На страже Империи. Том 2

Глава 6 Металл и камень

На следующий день я проснулся первым. В палатке мы спали в один ряд, и как-то так вышло, что по обе стороны от меня оказались спальники девушек. В бледном свете Искры я неплохо мог их разглядеть.

С одной стороны — Мария, чей спальник вчера заняла Юля, так что бывшая графиня постелила себе новый. Зачем-то оттеснив от меня Виктора. Округлое личико юной красавицы было совершенно расслабленно, пухлые полные губки чуть приоткрыты, а светло-золотистые волосы лучами Солнца разметались по подушке… Так, ну его, это образное мышление!

Я повернулся в другую сторону. Только вот здесь меня встретила не менее пикантная картина. Даже более — ночью спавшие рядом Юля и Алиса подкатились друг к другу, и теперь спали в обнимку. Тонкое вытянутое лицо Юли — лицо уже взрослой женщины, ничуть не похожее на личико Маши, хорошо уместилось прямо… Прямо на выдающихся прелестях Каховской. Сдвинув при этом бюстгальтер, который и так-то не особо что-то там удерживал…

Я молча встал. Нужно освежиться. За всеми этими сражениями, возней в котловане с рабочими, аудиенциями у Императора и прочим я как-то и не думал ни о ком из этих юных красавиц как о женщинах.

Я и теперь пока еще не думал. Но жидкости тела, или, как теперь говорится, гормоны, не могут не брать своё. Или, быть может, обильное вливание крови Миты сделало меня ощутимо здоровее. Это один из ее побочных эффектов, я бы не удивился.

В любом случае, утро я начал с обливаний ледяной водой — подведенную к территории особняка канализацию, к счастью, никто не разворотил. Просто отвели трубу поближе к нашей палатке, и теперь мы могли наслаждаться ванной. Той самой, в которой я создавал Искру Пустоты.

— Освежаетесь, господин Лихачёв? — ехидно произнес Григорий, приблизившись к нашей импровизированной душевой из фанеры. Он, наверное, еще и думает, что сумел подкрасться незаметно.

К счастью, не заметить обычного мага, не скрывающего ауру какими-то искусными чарами, мне давно не составляет труда. Просто автоматически такое подмечаю.

— Тоже решил встать пораньше? — ответил я ему, стоя под тугой струей ледяной воды. — Или в кои-то веки что-то по делу?

— По делу. — обиженно пробурчал Гриша. — Я тут не только газировку пью. Мне передали, что комплектация Особого Корпуса начнется через пять дней, в начале новой недели. Вне зависимости от активности противника. Для отражения возможных прорывов пока задействованы все силы армии и гвардии Его Величества.

— Слушай, гвардия. — спросил я, выключая душ — обычный шланг с раструбом от лейки на конце. — А с теми тремя недобитыми зонами прорывов-то разобрались? А то все засекретили, когда паника в сети началась. И теперь если что и можно прочесть, то какие-то безумные слухи. Вплоть до того, что это правительство выдумало все, чтобы избавиться от неугодных.

— Ага. И что это тайный сговор элит. — презрительно бросил Лопатин-младший. — Я же говорю, не стоит взаимодействовать с… массой в социальных сетях, барон. А зоны… две подавили еще в тот же вечер. А вот третью… Ну, скажем так. Пришлось задействовать стратегический бомбардировщик. От городка, где это случилось, так и так ничего уже не оставалось.

— И как, помогло? — вышел я из душа. — Мне искренне интересно, насколько ваши средства эффективны против иномирцев.

— Помогло. — Григорий нахмурился, крепко сжал кулаки. — Предварительно наши постарались выбить там побольше магов. Таких, с красными рожами и рогами по всей башке…

— Огнерожденные. — кивнул я. — Когда открылись те, первые, порталы, и меня затянуло в один из них, я убил такого. Опасные твари. Значит, прорыв там был из Аногора?

