы это наверстаем.

— А пока?.. — задал я вопрос, не совсем понимая, что мой не жданно не гаданно объявившийся настоящий отец, решил насчёт меня.

— А пока, сын, побудь в академии. Здесь учат кое-каким полезным вещам, особенно желторотых, — он положил мне ладонь на плечо, успокаивающе сжал, — не переживай, тут есть кому за тобой приглядеть.

— Да, — спохватился я, — тут недавно слимпа обнаружили. Вроде как тварь из лабиринта. Это твой был или кого-то другого?

— Естественно мой, — хмыкнул Аникей, — кстати, рассказали мне, как ты его победил. Молодец. Быстро соображаешь.

— А причём здесь Горшков? Записка была ему адресована.

— Да ни причём, — хохотнул мужчина, — просто надо было позлить старого недруга, подёргать ,так сказать, за усы.

— Это Угрюмого, что-ли? — поднял бровь я.

— Его, старого хрыча, — кивнул Загадочник. — Давно он меня ловит, считает это делом своей чести.

— Почему?

— Потому что я его единственный ученик. Который, как он считает, его предал.

— А ты не предавал? — полюбопытствовал я.

— Смотря что считать предательством, — ответил Аникей, — как по мне, это именно он предал магов, встав на службу бездарям.

Ну да, классический конфликт учителя и ученика. Ничего удивительного. Я поправил сумку на плече.

— Ну что, тогда я пойду?

— Иди, — кивнул мужчина, — теперь ты знаешь правду и я верю, что ты сделаешь правильный выбор.

Я проследил за тем, как достав такой же кристалл, он прыгнул вслед за остальными балахонщиками. Что ж, информации было много, и её следовало тщательно обдумать.