— Да. Как я уже сказал, магов мы постарались перебить. А против каменных гигантов, во все стороны брызжущих магмой и изливающих пламя, вакуумные бомбы вполне сгодились. Правда, место это теперь похоже скорее на вулканическую пустошь.

Огненные великаны… Мы их так и называли, не выдумывая чего-то вычурного. Эти двадцатиметровые глыбы, способные превратить в пожарище любое место, в котором появляются — тяжелая пехота Аногора.

Магу расправиться с ними не очень трудно — но под прекрытием чернокнижников, или кого-нибудь из высших господ, сотня таких тварей легко ровняла с землей города.

Думаю, достижения земной техники неприятно удивили тех, кто их послал. Я хищно улыбнулся.

— Я тебя услышал, Григорий Даниилович. — ответил я, облачаясь в свободные черные брюки и такую же рубаху. — Рад, что и техника сможет стать для нас важным подспорьем. Думаю, многие твари из Аногора, Ахегэариса, Глубин, большое количество нежити, окажется уязвимо к бомбам и пулям.

— Отец говорил, что мы с над подавлением электрических чудищ работаем. — с гордостью вскинул голову особист. — А там, глядишь, и огнеметы против водных элементалей и духов подсобят! Кстати! Вот никого, похожего на гостей из мира Воды, мы пока нигде не видели. Я ведь правильно понимаю, что есть реальности, олицетворяющие все восемь Аспектов?

Я кивнул, но все-таки слегка поправил собеседника:

— Наоборот. Аспекты воплощают в нашем мире суть этих реальностей. Но это не так важно. Важно то, что все эти миры — не просто точки рождения тупых чудищ, прущих скопом к нам погостить. Это полноценные миры, со своими обществами, культурой, правителями и подданными. И они далеко — далеко! — не едины в своих намерениях. И то, что вы пока не столкнулись с существами из Ириата, водной реальности, значит либо то, что их правители отказались идти в поход…

— Либо то, что они, заранее все продумав, вылезли где-нибудь в морях, а мы пока не знаем?

— Верно. Быстро схватываешь мысль.

Вторжений из Нигилия, мира моего родного Аспекта, тоже пока не наблюдалось. Во всяком случае, насколько мне было известно. Все случаи, когда люди видели порождения Пустоты, в том числе и мой случай на балу — это всегда вторжения из других миров. В тот раз Черных Змеев и прочих в портал силой затащил убитый мной аногорский чернокнижник. Похоже, остальные редкие случаи столкновения с похожими созданиями, имеют ту же природу.

Увы, обратиться к кому-нибудь из тех, кто был в курсе дел, я пока не мог — со мной просто не станут говорить, раз даже старый друг Мессенлари испугался. Значит, пока нужно делать то, что в моих силах.

Будить Горскую и начинать ритуал.

— Значит, смотри. — стал наставлять я девушку, когда мы оказались на краю котлована. — Я сейчас пока буду все готовить, а ты замеряй расстояния и запоминай все как следует.

Юля сосредоточенно кивнула. Она стояла с блокнотом и ручкой, а за ее спиной столпились и остальные наши. Рабочие, специализирующиеся уже на непосредственном строительстве, должны будут прибыть сегодня ближе к вечеру, так что у нас еще было время все как следует рассчитать.

— Юля, а тебя отец учил каким-то аспектам горного дела? — перед началом инструктажа захотелось выяснить весьма интересующую меня вещь. — Как дворяне и маги Земли, вы вроде как должны были выполнять тонкую работу с камнями и рудами. Ты что-то в этом понимаешь, или после опалы твой отец и не надеялся когда-нибудь вернуться в дело?

— Учил. — печально вздохнула Горская. — Не скажу, что я была такой уж прилежной ученицей, но кое-что и в расчетах, и в формировании пластов породы понимаю.

— Ну и отлично. В таком случае, смотри…

Следующие минут двадцать я разъяснял опальной баронессе, как, что и в каком порядке она должна будет делать. При помощи ритуала я собираюсь заполнить весь этот немаленький котлован так называемой камнесталью. Черной… субстанцией, очень редко встречающейся даже в мире, породившем ее — в Нигилие. Хоть Нигилий и воплощает в себе Аспект Небытия, но твердые тела есть и там. Именно в глубинах таких тел я давным-давно и обнаружил этот замечательный металл.

Или камень — суть в том, что это вещество крайне восприимчиво к направленным магическим воздействиям. И в зависимости от того, как и каким Аспектом его обрабатывают, он может кристаллизоваться в металл, или застыть каменной породой.

— Сейчас я буду чертить тут линии. — крикнул я со дна котлована. У моих ног стояли два больших бака — с черной и красной краской. Одетый в безразмерную робу, временно конфискованную у Прохора, я помахивал толстым малярным валиком. — Тебе, Юля, нужно будет пускать энергию по коридорам, очерченным красным. Строго туда, где есть две замкнутые красные линии.

— Поняла! — ответила мне девушка, меряющая периметр стройки шагами. По ее словам, ей так проще, чем в абстрактных единицах измерения.

Солнце поднялось уже довольно высоко. Под любопытными взглядами соратников и Лопатина-младшего я ползал по бетонному дну и наклонным стенам и изрисовывал все бесчисленным множеством черных линий, штрихов и черточек.

Лопатин, как с ним иногда уже бывало, решил проявить неуместную ответственность, и начал снимать происходящее на телефон. Тут же вылетев стрелой из котлована, я выдернул у него аппарат, прекратив съемку.

— Ты идиот, Гриша⁈ — ледяным тоном обратился я к опешившему особисту. — Я для кого перед началом работы несколько раз повторил, чтоб не смели пытаться что-то зарисовывать, запоминать, а тем-более повторять⁈ Ты успел забыть, чем это чревато⁈

— Я… Но для начальства же… Там не дураки…

— Даже если допустить, что там не дураки, Гриша — допускать, что среди вашего начальства нет людей с манией величия нельзя. Я повторю для тебя особо, раз не дошло сразу — пара мельчайших ошибок в ритуале — и те могущественные силы, к которым он взывает, не исполнят твою волю, а просто ворвутся в наш мир. Это реально сильные духи, Гриша. Ты ведь знаешь, во что превратился тот японский городок, куда вторглись Скульпторы, или кто они там были, из Эссены? Так вот, те, к кому взывает ритуал, будучи добровольно призванными в наш мир, заменят собой тысячу Скульпторов.

Глаза безопасника расширились. Похоже, столь явная аналогия его все-таки проняла. Я бы выгнал его ко всем чертям, если бы отец не зарекомендовал Гришу как хорошего бойца и хозяйственника. И, надо признать, при всей своей бытовой тупости, за закупки и охрану периметра Лопатин-младший пока отвечал безупречно.

— В следующий раз сразу разобью. — вернул я ему мобильник. — И телефон, и лицо.

Спрыгнув назад в яму, я продолжил свой рисунок.

Закончена работа была лишь спустя четыре часа. И еще два баллона истраченной черной краски — хорошо, взяли с запасом.

Весь котлован, квадрат тридцать на тридцать метров, теперь покрывали сплошным слоем рисунки и узоры. Они располагались столь плотно, что бетон под ними стал плохо различим. Ни один из них не был сложным — но их, повторяющихся сотни раз, было так много, и каждый настолько точно должен занять свое конкретное место, что провозился я немало.

Среди бессчетных черных узоров ярко выделялись несколько красных «коридоров», соединяющихся в восьмилучевую звезду с кольцом в центре.

— Фух, закончил! — вытер я лоб, подлетая к обедающим соратникам. Пикник устроили на какой-то скатерти, расстеленной прямо на траве. Тут оказались и Прохор с обоими сыновьями, и все мои бойцы. Даже настоящий Лихачёв прибыл поглазеть, и теперь вызывал удивление что у Юли, что у Алисы.

Каховской он за эти дни тоже как-то не попался на глаза. И теперь две волшебницы восхищались тем, какой совершенной нежитью стал барон.

— А можно вопрос? — отпив лимонад из бокала подняла миниатюрную ручку Мария. — В прошлых ритуалах ты всегда чем-то жертвовал. Обычно кровью…

Девушка передернула плечами, поморщилась. А затем спросила:

— А в этот раз? Ты вроде ничего такого не готовил.

Я улыбнулся, ведь именно за нашей «жертвой» и собирался пойти. Но для начала все-таки решил прояснить этот момент.

— Эти духи — специфическая штука. Одним из вариантов жертвы для них является… помощь в исполнении их Предназначения. А оно у них, как и у Мессенлари, и вообще многих относительно мирных духов Эссены, состоит в полезном действии. Вот я и помогу.

— Погоди. — вклинился что-то жующий Григорий. — Ты же говорил, что если они ворвутся в наш мир просто так, то все вокруг уничтожат, или во что-нибудь этакое превратят. Какое ж это полезное действие? И почему они не могут его у себя в мире совершать?

Я вздохнул. Еще я лекций по мироустройству не читал.

— Полезное действие, по их мнению, это любое созидание чего-нибудь устойчивого и того, чего вокруг них нет. Так что, когда они действуют по своей воле — их «польза» выглядит… вот так. Хаотично. Но куда больше духовной силы, того, что способствует их развитию, они получают, исполняя чужую волю. Чем дольше они могут это делать, чем органичней… упорядоченней их действия, чем более насыщена маной среда, в которую они помещены, тем больше они копят сил. Я предложу призванному духу кое с чем нам помогать. Потенциально — бесконечно, или очень долго. И помещу в среду, которой в Эссене… почти не найти, так скажем. Такова будет плата. А почему они не делают все это в своем мире? В Эссене очень строгая иерархия. И возможность свободно творить хоть что-нибудь целиком находится в руках высших. Если нам все-таки доведется там побывать, ты придешь в ужас от пустоты и ледяного порядка, который там царит.

Закончив с этим и захватив с собой пару больших бутербродов, я отправился к палатке — за той самой «необычной средой», в которую планировал пригласить нашего будущего гостя.

А, когда Искра Пустоты черным Солнцем зависла в самом центре котлована, поглощая теплый дневной свет и погрузив исписанное узорами дно в сумерки, я встал на противоположном от Горской крае ямы, и начал читать заклинание. Увы, приходилось опять прибегать к одному из древних языков — передать все нужные интонации на русском я бы не сумел при всем желании.

Бессмысленный странник холодной пустыни.

Изнывающий от жажды у края воды,

У берега реки, из которой не может испить.

Я призываю тебя нести пользу!

Пользу в великом, чудесном деянии,

В том, о чем сложат прекрасные песни!

И вот, скажут в них: героям на помощь

Прибыл прекрасный, могучий творитель!

Прибыл на помощь великий создатель!

Помог им в великом и страшном деянии!

Я, Аштар, дам тебе дело!

Я, Аштар, дам тебе жертву!

В жертву я дам тебе дом и работу!

Работу, достойную жителей неба!

Явись, о тот, кто воплощает вещество!!!

Последнюю фразу я прокричал — и эхом отдались мои слова от бетонных стен котлована. А затем десятки метров черных узоров, стали словно еще темнее. Будто на всю яму легла огромная черная тень, совершенно отрезав ее от света Солнца.

Над всей территорией бывшего поместья зазвучал громогласный голос. Голос, звуки которого были чужды вообще чему угодно живому — совершенно безэмоциональный, бесцветный, но двоящийся и троящийся, разлетающийся повсюду неразборчивым эхом.

Так, пожалуй, могла бы звучать гигантская стая саранчи. Стая саранчи, жужжащая на чистом русском.

— ТЫ ВЫЗВАЛ МЕНЯ ИЗ ГЛУБИН НЕСОТВОРЕННОГО. ЧЕГО ТЫ ХОЧЕШЬ? КАКОВА ПЛАТА? ТЫ ПООБЕЩАЛ ЗАПЛАТИТЬ ВЕЛИКИМ ДЕЛОМ. ЕСЛИ ТЫ НЕ ИСПОЛНИШЬ ОБЕЩАНИЕ, ДОГОВОР БУДЕТ РАСТОРГНУТ, Я ОСВОБОЖУСЬ И БУДУ СЧИТАТЬ ВСЕ НЕЗАНЯТОЕ ВЫСШИМИ ПРОСТРАНСТВО ТВОЕГО МИРА СВОИМ… ПОЛИГОНОМ.

Слова его звучали как сухая констатация фактов. «Вот так есть, вот так будет, это совершенно точно». Впрочем, эти создания, не имеющие ни имен, ни определенного названия, всегда так общаются. Людские языки и эмоции им чужды и глубоко безразличны.

— Так и есть, создание Эссены! — привлек я к себе его незримое внимание. Дух нее имел никакого видимого обличия — о его присутствии здесь можно было узнать лишь по чернильно-черной тени, ровным квадратом накрывшей котлован. И по ощущению мощного, чудовищного давления. Я успел заметить, как Горская чуть не свалилась с ног при его появлении.

— Я, Аштар, призвал тебя по прямому назначению. — продолжил я. — Проведи для меня Заполнение Формы, и получишь свою плату.

— КАКОВО ВЕЩЕСТВО? КАКОВА ПЛАТА?

— Камнесталь. А плата… Я предлагаю тебе стать духом машины!

— СЛОЖНОЕ ВЕЩЕСТВО. НА САМОЙ ГРАНИЦЕ ВОЗМОЖНОГО. ПЛАТА ТРЕБУЕТ ПОЯСНЕНИЙ.

Что ж. Пояснения у меня имелись.

— Искра Пустоты, которую ты видишь, станет ядром планируемого мной устройства. Основание я… мы сотворим из обработанной как положено Камнестали. А сверху надстроим мобильную крепость по последнему слову военной науки. В итоге я планирую создать Монолит на двух стихиях. Небытия и Воздуха, как нетрудно догадаться.

После этих моих слов меня словно обдало волной… интереса. Трудно сказать, как это ощущается, но я точно понял: дух желает меня слушать.

— ДЛЯ ЧЕГО БУДЕШЬ ИСПОЛЬЗОВАТЬ? МОНОЛИТ — ХОРОШЕЕ ДЕЛО, НО НЕ ВЕЛИКОЕ. ТЫ ОБЕЩАЛ ВЕЛИКОЕ. КАМНЕСТАЛЬ СОЗДАВАТЬ ЗАТРАТНО.

— Разумеется. — кивнул я. — Ты ведь знаешь, что грядет большая война. Тут и спрашивать нечего — знаешь. Вы в них напрямую никогда не участвовали. А вот в виде артефактов и подобных вещиц четыре тысячи лет назад я знал немало ваших. Я предлагаю тебе поучаствовать в новой великой войне, на стороне человечества. Я открою тебе доступ к моему разуму… к некоторым его сторонам. Загляни — и ты поймешь, что мои обещания не пустой звук.

Я пожелал, чтобы дух получил доступ к моей древней памяти — памяти о предыдущей войне. Реальность подобных существ в нашем мире очень низка. Пока он не нарушил или не расторг договор, без разрешения он даже через порог жилища не может переступить, не то что вторгнуться в память. Каким бы сильным это существо ни было.

Но я разрешил. И он увидел. А скрывать эмоции они не умеют, так как плохо понимают их концепцию.

— Я СОГЛАСЕН.

Всего два слова прожужжало в небе. Но новая волна ощущений едва не сбила с ног даже меня. Юля рухнула на спину, и тут же стала поспешно подниматься. Таким мощным и концентрированным потоком из интереса, удовольствия и даже… восхищения? да, точно восхищения, окатил нас дух.

— В таком случае, договор заключен! Форма начертана, можешь приступать. А я, Аштар, клянусь отплатить тебя, сделав духом-хранителем и управителем Монолита, который станет мне и моим друзьям домом, транспортом и орудием войны!

В следующий миг сама реальность дрогнула. Воздух пошел рябью, подул сильный ледяной ветер. Я сразу узнал этот ветер — жалкий отголосок чудовищных ураганов, гуляющих по Нигилию. Миру, откуда дух и должен добыть Камнесталь.

— Юля, приступай! — скомандовал я, как только увидел, как прямо из пола и стен котлована начала выделяться черная, как нефть, отличающая пурпурным, густая жидкость. С громким хлюпаньем она потекла по бетону вниз, к центру впадины, накрывая собой все черные и красные линии. Именно чтобы ничего не упустить, Юля весь день заучивала, зарисовывала и измеряла их.

И девушка, отбросив за спину тугую черную косу, начала применять свою силу. Ненадолго я даже засмотрелся на ее прекрасную фигуру, которую окружило нежным золотистым свечением реализующейся маны.

Сначала в центре импровизированного «бассейна», резко заполнившегося вязкой жижей Камнестали, вырос островок. Идеальной формы бублик с отверстием в центре. Кольцо отливало лиловым металлическим блеском, отражая тусклый темный свет Искры. Мне больше не было нужды стоять так далеко от девушки — свою операцию с маной я завершил. Так что, резко оттолкнувшись от бетонной площадки, я взмыл в воздух и устремился к Горской.

А девушке становилось все тяжелее. От центрального металлического «бублика» стали постепенно расходиться восемь толстых лучей. Было отчетливо видно, как вязкая жижа расплавленного вещества искажается, будто бы уплотняется — она на самом деле с огромной силой спрессовывается магией Горской.

Главное, что превращает Камнесталь из породы в металл — огромное, колоссальное давление. Лучший способ его обеспечить — маги земли.

Я нахмурился. Где-то на середине процесса у девушки из носа потекла тонкая алая струйка. Неторопливо так, еле заметно. Но я тут же обратил внимание — ведь это значит, что Юля начала примешивать к мане жизненные силы.

— Так, вот этого не надо, прекрасная леди. — негромко, мягким голосом, произнес я.

А затем аккуратно подошел к ней со спины — и плавно заключил в объятиях. В первый миг напряженная девушка вздрогнула, чуть не сбила концентрацию. Но вскоре, похоже, ощутила хлынувшую в ее тело ману, и слегка расслабилась.

А затем и не слегка — просто упала в мои объятия, больше не контролируя собственное тело. В этот момент девушка стала лишь передатчиком — посредником между моей маной и творимым заклинанием. Весьма привлекательным посредником.

Прикрыв глаза и положив голову затылком мне на плечо, Юля затуманенным взором следила за ходом творения, стараясь не ошибиться ни на миллиметр. И у нее получалось. Вот уже восемь лучей раскинулись широким кругом, почти доставая до стен котлована, изогнулись кверху, выступив из каменного черного пола восемью кругами.

Да, к этому моменту Камнесталь, не подчиненная Горской, уже почти застыла. Не подверженная давлению, жидкость обратилась камнем — невероятно твердой породой иссиня-черного оттенка.

Невероятно восприимчивой к накачке маной породой. Именно ради этого я все и затеял — обратить фундамент будущего здания в огромный сложносоставной артефакт.

— Я… всё… — простонала обессиленная девушка, окончательно обмякнув в моих объятиях. — Надеюсь… я не подвела тебя.

— Нет, Юля. — прошептал я ей на ухо. — Ты умница. Всё получилось просто прекрасно. Я тебе очень, очень благодарен.

Теперь нам оставалось лишь дождаться постройки крепости, посвятить ее духу-хранителю — и можно запускать.

Искра Пустоты теперь была погребена в глубине фундамента, зависнув в толще породы, прямо в центре металлического кольца.

— Дмитрий Алексеевич! — раздался за моей спиной деликатный голос Гриши. Такой момент испортил, скотина! — Дмитрий Алексеевич. Там к вам господин Шувалов прибыл. Ваш будущий начальник. Видеть вас желает.